Книги на Перекрестке

В траве попадались редкие желтые цветы — пушистые, осыпающие колени и руки пыльцой. Эллана склонилась так низко к земле, что один особенно крупный цветок щекотал ей щеку. Она дышала, как учил Энансаль — медленно, глубоко и ровно — и поглаживала большим пальцем оперение стрелы. Шуметь она себе запретила — иначе бурый зайчишка поймет, что не один на поляне, и пустится наутек. Эллана быстрая, но зайца ей не догнать. Энансаль говорил, самое важное — выбрать правильный момент, чтобы спустить тетиву. И не спугнуть добычу прежде, чем он наступит. Заяц повернулся к Эллане лоснящимся от сытости боком, и она поняла: пора! Послушно поддалась наполовину натянутая тетива, ударила по запястью, когда Эллана разжала пальцы — слишком уж неудобной была позиция. Заяц и ухом дернуть не успел — упал набок, пронзенный едва ли не насквозь, и заверещал — почти как даллен. Эллана вскочила на ноги, выпрыгнула из зарослей кустарника, оцарапав плечи и не обратив на это внимания, окрыленная успехом. Заяц попытался приподняться на лапах, она ему не позволила — прижала ладонью к земле и надавила лезвием охотничьего ножа — тоже как учили. Шерстка на ощупь была — будто дорогая шемленская ткань, которой обивали книги. Эллана погладила остывающую тушку, гордясь собой, потом принялась свежевать. Выходило скверно, совсем не как у бывалых охотников, нож то и дело соскальзывал, шкура отходила словно нехотя. Наверное, он подошел неслышно. Стоял на краю поляны и смотрел, как Эллана возится с окровавленной тушкой. Она так увлеклась своим делом, что совсем забыла, как старшие напутствовали: в лесу всегда гляди по сторонам, всегда будь настороже. Наверное, он заскучал, и поэтому сказал: — Приветствую тебя, маленькая охотница! Эллана вскочила на ноги. Лук с тулом остались в траве, и она тут же пожалела об этом. Оставался только охотничий нож, и она покрепче сжала его в окровавленных пальцах. На нее смотрел шемлен — круглоухий и круглолицый. Он улыбался ласковой улыбкой, но глаза были голодными, как у заплутавшего в лесу ребенка. На нем была богатая одежда и расшитые серебряной нитью сапоги, совершенно непригодные для того, чтобы ходить в них по лесу, — но выглядел он больным и слегка исхудавшим. — Я рад тебя видеть, маленькая охотница, — приветливо сказал человек. — Честно признаться, тебя-то я и ищу. Он направился к Эллане, радостно улыбаясь. Ей показалось, он захочет ее обнять, когда подойдет достаточно близко, и она торопливо отступила на шаг, выставив перед собой руку с ножом. Человек остановился. — Что ты! — с веселым удивлением сказал он, а потом нахмурился, и в голосе у него задрожал гнев. — Глупая маленькая охотница, разве я явился к тебе не как друг? Ты боишься меня? В его голодных глазах будто бы заплясали лиловые искры. Эллана сделала еще один шаг назад, и тут же разозлилась на себя за трусость. — Я — долийская охотница, — сказала она; голос дрогнул, но только слегка. — Я тебя не боюсь. Я отрежу твои круглые уши, если ты захочешь обидеть меня. А если ты меня убьешь, то мой клан тебя найдет, и тебе будет плохо. — Твой клан! — воскликнул шемлен. — Из-за них я тебя и ищу. Видишь ли, моя бесстрашная охотница, весь твой клан перебит. Сперва Эллана заметила, что нож в ее руке задрожал. Потом она поняла, что трясется всем телом; по деревьям, и кустам, и высокой траве, которая режет, если не умеешь правильно поставить ногу, будто бы пробежала рябь. — Это неправда, — хрипло сказала Эллана. — Ты врешь. Признайся, что ты врешь! Человек с любопытством смотрел на нее, склонив голову набок. — Мне очень жаль, — равнодушно сказал он. — Но все они умерли. Пришли люди из города, шемлен, как вы их называете, и перебили клан Лавеллан. Говорят, там, в городе, все просто с ума посходили. Наверное, так оно и есть: они жестоко расправились с вами. Хранительницу вашу повесили — я видел, как дергались ее ноги, пока она умирала. С красивыми охотницами, конечно же, позабавились. Впрочем, досталось и некоторым юношам посмазливей. Ты далеко ушла от вашей стоянки — иначе точно услышала бы, как они кричали. Эллана опустила руку с ножом. Рыдания подкатывали к горлу, — от них ее и трясло — но слез почему-то не было. — Ты все врешь, — сдавленно сказала она. — Ты все это придумал! Ты просто мерзкий шемлен, который выдумывает всякие гадости! — Уверяю тебя, это не так, — человек пожал плечами и сделал еще несколько шагов к Эллане. — А я, ты знаешь, ужасно голоден. Я встретил людей, которые сделали мне очень больно. Они отправили меня сюда... поэтому, маленькая охотница, ты станешь моей пищей. Эллана сглотнула. Ноги как будто приросли к нагретой солнцем земле, покрытой прошлогодними сосновыми иголками. Человек теперь стоял так близко, что она без труда могла разглядеть лиловый огонек в глубине его зрачков. — Не ешь меня, — прошептала Эланна; слова вырвались словно против воли, и она торопливо зажала ладошкой рот, запоздало попытавшись их удержать. Человек резко передернул плечами — как будто хотел вылезти из собственного тела. Лицо его исказило страдание, словно он не мог выбрать между двумя одинаково ужасными — или одинаково притягательными — вариантами. — Нет, охотница, — хрипло сказал он. — Нет, ты не понимаешь — я умираю от голода... Эллана торопливо опустила взгляд, чтобы не смотреть в его страшное лицо — и увидела не до конца освежеванную тушку. Не давая себе времени передумать, она торопливо подняла ее и сунула в руки человека, пачкая кровью его красивую одежду. — Съешь вот это! Человек схватил мертвого зайца своими длинными бледными пальцами. Челюсть его опустилась почти до груди, углы рта растянулись и порвались; человек принялся жадно засовывать тушку себе в глотку, даже не пытаясь разжевать его острыми зубами, и из глаз у него потекла кровь, густая и темная. Эллана снова вспомнила слова Энансаля. Самое главное — выбрать момент. Ноги отмерли — и она сорвалась с места. Ушибаясь пальцами о выпирающие корни деревьев и царапая лицо и руки о ветви, Эллана бежала, не разбирая дороги, бежала, сбив дыхание и не понимая, что плачет. — Охотница! — кричал человек ей вдогонку. — Маленькая охотница, постой! Он преследовал ее, и когда Эллана обернулась, хотя не должна была оборачиваться, она увидела, что челюсть у него встала на место, а деревья будто бы расступаются перед ним, давая дорогу, и человек стремительно нагоняет ее. — Я еще не насытился! — кричал он. — Но на этот раз я дам тебе выбор! Ты же знаешь — ты не сможешь уйти от меня! И Эллана знала: он прав. Хранительница Дешанна разбудила кричавшую девочку и долго прижимала к груди, успокаивающе гладя по взмокшей спине и слипшимся от пота волосам. Эллана, дрожа, зачем-то ощупала ее шею ледяными пальцами — а потом спрятала лицо на плече и отчаянно заревела. Давеча Дешанна отчитала ее за то, что негодница удрала в лес со сверстниками, которым предстояло стать охотниками, — теперь ссора была забыта, и Эллана доверчивым шепотом на ухо рассказала о своей встрече с демоном. Успокоилась она лишь к рассвету. Дешанна поплотнее укутала свою Первую в шкуру, ласково коснулась губами лба. — Отдыхай, и помни — тебе не нужно бояться, — наставительно произнесла она. — В Тени имеет значение лишь то, во что ты веришь. Верь в себя. Эллана кивнула, но когда Дешанна хотела подняться, придержала ее за рукав. — Хранительница, — шепнула она. — Но что мне делать, если он снова придет ко мне, и у меня не будет зайца, чтобы его накормить?