Расправь бабочкам крылья

Когда первые лучи восходящего солнца закрадываются в круглую спальню с пятью кроватями, я давно готов биться головой о столбик одной из этих самых кроватей. Пока ребята пускают слюни в подушки, меня мучает бессоница и вопрос: кому и чем конкретно мне довелось не угодить настолько, что самоуверенный болван решился накладывать заклятие инсомнии. Заприметив на тумбочке Аарона хлопушку с (как ранее было установлено практическим способом) розовой вязкой субстанцией неизвестного происхождения, я не могу сдержать широкой улыбки, идея вспышкой проносится в моей голове. Может, я вовсе и не попал под воздействие заклятия, а подобные мысли – лишь последствие нескольких часов наблюдения за мухой на оконном стекле. Сохраняя на лице улыбку, я пускаю в ход Вингардиум Левиоса. Хлопушка медленно поднимается в воздух. Уже еле сдерживая рвущийся наружу смех, я накрываюсь одеялом с головой. Оглушительно проорав : «Бомбарда!» и направив палочку на хлопушку, слышу характерный взрыв. Следующие прямо за этим вопли и, как сказал бы Майкл, «ненормативная лексика», - плюс 100 балов к моему колеблющемуся ранее на уровне плинтуса настроению. Пережидаю еще полминуты, после чего высовываю голову из своего укрытия и наслаждаюсь произведенным эффектом. Забрызганные розовой жижей стены, люди и кровати. Четыре возмущенных до глубины души голоса наперебой знакомят меня со своими глубокомысленными изречениями, каждый в зависимости от степени трусости и умения сдерживать эмоции. Будучи более не в силах терпеть, я взрываюсь оглушительным хохотом, и четыре пары недоуменных глаз обращаются ко мне. Кевину первому удается сложить два и два, и в меня летит подушка. Я слишком занят приступом смеха и даже не совершаю попытку увернуться. - Какого черта, Кас! - Что за шутки, Новак?! Сказано без ожидаемой злобы. Кто-то из парней хихикает, Адам фыркает, и вот уже все они смеются. Эш начинает войну подушками, и к тому времени, как все остальные студенты, уже собранные и готовые к новому дню, направляются в Большой Зал, мы только заканчиваем с уборкой и застиланием постелей. - Опаздываем, ребята! А первым стоит зельеварение, - милостиво добавляет Адам масла в огонь, и парни почти дерутся за право первым оказаться в очереди на душ. Я, естественно, последний. В этом есть смысл. Когда я заваливаюсь в Большой Зал, невыспавшийся и нервный немного больше нужного, завтрак в самом разгаре. Еда все исправит, счастливо думаю я. Чарли машет мне, и я торопливо пробираюсь к ней между столов. Остается всего пара шагов до пункта назначения, когда неожиданно я врезаюсь в кого-то. Удар достаточно сильный, чтобы я отлетел назад, но этот кто-то вовремя хватает меня за талию, удерживая от падения на глазах всей школы и, соответственно, от позора. Я заведомо благодарен, кто бы это ни был. Начиная бормотать извинения, я поднимаю голову и… Ну конечно, а кто еще это мог быть? Ведь я у мамы чертовски большой везунчик, именно поэтому сейчас передо мной единственный человек во всем волшебном мире, кому я не хотел бы быть благодарным. - Тебе следует быть аккуратнее на поворотах, детка. И это, определенно, не самое оскорбительное из всего, что когда-либо срывалось с его языка в мой адрес. Но зеленоглазое чудовище продолжает самозабвенно прижимать меня к себе, и вот это уже ни в какие ворота. Можно и сказать что-то, пожалуй. Я набираю в легкие побольше воздуха, и... кажется, надеюсь, что этим видом напыженного воробья собью с него спесь, да. Мое хваленое остроумие утекает сквозь пальцы в его присутствии, и это никак не способствует поддержанию самооценки. В зеленых глазах, внимательно наблюдавших смену эмоций на моем лице всю последнюю минуту, плещется смех. - Я отпущу тебя, не волнуйся так... С одним условием. Поверх его плеча я замечаю Чарли и ее поднятые вверх пальцы. Это придает мне душевных сил, и следующие слова, вылетающие из моего рта, звучат почти даже не дрогнувшим голосом: - Выкладывай. Только живее, я голоден. Дин нахально изгибает губы. - Свидание. Еще попытка? А он... упрямый, думаю я, а вслух произношу: - Это уже как-то и не оригинально, Винчестер. Улыбка напротив становится шире. - На оригинальность не претендую. Согласись пойти со мной на свидание, или проведешь время завтрака в моих объятиях, - насмешливо тянет Винчестер. Тоже мне, угроза. Я все еще продолжаю тупо пялиться на него, когда за его спиной вырисовываются они. Лафетт, Уокер, и Хендриксен. Впервые в жизни я рад их видеть. - Ты заставляешь свою свиту ждать. Не хорошо, - гаденько ухмыляюсь я. Он медленно поворачивает голову и кривится так, будто они испортили ему планы века. Так же медленно он приближается к моему уху, и мое дыхание сбивается от его близости и его слов, звучащих как обещание: - Мы вернемся к этому разговору позже, Кастиэль. От того, как он смакует на языке мое имя, легче точно не становится. Проведя последний раз вверх по моей спине, он кивает так называемой свите и упругими шагами удаляется из Большого Зала, пока я снова вспоминаю, как дышать. Это просто смешно. Чертов Винчестер. Это первое, что я говорю Чарли, наконец падая на скамейку справа от нее. Она хихикает и прежде, чем потребовать подробности, заявляет, что урок начнется через семь минут, что значит, учитывая расстояние от Большого Зала до кабинета зельеварения, что на завтрак у меня времени не осталось. Супер.