The Monday couple

Адам возвращается уже после двух часов ночи, навеселе и с огромным букетом белых лилий в руке. Букет настолько огромный, что омега волочет его за собой на манер веника. Лилии пятнают пыльцой плитки пола, а Нортон чувствует въевшийся в одежду Келли тяжелый запах табачного листа, этот запах выделяется на фоне мешанины цветочных ароматов и запаха спиртного. - Ты поздно. Откуда цветы? Глаза у омеги голубые и похожи на блестящие монетки от выпитого алкоголя и удивления, когда он смотрит на букет в своих руках: - О! О! Это… Это же цветы Ричарда! Как я мог забыть? Я не должен был… Ой… И куда их теперь? - Иди в душ, я поставлю в вазу, - Марлоу готов выбросить веник в окно, но он не хочет устраивать скандал и истерично вышвыривать лилии на улицу, поэтому аккуратно забирает цветы у омеги. - Я, наверное, сегодня посплю у себя, не хочу дышать на тебя алкогольными парами. - Как все прошло? - Отлично! Но Ричард был намерен меня споить. Подливал и подливал, а вино было вкусное. В душ и спать-спать-спать, у меня завтра куча дел, такие планы, такие планы, - омега на ходу снимает одежду и направляется в ванную, закрывая за собой дверь и оставляя бету с цветочным веником. Нортон лежит в огромной кровати один и ему кажется, что аромат лилий перекрывает аромат сирени. Нортон напуган и растерян. Но он ведь не сдастся так просто? Ведь ещё девять лет Адам должен быть рядом, согласно завещанию. Девять лет. Марлоу чувствует себя отвратительно и гадко, когда решает проследить за омегой, и, когда тот вместе с Ричардом заходит в тату–салон, он опускает голову на руль, чувствуя слезы в глазах. Если Келли решит удалить брачную метку, ему не останется ничего другого, как признать свое поражение и отступить в сторону. Из салона они едут в небольшое кафе и там на открытой веранде сидят за одним столиком, что-то записывая в толстый блокнот. Бета не может разобрать слов, но он видит улыбку на лице омеги, получая удар за ударом в сердце кинжалом ревности и отчаяния. Он набирает номер Келли и упирается спиной в фонарный столб, когда слышит от своего любимого: - Норти, завтра я должен буду съездить кое-куда на весь день. Бета знает, куда поедет омега, - удалять вензель из А и Н. Это окончательный проигрыш в битве, которая и не начиналась. Он заранее был обречен на поражение, в тот самый момент, когда согласился стать мужем омеги. Марлоу усиленно делает вид, что спит, когда Келли возвращается домой, и не реагирует на теплые руки, обнимающие его. Адам привычно трется носом о татуировку на шее, фыркает что-то неразборчивое и тихонько смеется, возможно, радуясь будущей свободе. Бета знает, что им надо что-то решать, но не может сам начать разговор. Утром у него дрожат пальцы, когда Адам целует его в щеку и произносит решительно: - Нам надо будет поговорить, когда я вернусь, хорошо? Это важно. Он улавливает интонации Ричарда в этом "важно" и переспрашивает, уточняя: - Вечером? Ты вернешься поздно? - Я постараюсь вернуться к десяти. Дождись меня и не ложись спать, пожалуйста, - омега крепко обнимает мужа, пропитывая его одежду густеющим ароматом гроздей сирени. Когда за Келли закрывается дверь, Нортон звонит на работу и сказывается больным, а потом бродит по четырем комнатам, не находя себе места. Он не хочет упрашивать или требовать объяснений, не хочет услышать правильные и логичные вещи. Нортон сам знает, что он бета, а его брак продлился ровно год. Один счастливый год. Бета не хочет быть ненавистным мужем, с которым нельзя будет развестись ещё целых девять лет. Кошка путается под ногами, обвивает лодыжки хвостом, а потом запрыгивает на диван, устраивается рядом с Марлоу и трется о его руку, выпрашивая ласку. - Киса, переедешь ко мне? Купим новую рыбку, будешь снова охотиться. Нортон и сам знает, как жалко звучит его голос, но он справится. Обязательно справится с тем, что его омега уйдет к альфе. Это ведь логично. Нортон сидит на полу в ванной и смотрит на разбитые костяшки правой руки. Боль от удара об кафельные плитки не может заглушить боль в сердце. Он слышит голос Адама, зовущий его по имени, но не отзывается, стремясь отсрочить разговор хоть на пару мгновений. Ошибкой было и слегка перебрать с алкоголем. Бета знает, что выглядит жалко, и когда Адам открывает дверь, устало смотрит на него сухими красными глазами. - Норти, что с тобой? Тебе плохо? И тогда он утыкается головой в согнутые колени и глухо произносит: - Я все знаю. - Знаешь? - в голосе омеги облегчение и радость. - Но почему ты тут? Что с рукой? Покажи,- Келли присаживается рядом, а потом открывает шкафчик и достает аптечку, - откуда ты узнал? - Ричард говорил со мной, - бета не хочет смотреть на омегу и сжимает зубы, когда ссадин касается ватная палочка с мазью. - Так ведь это же здорово! Я не знал, как к тебе подойти с этим, думал, это будет глупо. Келли аккуратно наклеивает пластырь: - Вот, ты чего тут засел? Пойдем, есть вопросы, которые нам надо решить. Знаю, мы не говорили с тобой об этом, но я надеюсь, ты обдумаешь мое предложение после того как… - Адам, - бета все же смотрит в голубые глаза напротив, такие же, как у него самого, и пугается, когда омега морщится, словно готовится заплакать. - Адам, я не буду, не хочу, не хочу всего этого. - Не хочешь? - Нет, мы поговорим потом, когда я буду готов, сейчас просто давай разъедемся. - Но, Норти… - Все это слишком тяжело, - бета отводит взгляд в сторону. – Я люблю тебя. - Тогда зачем нам разъезжаться? – в голосе омеги слезы и он встает, опираясь на бортик ванны. - Норти, зачем нам разъезжаться? Если ты не хочешь усыновлять… - Усыновлять? – Марлоу мотает головой, пытаясь собраться с мыслями. - Ты меня любишь? - Адам осторожно берет бету за руку. - Любишь? Правда, любишь? Когда Марлоу кивает, омега начинает обиженно всхлипывать и снова плюхается на пол: - Все должно было быть не так! Нортон знает, что все действительно должно было быть не так. Надо было позволить двенадцати миллионам поступить на счета благотворительных организаций. - Ричард. Ты ведь хочешь уйти к нему. - Ты же сказал что все знаешь,- омега смотрит недоуменно, - знаешь... - Знаю. Он любит тебя, и это логично. - Мне иногда твою логику убить хочется, - Адам слегка пинает Нортона по лодыжке, а потом почему-то подлезает под руку как кошка и целует в самое ухо: - Ричард любит бету. - Меня? Когда омега складывается от хохота пополам на кафельных плитках, Марлоу начинает понимать, что его логика все это время хромала и агонизировала. - Он любит бету, который уже три раза отказывал ему. Его Станислав не верит в любовь со стороны альфы. А тут мы и наш нестандартный брак. И я ему с самого начала говорил, что счастлив с тобой. - Вы ездили в тату-салон. - Мы были у того мастера, который нарисовал наши метки. Знаешь, Р и С тоже смотрятся красиво. Ричард должен был бы обновлять метку Станиславу каждый месяц, а тату на всю жизнь, как у нас с тобой. Я снял домик на два дня и ездил сегодня к Орланду узнавать насчет усыновления, хотел это обсудить сегодня, но если ты не готов... Когда Марлоу прижимает к себе омегу, то слышит, как всегда, в самое ухо: - Норти, не думал, что наше признание произойдет в ванной, но я тоже тебя люблю. А букет, который я притащил, мы выбирали для Станислава, но я прихватил его с собой! - Адам, скажи ещё раз. Омега смеется, укутывая сиреневыми сумерками: - Я люблю тебя, Норти, и у нас снят домик на два дня. Я проверял! Там все удобства и камин. - Я дурак, да? – Нортону стыдно за свои мысли, и он утыкается в шею, жадно вдыхая запах Адама, он настолько счастлив, что это невозможно передать словами. - Немножко, но я не буду ругаться. Кошка благостно выкладывает вуалехвоста с прокушенным брюшком у дверей спальни. Она подождет, когда утром откроются двери. *** Они переступают порог детского дома в понедельник, и это самый счастливый понедельник, потому что на них смотрят голубые глаза малыша-беты, такие же, как у них обоих. Супруги переглядываются: - Наш? - Наш! В понедельник их становится трое.