Ледовое побоище

Никогда в жизни Джон не радовался так, как сегодня за Шерлока. С замиранием сердца Уотсон наблюдал за выступлением Холмса, беспокоясь, что недавно перенесенное отравление выхлопными газами могло нанести вред его здоровью и помешать показать всё, на что тот был способен. Стоя у бортика, Джон сам подскакивал на месте во время каждого прыжка фигуриста и хлопал в ладоши после сложных поддержек. Когда, закончив выступление, Шерлок подъехал к бортику, Джон кинулся обнимать его. Поначалу, до того, как губы Шерлока прикоснулись к его губам, это казалось вполне естественным. Но потом Шерлок поцеловал его, как будто имел на это право, и Джону это неожиданно понравилось. Шок наступил чуть позже, когда Шерлок и Молли ушли в уголок, где под прицелом теле- и видеокамер должны были дожидаться оценок, а Джон понял, что он только что целовался с мужчиной на глазах у шести тысяч зрителей в зале и нескольких миллионов телезрителей. Андерсон многозначительно поглядывал на него, явно намереваясь при первой же возможности допросить с пристрастием. На табло появились оценки, по результатам которых Хупер и Холмс заняли заслуженное первое место. Это означало, что в этом сезоне именно они будут представлять Великобританию на чемпионатах Европы и мира. Осталось посмотреть церемонию награждения и можно будет тихонько улизнуть в гостиницу, чтобы не привлекать к себе нежелательного внимания. На льду уже расстилали красную ковровую дорожку и устанавливали пьедестал. Неожиданно к Джону подошёл Шерлок, взял его за руку и потащил в сторону раздевалок. - Шерлок, ты же должен быть с Молли, чтобы разделить с ней заслуженный триумф, - удивился Уотсон. - Нам нужно поговорить о том поцелуе, - огорошил его Шерлок. - Чего уж там говорить? Я всё понимаю: пережитый стресс, адреналин, радость победы и всё такое… - начал Джон, не желавший ставить друга в неловкое положение, но Шерлок закрыл ему рот новым поцелуем. - Джон, ты - тормоз. Неужели ты до сих пор не понял, что опасность, радость и адреналин послужили всего лишь катализатором для тех чувств, что я давно к тебе испытываю? - Но я думал, что тебе нравится Молли, - пролепетал всё ещё не верящий в происходящее Джон. - Ты разве забыл, что сам советовал мне приударить за ней? – удивился Шерлок. - Надо сказать, у тебя это весьма достоверно получилось, - улыбнулся Уотсон. - Так это значит… - Что на самом деле мне нравишься ты, но я не мог позволить себе отвлекаться на сантименты до соревнований, - продолжил Шерлок. - А теперь я больше не хочу смотреть на то, как очередная вертихвостка морочит тебе голову. - То есть ты просто ставишь меня перед фактом? А моё отношение тебя не интересует? - нахохлился Джон. - Я и так прекрасно знаю, как ты ко мне относишься. Ты краснеешь и твердеешь, когда прикасаешься ко мне, но до сих пор не можешь справиться со своими предубеждениями. - Холмс, тебя все ждут, чтобы начать церемонию награждения, - прервал их разговор Магнуссен. - Пожалуйста, дождись меня, - попросил Шерлок и направился к бортику, где его уже ждала Молли. Джон тоже вернулся в зал, чтобы посмотреть церемонию. Шерлок и Молли выехали на лёд, поклонились зрителям и заняли верхнюю ступеньку пьедестала, вслед на ними вышли Су Линь Яо с братом и встали чуть ниже справа от них, а на нижней ступеньке слева обосновались Адлер и Мориарти, уже не скрывавшие своего дурного настроения. Представительница национальной федерации фигурного катания повесила на шеи Шерлока и Молли золотые медали и пожала им руки. Шерлок и Молли подняли свои медали, чтобы продемонстрировать их снимавшим церемонию фоторепортёрам, для которых напротив пьедестала была расстелена вторая ковровая дорожка. Су Линь поцеловала свою серебряную медаль, а Джеймс – с гримасой омерзения – снял с шеи свою бронзовую, демонстрируя полнейшее пренебрежение к награде. Призёрам вручили букеты из белых роз, после чего зазвучал гимн «Боже, храни Королеву». Именно в этот момент, когда напряжение последних часов исчезло, Молли снова заплакала. На этот раз от радости.

***

После награждения Холмсу, которого взяли в осаду журналисты, не сразу удалось вернуться к Джону, но тот ждал его, как верный Хатико. Лишь глубокой ночью им удалось возвратиться в гостиницу. Джон пошёл в душ вторым, и когда он, облачённый в белый махровый халат, вернулся оттуда, Шерлок уже спал. Джон вздохнул, потому что ему снова не удалось заставить Шерлока нормально поесть. Наверняка тот сегодня не меньше десяти фунтов сбросил. Так Холмс совсем исхудает. Ещё влажные кудри разметались по подушке. Лицо спящего Шерлока было таким безмятежным, как будто не он пережил за этот день столько событий, сколько не случается с другими за месяц. Сейчас он казался таким родным, что Уотсон уже не представлял без него своей жизни. Джон со страхом подумал о том, что опоздай он немного, и Холмс мог бы уже не прийти в себя. Сердце наполнилось щемящей нежностью к этому большому, красивому и излишне самоуверенному мужчине. Джон склонился над кроватью и легонько коснулся губами его щеки. Неожиданно Холмс открыл глаза и притянул его к себе. - Рад, что ты сам решил проявить инициативу, - пророкотал он на ухо Уотсону, обдавая его горячим дыханием. - Ты притворялся, что спишь, - тут же возмутился, пытаясь вырваться, Джон. - Не притворялся. Просто я очень чутко сплю. Джон, ломаться, как мятный пряник, идёт только девицам из романов викторианской эпохи, а не взрослым мужикам. Заметь, ты сам только что поцеловал меня, а теперь в кусты. - Джон Уотсон никогда не прятался в кустах, - возмутился тот. – Ну-ка, подвинься, чтобы я мог устроиться поудобней. – Джон подавил волну паники, поднимающуюся откуда-то из глубины желудка, и, сняв халат, улёгся рядом с Шерлоком. - Так намного лучше, - заметил тот, медленно расстёгивая пуговицы на пижамной куртке и снимая её. Джон легонько коснулся фарфоро-белой кожи на обнажившейся груди. Шерлок придвинулся и поцеловал его в губы. Такой холодный и надменный на первый взгляд Холмс сейчас был совсем другим. И Джон позволил себе сделать то, чего он сейчас хотел – прильнул к Шерлоку всем телом и отпустил свои руки на свободу. Пока руки Джона бродили по груди, животу и бёдрам Шерлока, тот горячо целовал его, всё сильнее прижимая к себе. Целоваться с Шерлоком оказалось невероятно восхитительно. Мягкие пухлые губы всё глубже затягивали Джона в омут страсти. Стеснительность уступила место раскрепощённости, и вскоре его руки спустились ниже, притрагиваясь к мужскому естеству Холмса, которому давно уже было тесно в пижамных штанах. Штаны тут же были сброшены, как и одеяло, явив взору Джона мускулистые ноги и подтянутую задницу Шерлока. Джон погладил ладонью ягодицу, затем попытался легонько сжать её. Это оказалось непросто, потому что под гладкой нежной кожей скрывались стальные мышцы. Их обладатель наблюдал из-под пушистых ресниц за Джоном, ожидая, что тот станет делать дальше. Однако Уотсон всё медлил, и в его глазах снова отразилась с трудом сдерживаемая паника. Тогда Шерлок стал покрывать лёгкими, почти невесомыми поцелуями шею Джона, поглаживая его плечи, чтобы таким образом успокоить и приободрить его. Джон раскрывался навстречу этим ласкам. Надо же, он и представить раньше не мог, что прикосновения другого мужчины могут быть столь приятными и желанными. Шерлок хотел, чтобы его любимому было хорошо, поэтому не стал форсировать события. У них ещё будет время познать друг друга, а сейчас придётся довольствоваться малым, чтобы не спугнуть ещё не вполне осознавшего свои чувства Уотсона. Шерлок придвинулся к партнёру и накрыл своей рукой их члены, прижимая их друг к другу. Джон выгнулся и простонал его имя, когда Шерлок начал ритмично подёргивать упругие отростки. Джон впивался ногтями в его спину и прикусывал кожу у основания шеи, дыша, как после тренировки. Оба чувствовали близость развязки, и вскоре лавина эмоций и ощущений накрыла их почти одновременно. После этого они ещё долго не разнимали рук, нежась в блаженной расслабленности, да так и уснули в одной постели на перепачканных смятых простынях.