***
Очнулся Кёнсу ближе к обеду следующего дня. Все тело болело, двигаться было невыносимо больно. На всём теле было множество синяков и гематом, голова болела настолько сильно, что казалось, будто она расколется на части. Подняться омежка не смог, сколько бы не пытался. Единственное, что эму оставалось, так это перевернуться и попытаться доползти до ванной комнаты на первом этаже, что он и сделал. Уцепившись за край раковины, Кёнсу кое-как поднялся и посмотрел на себя в зеркало. На него смотрел не тот жизнерадостный человек, коим он был раньше. Россыпь синяков, разбитые бровь и губа. Было настолько обидно, что не выдержав, он расплакался. Так Кёнсу стоял минут пятнадцать, пока хлопок входной двери не отвлек его. Испугавшись, До хотел побежать и запереть дверь ванной на замок, но не смог этого сделать, так как он еле стоял, а про то, что бы бегать, речи вообще не шло. Подняв голову Кёнсу, увидел Кая. Он смотрел на него не так как раньше. В его взгляде можно было разглядеть заботу и жалость. Кай подошел к жениху и начал рассматривать его лицо и те участки тела, которые не были прикрыты одеждой, потом он помог Кёнсу сесть на пуфик, стоящий в ванной, и пошел за аптечкой. Такая забота очень сильно удивила омегу. Вернувшись, Кай хотел снять с Кёнсу одежду, чтобы обработать там раны, но Кёнсу весь начал трястись и отбиваться от рук Чонина. Кай испугался за омегу. Кёнсу был не в лучшей форме и мог еще больше навредить себе, поэтому Чонин обнял его. От этого омега начал еще сильнее вырываться, плакать, кричать и бить Чонина маленькими кулачками, но он так и не выпустил Кёнсу из своих крепких объятий, пока тот не успокоился и не заснул у него на плече. Кай перенес жениха в спальню и раздел его. То, что он увидел, повергло Кима в шок. Всё тело было в синяках и кровоподтеках. Он мысленно уже избил себя за то, что позволил себе сделать такое с невинным омегой. По сути Кёнсу ни в чем не виноват.***
Спустя полчаса все раны были обработаны и Чонин пошел к себе в спальню и занялся работой, но тут из соседней комнаты послышался грохот. Он как ошпаренный побежал туда и увидел, что Кёнсу лежит на полу и плаче. — Что случилось, Кёнсу~я? — Спросил Кай, когда поднял мужа, чтобы положить его обратно на кровать. — Зачем ты это делаешь? Зачем ты так со мной поступаешь? — Весь в слезах спрашивал он. — Что делаю, Кёнсу~я? — Заботишься обо мне? — А! — воскликнул Чонин. — Ты об этом. Сегодня звонил мой отец. Он сказал, что через месяц у нас свадьба и, если твои родители увидят тебя в таком состоянии, то сразу догадаются, что эти синяки не сами собой появились. Сказанное Чонином повергло в шок Кёнсу. Как это через месяц они поженятся? Как такое может быть? — Нет-нет-нет, — начал повторять очень быстро Кёнсу. — Да, дорогой мой. Я сам сначала не поверил. — Говорил Чонин, ходя по комнате. — И кстати, в дальнейшем не рассчитывай на подобную заботу с моей стороны. Хотя, вообще не рассчитывай на заботу. Отец сказал мне, что мы сможем развестись только после того, как ты родишь наследника нашей семье. Как только это случиться, ты меня больше не увидишь, в принципе как и я тебя. Сказанное сильно ранило сердечко Кёнсу, сильнее чем все побои и унизительные слова. Он обратно лег на кровать и перевернулся на бок, чтобы Чонин не увидел его слез, потому что Кёнсу сильно полюбил Кая. Любил его большие глаза, пухлые губы, цвет кожи, который так хорошо сочитался с бледноватой кожей Кёнсу. Он любил, не смотря ни на что. — Это хорошая новость! Значит, у нас осталось чуть меньше года, — эти слова услышал Кай, когда выходил из комнаты, и в сердце как будто остановилось на секунду, но Чонин не придал этому значения.