Аним-е-магия

       После пасхальных каникул, проведённых в родовом доме Блэков, Гарри ощутил себя ещё ближе к Куэс. Они были вместе: жили и облагораживали мрачный дом, искали что-то подходящее для ритуала разделения. И можно сказать, что вместе пытались немного вразумить Сириуса. В этом к ним присоединилась леди Вальбурга, которая оказалась не столь ужасной, как те же Дурсли. Впрочем, и насчёт своих родственников Гарри тоже думал. Сколько раз его попрекали куском хлеба и насколько нервно реагировали на всё «необычное». Да, Гарри был волшебником, но тётя с дядей и кузеном — нет. «Маги должны жить с магами» — так сказала леди Вальбурга и пояснила и про детские выбросы, которые могут пугать магглов, и даже про обскуры, которые могут образоваться у маленьких детей-волшебников, если они следом за немагической роднёй будут бояться своего Дара и подавлять магию. И что Гарри неимоверно повезло, что его, к примеру, не били за магию, а просто запирали в чулане и при том даже еды не лишали. Да и он сам воспринимал свои «чудеса» как благо — то же спасение от Дадлика и его подпевал. Не то чтобы у Гарри появились какие-то хорошие чувства к Дурслям, но после рассказов хозяйки Блэк-хауса он понял, что всё могло быть гораздо хуже. Он мог лишиться магии и даже не знать, что потерял. Не увидел бы Хогвартса, не познакомился бы с друзьями, с Куэс. Сириус пообещал не рисковать и не показываться в Хогсмиде, а то Гарри за него очень волновался. Тот же Снейп знал или догадывался про превращение в пса и всё ещё хотел изловить «беглеца из Азкабана». Так что стоило ли бессмысленно рисковать? Гарри сказал, что на лето приедет жить к Сириусу. Блэк-хаус был защищён от чужого вторжения гораздо эффективнее «кровной защиты» его матери, при упоминании которой Куэс только фыркнула и дала почитать литературу из своей богатой коллекции. С прискорбием Гарри констатировал, что все эти годы, когда он просился остаться в том же Хогвартсе или даже сразу поехать на всё лето к Уизли, которые его ждали и приглашали, ему в глаза врали по каким-то неведомым причинам. Крёстному, чтобы его занять и чтобы он никуда не влез, поручили найти литературу про крестражи, заняться домом и продумать летние каникулы: в том же маггловском мире за границей, даже той же Японии, их никто не станет искать. Куэс пообещала стать гидом, и Сириус как-то зажёгся идеей побывать в других странах и посмотреть, что делается там. Гарри договорился с крёстным, что тот даже на перрон платформы девять и три четверти носа не покажет. Не станет рисковать их будущим. И да, Гарри намекнул, что о многом мечтал, но никак не мог себе позволить, и когда у него появился крёстный, то хотел бы многое, а не вернуться к Дурслям обратно. Сириус поклялся, что они обязательно попутешествуют и он сделает всё, чтобы избавить Гарри от плохих воспоминаний детства без родителей. Возможно, Гарри немного переборщил с давлением на чувство вины Сириуса, но стыдно ему не было. В Хогвартсе налетела МакГонагалл: — Мистер Поттер, где вы были в каникулы?! — Отдыхал, — ответил Гарри. — Для чего ещё нужны каникулы? Я же сказал, что поеду к родственникам. А что, леди Вальбурга же сказала, что все маги — родственники и они не исключение и приходятся Поттерам роднёй через Друэллу Блэк — тётю его отца. — Но я вас не отпускала! — возмущённо воскликнула МакГонагалл. — В каникулы вы не несёте за меня никакую ответственность, — пожал плечами Гарри, у которого тем не менее сердце колотилось и потели ладони от прожигающего взгляда и недовольства декана. — А раз я уже достаточно взрослый, чтобы участвовать в Турнире, сражаться с драконами и нырять в ледяное озеро, значит, и чтобы решать, как провести свои каникулы, — тоже, — сложил он руки на груди, ощутив поддержку Куэс. — Я сообщу директору! — А что раньше не сообщили? Сами отдыхали, да? — внезапно затопило возмущение. Гарри задохнулся осознанием: вот что за кошачьи концерты и выволочки ему устраивают, если по сути МакГонагалл всё равно, что с ним и где он?! Почему он должен сидеть в четырёх стенах школы, когда другие развлекаются?! Да ещё и наврали про кровную защиту и сунули его к магглам! Да и директор, скорее всего, как и сказала леди Вальбурга, «нахватав должностей», не был в Хогвартсе. И тогда зачем он нужен был в Замке? Ни каких-то дополнительных занятий, ни объяснений про Волдеморта — ему в любом случае ничего не собирались давать! Вокруг них уже начала собираться толпа любопытных. Заметив это, МакГонагалл поджала губы. — Вы стали совершенно неуправляемы, мистер Поттер. А Гарри эти слова словно ударили в самое сердце. Неуправляемым! То есть ей и Дамблдору надо им управлять?! Это же как удобно — карманный управляемый «Избранный», послушный и… От пронзившей мысли непроизвольно открылся рот. Вот! Вот почему его отправили к магглам! Да любая семья волшебников могла бы объяснить и про «кровную защиту», и про все правила школы, да мало ли! Даже Турнир этот, с которым его подставили! Да, может, воспитывали бы его волшебники… Если бы такое произошло с Малфоем, да тут же бы прибежал его отец и мать и устроили шороху, а Дурсли… Да даже если бы у них были хорошие отношения, они — магглы и ничего не знают о волшебном мире. Да даже если бы имя Рона внезапно выбросил кубок — мало ли, братья пошутили и сработало, — Молли Уизли всю школу бы по камешкам вопиллерами бы разнесла, но не дала сыну лезть дракону в пасть. От внезапного понимания всего этого даже кусок не полез в горло. — Куэс, пожалуйста, давай поменяемся? Я… просто не хочу никого видеть и хочу подумать обо всём, — попросил Гарри. Во внутреннем мире была куча книг, интересный собеседник и возможность подготовиться к третьему, последнему заданию Турнира. И… может, даже выиграть его в честь своей дамы сердца, тем более в путешествии деньги им понадобятся.

* * *

Вылезти обратно, оторвавшись от занятий и экспериментов, Гарри пришлось из-за того, что следовало поддержать подругу: про Гермиону написали какую-то дурацкую статью в «Пророке». И из-за этой статьи, где Рита Скитер обвинила её в двуличности и заигрывании сразу с двумя парнями — Гарри и Крамом, на бедную Гермиону посыпались неприятности. В прямом смысле. Какая-то сумасшедшая отправила ей гной бубонтюбера в посылке. Куэс только в последний момент что-то почувствовала и заморозила взрыв, который мог сильно обжечь Гермиону. Но это не прикрыло рты всяким завистницам и сплетницам. Куэс очень переживала, так как Гермиона тоже была её подругой, но не знала, что может сделать. Не драться же со всеми — это Гарри и по своим проблемам с общением знал, хотя «ответочку» на ту посылку они всё же отправили. А то взяли моду — раз Гермиона магглорождённая, значит, и не сможет отомстить недругам! — Виктор, — окликнул Гарри Крама в Большом Зале, — нам надо поговорить. Крам мрачно кивнул и молча последовал за ним. Впрочем, не он один, Малфой тоже навострил свой острый нос и вместе с друзьями поспешил за ними. Но Гарри довёл Виктора до сарая с мётлами, протянув одну из них и предложил. — Слетаем кое-куда. Забрав мётлы, сарай Гарри закрыл на заковыристые чары, чтоб задержать их преследователей. Крам хмуро глянул из-под бровей, но держался рядом. Они сделали круг над лесом и озером, где на причале стоял корабль Дурмстранга, и приземлились на трибуны зрителей, которые всё ещё не убрали. — Это по поводу Гермионы, — сказал Гарри, стараясь говорить медленно. Гермиона говорила, что занимается с Крамом английским, но не факт, что тот не понимает через слово. — Вот, прочти это. Чары перевода знаешь? Обдумав всё, Гарри написал все свои размышления на бумаге, так было легче сформулировать мысли, да и Краму не пришлось бы соображать, что ему говорят: перевёл для себя и всё. Этому его научила Куэс, когда они обговаривали путешествия. Оказалось, что если ты волшебник, то даже не зная языка, всегда можно написать и перевести с помощью чар — и тебя поймут. И ты поймёшь, если с тобой будут общаться посредством «письменной речи». Волшебников в мире мало, а языков много, так что многие доклады во всяческих конфедерациях просто выдаются всем участникам в письменном виде на языке оригинала, размноженные заклинанием копирования, и каждый переводит и может слушать, что говорят, и читать перевод — очень удобно. К тому же чары были простые и Гарри, в случае чего, готов был им научить, но, по идее, студенты, отправившиеся за рубеж, должны были их знать. Крам удивился, но чары всё же знал и применил, углубившись в чтение текста, в котором сменился даже вид букв. Гарри поглядывал через плечо, стараясь понять, на каком тот месте. В общем, он спрашивал, насколько у Виктора серьёзно с Гермионой, и рассказал о преследованиях, статье, сплетнях и что его подруге требуется защита и поддержка. Куэс объяснила, что вмешательство Гарри вроде как подтвердит сказанное в статье, он же не парень Гермионы, а друг, а со стороны получалось, что он перебегал дорогу Виктору, который, если хотел встречаться с Гермионой, должен был её защищать. В общем, в этих негласных правилах то ли этикета, то ли чего была куча подводных камней. И Гарри мог случайно сделать лишь хуже, а не помочь. Поэтому и стоило всё «по-мужски» выяснить у Крама, нужна ему Гермиона и собирается ли он что-то делать, а то тут же некоторые слишком гордые, не признаются, да и Гермиона и сама дёргалась, признавшись Куэс, что думала о том, что над ней так пошутили, когда Крам пригласил её на Рождественский бал. Поэтому до последнего скрывала и ничего не говорила Гарри, да и Рону. К тому же, Гермиона сказала, что Крам, когда спас её и они плыли назад, пригласил её в гости, а потом это появилось в статье. Об этом Гарри тоже написал, намекнув, что Гермиона подумала, что это опять какие-то шутки и Виктор как-то рассказал об этом вездесущей журналистке. Гарри так углубился в свои мысли, что даже вздрогнул, когда Крам потрогал его за локоть и протянул его же листок, на котором ниже написал ответ. — Интерпритато, — коснулся он палочкой записи, кривые закорючки которой перестроились в текст на английском. «Я ничего не рассказывал журналистам, а ваш «Пророк» у нас не читают, так что про статью, порочащую честь Гермионы Грейнджер, я не знал, — написал Крам. — Мы в последнее время мало общаемся, она меня избегает и так и не дала ответа на приглашение погостить. Я думал, это из-за тебя, но теперь многое стало понятным. Я хотел познакомить Гермиону со своими родителями и попросить разрешения на помолвку, если она согласится. Это необычная девушка, и она мне нравится. Что я могу сделать для неё? Если ты — её лучший друг, то знаешь и понимаешь её лучше, чем я». Гарри мимолётно улыбнулся, задумался и написал ответ: «Думаю, стоит подойти к ней и всё объяснить. Скитер и до этого узнавала всякие сведения, не знаю, как, может, ей русалки сказали, которые мимо плыли. Гермиона поймёт, она очень умная. Думаю, что она просто стесняется, ведь это её первые отношения. Но ты точно ей нравишься, иначе она бы не стала с тобой общаться. То есть ей всё равно, что ты знаменитость, я об этом». Прочитав ответ, Крам смущённо улыбнулся, но, снова чуть нахмурившись, написал: «Мне стоит более чётко показать свои намерения? Думаю, этим способом получится лучше, чем пытаться что-то объяснить на ломаном английском, когда я не понимаю половину того, что говорит она, а она может превратно понять меня». — Думаю, это неплохой способ пообщаться нормально, — вслух сказал Гарри, кивнув. — Я… я пытаюсь заниматься ну… перед последним Туром, так что не всегда могу быть рядом с ней. — Я заметил, что ты пропадаешь, — кивнул Крам. — И когда ты делаешь, Герьмиона волнуется и много говорит о тебе. — Может, потому что не знает, о чём сказать? — пожал плечами Гарри и подмигнул. — Попробуйте целоваться. Крам посмотрел на него, открыв рот, но потом смущённо отвёл взгляд. Гарри даже легче стало, вон, и старшекурсник стесняется, и, может, даже не целовался ни разу. Хотя если учитывать его популярность… Гарри сам себя оборвал: он сам «популярен» донельзя, но ещё не целовался. Тот поцелуй в щёчку от Куэс, случившийся в Блэк-хаусе, не в счёт. Он почти братский, точней, сестринский… Но это пока! — Если хотеть ты, мы можем тренироваться вместе, — отвлёк Виктор. — Друг Герьмиона — мой друг.