На моих глазах

Голуби - птицы тупые. Эту истину каждый голубь слышит на протяжении своей жизни, не придавая услышанному ни малейшего значения. Может только гадает, кто же этот странный «голубь», и как бы избежать общения при встрече. И из-за птичьей своей тупости никогда не ассоциирует название с собой. Такое понятие, как: «если ото всех вокруг пахнет дерьмом, стоит проверить не ты ли сам обосрался» - они тоже к себе не применяют. Хотя срут много, как в последний раз в жизни, как будто мстят мирозданию за что-то. Этот конкретный голубь, носящий гордое мужское имя ГульКурлык, доставшееся ему от предков, в жизни устроился не только неплохо — прекрасно. Среди голубей его статус равнялся нашим местечковым депутатам. Он, конечно, не был самым первым голубем в мире, и никак не мог дотянуться ни мордой, ни статью до той элиты, кому люди выстраивают уютные голубятни и любовно чистят перышки, готовя их к свадебным фотосессиям. Но, в отличие от них, всего в своей жизни он добился сам, и резиденция у него была не хуже — целых два смежных людских балкона, с уютным пожарным выходом между ними. Каждый день он просыпался, гордо разнося свое «ур-ур!» курлыканье по району, наслаждаясь злобным мужским и женским матом, лившимся из окон в пять утра. «Заткнись, пернатый урод!» «Тупая птица!» «Блядь, был бы пацаном, получил бы ты рогаткой в жопу, урод!» Доказательства могущества ГульКурлыка и его личная мужская гордость. Самочки заинтересовано косили глазками с соседних деревьев, прихорашиваясь и гадая, кого он выберет в этот раз. Полтора года назад он состоялся полностью. Не обращая внимания на молодую пару, недавно завладевшую пустовавшим пару месяцев балконом, он призвал свою женщину, они свили прекрасное гнездо в пролете пожарного выхода, и отложили милое яйцо. Доказательство могущества ГульКурлыка и его личная мужская гордость. Сердобольная старушка, владелица второго балкона, ворча подкладывала им плошку водички и немного крупы. Эта старая женщина уже давно служила ГульКурлыку: кормила его и прихлебателей, отчищала резиденцию ГульКурлыка от его же говна и вела с ними жалкие человеческие беседы. Второй балкон, правда, у них отняли. Молодая пара неистовствовала, ругаясь и замахиваясь на них шваброй. ГульКурлык изредка совершал диверсии, оставляя аж по три-четыре жирных плюхи говна на их территории, но это все, что он мог сделать. Его голубенок вылупился, окреп, под изумленные беседы молодой пары: - Божечки, какой же страшненький. Это даже мило. Дорогой, посмотри! - Фу. Он как кучка желтого говна. Милого, пушистого говна. - Ахаха! Прошло полгода, и пришло время новой женщины и нового наследника. ГульКурлык старательно урчал по утрам, призывая самку. Вместе они начали вить гнездо и... Со словами: - Ну вас нафиг, опять месяц срать будете! - молодая женщина скинула их труды с высоты птичьего полета. И сколько ни старался ГульКурлык и его спутница, каждый день, каждое новое гнездо выбрасывалось с балкона, не давая им обустроиться. В конце-концов самка, срок которой подошел вплотную, покинула его навсегда. Где она снесла яйцо он так и не узнал. Только топтался, потерянный, на балконе старушки, удивленно урча и поглядывая на пустое место, выбранное для гнездовища, и слушая голос молодой девушки: - Ну уж прости. Но кто тебе виноват, что ты тупой и не поймешь, что рядом с людьми нельзя селиться. Прошло еще полгода, и несколько постаревший, но все еще в силах и при власти ГульКурлых, призвал новую самку. История повторилась. Гнездо, которое они со своей юной пассией старательно вили две недели, выбрасывалось каждый день. Его новая жена становилась все печальнее, а срок подходил. Молодая женщина, разорявшая птичью колыбель, настойчиво бурчала: - Ну что ж вы глупые такие! Свейтесь в другом месте, тебе ж рожать скоро! Надо отдать должное его новой жене — хоть и совершенно юная, она осталась преданной до конца и не покинула отца своего птенца, как предыдущая пассия. Не имея другого выхода, молодая мамаша отложила яйцо на голый бетон, в том самом месте, которое уже много лет как выбрано для гнездования. Молодая женщина, по стечению обстоятельств, как раз в этот момент вышла на балкон. Жена ГульКурлыка, испугавшись, отлетела в сторону, оставив на виду влажное, одинокое и слегка окровавленное яйцо. Человеческая девушка ахнула, позвав своего самца: - Дорогой, посмотри! Они все таки тут яйцо снесли! Мужчина тоже высунул голову, разочарованно вздохнув: - Тупые птицы. - Блин, как же так. Они же без гнезда, замерзнут ведь. Как ты думаешь... - в голосе девушки появилось сомнение и нотка страха, смешанного с отвращением, - мне его столкнуть? Мужчина мягко дотронулся до волос своей женщины, ответив: - Да ладно, оставь животинку. Снеслись ведь уже. Девушка облегченно вздохнула, и они оба удалились в свое человеческое жилье. Новая жена ГульКурлыка вернулась к яйцу, а он в ускоренном темпе принялся таскать веточки и мусор. Гнездо нужно было отстроить срочно! Человеческая женщина высунула один раз голову, снова отпугнув их. Была готова только половина гнезда с одной стороны. ГульКурлык бережно откатил яйцо подальше от края, и печально отлетел в сторону, с напряжением глядя на человека. Но девушка только покачала головой, и снова спряталась в своем каменном гнезде. С облегчением, ГульКурлык вернулся к работе, прыгнув к недоделанному гнезду даже раньше своей жены. Рыжие перья его хвоста мазнули бетон в узком пространстве, задевая веточки и яйцо. Короткий звук катящегося предмета, и оно, так бережно выношенное и с таким трудом отложенное, без поддержки гнезда выкатилось в открытую щель, ухнув вниз с девятого этажа. Я, сгорая от любопытства, высунула голову на балкон еще через час. Одинокая половинка недостроенного гнезда пустовала. Яйцо, как и новенькая голубиха, пропали. Только привычный рыжий голубь одиноко сидел посреди соседнего балкона, выглядя расстроенно и растерянно. Тупые птицы. Ну что-же ты не сообразил, что рядом с людьми дикому зверью жизни нет? А все равно противно, будто я собственными руками убила ребятенка. Неприятно, но это ведь всего-лишь голубь — считай, летающие крысы. Одной меньше, и тем лучше. Но противно. Интересно, сколько живут голуби? Этому рыжему уже точно больше двух лет. Когда же он помрет уже, и оставит мою совесть в покое?..