Я — Харуно

      Очередная капля воды с оглушительным звоном разбилась о гладь воды.       Не спать.       Нужно проверить мальчишек. Встать или хотя бы переползти к ним. Нужно что-то делать, но не спать.       Очередной клон почти мирно дремлет. Ещё полчасочка, и можно развевать технику. Пара часов бодрости не повредит. Не спать.       Бой с санинами нам дался большой ценой — малой кровью, увы, не обошлось. У мальчишек иммунитет к ядам отсутствовал, а у меня не было полной карты «прививок». Как итог: у всей нашей троицы отравление.       Тогда, на поле, адреналин не давал упасть прямо там на месте. Да и морды санинов после «битвы» надежности не внушали. Благо нас все же додумались доставить почти до гостиницы, где мы выдохлись окончательно.       Нас никто не встретил, так как наставники ещё не проснулись. И то ли зелье Цунадевское было крепче обычного, а то ли ещё что-то, но ни Хатаке, ни Якуши нас не «беспокоили». И это в то время, когда я не отказалась бы от помощи.       С Узумаки было меньше хлопот. Нет, не так. С Узумаки было меньше переживаний. Как только захлопнулась дверь в наш номер, он сказал, что пока вся гадость из организма не выветрится, он отсидится у соседа, в народе именуемого Кьюби.       Сам по себе ядовитый Лис давал фору всем известным (и не очень) хладнокровным. Так что я и не сильно волновалась за Дьяволёнка. А вот Саске был плох.       Его почти сразу начало лихорадить и рвать. Места укусов, несмотря на обработанность, воспалились. И то ли от долго использования шарингана, а то ли от яда он не мог сконцентрировать взгляд на чем-то. Это он мне успел сказать прежде, чем «уплыл» в беспамятство.       Я же… В сравнении с ними, мальчишками, я была просто эталоном здорового шиноби. Меня лишь знобило-потряхивало и тошнило. И это не учитывая обычные последствия боя типа усталости, опустошенного резерва и прочего.       Думаю, меня можно понять. Оставив клона бдеть, захотела немного вздремнуть, пока Какаши и Кабуто не оклемались… Проснулась в холодном поту, чуть не покалечив семпая. После такого радостного пробуждения сон не планировался ещё пару часов точно.       Снова обведя чернилами импровизированную печать-замок на запястье, начала бодяжить раствор. Мальчишки горели — срочно нужно было сбить температуру.       Не управляющий ни своим телом, ни чакрой Кабуто благополучно не лез помогать. Честно, руки у него тряслись хлеще моих. В общем, на помощь рассчитывать не приходилось.       Две бутылки воды и одна — честно спизженного спирта. Вот этим я и собиралась обтирать моих вояк, которые были мокрые, как мыши. Стянула с них одежду, оставив необходимый минимум — потратила чуть ли не полтора часа на процедуру. Потом пришлось одевать их в сухое, предварительно снова обработав укусы настойкой тысячелистника.       Ночь, короче, выдалась волшебной. Следить пришлось за всем абсолютно, и не надо тыкать пальцем в семпая. А как мы поили бедолаг… С Учихой в этом плане было легче: соображалка в тему «нужно больше пить воды» у него худо-бедно работала. А вот Наруто…       В себя не приходил. Дозываться было без толку. Пришлось брать ложку и поить этого любителя рамена чуть ли не с клювика. И первых пару раз всё это я проделывала одна. Нет, я не титан, чтобы выдерживать небо на плечах. Я просто опасалась очередной подставы от Кабуто.       Всю ночь я развлекалась как могла: то и дело проверяла состояние нестояния и меняя тряпки на лбах. Под утро решила вздремнуть — очнулся сенсей, которому нужно было дать краткий отчет. Пришлось отложить сон ещё на какое-то время.       И пусть Кабуто в каком-то смысле действительно подставил команду под удар… Я всё ещё доверяла ему свое обучение, прививки. Но вот мальчишек доверить я уже не могла. Именно поэтому оба глаза, которые норовили закрыться, оставались открыты. Пусть и по очереди.       Не спать.       — Сакура, тебе нужно отдохнуть, — из забытья послышался голос семпая.       Игнорируя заботу (или желание меня выпроводить), я снова приложилась к бутылке с ромашковым отваром — простая вода в меня уже не лезла. Учихе он, кстати, тоже по душе пришелся — не рвет хотя бы.       — В деревне отосплюсь, — открыть второй глаз стало моим следующим подвигом после этикета чайных церемоний.       — Ты себя доведешь до истощения, — продолжал настаивать Кабуто.       — Семпай, видишь, клон дрыхнет? Он развеется, а я получу заряд бодрости. А сейчас будь добр — отвали.       Проснувшись окончательно, я переползла к Учихе.       Потрескавшиеся губы, слипшиеся волосы, прерывистое дыхание и огромные синяки под глазами. Фан-клуб его сейчас не признал бы. Да и вообще, полуживой Учиха не тянет на героя романа.       — Харуно, подъем, — пора поить героя. Одна я его не приподниму, а вот клон поможет.       Моя копия поднималась нехотя, при этом зевая во всю ширь рта.       — Ещё денек, и будешь, как огурчик, — клон говорил это тихо, только для меня. А дальше копия аккуратно приподняла голову Апчихи, позволяя ему занять полусидячее положение. На такие действия Саске только тихо застонал.       — Тш-ш, — клон осторожно, чуть дрогнувшей рукой убрал волосы с лица Саске. Другой же рукой он передал мне пиалу со сбором. Далее техника развеялась.       — Са-кура, — сказать, что брюнет открыл глаза, значит соврать. На меня сейчас смотрели две щелочки.       — Что-нибудь видишь?       — Дха, — выглядел он всё равно паршиво. Я даже понять не могу, что больше — нервирует или беспокоит меня его состояние. Я-то привыкла больше к усмехающемуся и колючему на язык сокоманднику.       — Как Нару? — и вот всё, что ему нужно знать!       Взглянув на Кабуто, кивком указала на Узумаки, спрашивая то же самое.       — Стабильно, — ответил Якуши, которому я всё-таки доверила поить блондина. Его фиг отравишь, да и я смотрю за ним пристально. Да и не дурак он во второй раз так подставляться.       — Я в нём и не сомневаюсь, — клевые всё-таки полоски у него. Да, но мне бы такие не пошли.       — Почему?       — Он — Узумаки, а их ни одна зараза не выносит, — кроме Кьюби и Хокаге.       — Учиха тоже, — осторожно заметил Кабуто, — древний клан.       — Узумаки выносливее, — мне бы такую регенерацию, эх!       — Учиха ис-кусней… — чуть шевеля губами, вставил свои пять рё Саске. Видимо, гордость и честь клана даже в таком состоянии будет отстаивать.       — Я не спорю, — я опустила взгляд на Саске, направляя всю свою заботу на этого бледного сына Учивы [1].       — Где Ка-каши? — говорить наш больной стал громче. Значит, идет на поправку.       — В поисках санинов, — не придурок, нет? — Правда, что он собрался с ними делать, интересно даже мне.       Видя, что вопросы не закончились, а больной, который-уже-не-при-смерти, готов задавать вопросы, я решила применить кардинальные меры. Когда ж ещё представится такой случай.       — Учиха, выбирай! Либо сам засыпаешь, либо я тебя убаюкиваю, — демонстративно пустила мед чакру в кисть. Рука почти сразу засветилась мягким зеленым светом.       Саске скривил губы, как мне показалось, в усмешке, но глаза послушно закрыл. Могу с уверенностью сказать, что наш, пусть и тихий, разговор с Кабуто он слушал. И пусть в беседе не было чего-то интересного, на мой взгляд.       А вот уже вечером этого же дня я отрубилась. Причем «провалилась» я незаметно для себя. Вот я ещё слышу разговор Кабуто и Какаши, а вот уже брожу в собственном подсознании.       Я, конечно, в ближайшее время сюда не собиралась. Но вот сны, которые смотрели клоны, меня порядком достали. Понятно, что Она на них вообще никак не могла воздействовать. Сама я снов не смотрела, а просто «провалилась» в свою голову. Сначала просто шаталась по библиотечным рядам, после вышла к Кагуе.       Что можно сказать… Кагую бесило и, я так думаю, пугало её заточение. А ещё меня обвинили в моем нынешнем состоянии и проблемах. Орали до хрипоты обе, а потом меня вышвырнуло из этого дальнего уголка. Дальше был непримечательный сон, где я бегала, куда-то спешила. В общем, в сны они и в Куме сны. И обычно они уходят с первым лучом солнца. Мой же сон ушел с приходом звонкого голоса Узумаки. END POV SAKURA       Узумаки полусидя гневно взирал на Якуши. Угрожать джинчурики не спешил — сын Четвертого и Хабанеро вообще был скуп на банальности.       — Добе, успокойся, — Учиха сидел между негодующим другом и спящей Сакурой. Вид его был бледен, а самочувствие оставляло желать лучшего. Тем не менее гордый Учиха продолжал удерживать себя в сидячем положении, облокотившись спиной о стену.       — Харуно, хватит спать! — Узумаки переключил внимание на просыпающуюся сокомандницу.       — Поимей совесть, Узумаки, — отозвалась Сакура, заспанным взором осматривая побеленный потолок.       — Ты это санинам скажи, даттебайо! Нет, ты представляешь, они к нам «в гости» решили прийти!!!       Блондин распалялся всё больше. Особенно это было видно на фоне флегматично настроенных окружающих.       — Они гарантируют, что не будут нападать, — ирьенин повторил эту фразу за сегодня не единожды, пытаясь донести до упертого демоненка истину. Почему только до него? Другие, если не смирились, то к сведению факт прихода санинов приняли.       — И давно тут этот балаган? — тихо переползя к Саске, чуть слышно осведомилась Харуно.       — Нет. Минут пятнадцать, — так же тихо, не поворачивая головы ответил брюнет.       — Бедный семпай, — пробормотала розоволосая, прикрывая ладошкой зевок. Проследивший за её движением Саске скривил губы в ухмылке.       — Бумага закончилась? — на недоуменный взгляд Апчиха местного разлива кивнул на левую руку девочки. Та же натягивать рукав пониже или прятать руку не стала. Просто отзеркалила усмешку.       — Это у кроликов хорошее настроение закончилось.       — Теме, мы не мешаем вам, нет? — язвительно поинтересовался Узумаки, негодованию которого просто не хватало места.       — Нет, Наруто-сан. Очень интересно слушать пятый раз про, мать их, санинов, — девочка стянула с головы повязку, переводя взгляд на Копирующего.       Командир седьмой команды, как и все, сидел на полу, опираясь спиной о стену. С согнутой в колене ноги свешивалась рука. Весь вид говорил об усталости мужчины. Усталости и задумчивости.       Шаринган Какаши банально устал. Устал от неопределенности, от постоянного пригляда. Вроде бы и от своих спиногрызов должен уставать, ан нет.       Даже Узумаки, который на людях критичностью мышления не страдал, и то радовал слух, склоняя род санинов во всех известных учебных стойках. Да и в общем ребята попались ему отличные: сообразительные, принципиальные и стойкие — не то что в прошлый замес пытались подсунуть! И это при учете бесклановой.       Повернув голову к помянутой девчушке, Хатаке встретил спокойный взгляд зеленых глаз. Ни страха, что какое-то время там обитал, ни чего-то еще там не было. Да даже ненормальность розоволосая потеряла.       — Санины — беседа с чаем, — обучить чему-то девчонку Какаши мог, успевал и даже собирался.       Не дождавшись ответа, джонин продолжил:       — Встреча завтра вечером. Яды, ловушки и прочее запрещено. Хамить тоже воспрещается, — дождавшись кивка, наставник команды продолжил: — У тебя два варианта: либо продолжаешь строить из себя парня, либо идешь за кимоно.       — Да толку от маскарада уже, — пробубнил блондин, смешно надувая щеки и отводя взгляд.       — Потренируется на будущее, — Какаши обвел взглядом присутствующих.       — Какаши-сенсей, а токоному [2] тоже будет? — розоволосая подергала себя за прядку.       — Мы отойдем от традиционных церемоний, — ответил джонин, поглядывая на кивнувшую скорее себе, нежели ему, девчушку.       — Сакура, ты уверена, что знаешь правила церемонии? — Якуши сверкнул стёклами очков.       — Узумаки лучше займись, — беззлобно огрызнулась Сакура, крутя в руках взявшийся из ниоткуда свиток.       Блондин на такую откровенную подставу отреагировал нестандартно. И, наверное, он впервые подавился словами.       — Я его давно подтянул по тя, но ю [3], — отзеркалил Учиха, кивнул блондину на немую благодарность. POV SAKURA       Искусство чая — это сложная наука. Ни один уважающий себя «искусствовед» не позволит себе говорить во время церемонии прямо, пренебрегая кружевом слов.       По-хорошему, на такие посиделки отводился как минимум день: полдня гонять чаи и ещё столько же — на разбор ребусов-загадок чужих речей. А расшифровывать эти головоломки помогал токоному — свиток с крылатым высказыванием, суть которого становилась главной темой разговоров.       У нас же всё грозилось быть через… черный ход. Так и подмывает сказать, что это так по… коноховски: сначала набить лицо, а потом навязаться на чай.       Вот и мы сейчас сидим и не спеша цедим ароматный чай из лавки, что в двух кварталах от гостиницы. Какаши беседует с Джирайей, а остальные слушают разговор ни о чем, который перестал быть таковым спустя минут сорок.       — Я знал твоих родителей, парень, — беловолосый санин в упор смотрел на Узумаки. Я даже не знаю, кого мне больше жаль — Кьюби, который слышит терзания своего джинчурики; или Наруто, которому вся эта ситуация, как серпом по заднице.       — Да их много кто знал, — равнодушно, как могло показаться, ответил Нару. Всё его внимание было приковано к вагаси [4].       — Ты похож на них, — удовлетворительно кивнул белогривый.       Если до этих слов я больше поглядывала на свою команду, то теперь вглядывалась в санина. Никакой игривости, дурачества в нем не было и в помине. Здесь и сейчас, в этой комнате, сидел не вуайерист, а матерый воин, смотрящий на мир сквозь линзу своих опыта и потерь.       — По характеру — вылитая Хабанеро, — усмехнулся Орочимару.       Он не показывал всё свое отношение к нашим посиделкам. По крайней мере, мне очень хочется верить, что за глумливой иронией есть ещё что-то, окромя легкой снисходительной насмешки.       — От сенсея в нём тоже достаточно, — в беседу вступил Какаши.       От этой реплики Учиха с Узумаки дружно прыснули, словно старой шутке. Зная их — так и есть.       На вопросительный взгляд Наруто смущенно почесал затылок.       — Мне рассказывали про свадьбу папы и мамы, — Наруто с нежностью смотрел на свою чашку, — громко же они праздновали, даттебайо!       Тихо рассмеявшись, мелкий лисенок перевел взгляд на санина.       — Я стану Хокаге! И не потому что хочу переплюнуть Четвертого, а потому что, — он отсалютовал чашкой легендам мира шиноби, — это мой Путь Ниндзя!       Джирайя, как это не странно, отсалютовал апельсину в ответ, от чего Наруто расплылся в широкой улыбке. Но больше меня удивило, что Змей повторил жест товарища. Как и Хатаке, Учиха, Кабуто… Не сдерживая торжественного ощущения, я подняла свою пиалу. За пост Хокаге. За Узумаки Наруто. За Путь Ниндзя!       — А каков твой путь, Учиха Саске? — немного помолчав, поинтересовался Орочимару. Честно, мне его ирония немного симпатизировала. О такой естественной защите от внешних раздражителей мне даже мечтать вредно!       — Я восстановлю клан. Пока этого достаточно для целей.       — В одиночку целый клан, ку-ку?       Змей усмехался. Причем посмеивался он как-то даже добродушно.       «У одной тебя не цели, а непотребство», — раздался голос Кагуи.       Я чуть не пронесла чашку мимо рта, в темпе оценивая шансы выскользнуть из комнаты и снова «написать» печать.       — А у него в Конохе фан-клуб есть, — сдал с потрохами своего друга Наруто, — может выбрать любую.       «И давно ты печать ослабила?»       «Минут тридцать назад».       — Мне нужна лучшая, а не любая, — ба, а сколько пафоса-то? Столько от него я точно никогда не слышала. И Джирайя как-то странно на меня косится, складка на лбу разгладилась, глаза хитро прищурились. Плечи расслабились, убирая ощущение, что перед тобой сидит танк.       — А чем ты будешь заниматься?       — А Харуно будет на D-шках нянчить маленьких Учих, — Наруто распалялся всё больше — это начинало напрягать. А вот остальным было весело. Змей тихонько рассмеялся, прикрывая глаза. Кабуто ловил блики очками, а Саске ухмылялся, скосив глаза на друга.       — Маленьких Узумак я тоже потискаю, — я прямо посмотрела на Наруто. Враг сражен — покраснел и булькал что-то невнятное в чашку. Мне же на голову опустилась пятерня сенсея. Он потрепал меня по волосам (ероша их ещё больше). Повернувшись, я увидела «глаз-улыбку» и, клянусь, губы под маской улыбались.       — Маленьких Хатаке тоже понянчу, — ляпнув это, я улыбнулась сенсею, по-настоящему веря, что когда-нибудь понянчу детей сокомандников. Вместе с моими будут бегать. Да…       Сенсей на мою реплику засмеялся (?). Джирайя хлопал себя по коленке, вдыхая воздух полной грудью. Белый Змей чуть запрокинул голову назад. Каюсь, немного засмотрелась на Орочимару. Сейчас я бы дала ему не больше двадцати пяти. Так и не скажешь, что этому шиноби под полтинник.       «Вот это точно не моё влияние», — заявила Кагуя, сбивая настрой любопытства.       «Кагуя-сан, в ваших интересах лишний раз не отсвечивать».       «А то что?» — на мои угрозы её явно начхать.       «Запечатать зло не трудно [5]».       «А силенок-то хватит?»       «Хватит», — ещё и по шеям надавать останется.       — Да, Какаши-кун, теперь ты точно выставишь их на экзамен, — посмеиваясь сказал Орочимару.       — Ане? — Узумаки поднял голову, состроив само любопытство.       — Через полгода экзамен на звание чунина, — жабий отшельник отхлебнул из пиалы, — в Конохе соберётся много деревень. Будет жарко.       Кабуто на такие слова показательно вздохнул, озвучивая свое отношение что к экзамену, что к «жаре».       Это только зрителям весело смотреть бои, а медикам ни капли не интересно глядеть ещё и за чужими расползающимися, аки тараканы, шиноби. Тут бы за своими вояками уследить да от неместных отгородить.       — Не волнуйся, семпай, — я-то на экзамен вот никак не собираюсь, — я тебе поассистирую.       — Айоба будет счастлив, — кисло отозвался семпай.       Якуши все припоминал мне случай, когда я первый раз помогала ему с обходами.       Зашли мы с ним в палату к новоприбывшему с переломом, а Кабуто возьми и скажи мне — мол, работай. Я же как заправская отличница ради интереса запустила диагностику и помимо закрепленного перелома нашла ещё кучу всего. Например: легкое сотрясение черепной коробки (мозгов там явно не было), наружный отит, ушиб позвоночника, выбитый палец на руке и нехватка витамина А (щурился сильно, бедный). Как только диагноз был озвучен, Айобу увезли на каталке лечиться.       Вояки — ещё те сплетники. Не знаю, что чунины предложили Кабуто, но больше на обходы он меня к ним не брал.       — Интересуешься ирьендзюцу? — спросил Орочимару.       — Сначала резерв был маленьким, а контроль — хорошим. Потом вон они в команду попали, — кивок на мальчишек, — я от уток из-под больных не фанатею.       — Ку-ку, — понятливо кивнул санин.       — Боевик из тебя никудышный, — согласно кивнул Саске. Он как герой перевёл весь огонь на себя. Всё-таки Змей пугал. Немного.       — А Итачи Учиха тебе случайно не родственник? — бьюсь об заклад, Змей подтрунивал над шаринганистым. Или просто проверял терпение.       — Брат, — Саске напоказ неспешно отпил остывший чай, — случайно.       — Бывает, — сочувствующе закивал Джирайя. А я, смотря на него, поняла, кого копировал Наруто, когда мы с ним пытались тонко стебаться над окружающими нас бедолагами.       — Точно-точно, — подхватил Наруто, закивав, как болванчик. Какаши показательно кашлянул.       Клоуны. И порция сладостей как-то незаметно закончилась.       — Джирайя-сан, — позвал сенсей Отшельника, — каков ваш ответ?       — Какаши, меня не было там почти тринадцать лет, — санин снова смотрел на мир глазами старого вояки, — ещё столько же там не появляться бы.       — Третий настаивает, — Хатаке всем своим видом говорил, что ни Хирузен, ни сидящий шиноби ему вообще не интересны. Но сдается мне, это только игра.       — А меня там ещё не потеряли, Какаши-кун?       Орочимару высунул длинный язык. Куда подевался адекватный, в меру ехидный мужчина? Верните его и заберите этого психа! Я, конечно, утрирую. Просто дурачество Змея никак не вязалось с его возрастом. Это немного сбивало с толку, заставляя непроизвольно забываться.       — А вы есть в книге Бинго? — вопрос созрел раньше, чем я его осмыслила. Причем вопрос дурацкий. Мальчишки с Кабуто аж подавились.       — Конешш-шно, — осклабился Хеби, подаваясь в мою сторону. — Ссзавидтно?       — О-очще-ень, — протянула я, удостаиваясь будоражащей внутренние органы улыбки от Белого Змея.       — Послезавтра утром, — устало изрек отшельник, одним большим глотком опустошая свою тару. Вот и закончился балаган.       — Опять под домашний арест, Джи-Джи, — усмехнулся Орочимару, повторяя жест сокомандника. И как будто не он сейчас изображал неадеквата.       — Это мы ещё посмотрим, — мрачно подытожил Джирайя.       Кивнув всем одним движением головы, санины поднялись с места. Мы тоже — кто кивнул (сенсей), кто поклонился (малы мы ещё для кивков) — и вышли из своего номера в одну дверь, как и предписано в этикете.       «Всё через… задницу».       Поклонившись ещё раз на выходе своим и уже-не-чужим, я ушла в толпу. Оттуда на рынок, через оживленную улицу, а дальше на крышу многоэтажки.       Распечатав кисточку, я всматривалась в потускневший фуин на запястье. Точнее, на один элемент, через который проходила небольшая «трещинка».       Я не боялась Кролика. Два раза мне удалось отстоять себя, значит, я смогу и ещё раз повторить этот «подвиг». Да и остыла я порядком, после очередной подставы.       Если вспоминать рассказы Кагуи… Она не всегда была такой — Богиней Кролика. В самом начале она была не такой. Она и до активации третьего глаза была не такой, как все, а уж с принятием своих сил… Это всё отворачивало от любопытного подростка, коим и была Кагуя.       Это я к тому, что наш с ней конфликт — это не принятие друг друга. Наоборот, мы даже в каком-то смысле притерлись уже. Наш конфликт — это конфликт поколений. Каждый думает, что знает, как нужно делать, но в итоге мы просто сталкиваемся в спорах снова и снова. И пока мы не найдем компромисс — так и будем собачиться, перетягивая одеяло.       В мирное время меня эта проблема не трогает, но «перехват управления» во время боя?..       Печать вырисовывалась легко и привычно. Чернила переливались на свету, а вот отбрасываемая тень, человеком, стоящим позади меня, добила голосом Какаши-сенсея неожиданно.       — Сакура, — задолбался, по голосу, не меньше моего, — для каллиграфии используют бумагу, а не себя.       Легко спрыгнув на крышу, Хатаке уселся рядом, примостив спину к невысоким перилам. Тихо вздохнув, сенсей осторожно дотронулся до моей руки, спокойно обхватил ладонью моё предплечье. В сравнении с его лапой моя рука была маленькой. Опять мне «напоминание», что я ещё мелочь.       А чернила высыхали. Как только краска засохнет — вливать чакру в рисунок будет бесполезно и бессмысленно — рисунок просто не активизируется.       — Сакура, зачем тебе этот фуин?       Не дождавшись от меня ответа, Копирующий перехватил мою конечность другой рукой, а правой (он сидел слева) растер канзи. Весь мой труд превратился в кляксу.       — Просто, — я вообще не знала, как ему можно рассказать про бунт Кролика. Да даже про саму Кагую не знаю, что сказать.       Размазав кляксу, он попытался вытереть сделанную грязь тыльной стороной ладони, пачкая ещё и свою перчатку. Этот жест был каким-то детским, что ли…       — Эм, — Хатаке, если не смущен своим поступком, то играет превосходно, — так лучше.       — А если она опять вырываться начнет?       Однажды он разговаривал с Кагуей. Он просто не может не знать, что означает «Клеть Духов [6]».       — Она столько лет защищала тебя, — Хатаке выпустил мою руку, — не думаю, что угробить тебя входит в её далеко идущие планы.       Логично. Даже небезосновательно, если не знать, что в конце концов Кагую дóлжно запечатать. Так и только так Куро Зецу потеряет надежду активировать глаз Луны.       Ринненган во всей этой истории нужен только для воскрешения Мадары. Тот же при пинке от Зецу должен пробудить Кагую, и вуаля! Я, правда, теряюсь с одного места: если Кролик во мне — кого собирается призывать Основатель?       И вообще, вся сила Кагуи именно в её Ринне Шарингане — третьем глазу, который по идее должен находиться во лбу. Сейчас она, Ка, застряла между своими двумя ипостасями. И никакого третьего глаза у неё сейчас и в помине нет.       В таком случае логично предположить, что призывать будут не Кролика, а…       «Саму силу Первой Жрицы».       Вот-вот. Кагуя хоть и стала богиней, заняв место в своем пантеоне, но вот эта неопределенность… Её подвешенное состояние, обладание небольшим сгустком чакры и прописка в моей голове не слишком радуют. Ведь может запросто получиться, что призвав её силу, вслед за ней выдернет и меня.       Я, честно говоря, теряюсь от выводов, которых можно наклепать много больше и эпичней этого. Тьфу! Только голова разболелась.       — Как всё сложно, — на выдохе я откинула голову на плечо сенсея. Тот же зашевелил рукой, в которую упирался мой висок.       Ясно, настаивать на контакте не будем.       В тот же момент, как я отклонилась, меня приобняли за плечи и прижали к боку. Непроизвольно шумно выдохнула.       — Какие же вы ещё дети, — самому-то ещё тридцатник не стукнул!       — Ничего подобного, — я расслаблялась, наслаждаясь чувством защищенности. Да меня даже Мебуки с Кизаши лет с шести не обнимали так. Да и вообще не обнимали! Максимум в щеку клюнут, и маршем на миссию.       — Какаши-сенсей, а чем занимаются мои родители?       — На миссии ходят.       — Да это понятно. Что у них за миссии, вы не знаете?       — Сакура, а ты не пробовала с ними поговорить?       Хатаке скосил на меня глаз.       — У нас с ними извечный конфликт поколений. Мама считает, что я зря связалась с искусством шиноби, — вернее, связалась так, отвергнув путь куноичи, — а отец… А он подкаблучник!       — Эх, — выдохнул Какаши, на которого я скину одну из своих многочисленных проблем.       — Нет, ну правда! Нельзя же проводить вне деревни больше восьмидесяти пяти процентов жизни. Тем более они даже не джонины, просто чунины.       — Может, они АНБУ? — нет, об этом я думала, сенсей. Да и татуировки у них нет. Об этом я и сказала ему.       — При большом желании метку можно скрыть.       — Не тот случай, — напрочь отсутствует вытяжка АНБУшников, — они не похожи на Ансатсу Бутай, — Какаши чуть заметно напрягся, — жесты, характеры, привычки, образ жизни — я сравнивала с джонинами. Визуально — как небо и земля!       — И что же ты об этом думаешь?       — Да не знаю я!       Успокоившись, продолжила.       — Мне просто любопытно. Они ведь дома максимум неделю отсиживаются…       — Думаю, у них есть причина, — сенсей похлопал меня по плечу обнимающей рукой.       — Сакура?       —У?       — А зачем ты Орочимару-сана спросила про книгу Бинго?       — Сорвалось, — понуро ответила я.       — Хеби — не тот человек, с которым следует иметь знакомство, — помолчали. — Дерзить ему тоже не стоит.       — Хай, — я прикрыла глаза.       Сидели мы молча, пока на крышу не заявились аники. Приперлись и стали качать права, что их не пригласили к коллективным обнимашкам (возмущался Наруто, Учиха молчал). Первый, к слову, тактичностью никогда не отличался и сейчас, недолго думая, Узумаки пристроился с другого бока сенсея. Он на мгновение замер, когда рука Какаши опустилась на его плечо. Вид у него был при этом немного затравленный и недоверчивый.       «У тебя такая же мося была».       Фыркнув на замечание, я потянулась за Учишонком, невольно скидывая руку сенсея.       Схватив Саске, как плюшевого, я снова закинула руку Какаши на место, поудобнее устраиваясь под боком сенсея, джонина и просто такого же одинокого человека, как и мы.       Перед носом затылок шаринганистого и камон Учих. В кольце рук расслабленный Саске. Под боком сенсей. Рядом сопение Наруто. Идилия.       — Почему санины ушли?       Наруто подозрительно говорил в нос. Глядеть я не стала, да и Саске тревожить не хотелось.       — У них не было выбора, — Какаши подбирал слова, — они слишком весомые фигуры в политике.       — А кому-то это было неудобно, — отозвался Учиха, — нии-сан тоже поплатился за свою гениальность.       Я лишь крепче обняла Саске поперек туловища, а он доверчиво откинулся назад. Весь расслабленный, он положил свои руки поверх моих. Никакой романтики — просто поддержка и взаимодоверие.       — Я слышала, Орочимару поймали на опытах, — и это мягко сказано.       — А Сенджу указали на отсутствие за плечами клана, — грудина Саске чуть вибрировала при разговоре, — хлопнуть дверью было самым разумным в той ситуации.       — А Джирайя, Какаши-сенсей? — Наруто сейчас тяжелее всех. Мда, а что будет, когда встретятся «братья Карамазовы».       — Джирайя учил сенсея. Кушина-сан и Хокаге-сама ждали ребенка, а санин должен был стать крестным для малыша, — сенсей не страшился. Он говорил прямо, даже, наверное, с толикой мазохизма, заглядывая в прошлое. По крайней мере, у меня, не видавшей Четвертого в глаза, ныло сердце, а внутренности скручивало в стальной трос.       — После нападения Лиса Джирайе сказали, что ребенок не выжил, — с последним словом отчетливо шибануло густой Ки.       Задержав дыхание, «достала» в воспоминаниях самую сильную боль, что когда-либо испытывала. Ни к месту выплыло участливое лицо Асумы. Остановив и запустив ток чакры, вздрогнула. Следом дернулся Саске.       Если санин не знал, что Наруто жив, значит, для него эта встреча была сюрпризом побольше нашего. И больнее.       — Рычаг давления? — мысли хаотично летали по черепушке.       — Не совсем, — Учиха не шевелился, — тут скорее психология.       — Чувство вины…       — А следом правильно расставляем акценты и получаем…       — Частичную лояльность!       Ай да сукины дети! Такая комбинация.       — Перебьются, — грозно… шмыгнул носом Узумаки.       — Ха, — Учиха трепыхнулся в руках, — это вряд ли, добе. Там похлеще Якуши люди сидят.       — Саске, ты чего к семпаю пристал?       Вот дался ему этот Кабуто. По нему с первого взгляда видно, что он далеко не белый и не пушистый — ни на грамм.       — Когда он подольет яд — цепляться будет некому, — Саске сложил руки на груди. Ему ещё вздернуть к небу подбородок и выдвинуть нижнюю челюсть — будет вылитый Фугаку-сан.       — В таком случае я ему сама голову откручу, — я подула на взъерошенный затылок впередисидящего. А то надулся, как жаб.       — А я подержу, — заверил блондин. Какаши только хмыкнул и легонько толкнул меня в бок:       — У кого-то ещё дополнительные уроки у Сарутоби.       — Сакура, вот нафига тебе, арьергарду, кастеты?       Наруто перевесился через Какаши, посмотрел на меня (?). Усики на щеках дернулись.       — Сама понять не могу, — не говорить же, что мне просто на эмоцию Асуму тогда вывести хотелось. Ну, а потом та миссия и прочее. Я надеялась, что про эти уроки как-то забудутся и никогда не вспомнятся.       — Думаю, Асуме этого говорить не стоит, — Хатаке улыбался. Это я точно знаю. Только причина для меня неведома.       — Да ладно. Вот увидите, мне через урок скажут, что таланта у меня нет и это не моё. Так что даже заморачиваться не стоит.       Помолчали.       — Я спать хо-очу, — зевнул Узумаки.       — Тогда пошлите в гостиницу, — попытался встать сенсей. Не получилось.       — Там шпион этот змеиный крутится, — надменным голосом озвучил Саске, — я лучше тут подремлю.       — Крыша, вообще-то, без подогрева, — ещё отморозить себе не хватало чего-нибудь.       — Ну должна же от тебя польза быть, Харуно? — нахал заворочался в кольце рук, устраиваясь поудобнее.       — У Якуши задание — он сейчас в стане санинов, — решил внести ясность Копирующий. Наверное, тоже начал подмерзать.       — А у нас какое задание? — поинтересовался Наруто.       — Поймать нарушителя спокойствия и отконвоировать к Хокаге, — Хатаке вымученно вздохнул.       — Ну и слава Ками, — выдохнул блондин, — так, подъём! Встаем-встаем! Я хочу есть. Теме, слезь с Сакуры. Давай-давай!       Подскочивший Узумаки резво начал раздавать команды, распыляя по воздуху своё чересчур похорошевшее настроение. Что от джинчурики, что от его настроя хотелось куда-нибудь спрятаться и не шевелиться.       — Чертов Узумаки, — пробурчал Саске. Он как бы и не спешил. Даже не шевельнулся.       — Саа-а-аске! Потом пообнимаешься. Вставай!       Шкет потянул Учиху за ногу. Сам же шаринганистый вцепился в мои руки, напрягаясь, но не открывая глаз. Наоборот, поплотнее зажмуриваясь.       — Меня Харуно не отпускает.       Я?! Да я вообще тут мимо проходила!       — Наруто, забирай этого засранца! — я попыталась отцепить Апчиху.       В общем, Узумаки устроил новый балаган, против которого никто не был. Наоборот, даже Какаши посмеивался над «перепалкой». Ага, пока уже я в него не вцепилась, как тузик в грелку. __________ [1] Учива — или гумбай учива — истинно японское изобретение, также является боевым оружием. По одной из версий, учива использовался в кузнях для розжига огня в печах. [2] токоному — свиток с высказыванием, которое задает тематику церемонии. [3] тя, но ю — искусство чая, чайная церемония. [4] вагаси — традиционный японский десерт. [5] запечатать зло не трудно — метод запечатывания зла (яп. 封邪法印, Фуудзя Хоуин) — Фуиндзюцу, с помощью которого можно снять дурные влияния или подавить эффекты, подобные Проклятой Печати на теле цели. [6] Клеть Духов — выдуманный автором фуин. В Конохе применяется для вояк, у которых ярко проявляется вторая личность. Здесь Харуно использовала для сдерживания личности Иннера — Кагуи.