Все хорошо, Дерек

Летим над облаками, Летим сквозь все ветра. Летим мы над домами, Сжигая боль до тла. Ветер нежно ласкает кожу, Плывут дорожкой облака. Сейчас я чувствую свободу. Сжигая боль до тла. Дурманящая жажда И рвется все внутри… Я ошибаюсь дважды. Меня ты береги. Улыбка малого ребенка.. Глаза горят, как никогда… Спасибо, за свободу.. Я улетаю навсегда…

      Ночное небо еще никогда не горело так сильно от мерцания звезд. Может быть, это только кажется, ведь когда умираешь все кажется неимоверно красивым, ярким и живым. А еще когда умираешь не чувствуешь боли. Когда умирала Элисон, она говорила, что ей не больно…       Уже чувствуется ночная прохлада, холодный ветер старательно пробирается сквозь ветки деревьев, шурша и взвывая.       Он подбирается к особняку Хейлов.       Он спешит разрезать слух своим воем, присоединяясь к траурному.       Сегодня ночью они не уснут. Сегодня ночью они сорвут голос до хрипа. Сегодня они потеряли одного из стаи.       Это не альфа и не бета, это даже не оборотень, это важнее, ценней. Это их единственный человек. Тот, кого они защищали, тот, кого вечно задирали за длинный язык и торопливость.       Сейчас стая не может говорить, они просто смотрят на вожака, казалось, несколько минут назад он был полон решимости, он был силен как никогда. Был готов защищать свою семью до конца, был готов пожертвовать собой. Сейчас же он совсем беспомощен, от него исходит плотная волна боли и тоски. Это не стыдно. Нет. Он не боится, ведь у него на руках умирает член его стаи, и не просто оборотень, а человек, его человек. Его пара. Его жизнь. — Все хорошо, Дерек, — Стайлз крепко сжал руку Дерека в своей, что бы тот посмотрел на него.       Ему не хотелось видеть своего альфу таким беспомощным. Ему не хотелось, чтобы тот страдал. Дерек не вытягивал боль. Стайлз запретил, но все равно чувствовал, что Дереку больно, он видел как ходили желваки, как хмурились брови. — Тебе, тоже больно? — на вопрос Дерек лишь коротко кивнул, и прижался лбом ко лбу Стайлза, — Эй, волчара! Неужели ни слова не скажешь? — криво усмехнувшись, Стайлз попытался ударить Дерека в плечо, но вышло лишь смазанное движение руки. — Эй, волче… — Я тебя укушу. — Что? Дерек! Н-нет.. Что ты... — но его никто не слушал, Дерек уже прокусывал его плечо, со слезами на глазах вдыхая запах неминуемой смерти, он не смог остановить себя, но оставить все так тоже.       Из помутневших глаз уже полились необратимые слезы, осознание того что его пара умирает выкатилось наружу сдавленным вздохом или болезненным стоном. Дерек моментально вспомнил. Вспомнил все то, что у него было до этого момента. Когда он ослаб? Когда так облажался? Когда допустил то, что случилось?       Смысл жизни исчезал, своим хрипом давя на хлюпкие стенки, его смысл жизни сейчас захлебывался в собственной крови и шипел сквозь зубы, пытаясь не показать свою боль. Но Дерек-то знал, вернее чувствовал, каждой клеточкой тела, мозга. Чувствовал и это чувство железом оседало на языке.       Где-то совсем рядом, на крыльце дома, слышалась возня и приглушенные крики. Всхлипывания. Рыдания Хейзел. 3 года назад — Хей! Посмотри что у нас здесь! — в гостиную, где был полностью выключен свет, медленно входил Стайлз.       На его лице светилась улыбка, а на руках торжественно расположился торт с весело горящими свечами. Огоньки плясали в глазах парня и заставляли умиляться. Торт мягко приземлился на стол перед красивой девчушкой. Она с восхищением смотрела на свечки, и без того большие глаза раскрылись в восхищении, а рот раскрылся в немом крике радости. Она радостно захлопала в ладоши и закивала головой, словно ей исполняется 6, а не 16! Уложенные до этого волосы, растеклись по плечам беспорядочными волнами и отливали янтарем от света свечей. Хейзел посмотрела на торт и приложила указательный пальчик к губам, нервно постукивая.Решала что загадать, ведь не каждый день тебе исполняется 16! Стайлз обошел стол и подошел к Дереку, стоящему у стены в своей фирменной позе. Они несколько секунд смотрели друг на друга словно между ними шел диалог, это было что-то типа: — Эй, хмурая рожа, все в порядке? — Все отлично, я счастлив.       Стайлз, кивнув, словно в подтверждение, повернулся и обыденно облокотился спиной на грудь Дерека. Тот в свою очередь, хозяйски прибрал его руками и теперь они стояли в обнимку. По-домашнему. Тепло. Уютно. Словно не было здесь никаких гостей. Словно никто не кричал поздравления в адрес уже большой малышки Хейзел. Она выросла, их девочка стала совсем взрослой.       Стайлз и Дерек удочерили её когда ей было десять, это довольно большой срок для ребенка в детском доме. Ведь в этом возрасте ребенок уже четко понимает, что его родители - не его родители. Хейзел было девять, когда её мать, продажная и пьющая, ночью не вернулась домой. Потом стало известно, что её зарезали в переулке. Кроме неё у девочки не было родителей, отец бросил их, когда малышке исполнился год. Естественно, без опеки девчушка попала в приют, где не очень то заботились на счет хорошего отношения к детям. Дерек со Стайлзом пришли в приют осенью. Было очень холодно и сыро. Весь день лил дождь. У стойки их встретила женщина лет сорока с натянутой улыбкой и ужасными бровями. Она протянула им альбом с фотографиями детей и, сославшись на какое-то дело, убежала за двери приемной. Взяв в руки альбом, Дерек открыл его в самом конце и на вопросительный взгляд Стайлза только помотал головой. Опять немой диалог в стиле: — Чувак, ты сошел с ума? — Успокойся, так надо.       На последней странице была лишь одна фотография с подписью Хейзел Шелливудт, десять лет. На фото была изображена девочка с длинными темными волосами. Она мило сидела на лавочке и казалась ничуть не огорченной или убитой этим местом. Она вроде как и была веселой, но даже через фотографию чувствовалось её отчаяние и боль. Стайлза поразила эта сила и красота, и он невольно вспомнил Лидию. Дерека тоже задела эта мощь девочки. Волк внутри шевельнулся, удивленно вскинув морду и завилял хвостом. Одобрял. Через час документы были оформлены, а Стайлз с Дереком нетерпеливо стояли у машины и ждали появления девочки. И вот, в дверях показалась Хейзел. Она выглядела так мило в этом маленьком, синем льняном платьишке до колена, с кружевами и небольшими свободными рукавами. На лице Стайлза сменилась тысяча и одна эмоция от умиления до колотящего страха, почувствовав смятение партнера, Дерек легонько подтолкнул того к крыльцу. Он и сам в общем-то боялся не меньше. Но нельзя было показывать этого, ведь он хищник. Когда между ними и Хейзел осталось два шага, Стайлз присел на корточки и дружелюбно протянув руку сказал: — Привет?