Тренер

Темно-синие глаза мечтательного, сонного, ждущего цвета... © Вероника Рот «Дивергент» Раньше и до сих пор у нас проводятся ежегодные матчи между районными школами. И в них особо не разгуляешься, ведь и команда особо не команда, да и футбольные навыки у меня самой до теперешнего времени были не ахти. Вот и относилась я к ним без энтузиазма. Для меня это был лишний повод прогулять школу. Но этого события я ждала по крайней мере последние три года. И вот, хоть в старой и потрепанной, но в любимой форме Баварии стою на воротах своей команды и… стараюсь не упасть без сознания. Как же все-таки было глупо с моей стороны, наплевав на запреты тренера, приходить на игру с температурой. Так и команду подставить не долго, да и если мы проиграем, уверена, что винить Митяй будет именно меня. На поле игра развивалась медленно, но напряжение можно было прощупать руками. Уже с первых минут девочки выдохлись и бегали с раскрасневшимися лицами. Я желала только одного, чтобы они боролись за победу до конца и не сдавались, ссылаясь на жару, усталость и многие другие факторы. Но у футболисток, к моему удивлению, в глазах горел азарт, а в крови бушевал адреналин. И под конец первого первого тайма на нашем счету была еще не победа, но небольшой приоритет в один гол перед соперниками. Когда судья оповестил о перерыве между таймами, обе команды ринулись к тренерам, а точнее к бутылкам с водой, пихаясь и пыхтя от негодования, они дрались за важную в этот момент жидкость. Но я, напротив, лишь взглянула в ту сторону, и не желая поплатиться за свою глупость своей же шкурой, опасливо поплелась на другие ворота, так как после первого тайма положено меняться сторонами поля. Присев на корточки, я облокотилась об раму и прикрыла глаза, отдаваясь мимолетным мечтаниям о нашей победе, о том, как тренер не посмеет упрекнуть в чем-то меня, хотя на счет этого сильно сомневаюсь. Уж он точно найдет причину, чтобы насмехнуться надо мной. - Яр, не спи. Еще один тайм впереди. Хочешь? – вытащила мня из раздумий София, протягивая бутылку с теплой водой, - еле вытащила. Я улыбнулась и вылила жидкость себе на руку, растирая по лицу. Но тщетно, разгоряченное лицо не хотело охлаждаться уже изрядно нагретой жидкостью. - Не хочу тебя накручивать, но вангую, что Митяй тебе втык вставит после игры, - усмехаясь проговорила подруга, нервно оглядываясь в сторону тренера, боясь, что предмет моего обожания не дай боже подслушает ее реплику. Его Софа не боялась, но старалась не нарываться. - Знаю, - философски протянула я, - знаю и боюсь. Прозвучал свисток судьи, и все мигом встрепенулись, плавно подплывая к середине поля. Дальнейшие действия закружились в бешеном ритме, и не успела я опомниться, как желтый найковский мяч прилетел в наши ворота. То ли защитники наложали, то ли что, в общем этот момент я как-то добросовестно пропустила. В страхе взглянув в сторону Дмитрия Егорыча, я отдала мяч нашим нападающим и нервно сглотнула. События начинают набирать не совсем приятны оборот. Надо сосредоточиться и постараться выбросить все лишние мысли. Ох, но как же сложно. Внимательно следя за игрой, замечаю, что буйное настроение девочек заметно поубавилось, и основные действия происходили на нашей стороне. Когда противник уверенно направляется в мою сторону, у меня по спине, не смотря на жару, пробегает холодок. Я принимаю широкую стойку, мысленно сжимаюсь под натиском момента, но к счастью меня спасает София, которая так вовремя делает подкат, и мяч укатывается в аут. Я вздыхаю и смахиваю со лба пот, но расслабляться еще рано. Мяч разводят на нашей стороне, я слежу за направлением взгляда противника, за жестами и до меня доходит какой маневр они хотят проделать, чтобы вырваться вперед по счету. Но уже поздно кричать что-то защитникам, стоять надо самой. В голове эхом звучит свисток, тело содрогается, я пытаюсь сосредоточится на мяче и одновременно на движениях противника. Очень умный ход – отдать мяч назад к своим воротам, тем самым запутать нас, а потом спокойно забить. К сожалению, никто из нашей команды так и не понял их хитрость, да и сама я долго удивлялась, как меня осенило в тот момент и как я не растерялась и… и поймала этот злосчастный мяч, летевший ровно в девятку. Все невольно затаили дыхание, а потом мои разразились радостным кличем, выкрикивая массу одобрений. Я улыбнулась и метнула взгляд к тренеру. Не единый мускул не дрогнул на его лице, словно меня здесь вообще не было. Понимаю, что спасать ворота – моя обязанность, но все-таки это моя первая игра, и можно немного поддержать. Чувствую после игры, меня ждет нагоняй в лучшем случае… О да, после того, как мы забили гол, вырвавшись вперед, судья, наконец, оповещает о конце игры. Моя команда просто взрывается от нескрываемой радости и бросается в мою сторону. У меня уже не остается сил, чтобы кричать и бегать, я опускаюсь на землю и спокойно выдыхаю, как будто тяжелый камень сняли с меня одновременно со звуком свистка. Девчонки просто ложатся сверху на меня, крича что-то о победе и как я хорошо отстояла. Я еле выползаю из-под тел и ухожу домой по-английски, не за чем глаза кое-кому мозолить. По дороге домой в голове крутятся разные догадки о том, что меня ждет за мое непослушание, и какие изощренные методы придумает этот эгоист-тренер, чтобы наказать меня, хотя в глубине души я все-таки надеюсь на то, что это все как-то само собой разрулится или рассосется, но главное, чтобы меня не затронула никоем образом. Вспоминаются слова Софии о том, чтобы привлечь внимание, надо его игнорировать. Изо рта вырывается смешок. *** Я захожу в прохладу. В такую знакомую до боли прохладу и устало смахиваю со лба пот. Рефлекторно глаза падают на обувь на пороге и, не найдя отцовскую, я еще вдобавок облегченно выдыхаю, предвкушая роскошный отдых перед телевизором. Расправившись с делами, я разваливаюсь на диване в обнимку с градусником, взгляд падает на настенные часы, и я содрогаюсь, вспомнив о нашей «договоренности» с Максом на пять часов. Но стрелки уже показывают двадцать минут шестого. Пытаюсь лихорадочно придумать себе оправдание, но не найдя подходящее, отпускаю эту идею, и покорно жду своей назначенной казни. Проходит еще десять минут, и я все-таки решаюсь посмотреть на градусник. Новости удручающие, столбик ртути поднялся до 38. Я откидываю голову на диван и чуть не роняю хрупкий стеклянный термометр, услышав дверной звонок. Все. Сейчас достаточно высокая температура покажется цветочками. Я медленно встаю и выхожу во двор, вот уже через полупрозрачную калитку виднеется его силуэт. Пытаюсь отложить момент встречи, по пути слыша, казалось бы, еще миллион нервных коротких звонков. Секунда за секундой, я уже чувствую, как он раздражен и взвинчен. - И? – протягивает парень, вальяжно оперевшись об косяк двери. Его карий взгляд пока что скрываемой злости по-хозяйски, почти по-хамски осматривает меня с головы до ног. - Я не смогу, - просто выдаю я, все же неуверенно переминаясь с одной ноги на другую. Как будто в меня вселили уверенность, глупую уверенность. Он нервно предергивает плечами и становится в широкую стойку. - Ну и почему я должен вытягивать из тебя каждое слово? Почему ты не можешь? – спрашивает Карпов. - Я заболела. Прости, что раньше не сказала, замоталась с игрой, - отвечаю я. Не могу не извиниться. Здесь все равно моя вина. - Послушай, - обращается Макс и делает резкий шаг в мою сторону, нависая надо мной, - ты же знаешь, что я не люблю, когда не сдерживают обещания… - А сам то ты сдерживаешь обещания? – спрашиваю я его на повышенных тонах, - ты вообще интересуешься моей жизнью? Зачем я тебе? Где вообще мой Макс? – задаю срывающимся голосом вопросы, которые не касаются ситуации, но уже давно крутятся у меня в голове. - Я тебе ничего не обещал, - хищно улыбается тот, - я все тот же Макс, это ты изменилась. Думаешь я не вижу, как смотришь на меня и на других? Ведешь себя как последняя… - он делает паузу и я подхватываю за ним: - Кто? Как кто, Макс? Договаривай! – выкрикиваю я ему в лицо. Парень делает попытку, чтобы что-то сказать, но я нагло перебиваю его: - Прости, Макс. Нам… нам надо расстаться, - на одном дыхание выдаю я, словно расслабив петлю, что так давно сдавливала шею. Тишина бьет по ушным перепонкам. Я застала его врасплох, Карпов делает шаг назад, как ударенный чем-то. - Что ты хочешь этим сказать? – грозно переспрашивает он, наконец, собравшись с мыслями. - То и хочу. Я долго думала и поняла, что не люблю тебя. Не надо ничего. Просто уходи, пожалуйста, - эмоции отходят на второй план, и я чувствую, как лицо горит, в груди громко стучит сердце, а ноги подкашиваются. - Молодой человек, я думаю, что вам действительно пора, - раздается неожиданно знакомый до одури голос. Я поддаюсь вперед, чтобы выглянуть кто это, но он уже сам подходит ближе к нам. - Не так ли? – поднимает одну бровь Дмитрий Егорович, вопросительно уставившись на Карпова. - Так, - отвечает тот рвано. И не найдя подходящих слов, чтобы поквитаться, разворачивается и быстро направляется в противоположную сторону. Дмитрий Егорович недолго провожает глазами парня и переводит свой прожигающий взгляд на меня. - Можно? – кивает он во внутрь двора. - Да, да – отвечаю я, очнувшись от темно-синих глаз. На улице поднялся ветер, от чего светло-русые волосы тренера сбились в непонятную прическу, он ловко проводит по ним рукой, заметив мой взгляд. Мы заходим в темную прихожую, я не сразу нащупываю выключатель, затем запинаюсь о тумбочку и виновато сжимаюсь рядом с большим шкафом, дожидаясь, пока Дмитрий Егорыч разуется и снимет олимпийку. - Не переживай, убивать не буду, - раздается его глухой баритон, - ну, если только чуть-чуть, - добавляет он со смешинкой в голосе. Но мне совсем не смешно, у меня смешанные чувства за свой непристойный растрепанный вид, за ту сцену с Максом, да и поганая температура дает свое. Митяй разделывается с одеждой и выжидающе пялится на меня. Я, не поднимая взгляда тихо зову его на кухню. Тесная обстановка обостряет ощущения, я практически ощущаю спиной его тяжелое дыхание. - Присаживайтесь, - киваю в сторону стола и на автомате ставлю чайник на плиту. Он напротив, как хозяин, проходит к окну и становится спиной ко мне, выглядывая что-то на улице. Я, не зная куда себя деть, сажусь на табуретку рядом со столом и нервно ерзаю на ней. - Чай? Кофе? – предлагаю я, запинаясь. - Кофе, - отвечает он спокойно и поворачивается ко мне. Я поднимаю на него взгляд и вижу черный силуэт взрослого парня или даже мужчины. По спине прокатывается холодная волна, и чтобы не встречаться с его взглядом, я вскакиваю и начинаю накрывать на стол. - Сколько ложек кофе? - Три неполных. - Сахар надо? – я уже готова убежать и разрыдаться, как маленькая, но думаю, это будет выглядеть не совсем гостеприимно, да и не совсем нормально. - Да, одну, - его, кажется, вообще не смущает данная ситуация. «Три ложки кофе, одну сахара. Три кофе, одну сахара. Три сахара, одну кофе.» - как сумасшедшая повторяю я про себя, только путая еще больше. Наконец, на стол накрыто, я нервно кошусь на чайник, молясь, чтобы он быстрее закипел. Дмитрий Егорыч внимательно следит за моими действиями, обернувшись ко мне лицом, разглядывает меня, как впервые. - Молоко надо? – обращаюсь я к нему, вспоминаю о спасительной белой жидкости. - Нет, - отвечает он коротко. Я поеживаюсь. - А мне надо, - тихо, больше для семя самой говорю я, но он, видимо услышав мою реплику, усмехается себе под нос. Я игнорирую его веселье, ну, а что я должна сделать? Подхватить и тоже смеяться? И так скорее всего считает меня нервнобольной, а так точно скорую придется вызывать. Вдруг раздается резкий и громкий свист чайника, от которого я чуть не роняю кружку с пакетом молока. Я дрожащей рукой беру чайник и поворачиваюсь к столу, чтобы налить кипяток. Митяй уже сидит за столом и крутит в руках кружку на которой изображена моя любимая музыкальная группа. - Imagine Dragons, - с акцентом произношу я, сообщая название группы, хотя оно и так написано на стакане. - Читать умею, - отвечает он. Его голос и интонация просто убивают меня. - Может хватит? – угрюмо спрашиваю я его, отбирая стакан, чтобы налить воды. - Что именно? – вопросом на вопрос отвечает тренер. Я обреченно вздыхаю и поднимаю на него взгляд, оторвавшись от чая, и задыхаюсь. Одна секунда, две в потемневшие синие глаза, три, он не отводит взгляда, на четвертой я опуская глаза в стол, не выдерживая этого. Просто будоражит кровь и превыше всех разговоров, ослепительно прекрасно, но одновременно страшно и опасно.