Тренер

Нужно впустить солнце внутрь, чтобы почувствовало сердце. © Эльчин Сафарли «Мне тебя обещали» - Ты… молодец, - наконец с трудом сказал Митяй, отпивая из стакана крепкий кофе. - Даже ругать не будете? – усмехнулась я. Меня бросило в мелкую дрожь, на руках появились мурашки. - Какая температура? – проигнорировал он мой вопрос, внимательно вглядываясь в мое лицо. Он видит меня насквозь, ему даже не нужны слова, что бы узнать про меня что-то. - Невысокая, - отмахнулась я, скользнув по нему взглядом. - Померяй. - Все нормально, - гнула я свое. - Ярослава, - твердым голосом, нетерпящем возражений, настаивал он, - быстро. Немного поколебавшись, я все-таки встала и покорно пошла в комнату, где оставила градусник. Напустив на себя вид буки, я возвратилась на кухню. Но, конечно же, мне ужасно приятна эта забота, скрытая под маской строгости. Минут пять, пока я меряла температуру, проходят в тишине. Дмитрий Егорович пьет кофе и мило макает печенья, а потом, чтобы то не развалилось, быстро откусывает размокшую часть. Я исподтишка наблюдаю за ними, боясь напороться на его редкий взгляд. - Ну? – после долгого молчания обращается ко мне тренер и кивает на градусник. Я неуклюже достаю его и, даже не смотря, выдаю: - Невысокая. - Дай сюда, - Митяй бесцеремонно выхватывает у меня из рук термометр и поджимает губы, - если 39 и 5 для тебя невысокая, то какая тогда высокая? Ну, как-то в детстве у меня понималась до 41 градуса. Хоть я себя тогда и чувствовала наипрекраснейшим образом. Все равно это было немного жутко. Больше всего меня пугало ужасно взволнованное лицо мамы, ее дрожащие движения, пока она звонила в скорую и ее хмурый взгляд. В ответ я только лишь пожала плечами, смотря себе на колени. Неприятные мысли смыли все то - хоть немного, но хорошее настроение. - Таблетки пила какие-нибудь? - Нет. - Чем ты вообще думаешь? – взорвался он, - где жаропонижающее? – взяв под контроль свои эмоции, спросил тренер и встал с места. - Там, - я тыкнула пальцем на один из шкафчиков. Митяй открыл дверцу и вытащил большую аптечку. Внутри была огромная куча разных лекарств. - Внушительно, - присвистнул он и тут же взял, попавшийся на глаза «Нурофен», - пей, - приказ он, поставил передо мной стакан с водой и протянул маленькую белую таблетку в руке. Я взяла ее и случайно коснулась своей теплой ладонью его ледяной, от пальцев до спины прямо в голову пробежали мурашки вперемешку с током и чем-то еще прекрасным и неизведанным. - Спасибо, - выдавила я из себя. Мы неловко замялись, не зная куда себя деть. Я невидящим взглядом уставилась куда-то в стол, перебирая пальцами. Гнетущая тишина обволокла нас с ног до головы. - Как девочки? – запинаясь спросила я, когда молчание стало невыносимым, - радовались? – мой голос звучал ужасно, как будто я не разговаривал лет пять. Глухой, невнятный, надрывающийся. За окном на небе прямо на нас плыли огромные темные грозовые тучи. Погода, словно насмехалась над нами, когда во время соревнований уничтожала всех под лучами невыносимого солнца. - Наверно, - тренер неопределенно дернул плечами, - я не видел их после игры. То есть он пошел сразу ко мне? Значит ли это..? Я уже было набрала в грудь воздух, чтобы спросить почему, но Митяй меня перебил. - Да, кстати, - он почесал затылок, - ты дисквалифицирована на две игры. - В смысле? – мои брови сомкнулись на переносице, - мы же выиграли! – добавила я с жаром. Возмущение – вот, что первое ощутила я. Желание возмутиться и побурчать так и рвалось наружу. Мама всегда смеялась, что в старости бабушки на скамейке примут меня, как свою. - И что? – Дмитрий Егорыч резко поднял свои пронзительные глаза на меня, - и без тебя бы выиграли. Противники были слабенькие, - он говорил легко, - ты все равно ослушалась моего запрета. Ах, так! Без меня! Да подавись! - Ну и пожалуйста! – обиженно выплюнула я, резко встала и ушла к себе в комнату. Пусть делает, что хочет. Нет, ну надо же так! «И без тебя бы выиграли» - противно передразнивала его голос у себя в голове. Да я вообще из команды тогда уйду! Я встала спиной к окну, облокотившись на подоконник. Учащенное дыхание, покрасневшие щеки, хмурые брови – все это выдавало не температуру, а только злость, бушующую во мне, как сильный шторм в дождливую погоду. За стеной послышались шаги. Я затаила дыхание, за дверью через специальное стекло выделялся его черный невнятный силуэт. По-видимому, он остановился, чтобы зайти, но в самый последний момент передумал, пошел к выходу, обулся и ушел, хлопнув дверью. Заметив, что до сих пор я не дышу, я шумно выдохнула и так же вдохнула в себя вечерний душный, немного липкий летний воздух. Обернувшись к окну, я увидела удаляющуюся в сторону калитки фигуру тренера. Светлые волосы, как парус от ветра, то вздымались вверх, то падали вниз, сбиваясь в непонятную прическу. Сильные плечи, кулаки выпирают в карманах, немного колесом ноги. Не долго повозившись с замком, он вышел на улицу и, не оборачиваясь, закрыл калитку. Синие кроссовки были видны в просвете между листами забора, но скоро и те пропали. Я прислонилась лбом к прохладному стеклу. Вместо злости и каких-то других чувств на меня свалилось бессилие. Просто окутало с ног на до головы, как одеяло. Таблетка уже должна была начать действовать, и я решила лечь спать, хоть на часах было еще рано. Выйдя в прихожую, чтобы закрыть дверь, я увидела на вешалке его красно-белую олимпийку с каким-то замысловатым гербом футбольного клуба, которого я не знала. У меня появился минутный порыв бросится вдогонку и вернуть одежду хозяину, но я себя одернула. Катись к черту, раззява. Нечего кого не попадя дисквалифицировать. И конечно, я понимала, что веду себя совсем как маленький трехлетний ребенок, которого наказали за испорченную вещь. Но я-то ничего не испортила! Наоборот, возможно, если бы не я, то мы и не выиграли бы! Взгляд снова падает на олимпийку. Не знаю, чем руководствуясь, я снимаю кофту с крючка и накидываю ее на себя. Злость на тренера все еще плещется во мне, а его красно-белая кофта действует на меня, как красная тряпка на быка. Медленно и обессилено продев руки в рукава, я открываю дверцу шкафа и смотрю в почти во весь рост зеркало. Рукава закрывают ладони, сама олимпийка достает до середины бедер. Ну и здоровый же он. Хотя, конечно, он выше меня где-то на голову, считая, что сама я не маленькая, вся в отца. Я втягиваю в себя запах одеколона и запах Дмитрия Егорыча. Аромат действует на меня одурманивающе, из-за чего еще сильнее клонит в сон. Также медленно стягиваю с себя кофту, нехотя, но аккуратно вешая ее на вешалку и позабыв закрыть дом, я возвращаюсь в комнату. Из окна на пол падает тусклый свет. Небо уже все закрыто темным покровом туч. Я в надежде смотрю на просвет в заборе, надеясь увидеть синие кроссовки, но там только светлая плитка в форме ромба и падающие на нее капли дождя. В голове мелькает образ мокнувшего под дождем тренера. Потерев глаза, я ложусь на еще не собранный с утра диван и в ту же минуту засыпаю. Золотистые лучи восходящего солнца, слабый ветерок, ощущение высоты и его светлое чистейшее лицо преследуют меня во сне. То утро, когда мы стояли на крыше спортивного комплекса, те секунды, когда солнце просыпалось, прокручивались у меня в голове практически всю ночь. Я неожиданно села в кровати. Глаза тупо пробежались по комнате, но в голове всплыла мысль. По всей видимости она снизошла на меня ночью, во время моих бурных сновидений. Она была яркая, как апельсин, взрывная, как шипучка в мороженном и одновременно грустна, как осенний дождь. Я лениво беру с тумбочки телефон и захожу в социальную сеть. В диалогах всплывают 300 сообщений из беседы нашей команды и три от Софии. Не желая присоединиться к всеобщему празднованию, я игнорирую беседу и нажимаю на диалог с Софией. «Привет» «Яр» «Ты как?» Многословно. Я быстро набрала коротки ответ: «Привет, нормально. Сама как?» София, к моему удивлению, оказалась онлайн и даже моментально ответила на мое сообщение. Оказалось, когда Софа рассказала девчонкам про меня, те были рады тому, что я пришла на игру. Многие даже хотели прийти ко мне домой, чтобы поблагодарить за такой подвиг, но Софа их переубедила. Многие возмутились, почему Митяй запретил мне играть, но, когда я рассказала о визите тренера ко мне, возмущалась уже Софа. Она буквально рвала и метала, насколько это возможно в сообщениях, грозилась все ему высказать и даже проучить его. Ее угрозы вызвали у меня улыбку, но не настолько настоящую, чтобы она осталась на моем лице длительное время. Мое настроение сейчас было, как погода на улице. А на улице шел мелкий и противный дождь. Как будто вдруг я переместилась в осень. «Знаешь, написала я Софе, - мне кажется, что хватит бредить им. Эта мысль появилась у меня утром, сразу после того, как я проснулась. Я ничтожна по сравнению с ним. Он для меня недостижим, как солнце для муравья. Хотя он и есть солнце…» «У-у-у. У тебя совсем что ли температура поднялась? Бред уже начался? И даже такими красивыми словами начала говорить. Кстати, на счет солнца. Ты же Дева, а у Девы планета – Меркурий. А Меркурий – самая близкая планета к солнцу. Считай, ты ближе всех к нему. Никто больше не родился в конце августа или начале сентября. Так что, дерзай» - я уже отчаялась ждать от нее ответа, когда телефон завибрировал, оповещая о ее бреде. «Он старше меня. Это глупо – надеяться на счастливое будущее. Оно будет, конечно, но у каждого свое» - я сама не до конца верила в свои слова и не могла объяснить откуда взялись все эти страдания и пессимистические мысли. Хотя…скорее всего это правда. Суровая, но реальная правда. «Угомонись. Я сейчас приду к тебе.» - гласило новое сообщение от подруги. «Не надо, папа дома» - быстро отправила я, не желая видеть никого. Ложь, ведь я все же не знаю дома он или нет. Физически я была до невозможности уставшая, как будто не спала, а вагоны разгружала, морально я была просто измотана. Хотя теперь этим самотерзаниям пришел конец. Я строго настрого запретила думать о нем и строить надежды.