Тренер

Я знаю, есть миллионы причин, по которым мне не следует этого говорить. Но я люблю тебя. Люблю. © Джоджо Мойес «До встречи с тобой» Наверное, взросление – это осознание чего-то до глупости очевидного, чего-то, что ты раньше не понимал. И если вдруг на тебя снизошло непонятно откуда озарение, то это действительно взросление. Когда ты понял, что что-то стало вдруг совсем бессмысленным или наоборот очень важным. В такие моменты ты действительно делаешь шаг, поднимаясь на одну ступеньку вверх. Так и я, буквально существуя эту неделю на больничном, заставила себя поверить в то, что я свободна. Попыталась разобраться в себе, расставляя все свои чувства и эмоции по местам, «навешивая» на них ярлыки. Я убедила себя, что есть только я. Настоящая, живая, такая, как всегда. Есть отец, которого не изменить, который не хочет меняться, который так и продолжит жить так, как живет сейчас. Есть София, мой лучик, мое окно в темной комнате, моя верная подруга. Есть моя команда, все со своими тараканами, но уже родные и сплоченные. Всё. Никаких Максов, никаких Дмитриев Егоровичев и остальных более не существует. Нет, они существуют, живут, но для себя, не для меня, а я больше не буду убиваться за них. Не собираюсь тратить свои нервы, расплескивать чувства, ранить себя своими же догадками и противоречиями. Просто ставлю глухую и непробиваемую стену вокруг себя. Хотя забавно получается, не правда ли? Я свободна в четырех стенах. Оставшиеся дни проходят в унылом ожидании неизвестно чего. Даже наверно не в ожидании, а просто, проходят просто так, так же, как и плот течет вниз по течению. Я практически сутки напролет сижу за ноутбуком, читая все подряд, пересматривая Гарри Поттера, переписываясь с Софией и редко с командой. Весть о нашем расставании с Карповым облетела уже всех и вся. Софа рассказала, как девчонки заметно оживились, узнав, что один из первых красавцев «на деревне» свободен. Рассказала, как практически каждая пыталась хоть как-нибудь, да и обратить на себя его внимание, когда у нас заканчивалась тренировка, а у них только должна была начаться. В нашей местной группе «Подслушано» было просто пруд пруди анонимных постов о этом Максе и немножко обо мне. «Правда, что Ярослава с Карпом расстались?» «Карпов, уже нашел девушку?» «Макс К., ты мне нравишься!» «Ну и дура эта Яра, что с таким красавчиком рассталась!» После каждой подобной записи в груди появлялся отголосок сомнения в своем решении. Действительно ли правильно поступила, покончив с нашими отношениями? Но потом в голове звучал твердый положительный ответ, и воспоминания все подтверждали. Его холодное отношение ко мне, надменный голос, пренебрежительное обращение, безответственное поведение, да чего только стоят его поцелуи! На дворе стояла весна – самая моя любимая пора года. На деревьях набухали почки, кругом цвели пестрые цветы, погода постепенно налаживалась, а воздух наполнялся неописуемыми запахами. Запах скошенной травы, распустившихся крокусов, одуванчиков, запах прибитой к земле пыли после недолго дождя. Было ощущение, что все кругом оживает и дышит, дышит так, как не дышало раньше. Как и положено всем парам, мы, держась за ручки, (хотя для меня это было более дружеским жестом, нежели любовным) гуляли по городу. Я посмотрела на парня и улыбнулась. Знала ли я тогда, что не люблю его? Нет. Меня затмила его сентиментальность, я пожалела его чувства, в конце концов, я пожалела себя и согласилась встречаться с ним, пытаясь забыть Дмитрия Егоровича. Понимала ли я тогда, что это очень жестоко и подло по отношению к нам обоим? Да. Хоть я и старалась не развивать эти мысли в себе, но порой разум сам заставлял меня задуматься об этом, как бы подсказывая, что ничем хорошим это не обернется. А я просто жила сегодняшнем днем. - Пойдем в парк? – предложила я Максу, взглянув в его карие глаза. Он покривился, сморщив нос, и ответил: - Ну нет, ты же знаешь я не особо люблю всю эту природу. После моих яростных уговоров и обещания обидеться, он все-таки согласился. Я сорвала белый маленький цветочек с желтыми прожилками с дерева и понюхала его. - Ты прекрасна, - вдруг сказал Макс, остановившись и схватит меня за локоть. - Чего не могу сказать о тебе, - подмигнула я парню и, рассмеявшись совсем по-детски, положила маленький цветочек за ухо Макса. Он прищурился, смахнув его на землю и поцеловал меня. Его руки притянули меня за талию к себе, прижимая чуть слабее, чем следовало, язык ворвался в мой рот. Сначала я опешила и хотела оттолкнуть от себя парня, потом мне стало до ужаса противно. Он буквально слюнявил меня, пытаясь откусить мои губы. Или он целоваться не умел или я, но в животе не было никакого разрывающего чувства, мысли в голове не затуманивались, ноги не подкашивало, как было написано во многих книжках. И я бы возможно списала бы это на вранье писателей, если бы не понимала, что Макса я не люблю, и по-другому не быть. Он оторвался от меня и улыбнулся победоносной улыбкой. Я попыталась выдавить из себя что-то похожее на такую же улыбку, но Макс похоже ничего не заметил. *** - Какая-то ты сегодня притихшая, - толкает меня в бок Софа и с легкостью уводит мяч прямо у меня из-под ног. - Настроения нет, - отвечаю я, но она меня уже не слышит, так как раздается свисток тренера. Я плетусь в сторону уже почти выстроившейся команды. Чувствую спиной его взгляд, прожигающий, испепеляющий или это просто мне так кажется? Затянувшаяся болезнь ужасно вымотала меня и, просидев почти две недели в четырех стенах, единственной надеждой на встряску была тренировка. - У меня для вас две новости. - весело начинает Митяй. – Хорошая: нам выделили 25 билетов в аквапарк, - замолкает он. Зал на миг отзывается одобряющем гулом. - А плохая? – раздается наглый голос Ларисы. - Но мы не идем, - поневоле вырывается у меня прежде, чем я понимаю, что сказала. Кожей, а точнее боковым зрением чувствую, как все глаза любопытно и недоумевающе обращаются ко мне. Но я игнорирую такое внимание к своей персоне и, засунув руки еще глубже в карманы, утыкаюсь взглядом в пол. - Нет, пока что вы идете, - резко после небольшой паузы говорит тренер, опять обращая все внимание на себя, - плохая новость заключается в том, что если вы накосячите в течение оставшегося времени до аквапарка, то, как правильно подметил капитан, вы не идете, - не глядя на него, я слышу убийственные смешки в его голосе. Сердце где-то в глубине груди предательски сжимается не в силах устоять даже перед его звонким голосом. - Нельзя влюбляться в него. Нельзя, блять, Ярослава! – бьется в голове мысль. - Поздно, я уже почти захлебнулась… *** - Яра, внимательнее, - приказывающим тоном кричит тренер, когда я пропускаю несколько мячей в ворота. Но от его замечания я только больше становлюсь рассеянной. - Яра, пасуйся, не водись сама! – нервно говорит он, но я так и не пасуюсь. - Ниже присядь! – психует он, когда я, как истукан стою в воротах. Инстинктивно я хочу присесть, но подавляю желание и только больше вытягиваюсь. Полтора часа довольно большой нагрузки и, как ни странно, я чувствую себя намного лучше. Как сказал один великий человек: «Без всяких сомнений уверен, что футбол учит жить». Подхватив рюкзак одной рукой, в другой руке держа справку от врача, я бросаю всем короткое пока и выхожу вместе с Софией из раздевалки. - Ты иди, я справку отнесу и догоню, - говорю я ей. - Может с тобой пойти? – обеспокоенно смотрит на меня подруга. Чувствует ведь все, чертяга. - Не стоит, - отнекиваюсь я и направляюсь в тренерскую. Три коротких стука, глухое «Войдите», и я с небольшой дрожью в коленях отворяю тяжелую железную дверь. В помещении ничего не изменилось с момента моего последнего визита, и как назло вспоминается тот день, когда он держал меня за руки, сидя на своем столе, прямо передо мной. Помедлив у входа, я уверенными, быстрыми и какими-то неестественными шагами дохожу до стола Дмитрия Егоровича, протягиваю справку и первый раз кидаю на него рассеянный взгляд. По спине пробегает холодок. Он взъерошенный сидит на стуле, закинув ноги на стол и с ухмылкой смотрит то на меня, то на жалкую белую бумажку. Справка в руке подрагивает, но тренер так и не пытается взять ее у меня. - Вот, - буркаю я и кладу на стол ее. - И что это было? – игнорирует он мои действия. - Где? – тупо переспрашиваю я, переминаясь с ноги на ногу. - На тренировке, Ярослава, на тренировке, - услышав свое полное имя из его уст, я сглатываю. Как же оно великолепно звучит. И именно его голосом. - Твое полное игнорирование моих замечаний, да ты даже не посмотрела на меня ни разу! – восклицает он и резко подрывается со стула. Я испуганно дергаюсь, но он проходит мимо меня к шкафу, очень близко, почти задевая своей рукой мою. Дмитрий Егорович хотел открыть дверцу, но вместо этого разворачивается и облокачивается на него всем телом. - Ты боишься меня? – смотрит он сначала вперед, но потом поворачивает голову ко мне. Вопрос застал меня врасплох. Я два раза глупо хлопаю ресницами, не находя подходящего ответа. Скрип освободившегося от напора тренера шкафа, и его два шага в мою сторону. В ответ я шагаю назад. Потом он опять вперед, я назад. Это отдаленно напоминает игру в кошки-мышки. Но дальше отступать некуда, я упираюсь в стол, схватив ладонями столешницу, как будто это последний шанс на спасение. - С чего вы взяли? – сглатываю я, тяжело дыша. Он прищуривается и смотрит на меня с какой-то полуулыбкой. - С чего я взял? – переспрашивает тренер и снова шагает ко мне. И ему не нужен ответ, потому что он видит мою реакцию. Реакцию дикого животного, которого загнали в клетку. Реакцию человека, который любит. Любит до безумия, до судорожных вдохов, до побелевших костяшек, вцепившихся в стол. - Докажи, если это не так, - его голос обволакивает меня, закутывает пледом в мороз. - Ох, Дмитрий Егорыч… - задыхаюсь я и чувствую его губы на своих. Трепетный, чувственный и аккуратный поцелуй затмевает сознание. Я ощущаю только его руки, одна бережно обхватила меня, не давая сползти вниз, вторая накрыла мою ладонь. Еще чувствую горьковатый вкус его губ, которые с таким упоением целуют меня, и я, черт возьми, чувствую этих бабочек в животе, которые не просто порхают, а буквально мечутся в груди, животе, везде. Его теплота, уверенность и сила постепенно передаются мне. Я потеряла счет времени, одно мгновенье для меня равно целому часу и наоборот. Он прекращает поцелуй и смотрит прямо в мои глаза. - Вы курите? – спрашиваю первое, что приходит на ум. В голове полный сумбур, все слова, буквы, всё спутано. - Балуюсь, - отвечает он так же, на полном серьезе. А потом улыбается и смеется, тихо, как человек, который живет одним мгновеньем. Я подхватываю его настроение и облегченно, даже с каким-то энтузиазмом тоже смеюсь. На губах яркая улыбка до ушей, в голове туман, ноги не слушаются, выходя из здания, я спотыкаюсь о ступеньки и чуть ли ни головой вперед лечу вниз. - Ты где ходишь, а? Я уже думала, что ты забыла про меня! – наезжает на меня София, энергично жестикулируя. Я не отвечаю, в мыслях я все еще там, в тренерской. Прикладываю руки к щекам, которые горят огнем, то ли от жары, то ли от стыда и нахлынувших эмоций. - Ты чего радостная-то такая? – подозрительно смотрит на меня София, все-таки не дождавшись моего ответа. Я глупо хихикаю. Разве так ведут себя люди, которые впервые по-настоящему поцеловались? - Он поцеловал меня, - тихо шепнула я подруге на ухо. - Что-о-о-о? – надо было видеть, как вытянулось ее лицо после услышанного. Я рассмеялась и вприпрыжку побежала вперед. Теплый ветер играл с моими волосами, приятно лаская лицо. - Ярослава, блин! Стой, а! *** Как интересно может меняться настроение человека. Только утром я чуть ли, не проклиная весь мир, плелась на тренировку. А сейчас практически на крыльях залетела в дом, весело звякнув ключами, брошенными на тумбочку. Скинув сандалии и бросив рюкзак, я прошла дальше мимо гостиной на кухню. - Привет, - радостно кинула я отцу, как всегда, сидевшему перед телевизором. - Ты чего светишься так? – нахмурившись, спрашивает он, проходя за мной на кухню. Дежавю. К счастью или нет, от него не несло алкоголем и перегаром. Хотя если бы он выпил, это бы ни в коем образе не повлияло на мой настрой. - День хороший просто, - я помыла руки и взяла из холодильника яблоко. – Не правда ли? Отец недоуменно проводил меня взглядом до комнаты. Как интересно может меняться отношение человека к чему-либо. Только неделю назад я была убеждена, что никого не люблю и никто мне не нужен. Я, как мантру, заучила эти строчки, постоянно повторяя их, когда сердце начинало ныть. Но сегодня, я готова расплакаться от счастья. Я готова расцеловать каждого прохожего, готова просто взмыть в небеса. Я выудила из своего шкафа его олимпийку и, положив надкусанное яблоко на стол, приложила кофту к себе, вдыхая его запах. Голова закружилась от недавних воспоминаний, я вновь почувствовала тепло его рук. И о, Боже, как же я счастлива была в этот момент!