Право на эгоизм

Утром Таканори спускается вниз хмурый и невыспавшийся. Аой что-то мелко рубит на разделочной доске, мурлыча себе под нос незатейливую мелодию. Таканори собирается пройти мимо, но останавливается и прижимается к обнажённому изгибу спины между крыльями, ласково поглаживая чёрные перья. Аой замирает, откладывает нож, а через мгновение вжимает Таку животом в столешницу, с урчанием выцеловывая шейные позвонки. На поясницу ложатся крепкие ладони, Аой носом потирается о затылок. Сонливость слетает, будто её и не было. Аой давит собой, своим весом, вытесняя мысли из головы и пространство вокруг. Таканори шумно дышит, пытаясь перехватить блуждающие по телу ладони. Аой обжигает плечи поцелуями, пышет жаром словно печка, и этот жар и вибрация от урчания, с которым Аой продолжает обласкивать линию позвоночника, перекидываются на Таканори, разжигают в нём костёр из тайных желаний и скрытых порывов. После того, как он переспал с Аоем, он готов был себя возненавидеть. Он хотел этого, он безумно этого желал, его тянуло к этому чудовищу словно магнитом. Ещё никогда и ни к кому Таканори не испытывал такого сильного физического, почти животного, притяжения. Он испугался. Но в этот момент, прижимаясь к горячему сильному телу, Таканори напрочь забывает о всех данных себе обещаниях после первого раза, о всех принятых решениях после рассказа Ками и Хизаки. Он послушно позволяет себя развернуть и до боли вжать в стол поясницей. От голодного, хищного взгляда Аоя где-то в области шеи собираются искорки страха, которые острым возбуждением простреливают позвоночник. Аой стискивает его подбородок, проводит с нажимом большим пальцем по нижней губе, оттягивая её, заставляя приоткрыть рот, а затем вламывается поцелуем, сминая, подавляя. Таканори с не меньшей жадностью отвечает, вцепившись в плечи пальцами. Не поцелуй - борьба. Сердце бьётся как сумасшедшее, пульсирует и, кажется, перемещается из груди в голову. Воздуха категорически не хватает, Таканори чувствует, как заводится Аой, сжимая всё сильнее худощавое тело. Его ведёт, колотит дрожью в сильных руках. Как будто схватился за оголённый провод. Таканори с силой отрывается от упругих припухших губ. Сумасшедшими глазами смотрит в его лицо и покорно опускается на колени, повинуясь вполне понятному надавливанию на плечи. Утыкается носом в пах, медленно выдыхает, сжав тонкими пальцами упругие ягодицы. Вдох - выдох. Аой опускает руку в светлые волосы, медленно перебирает пряди. Таканори поднимает голову, скользя ладонями по бёдрам. Они продолжают смотреть другу другу в глаза, и это затягивает. Таканори чувствует пульсацию своего члена в трусах, медленно, невыносимо медленно, одну за другой разматывая набедренные тряпки Аоя, и думает, что надо бы прикупить ему нормальные штаны. Когда Таканори обхватывает губами головку и насаживается до самого основания, ему почему-то хочется плакать от какого-то невероятного счастья, когда он слышит ответный сладострастный стон. Хочется раствориться. Просто раствориться в происходящем и поверить... Что он нашёл кого-то... Кто просто сможет... *** Губя Аоя обжигали, заставляли кожу гореть там, где прикасались. Каждое движение вынуждало изгибаться, сжиматься вокруг его члена, хрипеть и задыхаться.И не было сил остановить свои бредовые мысли. Перед глазами стояла картина: два тела сминают высокую траву, длинные распущенные по плечам волосы сплетаются с прядями, выбившимися из высокого хвоста, взмах мощных крыльев на пике наслаждения... И горящие ненавистью глаза тигра, следящие за ними. Таканори зарычал, вцепившись зубами в плечо Аоя, сильно до крови, отгоняя видение. Аой охнул, дёрнул его за волосы и впился в губы Таканори, вылизывая рот и чувствуя вкус собственной крови. Оргазм накатил неожиданно. Таканори как мог оттягивал этот момент, но не удержался на краю. Тягучий стон прорвался сквозь задержанное дыхание по выгнутой в экстазе шее. Через некоторое время Таканори почувствовал, как внутри него пульсирует член Аоя, и его накрыло по второму кругу, ощутив разрядку демона как собственную. *** Аой относит обессиленного Таканори в кровать, ложится с ним рядом и долго водит кончиками пальцев по влажной от пота спине, задумчиво глядя на мальчишку. Он хочет оставить это мгновение для себя. Все эти украденные из жизни моменты. Он понимает, что ничего не будет. Невозможно. Никогда. И впервые ему страшно.