***
Глухо бил долбанный будильник, стоявший на прикроватной тумбочке. Из-под одеяла с голубыми цветочками донеслись недовольные звуки. Высунулась бледная рука и выключила назойливый прибор. Но исчадие Ада, то бишь будильник, вновь загорланил противным писком, каким наделяют его на заводе, дабы будущий хозяин проснулся. Приоткрыв глаза и посмотрев вправо, я увидела сладко спящую сестру, которая лежала задом кверху и немного сопела. Я опустила ноги и водила ими по полу, ища свои голубые тапочки с зайчиками, и стукнулась мизинцем о ножку тумбочки. Дабы не разбудить сестру своим криком я засунула подушку себе в рот. Надев тапки, я поплелась на кухню. Поскользнулась на коте, валявшегося на коврике, влетела шкаф и он открылся! Все вещи вывалились прямо на меня. Пытаясь вылезти, я кряхтела, прыгала и даже бегала по кругу. А сестра, вскочив с кровати, посмотрела в мою сторону. Увидев что-то мохнатое, она с криками:«ЙЕТИ СУЩЕСТВУЕТ», чебурахнулась с кровати и побежала к выходу, который я преграждала, пытаясь выбраться из плена шмоток. Сестра выскочила в окно, ведущее в зал. — Дура, я не Йети! — крикнула я ей, выбравшись из-под «одёжного одеяла». Догнав сестру, мы долго смотрели друг другу в глаза, а потом громко, как кони (в буквальном смысле), заржали, надели парики. Включив песню «What does the fox say», издавали звуки из песни и танцевали.***
Пью чай. И вдруг подавилась. Издавая странный кашель, я стучала себе по груди. Сестра, сидя напротив, подняла одну бровь и смотрела на меня, думая, что я придуриваюсь. Уже вся красная, наполовину лежу на полу и кашляю. Сестра, выпив чай, додумалась поднять и посадить меня на стул. Постучала по спине, посюсюкала и ушла смотреть телевизор. Я запила чаем. Кашель прошёл. Глаза слезились, и я пошла умываться. Наступила в кошачью лужу, сделанную совсем недавно. Сделав хмурое выражение лица, я подняла ногу и вымыла её с мылом, пахнущим лавандой, в раковине. Потом включила кран на полную, закрыла отверстие в раковине, и когда она наполнилась, я выключила воду, закрыла глаза, нос, прикусила губу, отодвинула носик крана и засунула лицо в воду. Сестра зашла в ванную и, увидев мой процесс умывания лица, схватила меня за волосы. — Ты что творишь, мелкая? — спросила она, всё ещё держа меня за волосы. — Умываюсь, — с шокированным видом и мокрым лицом ответила я. — А, ну ладно тогда, — она опустила меня обратно лицом в воду и отпустила волосы. — Буль-буль! — только и послышалось из раковины.***
12 часов утра, а я уже сижу за компьютером. Неожиданно зазвенел телефон. Пытаясь выбраться из-за стола, я шмякнулась со стула. Побежала отвечать на звонок. А на полу папа силикон жидкий пролил и там скользко-скользко было. Так я поскользнулась на нём и, прокатившись на заднице по полу, въехала в кресло. Потом когда подползала к телефону, шмякнулась на бок, беру трубку телефона:«Алло?», и голос Димы:«Дай домашку». Побежала в свою комнату за дневником. Опять поскользнулась на силиконе и въехала в кресло! Пытаясь подняться, ноги расходились и не слушались меня. Поднявшись, я оперлась на кресло и тут бац! Дверь в мою комнату открылась и ударила меня. Голос сестры из-за двери: — Ой, извини, систер. «Извини», блин. Войдя в свою комнату, я обошла шкаф стороной, дабы опять не свалилась на меня вся эта куча ненужных шмоток. Подхожу к полке и, казалось бы, ничего произойти уже не могло, но вытаскивая из-под книг свой дневник, я выронила всё содержимое полки на пол. С мыслями:«Ой, всё», я побежала к телефону и уже перепрыгнула лужу силикона. — Ха-ха, я сильнее тебя, силикон! — сказала я, указывая на лужу. Обернувшись, я уверенным шагом пошла к телефону. Взяв телефонную трубку в руку, я каким-то образом обмоталась телефонным проводом! В неудобной позе я продиктовала Диме Д/З и принялась разматываться. Как только размоталась из «телефонной паутины», я направилась к компьютеру. Но я пробыла возле телефона слишком много времени, и комп занял папа. А мне пришлось вытирать силиконовую лужу.