Инфекция

Лайт проснулся посреди ночи от неприятного чувства тошноты и урчащего желудка. Приоткрыв глаза, он несколько раз моргнул, пытаясь сфокусировать зрение. Он сразу понял, что лежит без джинс. Немного погодя, он привык к темноте и огляделся. Вокруг «постели» валялись кучи книг Эла, а чуть в стороне лежали открытые пособия Лайта на тех страницах, на которых он их вчера оставил. При их виде Лайт замер. Нежелательные воспоминания тут же всплыли в голове. Неприятная дрожь пробежала по спине, когда он вспомнил о том, что вчера произошло. Приподнявшись на локтях, Лайт откинул одеяло, чтобы посмотреть, много ли синяков, но тут же застыл, увидев бледную руку, перекинутую через свой живот, словно обнимающую его за талию. Удивленно моргнув, Лайт пробежал взглядом по руке и уставился на Эла, который лежал рядом, свернувшись калачиком, как он обычно спал в те редкие случаи, когда Лайт его заставлял оторваться от работы и передохнуть. И сейчас, когда он спал, Лайт отметил, что он похож на обыкновенного подростка и выглядел очень даже привлекательно. Лайт заметил, как участилось его дыхание, а страшные мысли о вчерашнем ушли на второй план. Он задавался вопросами, почему Эл лег спать рядом, когда от него несло кровью зараженных, запах которой вряд ли удалось смыть водой из-под крана, почему он лежал так близко и обнимал его во сне? Вздохнув, Лайт потянулся и взял Эла за руку, мягко погладив большим пальцем тыльную сторону его ладони, прежде чем положить ее на одеяло рядом с детективом. Слишком близкое расстояние между ними пока не привело ни к чему хорошему, поэтому Лайт тихо поднялся на ноги, стараясь не разбудить сыщика. Полуобнаженное тело тут же обдало холодом. По ночам в торговом центре было прохладно, а после теплой постели было особенно не по себе. Взглянув вниз, Лайт заметил, что случайно стянул с Эла одеяло и он, нахмурившись во сне, еще сильнее сжался в клубок. Наклонившись, юноша натянул одеяло до его шеи, и лицо Эла снова стало спокойным и умиротворенным. Он был как ребенок, когда спал. Оглядевшись, Лайт наткнулся на стопку чистой одежды, которую Эл, скорее всего, принес вчера из магазина. Подхватив ее, Лайт на цыпочках вышел в коридор. Первой остановкой была ванная. Нужно было как следует ополоснуться. Так как в торговом центре не было душевых, все были вынуждены мыться из раковины. Это было проблематично и очень неудобно, но Лайт был благодарен и на том, что у них хотя бы была чистая, горячая вода и не нужно было греть воду в тазиках. Лайт не представлял, как бы жил здесь, если бы отключили воду. Он был помешан на чистоте, и ходить грязным для него было бы кошмаром. Конечно, у них был резерв воды в бутылках и других емкостях, но это для чрезвычайных ситуаций, вряд ли ее стали бы тратить на то, чтобы помыться. В нос снова ударил запах зараженных, будто впитавшийся в кожу, и Лайт поморщился. Предусмотрительно закрыв дверь и пустив воду, Лайт стянул боксеры. Намочив полотенце, он принялся яростно тереть кожу, пока та не покраснела, чтобы смыть отвратительный запах живых мертвецов. Благодаря вкуснопахнущему мылу из дозатора, вскоре Лайт снова почувствовал себя свежим и чистым. Выключив воду, он, все еще обнаженный, остановился перед зеркалом, разглядывая свое тело. Он сильно похудел. Бедровые кости и ребра сильно выпирали, сейчас он был похож на Эла. Шесть кубиков на прессе, которыми он когда-то так гордился, исчезли от нехватки белков и физических упражнений. Рельефные мышцы на руках еще были видны, но теперь, из-за того, что он был бледным, это не смотрелось. Он был не так бледен, как Эл, но намного бледнее, чем, например, год назад. Дрожа от холода, Лайт подождал, пока немного обсохнет и пошлепал босыми ногами к тумбе, где оставил свои вещи. Эл достал для него джинсы, какую-то желтую футболку с удлиненными рукавами и черные боксеры. Лайт быстро оделся и вышел из уборной, чтобы найти какую-нибудь толстовку или свитер. Было очень холодно. Кент давно открыл все отделы, теперь можно было с легкостью зайти в любой магазин, поэтому Лайт уверенным шагом направился к бутику с одеждой, где они с Элом расположились в самом начале. Взяв первую попавшуюся теплую кофту, даже не разглядывая, он натянул ее через голову и, проведя ладонью по растрепавшимся волосам, пошел в сторону общей комнаты, все еще шлепая босыми ногами по гладким ступеням лестницы. Кент спал в своем кресле. Ни Рэйчел, ни Кори в комнате не было. Лайт был даже рад, хотя тут же отругал себя. Он многим обязан Рэйчел и должен был еще раз ее поблагодарить. Приоткрыв шкафчик, он взял оттуда несколько здоровых батончиков и сунул их в карман толстовки, налив в стакан воды и отпивая из него по пути к книжному магазину. Дойдя до дверей, он остановился в полной темноте, уставившись в пустоту. «Я мог умереть и не стоять сейчас здесь, — подумал он и, опустив голову, уставился на свои босые ноги. — Интересно, о чем бы думал Эл?» Перешагнув через порог, Лайт подошел к их «постели» и увидел, что Эл спит, закутавшись в одеяло, словно в кокон. Лайт обошел его, сев по-турецки рядом, подпер щеку одной рукой, а вторую протянул к его волосам, перебирая смольно-черные пряди. Мысли были далеко отсюда, он расфокусированным взглядом смотрел на спящее лицо детектива, зарывшись пальцами в густые волосы. Эл сказал, что подпишет его смертный приговор, когда будут доказательства, что он Кира, но вчера Эл казался таким напуганным, когда думал о том, что Лайт мог умереть, когда обнимал его в коридоре магазина электроники и в уборной. Эл тогда солгал? Разве Эл мог хотеть его смерти? Нет, конечно, нет, они ведь в последнее время так сблизились. Лайт никогда бы не признался в этом Элу, но он восхищался детективом. Он гордился, что знает о нем больше, чем кто-либо. Даже больше, чем Ватари. Он был настоящим и единственным другом Эла. И нельзя описать словами, как было больно, когда Эл с привычным невозмутимым видом сказал, что без колебаний вынес бы ему смертный приговор, когда пришло бы время. В огромном словарном запасе Лайта не нашлось бы и слов, чтобы описать весь тот ужас, который он испытал, стоя на автостоянке в окружении изуродованных трупов. Чувство неминуемой гибели и безысходность, от которой хотелось рыдать. Интересно, преступники, которые сидели за решеткой, чувствовали себя так же? Чувствовали, что Кира может добраться до них в любой момент? Просыпались ли они каждое утро с мыслью, что им удалось пережить еще один день? А те люди, которые не совершали преступления, которых подставили? Как они себя чувствовали? Лайт провел пальцами по губам. Привычка Эла. Он сделал это неосознанно, погруженный в свои мысли, и не заметил, как Эл медленно открыл глаза, глядя на Лайта. Пальцы юноши все еще были в волосах детектива. Эл моргнул, окончательно просыпаясь и Лайт это заметил. Карие глаза изумленно расширились. Он испуганно прикусил палец, не зная, как можно объяснить эту ситуацию. Эл протянул руку и коснулся запястья Лайта, отводя его руку в сторону. — Думаю, тебе стоит перекусить, Лайт-кун, — сказал Эл, садясь на куче одеял. Лайт почувствовал едва различимый запах зараженной крови, который, скорее всего, впитался в одеяла. Эл не отпустил руку Лайта, продолжая мягко держать его за запястье. — Ты не должен был спать рядом со мной, Рьюзаки. Теперь ты тоже провонял этим запахом. Как ты вообще умудрился уснуть? — Это было нелегко, Лайт-кун. — Тогда зачем ложился? — спросил Лайт, глядя в черные глаза. — Мисс Рэйчел попросила меня. — С каких пор ты ее слушаешься? — С тех пор, как она спасла твою жизнь. Воцарилась минутная пауза. Эл, как и прежде, выглядел невозмутимым. Детектив заметил, как друг помрачнел, очевидно, вспомнив произошедшее. Эл побледнел, но это было незаметно в темноте. — Как будто для тебя это что-то значит, — проворчал Лайт. Эл приподнял брови, чувствуя обиду: — Не будь идиотом, Лайт-кун. — Если появятся доказательства, что я Кира, то ты первый меня прикончишь, L! — возмущенно выдал юноша, с явным отвращением сделав акцент на псевдониме друга и скрестив руки на груди. — Но это не значит, что ты должен умирать здесь и сейчас, Лайт-кун. — Так ты имеешь в виду, что только отсрочил мне срок казни? — голос Лайта тут же стал сухим. — Верно. Лайт не пошевелился, хотя внутри его захлестывала неконтролируемая ярость. Кулак так и чесался, грозясь съездить по этой бесстрастной морде. Он судорожно вздохнул и прикусил губу, чувствуя на языке металлический привкус крови. Прокусил. Эл мог вызывать как восхищение, так и лютую ненависть. Лайт чувствовал отчаяние и странную обиду. Он не был для Эла кем-то особенным, просто рядовым подозреваемым в очередном деле. И никакой дружбы между ними подавно не было. С тех пор, как они попали в торговый центр, ничего не изменилось. Они разыгрывали эту дружбу, как и тогда, в Японии. Однажды с Лайтом будет покончено и Эл продолжит двигаться дальше, раскрывая запутанные дела, сидя по ту сторону экранов своих компьютеров и управляя людьми как пешками на шахматной доске. Эл претендовал на место Бога, как и Кира, прикрываясь справедливостью. Он все такой же высокомерный придурок, как и прежде. Лайт выдернул руку и посмотрел на детектива таким ядовитым и испепеляющим взглядом, какого Эл еще никогда не видел. Лайту было больно, чертовски больно. — Я бы хотел сдохнуть там, чтобы никогда тебя больше не видеть, — выплюнул парень, вскакивая на ноги. Эл выглядел совершенно невозмутимо, хотя внутри все разом рухнуло и похолодело. Да, он задел Лайта и теперь тот пытается задеть в ответ. Так по-детски, будто ему пять лет. Кори и то ведет себя взрослее. — Ты ведешь себя как ребенок, Лайт-кун, — прошипел Эл, прищурившись. — А ты ведешь себя как Кира. Глаза Эла удивленно расширились. Он явно не ожидал этого услышать, поэтому тут же громко фыркнул: — Я не массовый убийца, Ягами-кун. — Но так и есть. Ты посылаешь людей на смерть так же, как и Кира. — Между нами огромная разница. Все те люди, которых я послал на смерть, без сомнения, были виноваты в множестве зверских преступлений. — Но ты вершишь над ними свой суд. Сидишь в своей маленькой комнатке в этой дурацкой позе перед компьютером, почти не выходя на улицу. Ты даже не смотрел в глаза тем, кого обвиняешь в преступлениях. Просто нажимаешь на клавишу и чья-то жизнь обрывается. Чем ты отличаешься от Киры с его сердечными приступами? — Если бы я не раскрывал дела, то убийцы шатались бы по улицам, продолжая совершать преступления. Кира же убивает только тех, кто уже сидит в тюрьме, и тех, чья смерть ему самому на руку, Ягами-кун. — А твои убийства разве тебе не на руку? Ты ведь делаешь на этом деньги, верно? И эта твоя мания величия, которая растет с каждым вынесенным приговором. Ты ощущаешь власть, которая у тебя в руках, и чувствуешь себя Богом, — выпалил Лайт, так сильно стиснув кулаки, что ногти больно, до крови, впились в ладони. Эл выглядел мрачнее, чем когда-либо: — Я не Кира, Ягами-кун, и моя личность никогда не уподобится такому, как он. Лайт хрипло рассмеялся: — Личность? Какая личность, Эл? Ты равнодушный и бесстрастный. Ты алчный и высокомерный. Тебе наплевать на все, кроме своего собственного мнения. — И я уже раскрыл тысячи дел во благо общества. — Да ты просто развеивал скуку. Глаза Эла снова вспыхнули. Обидные слова попали прямо в цель. Всё, что он говорил, отчасти было правдой. Лайт нашел трещину в броне детектива и со всей силы ударил по уязвленному месту, продолжая проворачивать нож: — Ты сидишь там и, якобы, проповедуешь справедливость, собирая доказательства. Ты работаешь, раскрываешь дела один за одним, потому что не знаешь, что делать со своим свободным временем, не знаешь, что делать с самим собой. Ты больше ничего не умеешь. Социопат. Блестящий ум, но здравый смысл оставляет желать лучшего. Ты раскрываешь дела, потому что не дай Бог твоя гениальность угаснет от бездействия и ты должен будешь жить как обычный человек наедине со своими болью и страхом. — Ты считаешь, что я не испытываю никаких эмоций, Ягами-кун? — Нет, я о том, что ты их подавляешь, просто игнорируешь. Ты сидел здесь и говорил, что я твой друг, что мы равны, помнишь? Но ты бы почувствовал что-нибудь, если бы я там умер? Эл не ответил. — Я так и думал. Ты бы, конечно, расстроился, но только из-за того, что я умер раньше положенного и ты бы не взошел на свой трон с новым достижением и головой Киры, которая бы добавилась к головам остальных казненных на твоем счету, — Лайт усмехнулся. — Ты, наверное, думаешь, что это все ради справедливости, но я видел тебя вчера. Ты был так же напуган, как и я. «Не пугай меня так больше». Разве это не твои слова? Ты пытаешься оставаться равнодушным, но все равно чего-то боишься, как ребенок. -… — Вот почему ты такой же, как и Кира, Эл. — Ты ничего обо мне не знаешь, Кира-кун. Лайт задохнулся от возмущения, чувствуя, как внутри разжигается огонь, а по венам словно растекается вирус, сводящий с ума. Он сделал это, он довел Эла, ведь только когда детектив злится, то начинает звать его «Кира-кун». Он уже ходит по этой границе, дразня и выводя детектива из себя, вынуждая ее переступить. — Я знаю о тебе больше, чем кто-либо другой, Эл. — Слишком самонадеянно, Кира-кун. — И тем не менее ты даже не попытался меня переубедить. Эл стиснул кулаки, открыв было рот, чтобы бросить еще несколько язвительных фраз, когда послышался тихий голос: — Кира? L? Парни одновременно обернулись и заметили Рэйчел. Девушка стояла на пороге, держа в руках поднос с едой. Она как и прежде была одета в готическом стиле. На ней была черная юбка и утягивающий корсет, рыжие волосы собраны в хвост. На лице читалось недоумение и страх. Мгновение они стояли в неловком молчании, пока Лайт не запустил пальцы в свои каштановые волосы: — Мы просто спорим. Когда мы дискутируем, то называем друг друга глупыми именами, — попытался оправдаться тот. Рэйчел явно не купилась. — Кира… — выдохнула она, -…японец. Эл отправился в Японию, чтобы поймать Киру. — Поэтому в наших дискуссиях он и играет роль Киры, — прищурившись, сказал Эл, подхватывая ложь. — Из-за его национальности. Рэйчел прикусила губу: — Ты лжешь. Я не верю. Ты сказал, что входишь в состав правительства, что вы оба детективы. — Так и есть, Рэйчел, — тихо сказал Лайт. Ему не нравилось то, как девушка начинала паниковать. — L… Это он предложил ввести карантин. Его сразу известили о первых вспышках инфекции… Карантин — его идея… — руки британки затряслись и тарелки на подносе зазвенели. — Я не Кира! — закричал Лайт. Вся эта ситуация выводила его из себя. Он был раздражен и раздосадован. Втянув носом воздух, он подошел к девушке, положил руки ей на плечи и, выдавив улыбку, спросил: — Ты правда думаешь, что я Кира, Рэйчел? Девушка замешкалась, открыла в удивлении рот и торопливо затараторила: — Нет! Ты не можешь быть Кирой… Она правда так думала. Лайт был очаровательным, умным, красивым, милым и понимающим. Он был добр к ней, даже когда Рьюзаки не было рядом, и она не могла представить его в образе тирана Киры, который по жестокости превзошел бы Гитлера. Она понимала, почему Кира убивает преступников, но мать всегда твердила ей, что Кира — зло, и она хотела бы следовать убеждениям погибшей матери. Рэйчел улыбнулась Лайту в ответ: — Ты не можешь быть Кирой, потому что, — она улыбнулась еще шире и перевела взгляд на Рьюзаки, — Кира и Эл не могут быть такими очаровательными молодыми парнями. Щеки Лайта залил румянец, что не укрылось от внимательных глаз детектива. Он знал, что Рэйчел была в курсе, что они не встречались. Девушка громко вздохнула, не переставая улыбаться и опустила поднос на пол рядом с их постелью. — Я подумала, что ты голоден, Лайт. — С-спасибо, — пробормотал парень. — Так с чего это вы двое спорите, называя друг друга такими злодейскими именами? Вы тут ссоритесь, что ли? — Это не ваше дело, мисс Рэйчел, — нахмурился Эл. Девушка только усмехнулась: — Я очень любопытная и люблю совать нос в чужие дела. Рассказывайте. Лайт закатил глаза. Рэйчел не заметила этого, глядя на Эла: — Серьезно, Рэйчел, просто забудь. — Хм, — глаза девушки вдруг подозрительно заблестели, когда она переводила взгляд с одного на другого, — тогда знаете что… Если вы двое не поцелуетесь, то я расскажу Кенту о вас, а вы ведь знаете, каким он бывает ослом, он так просто этого не оставит. — Шантаж? — монотонно спросил Эл, помня о данном себе обещании не злиться на эту девушку. Она, очевидно, хотела помочь им, подтолкнув друг к другу. Вряд ли она растрепала бы что-нибудь Кенту, но сейчас Эл был решительно против всего, что касалось бы Лайта. Но, зная настырную натуру Рэйчел, она просто так не отвяжется. Да и если у нее и хватит ума сказать Кенту, тот явно не одобрит подобных отношений и не станет жить под одной крышей с геями. Он просто выбросит их на улицу. — Точно, — кивнула девушка, положив руки на бедра. Лайт снова закатил глаза, но на этот раз Рэйчел заметила. — Хорошо, — вздохнул парень, повернувшись к детективу. — Мне очень жаль, Рьюзаки. Я был не прав. — Нет-нет! — Рэйчел возмущенно замахала руками. — Я сказала — целуйтесь! — Нет, — совершенно спокойно ответил Эл. — Да сделайте же это! — негодовала девушка. — Нет! — повторил Лайт, покраснев. — Но почему нет? — надулась Рэйчел, исподлобья глядя на юношу. — Мисс Рэйчел, мы с Лайт-куном не встречаемся, — сказал Эл то же, что и говорил ей прошлой ночью. — Тогда, ребятки, почему вы все свободное время проводите вместе, почему обнимаетесь и спите в одной постели? — Лайт поджал губы, глядя на девушку. Вся симпатия, которой он проникся к ней в последнее время, улетучилась. Он снова хотел ее ударить, но сдерживался. — Заткнись, Рэйчел! — повысил голос Лайт, выходя из себя, когда почувствовал, как кто-то схватил его за руку чуть выше локтя. Обернувшись, он заметил, что Эл стоит рядом, слишком близко, а в следующую секунду почувствовал, как теплые губы Эла прижались к его. Он смутно слышал счастливый вздох Рэйчел, все его внимание было сосредоточено на лице Эла перед глазами и на мысли, что это их третий поцелуй. Эл отстранился прежде, чем Лайт успел среагировать, затем отступил на шаг назад и, подняв голову, обратился к девушке: — Так, мисс Рэйчел. Теперь, пожалуйста, оставьте нас. Рэйчел посмотрела сначала на Эла, потом на Лайта, и вздохнула: — Мне так жаль. Я заставила вас делать то, чего вы оба не хотели. Она поклонилась в японском жесте: — Gomen. («Извини») Очевидно, она прочла это в книге, потому что акцент резал слух, но Лайт все равно почувствовал, как злость схлынула. — Пытаешься учить японский? — спросил он. Девушка улыбнулась и грустно ответила: — Хотелось бы знать, о чем вы там шепчетесь, когда сидите в общей комнате. — Ты и правда не в меру любопытная, — усмехнулся Лайт. — Если хочешь, я могу тебе помочь. Рэйчел просияла и кивнула: — Ладно, я пойду. А ты, Лайт, обещай, что все съешь. А то станешь таким же тощим и костлявым, как Рьюзаки. С этими словами она ушла. Лайт подождал, пока ее шаги стихнут вдали и склонился над подносом, разглядывая то, что она принесла. Макароны с перцем чили и дольками помидоров. Он отправил в рот первую ложку и отметил, что это вполне вкусно и почти не остро. Он вздохнул и покосился на Эла: — Я даже не заметил, что мы спорили на английском. — Потому что в последнее время мы только на нем и говорим, Лайт-кун. Лайт вдруг вспомнил все то, что наговорил и почувствовал неприятный осадок. Он повел себя глупо и нетактично. — Прости, Рьюзаки. Я повел себя неуместно. — Не извиняйся. Ты говорил правду, я признаю. Хорошим человеком меня можно назвать с огромной натяжкой. Лайт почувствовал комок в горле. Он очень хотел обидеть Эла, но сейчас чувствовал себя отвратительно. Он поступил как скотина, задев своего друга за живое. Даже если Эл не считал Лайта своим другом, то со стороны Лайта эта дружба была вполне искренней. Губы все еще горели от небрежного поцелуя Эла. Лайт нервно сглотнул и протянул руку к Элу, жестом прося подойти поближе. Эл колебался, но все же шагнул ближе, неуверенно беря парня за руку. Он не знал, что на уме у Лайта, но был чертовски удивлен, когда тот дернул его на себя и их губы снова прижались друг к другу. Глаза детектива расширились от изумления, но он не отстранился. Лайт наклонил голову, чтобы было удобнее. Сознание словно помутнело, он был обеспокоен только тем, что Эл может его оттолкнуть, и еще больше тем, почему сам этого не хочет. Он чувствовал на своих губах горячее дыхание, чувствовал костлявое запястье в своей руке. Он сжимал его не сильно, так что при желании Эл мог легко вырваться, но не двинулся с места. Свободной рукой Лайт коснулся шеи Эла, зарываясь пальцами в черные волосы на затылке. Эл вдруг словно оттаял, ответив на поцелуй и прижавшись ближе, так, что их тазовые кости стукнулись друг об друга. Сознание Эла было совершенно пустым, он мог думать о том, что его поцеловал такой красивый парень. Поцеловал просто так, потому что захотел. Эл высвободил запястье и положил руки на талию Лайта. Лайт провел языком по нижней губе Эла, уговаривая приоткрыть рот. Эл знал это, хотя раньше никогда не целовался. Он немного отстранился, чтобы отдышаться. Их лица по-прежнему были рядом, так, что носы соприкасались. Они смотрели друг на друга, чувствуя, как оба начинают краснеть. Лайт сглотнул. Его рука потянулась вверх и он мягко погладил гладкую, бледную щеку Эла. Тот, как кот, прильнул ближе к ладони и, когда они соприкоснулись лбами, накрыл его ладонь своей. Это было очень интимным жестом. Лайт не знал, что только что между ними произошло, он вообще не понимал, что между ними творится, но был уверен: Теперь все изменится.