Первый день: Джиён обнаружил свои разбросанные вещи; Минлин спит на диване, вместо шикарной кровати; крики и ругань. Вывод: больше никогда не кидать дизайнерские вещи на пол.
День второй: готовка Минлин увенчалась сгоревшей кастрюлей, разбитой тарелкой и вызовом пожарных. Вывод: больше никогда в жизни не пускать её на кухню.
День третий: забился душ от волос Минлин; разбросано нижнее белье в гостиной; разбитый нос Джиёна. Вывод: больше никогда не пытаться побрить Минлин налысо.
День четвертый: поход на работу Квон Джиёна; попытка встречи с его группой; убийственный взгляд Джиёна; провал. Вывод: больше никогда не пытаться приходить на работу к Джиёну или лишение на целый день еды и отключение кабельного (но кто сказал, что её это остановит?).
День пятый: знакомство Джиёна с подругой Минлин. Вывод: никогда не пить с подругами Минлин, а не то можно остаться в одних трусах за городом и без денег.
День шестой: подготовка к встречи с родителями Минлин; придумывание легенды; крики и споры. Вывод: не спорить с Минлин, а не то телефон потерпит крах, выпрыгнув их окна.
День седьмой:
Джиён и Минлин сидели рядом друг с другом в дорогом ресторане, ожидая приезда её родителей и медленно попивая вино. Странно то, что за утро ничего не произошло. Минлин была на редкость молчалива — она нервничала, и это было понятно невооруженным глазом.
Они не заметили момента, как к ним подошли родители и присели за стол. Подняв глаза, Минлин подавилась вином, Джиён тихонько пытался сдержать улыбку и рвущийся наружу смех. По какой-то причине ему было очень смешно, в отличие от самой девушки.
Минлин поднялась и немного поклонилась отцу. Джиён встрепенулся и сделал тоже самое.
— Значит, это вы молодой человек моей дочери? — строго спросил отец девушки.
— А… эм… да, — заикаясь, ответил Джиён, ибо отец действительно выглядел угрожающе.
Минлин, конечно, предупреждала, что ей отец грозный и у него достаточно высокое звание военного, но ему все время казалось, что она приукрашивает. А теперь, когда он увидел его своими собственными глазами, понял — она еще приуменьшала.
Теперь пришел час Минлин тихонько хихикать с Джиёна: если он был спокойным с утра, пока она нервничала, то теперь им стоит поменяться ролями.
К столу подошла официантка, и каждый сделал заказ. Что самое приметное — все это время Джиён и Минлин сидели с опущенными головами и попивали водичку.
К моменту, когда принесли заказ, отец решил разбавить эту тишину своим басистым голосом и спросил:
— Как давно вы вместе?
Джиён резко сказал:
— Два года.
Но в это же время высказалась Минлин:
— Год.
Переглянувшись между собой, они снова ответили, и первым подал голос парень:
— Год.
Но и девушка не отставала:
— Два года.
Вновь переглянувшись, они одновременно выпалили:
— Три года.
Они, конечно, обговаривали легенду своих «отношений», но забыли уточнить срок, хотя готовились целый день.
— А как вы познакомились? — не унимался отец.
— Это очень увлекательная история, — хитро улыбаясь, сказал Джиён и покосился в сторону Минлин.
— Да, — добавила Минлин. — Я пришла на съемочную площадку к своему другу, а там был мой дорогой Джиён. Наши взгляды пересеклись, и мы поняли — это любовь.
— Вот так сразу? — отец приподнял бровь, немного удивляясь.
— Ну, конечно, мы начали ходить на свидания, чтобы окончательно в этом убедиться. И, знаете, со временем, наши чувства стали только крепче, — Джиён так убедительно рассказывал, что, невольно, сама Минлин начала верить и изредка кивала головой.
— Да, были и ссоры, разногласия, но наша любовь все преодолела, — добавила Минлин, взяв парня под руку, от чего тот покосился на неё. Минлин подняла голову и улыбнулась ему. Она как бы взглядом дала понять, что их спектакль проходит идеально.
— В общем, мы счастливы, — закончил Джиён, натянув улыбку на лицо.
— Что ж, дорогая, не понимаю, почему ты считала, что это все неправда, — сказал отец, взглянув на жену. — Смотри, как они любят друг друга.
— Я и сама удивлена, — пробурчала мать, стараясь не смотреть на «парочку».
— Кстати, вы живете вместе? — еще спросил отец.
— Да… — одновременно ответили они, переглядываясь.
— Дочь, пойдем-ка со мной припудрим носик, — мать встала из-за стола и пошла через весь зал в уборную, а следом пошла дочка.
— Так, Джиён, если вы живете вместе, значит — у вас достаточно серьезные отношения… Перейду сразу к делу: вы уже занимались…
— Никак нет, — резко перебил Джиён, понимая, к чему тот клонит. — Меня родители воспитывали по-другому. До свадьбы не могу так.
— Ты уже был женат? Сколько тебе лет, говоришь?
— Нет, не был… Двадцать семь лет, — ответил Джиён, мотая головой в разные стороны.
— У-у-у… хорошо тебя воспитали родители, раз до свадьбы ни-ни.
В это время в уборной:
— Удивлена, что ты привела своего парня. Вы уже довольно давно «встречаетесь». Если вы через три месяца не поженитесь, первое, что я сделаю — откажусь от тебя и лишу наследства, а второе — отправлю твою сестру за границу и подберу ей идеального мужа, — четко и внятно сказала мать и вышла из уборной, оставив Минлин наедине со своими мыслями.
Минлин вернулась за стол белая, как привидение. Джиён даже дернулся и схватился за сердце, когда увидел её рядом с собой. Душой он перекрестился и вызвал экзорцистов, но в реальности всего лишь натянул улыбку на лицо и сглотнул. Уже через секунду он снова выровнял спину и всем своим видом показывал её родителям примерного и воспитанного себя.
Когда посиделки с каверзными вопросами уже заканчивались, Джиён и Минлин благодарили Всевышнего, что родители решили уходить домой. Когда за родителями захлопнулась дверь машины, Джиён и Минлин весело махали ручкой уезжающему автомобилю. Стоило машине скрыться за ближайшим углом, оба, как по волшебству, шумно вздохнули и переглянулись.
— Мы это сделали, — сказал Джиён, до сих пор не веря, что спектакль удался, — мы смогли.
— Уже «мы», дорогой? — ухмыляясь, подколола Минлин и взяла парня под руку.
Джиёна передернуло на слове «дорогой», а внутри все сжалось. Не то, чтобы он был особо против таких уменьшительно-ласкательных слов, просто это разрешалось лишь его девушкам. В общем, Минлин следует держать язык за зубами.
— Не называй меня «дорогой»! Я тебя от силы знаю одну неделю, а ты уже на шею села и выжала из меня все соки! — прорычал Джиён, прожигая её взглядом. — И свои похотливые ручки попрошу держать подальше от такого распрекрасного меня.
— Да-а-а… — протянула Минлин, изогнув бровь, — от скромности не умрешь…
— Все, теперь домой.
— Праздновать успешно оконченный цирк? — поинтересовалась девушка, шагая следом за ним к машине.
— В смысле «праздновать»? Хочешь сказать… — начал он, пока сердце медленно спускалось вниз, а душа прощалась с телом.
— Я остаюсь у тебя еще на некоторое время, — закончила она и улыбнулась. — Бьюсь об заклад, ты очень-очень-очень рад!
— Нет! Ни за что! — отрезал Джиён.
— Мне больше некуда идти. Ты же не оставишь меня на сырой и холодной улице одну? — Минлин давила на жалость, да так профессионально, что даже слезу пустить успела.
***
Минлин сидела на лавочке возле парковки, где её оставил Джиён. Да, он не повелся на её цирк. За неделю, проведенную вместе, он молился всем богам мира, чтобы это поскорее закончилось, а тут такая удачная возможность и он ею не воспользуется? Да что уж скрывать, он даже проводил обряды изгнания, подумывая, что она демон какой-нибудь…
— Он серьезно меня кинул… — выла Минлин, рисуя какие-то непонятные узоры пальцем на лавочке. — Вот хладнокровно взял, развернулся и уехал… — тяжело вздыхая, она опустила голову.
Солнце уже давно скрылось за горизонтом. Кусая губу, она обняла себя за плечи — становилось прохладно. Идти пешком до его дома — не вариант: у неё ноги быстрее отвалятся, чем она дойдет туда. И почему она только денег с собой не взяла? Ладно, еще, если бы посреди белого дня оставил, так нет же. А еще личности всякие подозрительные рядом ходят — не по себе ей.
***
Джиён ехал домой счастливый, словно случилось какое-то грандиозное событие. Ему ведь ничего не стоило развернуться от девушки и уехать — так что даже заморачиваться об этом он не думал.
В машине играла какая-то песня и, совсем невольно, он начал ей подпевать с улыбкой на лице.
Уже на полпути к дому его начала терзать совесть. Она буквально отчитывала его, как маленького ребенка за провинность.
Но с другой стороны: кто она ему такая, чтобы он вот так спокойно разрешал и дальше жить у себя? По сути, она сама виновата, что сейчас ей некуда было податься. Это только проблема Минлин, так пусть сама и разбирается с ней.
***
— Злой, плохой, вредный Джиён… — ворчала Минлин, медленно поднимаясь с лавочки.
Куда идти она не представляла, но и сидеть здесь дальше не собиралась. Стоило только отойти на пару шагов, как сзади подъехала какая-то машина и осветила ей дорогу фарами. Даже не оборачиваясь, она буркнула «Спасибо, кто бы ты ни был…» и, медленно переплетая ногами, шла дальше.
— Садись в машину, — донесся голос Джиёна до её ушей.
Обернувшись, она мало что видела из-за света фар его машины. Чуть прищурив глаза, она увидела его, Квон Джиёна, явно недовольного и чуть раздраженного.
— Что, совесть замучила? — усмехнулась Минлин, глядя ему в глаза.
— Да, замучила, — признался парень, поскрипывая зубами. — Либо ты садишься, либо нет, но второй раз я возвращаться не стану.
Молча Минлин села в теплую машину и расслабилась.
— Ну, так, отмечать будем? — спросила она.
— Будем. Я с тобой сопьюсь быстрее, чем карьеру великую построю…
***
Достав из своих запасов пару бутылок вина, Джиён разлил его по бокалам и протянул один из них Минлин. Звонко стукнув бокалами, они принялись его распивать.
Минлин подозрительно тихо сидела на диване укутанная в плед, ибо промерзла, пока сидела на парковке. Это, несомненно, настораживало парня. За эту неделю он подчеркнул для себя, что рот у неё закрывается только тогда, когда она ест или спит… и то не всегда.
Как бы он не пытался завязать разговор, чтобы развеять обстановку, Минлин не обращала на него внимания и пялилась в одну точку, изредка делая пару глотков вина. Она думала о сказанных словах матери, когда они были наедине и это её терзало.
— Не то, чтобы мне было очень интересно, но, может, уже выговоришься? — сказал Джиён, помахав перед её лицом рукой.
— М? — Минлин пришла в себя и посмотрела на парня. — Что?
— О чем задумалась? Сидишь тут как привидение и молчишь.
— Забей и пей вино, — отмахнулась она и улыбнулась.
— Да говори уже. Всяко лучше будет, чем в тишине сидеть.
— Это мои проблемы, так что не обращай внимания.
— Слушай, Минлин, — начал Джиён, откинувшись на спинку кресла, — тебе некуда было податься — ты об этом сразу сказала, даже не обратив внимания, что это, опять же, твоя проблема. Неужели есть что-то хуже, чем это, м-м-м?
— Если раньше ты мог мне помочь — я рассказала, то сейчас — помочь никак не сможешь. Ты и так уже возмущен до предела моей наглостью и всякими просьбами, — она опустила голову, прокручивая в голове слова матери и следом пыталась найти решение.
— Говори, мне теперь интересно.
Подняв глаза, она думала: «А смысл?» И все-таки, раз ему так интересно, она решила поделиться:
— Зря я тебя притащила в качестве моего «парня». Зря сказали, что вместе уже три года. Когда я отошла с мамой, она сказала мне, что раз уж мы так долго встречаемся, то должны пожениться и дала три месяца. Если же я отказываюсь от свадьбы, тогда она отказывается от меня, как от дочери, а затем её новая мишень — моя младшая сестра. Моя сестра не такая, как я — она беспрекословно выполнит все, что скажет мать. Её отправят заграницу, найдут жениха и выдадут замуж. И маме совершенно плевать, что она лишает нас права выбора и счастья заодно.
В комнате повисло неловкое молчание. Джиён переваривал полученную информацию, правда не так быстро, как на трезвую голову, а Минлин искала выход из проблемы.
— Так давай будем как жених и невеста, а когда подойдет время, скажем, что не сошлись характером или разлюбили друг друга.
Джиён, конечно, и раньше вытворял всякое на пьяную голову, но этот поступок явно будет предводителем.
— Ты хоть понимаешь, во что ввязываешься? Тебе меня еще три месяца придется терпеть. Это не неделя, не две, это три месяца, понимаешь?
— Я все равно постоянно в разъездах.
— Ладно, тогда повтори это еще раз мне на диктофон, чтобы потом я тебе это на трезвую голову припомнила, — девушка включила на телефоне диктофон и записала все его слова от начала и до конца.
— Теперь довольна?
— А можно еще расписку о том, что ты сам это предложил, а я тебя не заставляла? — спросила Минлин, склонив голову на бок.
Даже не думая, Джиён берет первый попавшийся лист бумаги и ручку, а затем начинает писать: «Я, Квон Джиён, добровольно предложил помочь Квон Минлин, а именно сыграть роль её жениха на три месяца. По окончанию этого времени мы расходимся, словно не сошлись характерами и жмем друг другу ручки за успешно сыгранные роли» и в конце стояла его подпись на половину листа.
— Теперь все?
— Угу, — кивает Минлин, понимая, что он еще пожалеет о содеянном завтра утром.
Квон Джиён сегодня пьян — ему все можно.
