«А вот и ты.»
Изуродованная морда болотной твари показалась буквально на мгновение за спиной путника, в тридцати шагах, и исчезла с тихим шипением. Безусловно, мутант предвкушал пир этим вечером, а посему, не долго размышляя, двинулся на добычу.«Близко.»
Запах человека манил, завораживал. От него начинало ломать. Это была почти героиновая ломка, словно желание принять еще дозу. Желание почувствовать вкус крови поверженного врага, начать пожирать его, упиваясь болью, которую тот чувствует, когда от него кусок за куском отрывают плоть. Голодные глаза медленно приближавшегося к жертве зверя сверкали.«Почти.»
Двадцать шагов. Тварь замерла с негромким шорохом отпрыгнула вправо, приземлившись точно на кочку. Она была стара, но полна сил и знания, как пасти добычу, которая стояла посреди ее владений, маня своей доступностью. Мутант двинулся еще ближе. Прыжок.«Пора.»
Очередь из АК разрезала тишину болота, откинув тварь прочь. Упавший капюшон больше не сдерживал вьющиеся пряди, которые серебрянным водопадом легли на плечи девушки, перезаряжающей автомат. Озверевший от боли мутант вновь бросился на добычу, но был повержен. Дергаясь в слабой агонии, сопровождавшей угасающую жизнь, тварь упала на землю, где и была прикончена выстрелом в голову. Сталкерша подняла с ближайшей кочки свой рюкзак и окинула взглядом болота. Надо было убираться, пока Чистое Небо не словили ее на своей территории. За последнее время они сильно повздорили, ни к чему было сталкиваться с ними сейчас, особенно после того, как она так нашумела рядом с их базой. Солнце уже было на западе и собиралось заходить. Девушке надо было успеть убраться с болот до темноты, но кому-то до ее планов дела не было. Болотные кусты послужили ей хорошим укрытием, когда, заслышав шаги справа от себя, она нырнула в них. Неизвестный подошел к трупу твари, над которой за считанные минуты потрудилась мошкара. Все это происходило так близко к временному укрытию, что сталкерше казалось, что ее дыхание, ставшее еще более шумным из-за противогаза, услышат. — Оппа… Вот так встреча. Сталкер отогнал мошкару и присел возле тела, которое стало более похожим на скелет. Осмотрев пулевое отверстие в черепе и порыскав по окрестностям, найдя с десяток гильз, мужчина пробормотал что-то про калибр. Убрав их в карман и сфотографировав труп, он пошел прочь. Девушка выдохнула и поднялась на ноги. Неподалеку была вышка, которую Чистонебовцы покинули из-за атаки собак. Там она скрывалась последние несколько дней, пока выслеживала тварь. Но теперь надо убираться. Быстро темнело. «Лучше выйду утром» — с этой мыслью девушка задремала, держа в руках автомат и кутаясь в старый плащ, но сон не принес облегчения.«…- Сестра, твое тело разрушается, — Харон провел пальцем по спине женщины вдоль позвоночника, у которого там и тут проступали темные пятна. Эмбер посмотрела на свое отражение в зеркале напротив и медленно кивнула. — Надо искать мне замену, я понимаю, — легким движением она отвела руку главы Монолита. — Сколько наши братья-ученые дают мне? Неделя? Две? — Месяц. — Много, — Анна затихла — В моем КПК есть сведения о том, кто станет служить Монолиту так же преданно, как это делала я. Прошу тебя, брат, убей меня сейчас, не жди... — Уверена? — растеряно произнес Харон. — Более чем, — кивнула Эмбер и вложила в руку мужчины свой ПМм. Женщина прикрыла глаза и улыбнулась. Выстрел, разнесшийся по базе Монолита, заставил всех переполошиться. А в больничном отсеке Харон выронил оружие, которое с громким стуком упало на пол, и подхватил безвольное, но еще теплое тело женщины, всколыхнувшей в нем что-то…»
«…- Долго вы меня тут держать собираетесь? — раздался из камеры недовольный голос. — Я насчитала уже семнадцать дней с момента ареста. — Молчи, — рыкнул на девушку охранник, которого эта леди уже порядком достала. — Брат Харон сказал, что нельзя пока тебя выпускать. — Ууу, какой ужас, — из темноты к решетке приблизилась девушка со светлыми вьющимися волосами. — Может быть хоть воды принесешь? А то в горле уже второй день как пересохло. Охранник налил воды и протянул стакан девушке, но ремень, который Сорока прятала за спиной, обвился вокруг его шеи, и монолитовец был притянут к решетке. Он хрипел и пытался вырваться, но девушка душила его до тех пор, пока мужчина не обмяк. Достав из кармана ключи от камеры, Лена убедилась, что пульса у охранника нет и пошла в сторону арсенала, мимо которого ее вели. Вырубив при помощи того же ремня монолитовца там, она взяла все необходимое и уже хотела направиться к выходу, как взвыла сирена…»
Девушка дернулась и открыла глаза, стянув противогаз и судорожно хватая ртом воздух. Боль, сжигавшая ее голову, начала отступать. Вдохнув полной грудью и наконец успокоившись, замерла, прислушиваясь. Этому болоту явно не хватало звукового сопровождения. Вдруг внизу сталкерша заметила свет фонаря. Сжав калаш, девушка распласталась по полу в надежде, что неизвестный ее не заметит. Сталкер сначала осмотрел окрестности вышки, однако светловолосая знала, кроме скелетов собак, кабанов и людей (судя по всему) на земле ничего не было. Если не считать железного вагончика и прочего мусора. А да, и, разумеется, нетронутого слоя пыли толщиной сантиметра полтора внутри. Так как выбора у незнакомца не было, он начал свой подьем, держа фонарь в левой руке. В другой, судя по звукам, был пистолет. Девушка нутром чувствовала каждую ступеньку, которую преодолевал неизвестный. Забившись в самый дальний угол, она убрала за ухо мешавшую прядь и прицелилась, поджидая поднимавшегося. Ей очень хотелось сейчас подойти к лестнице и отправить незваного гостя в долгий полет вниз одним нажатием на курок, но что-то не давало ей так поступить. Поднявшись, сталкер осветил фонариком всю платформу. И когда луч света выхватил из темноты АК-74 направленый ему в грудь, незнакомец обомлел и чуть не потерял равновесие от неожиданности, а затем медленно поднял ствол, одновременно смещая луч вверх. Девушка зажмурилась от яркого света, а опешивший мужчина решил пойти мирным путем. — Привет. Слушай я тут ищу человека, завалившего болотную тварь. Ты его не видела? Сталкерша молча поднялась на ноги, не опуская автомат и сверля взглядом неизвестного. Ее глаза еще не привыкли к яркому свету, бившему в глаза, но она не подавала виду. — Чистое Небо, — раздался ее тихий голос. — Зеленый еще, раз не стреляешь. Отмычка? Не-ет, один бы на Болотах не выжил сейчас. Значит просто из «шестерок». Она усмехнулась и тряхнула головой, пытаясь убрать непослушные волосы с лица, не отпуская оружие. Серебряные пряди вновь легли не так, как ей этого бы хотелось. — А зачем тебе этот человек? — Дело у меня к нему. Каланча просил привести его для разговора. А из отмычек да зелени поди вырос уже. Два с половиной года в Зоне. Ну так что? Видела ты его или нет? Взгляд сталкера задержался на седых волосах девушки. За последнее время она просыпалась с все большим и большим количеством седых волос. Этот феномен ни один ученый не смог объяснить. Однако у Чистонебовца были, наверное, свои соображения по этому поводу. — Ну видала, — ухмыльнулась сталкерша. — Да вот с чего бы мне тебе говорить где он? «Ох, знала ж, что дельце мне гиблое поручено. С тех самых пор, как от фанатиков ушла.» Ее лицо резко помрачнело, когда девушка представила, как в свою неполную четверть века она получит пулю от рядового Чистонебовца или самого Каланчи, а может и от этой «зелени». «Грохнуть его тут и с концами. — Пронеслось в голове. — До утра искать не станут, а потом...» Потом она будет слишком далеко, чтобы волноваться о чем-то. Этот диалог становился все напряженней. Того и гляди, что в кадык засадит пулю ретивая бабенка. — А с того. В клан его хотят пригласить. Ясно? — А мне польза какая? — не сдавалась девушка. Ее взгляд делался все нахальней с каждой минутой, а калаш она сжала так, что аж костяшки побелели. — Да и потом... А вдруг этот человек не хочет к вам? С чего вообще решил, что он пойдет с тобой? — Это не мои проблемы. — мужчина держался молодцом, однако голос чуть не дал петуха. — Мне сказали иди и приведи для разговора. Все. Дальше решать буду не я. А тебе польза тоже может быть. Денежку дадут или снарягу какую. Ну так как? Информацию про человечка давать будешь? Я уже и цену практически назвал. Седовласая с сожалением подумала о комбезе, оставленном в схроне, но ничего не поделаешь. Надо было выпутываться. — Я скажу тебе, кто это и где его искать, — медленно произнесла сталкерша. — Однако ты должен отойти от спуска и положить оружие на пол. И без шуток. Если пустишь пулю в лоб, то вернусь и утащу тебя в такую глубокую и объятую пламенем яму в преисподней, что во век не вылезешь. Сталкерша, не опуская ствол, подняла с пола рюкзак и пристально посмотрела на Чистонебовца. Тот без лишних слов опустил на пол ПМ и АКСУ, а после сделал пару шагов от спуска и продемонстрировал пустые руки. — Отлично, там и стой, — девушка подошла к лестнице и, повесив калаш на плечо и достав ПБ, начала спуск вниз. Спустившись до середины, она наверное чересчур громко для этого места произнесла: — Я знаю, что неделю назад этот человек убил половину отряда, который шел на зачистку другой части болота. Спустившись почти до низа, девушка подняла голову, рассмеялась и, спрыгнув на землю, крикнула: — И это была я, парень! —, а затем припустила бежать. Темнота быстро скрыла ее, однако ее шаги были слышны. Сталкер чертыхнулся, а затем, подняв с пола автомат, который, к слову, заглох на середине очереди, начал стрелять вслепую. Повторно выругавшись, мужчина взял ПМ и выпустил в сторону, откуда шел звук, всю обойму. Раздался приглушенный расстоянием вскрик. Резкая боль в правой ноге ослепила сталкершу, и та, споткнувшись о кочку или большой камень, упала на землю. Скинув рюкзак и полупустой калаш, девушка, закусив губу, попыталась встать, но упала вновь и поползла вперед, стремясь спрятаться в кустах. Она понимала, что далеко не уйдет: ее найдут мутанты или нагрянет выброс или этот ее добьет… — Лучше последнее, — тихо прошипела седовласая, всхлипнув от адской боли. Догнать девушку теперь не составило никакого труда. Склонившись над ней, сталкер хмыкнул: — Обманывать не хорошо. Вырубив незнакомку и порывшись в ее рюкзаке, Чистонебовец достал аптечку, а затем на скорую руку обработал рану. Повесив рюкзак на одно плечо и закинув на другое поразительно легкую для ее роста девушку, мужчина побрел на базу. Он мечтал поскорее убраться с того места, где свежая кровь еще не впиталась в землю. Сорока Башка раскалывалась. Я с трудом приоткрыла глаза, но вновь их закрыла. Даже думать больно, не то что пытаться что-то сделать. Да еще и все качается… Так, стоп! Распахнув глаза и дернувшись, я поняла, что меня несут на плече. Нога неприятно ныла, но вполне терпимо. Несший меня мужчина подкинул меня, поправляя, словно мешок с картошкой. Такой расклад мне точно не по душе. - Эй, а ну пусти! — я дернулась сильнее, неуклюже лягнув сталкера. — Даже и не подумаю, — хмыкнул тот и, ни слова больше не говоря, нажал на рану, от чего я тихо вскрикнула, закусив до крови губу. — Падла! Козлина! Недоумок! Чертов выблядок! Высер современной медицины! — заходилась я на всю округу. На последнем, правда, мой голос дал петуха, и пришлось умолкнуть и перевести дух. — Тц-тц-тц, — покачал головой «носильщик», а затем, кивнув дозорному, прошел на территорию базы. — Такая милая девушка и такие слова говорит. — Отпусти, мерзавец! — взвизгнула я, замолотив кулаками по его спине. Чистонебовцы провожали нас взглядами, отпуская шуточки, но путь наш лежал в штаб. Войдя в комнату Каланчи, сталкер, не долго думая, скинул меня на диван и поставил автомат с рюкзаком к столу, произнеся: — Вот и ваша пропажа. По двум делам сразу. Я вскрикнула, приземлившись достаточно неудачно, и зло посмотрела на мужчину. — Ублюдок, — бросила я. — Чтоб тебя псевдогигант… Но меня прервал звук отодвигающегося стула. Профессор поднялся и подошел ко мне. Я видела торжествующий блеск в его глазах, а тонкие губы мужчины искривились в ухмылке. Он уже предвкушал победу надо мной, жалкий паразит. — А вот и ты, девочка, — в его голосе явно слышалась сталь, от которой у любого нормального человека по спине побежали б мурашки. Но кто тут нормальный? Точно не я. — О, проф, вы на меня сердитесь? — нахально усмехнулась я, облизнувшись и подмигнув мужчинам. — А ты сама, Сорока, как думаешь? — скривившись, я увидела, как округлились глаза Чистонебовца. — Да-да, Том, ты поймал интересную птичку… — Да не мое это прозвище, — процедила я. — Забрала его Зона, как забираю я то, что мне по нраву пришлось. Да и если Мать Зона чего-то хочет, то просит сообщить мне об этом сталкера в черном. Наклонившись к Каланче, Том пробормотал что-то про состояние моих мозгов, а тот лишь закивал. Бесите, ребятки. Затем профессор начал рыться в моей сумке, в результате найдя КПК и десяток контейнеров с артефактами. Я чуть не застонала от обиды, когда он выложил их на стол. Ей богу, вора обокрали! Неожиданно пожилой мужчина замер, найдя что-то в коммуникаторе, и я заранее знала что. — Прошу вас, молчите, — взмолилась я, предупреждая вопросы, но не вышло. — Том, ты представляешь, что это? — глаза профессора горели. — Это великое открытие для мира. Его нужно исследовать тщательно. Я знала, что на экранчике моего КПК горела надпись «Отчет про Хроно-Зону. Данные получены от сталкера Сорока». Этакий дневник сумасшедшего, который завещал мне написать Сахаров. Меня хватило описать все в двух словах, но профессор заинтересовался. Я помрачнела и чуть сползла вниз, вытянув ноги: — Стреляйте быстрее, не бесите, ребятки. Только учтите, что сломаете любимую игрушку Зоны. — Стрелять не будем, — улыбнулся Каланча. — А вот военным сдадим. А они уж решат, что с тобой делать. — Да пошел ты, — огрызнулась я, думая лишь о том, как бы мне достать спрятанный в сапоге нож, который сталкер не нашел. В глазах у меня периодически начинало темнеть от боли, а повязки пропитались кровью. Я тяжело дышала, но в какой-то момент мой взгляд прояснился, и я бросилась на Чистонебовца. Превозмогая боль, вдарила ему по челюсти со всей силы. Слушая негромкие матюки в мою сторону, я выхватила у него калаш и направила его на Каланчу: — Воякам меня сдать хотите? Не дождетесь, суки. — Сталкер, продолжая материться, кинулся на меня, выбил автомат из рук и ударил по больной ноге. Вскрикнув, я упала на пол, а мужчина прижал меня, вывернув руки, чтобы не вырвалась наверняка. — Проф, зовите охрану, — буркнул он, успокоившись. А я, извернувшись, укусила его, но вырваться не смогла. Тихо шипя от боли, попробовала шевельнуть больной ногой. «Вроде, чувствую», — горько усмехнулась я про себя. — «Только разве это сейчас важно? Сдадут воякам, суд, расстрел или тюрьма. Второе скорее» — А тюрьма, — продолжала я свои размышления вслух. — Это место далеко за границами Зоны. А все, что далеко за ее границами - это смерть. Мне умирать не понравилось. Больно, тоскливо, холодно. Один раз уже ласты клеила, а потом размачивала у ботаников. — Я невесело рассмеялась, уткнувшись носом в грязный пол, а затем повернула голову и посмотрела на Каланчу. — И вы не испытывайте судьбу. Мало ли, вдруг у Зоны появятся и на вас планы? А вам, парни, дышать сейчас надо полной грудью, чтобы успеть насладиться этим воздухом. В преисподней он сухой и пахнет серой. Время такое — чуть оступились и все. Профессора явно напрягала моя смена настроения, но он пытался держать себя в руках. Пробормотав что-то невразумительное себе под нос, мужчина бросил: — Том, распорядитесь, чтобы ее скинули на болотах и дали оружие. — В этот же момент тьма обступила меня второй раз за сегодня.***
— Уже уходите, мальчики? — весело спросила я, когда братки привязали меня к одной из балок в насосной. Чистонебовец недобро ухмыльнулся и воткнул нож в пол в десяти шагах от моих ног. — И тебе не обязательно тут сидеть, — произнес он, окидывая взглядом меня, сидящую на полу. — Ты просто мать Тереза — все другим, ничего себе, — все так же улыбалась я, кокетливо глядя на сталкера, который фыркнул и, произнеся «Будешь с регегатами так заигрывать», скрылся в темноте. Я усмехнулась, посмотрев ему вслед, и достала спрятанный в высоком сапоге нож. Перерезав веревки, подхватила легкую сумку, в которой были мои припасы, щедро оставленные мне этими ребятами, зарядила ПМм и подняла с пола второй нож. — Верх щедрости и великодушия, — ядовито произнесла я и направилась в сторону противоположную той, откуда меня привели. Старательно обходя аномалии, я вышла прямиком к лагерю ренегатов. Теперь надо было двигаться тихо, чтобы не заметил патруль. Только эта мысль у меня возникла, как совсем рядом замельтешил луч фонаря. Четверо ренегатов шли к насосной станции, что была здесь нейтральной территорией. Да, если честно, им она была и не нужна. Двое были вооружены обрезами, один держал ПМ, а последний держал МП-5 с примотаным к стволу тактическим фонариком. Это явно был главарь. Для себя я отметила, что судя по экипировке и бронежилетам, это были бывшие военные или кто-то вроде того. А вояки — противники серьезные. Натянув капюшон на глаза, я юркнула в сухие кусты, которые громко зашуршали. Попасться ренегатам не хотелось, ой как не хотелось, но те меня услышали. — Кто здесь? Выходи, — послышался голос одного из них. — И без шуточек. Луч фонаря ослепил меня, и пришлось покинуть укрытие с поднятыми руками. Нога болела и начинала нервно дергаться, отчего бинты пропитались кровью. Далеко не убегу… — Кто такой? Назовись. — Просто путник, уставший и раненый, — негромко произнесла я, молясь, чтобы мой хриплый и жутко дрожащий сейчас голос приняли за высокий голос зеленого до чертиков напуганного пацана. Раскрывать себя нельзя было, поэтому нужно было договориться по-хорошему и уйти. Сбежать на Кордон, переждать у Сидоровича, а потом двинуть в центр. «Уходите, прошу. Или… Дайте мне уйти, » — мысленно взмолилась я, что привело к неожиданным последствиям. Пахан рыкнул, мотнув головой, словно отгоняя морок, и нахмурился. — Ах ты падла чернобыльская, — сделал он шаг ко мне. — Вяжи его, ребяты. И «ребяты» пришли в действие. Я сорвалась с места, не обращая внимания на сильную боль. Кровь стучала в ушах, в глазах темнело, а нога онемела так, что казалось неверное движение - и я распластаюсь по земле. Однако удача была не на моей стороне. Только не сегодня. — Попался, который кусался, — усмехнулся один из ренегатов, схватив меня за руку. «Черт возьми.. Нет» Ренегат усмехнулся, почувствовав страх. Он резко потянул меня к себе, больно выкрутив мою руку. Я вскрикнула, а капюшон упал, освободив седые волосы. Мужчина присвистнул, увидев это. — Э, поглядите-ка, какая пташка у нас! — Ну-ка посмотрим, — командир приблизился вплотную ко мне. — Кто ты, красавица? Что же забыла у нас, м? Молчишь... — скорее обиженно добавил он, выждав немного. Сильно сжав мой подбородок, пахан оглядел меня, сверлящую его взглядом полным ненависти. Ощущение у меня было, что я товар. Ладно, если уж так, то надо цену набивать. — Ты голодна, устала, ранена, — продолжал он невозмутимо. — Я могу тебе помочь, как и ты мне... Его рука скользнула вниз, очерчивая контуры моей фигуры. Неожиданно я дернулась в попытке атаковать, но ренегат, держащий меня, среагировал быстрее. Сверкнуло лезвие ножа и исчезло в мутной воде болота, а я вскрикнула от боли, когда мои руки вывернули еще сильнее. Пахан хоть и терял терпение, но этот торг даже нравился ему. Редко в Зоне увидишь такую симпотяжку, как я. Я чуть не ухмыльнулась, удержав себя только мыслью о том, что может быть выйдет оттянуть час расплаты за все свои грехи и снова сбежать. — Я повторю в последний раз, — в его голосе послышались стальные нотки. — Мы с тобой будем сотрудничать? Какие мы серьезные. Этот мудак начинал меня откровенно бесить. — Да пошел ты, петушара, — с этими словами я плюнула в лицо ренегата, заставив того буквально покраснеть от ярости и размахнувшись, ударить меня по лицу. Удар оглушил меня на пару мгновений. Из уголка губ потекла тонкая струйка крови, но я рассмеялась и искоса, чуть прищурившись, поглядела на мужчину. — Это все, на что ты способен? Слабак... — фраза была оборвана сильным ударом в живот. В моих глазах опять резко потемнело, земля снова ушла из-под ног, сознание вновь покинуло меня, дав напоследок усмехнуться в лицо командиру ренегатов.***
«Нам, людям свойственно привыкать ко всему… Мы бы и к смерти привыкли, если бы умирали несколько раз.»
Я вздрогнула и проснулась. Небо за заколоченными окнами только начало светлеть, но усталость куда-то ушла. Сколько же я проспала? Час? Два? Осторожно потянувшись, я замерла: наручники, которыми меня обычно приковывали к спинке кровати, отсутствовали. Повернув голову, я посмотрела на спящего рядом мужчину. Рид, важная шишка среди ренегатов, тот, что словил меня на болотах, не был красивым или обходительным, а так же не мог похвастаться умом и сообразительностью, но то, что в свое время он предпочел забрать меня себе, я отметила для себя галочкой. Голая грудь пахана мирно вздымалась и опускалась в такт дыханию, а на губах застыла та же ухмылка, что и накануне вечером. «Что, сволочь, радуешься, что снова меня оприходовал?» — горько усмехнулась про себя я. — «Наслаждайся, а я себя в порядок приведу…» С заметным трудом поднявшись с койки, я поежилась от холода и оглядела себя в остатки разбитого зеркала на стене над импровизированным умывальником. Расквашенное лицо уже заживало, хоть что-то хорошо… Все тело покрывали синяки, оставленные в порыве звериной страсти этим неотесанным мужланом. Я фыркнула и окинула взглядом комнату. Неожиданно мое внимание привлекла куртка, лежащая на полу. Косясь на спящего Рида, я подкралась к куртке и начала обшаривать карманы. Шоколадный батончик, ключи, мелочь.. Пальцы обожгла холодная сталь во внутреннем кармане. Нож. Ножны чуть съехали, обнажая лезвие, по которому я тот час же провела пальцем. «Короткое, но хватит…» Я подошла к койке и посмотрела на спящего сталкера. Наверняка этот амбал не сдохнет с первого удара, а поэтому надо быть готовой бежать. Одежды своей у меня теперь не было, поэтому штаны, берцы и футболку с курткой пришлось одолжить у ренегата. Затянув потуже ремень на спадающих брюках и зашнуровав огромные для меня ботинки, я схватила нож поудобнее и нависла над мирно спящим мучителем. — За весь этот ад, мудак, — усмехнулась я и замахнулась посильнее. Том Иногда я задумывался, почему же меня потянуло к Чистому Небу? Деньги и жажда славы тут и рядом не стояли, о нет. Мне просто всегда было одиноко. Интроверт по жизни — так обо мне говорили, до тех пор, пока меня не понесло в Зону, как раз из-за своей отстранённости. Но даже сейчас я — одинокий волк, ведущий охоту в одиночку. Моя стая никогда не найдёт меня, лишь потому, что я этого не захочу. Всё что я успел сделать здесь — плод усердного труда и подчинения приказам. Я уважаю Каланчу, для меня он — хороший стратег и тактик, который наставляет свою стаю на правильный путь. Находясь на хорошем счету у начальства, ты всегда удостаиваешься привилегий. Моя заключается в том, что я и дальше буду одиночкой. Если, конечно, против меня не выставят армию врага, тогда без помощи я точно буду загнан в угол и уничтожен. На большой земле мне всегда было тоскливо. Снующие туда-сюда людишки, серое небо, пропитанное вредными выбросами с шахт и заводов, и моя семья… Да, я и был тем самым «уродом», без которого ни одна семейка не обойдётся. Всего лишь третий ребёнок, который никакой пользы не приносит, он не владеет талантами, и ни с кем не общается. Это было, но прошло. Как же я был рад, когда, наконец, сбежал от всех этих презренных взглядов, шёпота за спиной. «Он что, больной? Ой, уберите его, он же заразен» — кричала одна сумасшедшая баба, когда я попытался заговорить с её сыном. С тех самых пор, я и перестал предпринимать эти жалкие попытки подражать всем и вся. Эти люди, они все такие одинаковые, и не нужно мне втирать про индивидуумов и прочую хрень. Наверное, моё лицо тоже играло свою роль в отпугивании людей. Всегда суровое, морщившийся лоб, перекошенный рот и моё любимое — ужасные карие глаза. Ничего не изменилось в этом плане, что несколько меня радует. Хотел бы я сейчас посмотреть на лица всей той серой массы, что презирала меня. Теперь у меня есть стая. Люди, которые меня понимают и поддерживают, которые помогают не забывать мне о том, кем я был, и кем стал, благодаря им. Болота. Такие родные, и такие чужие одновременно. Здесь тихо, спокойно, то, что нужно для меня. И вот, мы идём обратно на базу. Задача провалена. Мы не смогли отбросить Ренегатов с их позиции, как приказывал Каланча. Пятерых убили, жестоко, словно черти спустились на землю, и решили позабавиться. Кровь у меня на руках, я старался помочь Кельвину, но он захлебнулся собственной кровью. Как я вышел из той мясорубки живым? А вместе со мной ещё двое бедняг. У одного дыра размером с палец, до базы не дойдёт, второй контужен, граната прилетела удачно, если это слово вообще здесь уместно. Что делать дальше? Профессор будет в ярости. Но это не наша вина, нас ждали, значит нужно найти крысу, даю сто процентов, что предатель среди нас. Как я и думал, паренёк скончался, а контуженный вообще с ума сошёл, не реагирует больше ни на что, просто идёт вперёд, а изо рта течёт слюна. Может очухается, нужно лишь время. До базы я таки дошёл. Первым делом пришлось упасть на колени. Вообще я не верю в Бога, но увидев всё что произошло, я начал молится за души ребят. Конечно, молитв я не знал, а просто просил, чтобы у парней там, всё было хорошо. Надеюсь, что они уже стоят на пороге Рая и орут, чтобы их быстрее пропустили. Спустя пару минут, я направился в казармы. Не могу я показаться Каланче в таком виде, мало ли что может случиться. Бочонок с водой был наполовину пуст, но этого мне хватило, для того чтобы смыть кровь на руках. Холодная вода всегда освежает. Умыв лицо, я неспешно побрёл к кровати и тут же упал на нее, сразу закрыв глаза. Никаких расспросов, любой, кто хоть пальцем меня сейчас тронет, получит по физиономии. Сон не приходил, вместо него я слышал лишь выстрелы, крики, мольбы о пощаде и… бешеный стук своего сердца. Прошло около пяти часов. Этот день не кончался. Всё, больше нельзя тянуть, пора известить Каланчу. Хотя, я более чем уверен, что кто-то из наших уже давно всё разложил ему по полочкам, но доложить о произошедшем — мой долг, как члена стаи, пусть и отстранённого, но всё же. Тяжёлые шаги разрывали тишину, стоявшую на базе, ребята горевали, а также молча наблюдали, как я с выражением ужаса на лице направляюсь к профессору. Самые ужасные секунды в моей жизни. Погибшие парни были здесь душами компании, теперь их смеха здесь больше нет, как и их самих. Наверняка эти взгляды означали это — «Почему погибли они, а не ты, сука?!». Потому что их знали и любили все, а меня — никто. Такова правда жизни. Наконец-то мне удалось войти в штаб, и стены стали моей защитой. В кабинете профессора горел светильник, а двери были приоткрыты. Ожидание буквально раздирало мою душу, поэтому я вошёл сразу, постучав, и при этом не дождавшись ответа. Дальше происходило полнейшее безумие. Я посмотрел на Каланчу, который понял для чего я пришёл, но ему нужно было что-то другое. Что же? О, этот таинственный взгляд — одна из черт профессора, которые заставляли его врагов дрожать. Не мог устоять перед этим взором и я, он смотрел будто сквозь меня, и мне пришлось обернуться, потому, как эта тайна уже буквально душила меня. В полумраке комнаты вырисовывался силуэт девушки. Она вальяжно раскинулась на диване, при этом издавая жалкое подобие ехидного смеха. Единственная девушка, которую я знал в Зоне, это наверняка она. Мир тесен? Или просто я заслужил такое наказание за провал? Я не ненавидел её, но она представлялась мне очень большой назойливой мухой, которая никак не отстаёт от тебя. Что же заставило её сюда вернуться? — Надеюсь, вы помните нашу общую знакомую? — этими словами Каланча вывел меня из раздумий. — Да. Это ведь наш бравый вор-охотник, не так ли? Сорока не ответила, хотя мой вопрос был направлен к ней. Профессор не спеша встал из-за стола и так же прошёлся по комнате. Остановившись прямо рядом со мной, он внимательно посмотрел на девушку и сказал следующие слова, которые как наковальня ударили меня по голове: — Сопроводите нашу знакомую до Агропрома. — Что? Зачем? — Это приказ, Том, за невыполнение которого вас ждёт наказание. Считайте это шансом искупить свою вину перед погибшими братьями. Странно слышать такое от Каланчи. Это прозвучало слишком жестоко, моей вины в случившемся нет, я был таким же членом отряда, как и все они. Если здесь и замешан кто-то из наших, то этого мы, скорее всего, уже не узнаем. — Ваша цель — тайник что в Ж\Д тоннеле, точные координаты получите на свой коммуникатор. А теперь вперёд, время не резиновое. Я не стал разговаривать с Сорокой, она просто встала с дивана, издавая те же звуки, и пошла за мной. Я покидал базу с чувством досады. Обидно, что из меня сделали козла отпущения, даже не имея никаких доказательств и фактов. Ну и пускай сами разбираются с ренегатами, а я умываю руки. Теперь у меня другое задание, которое нравится мне даже меньше чем предыдущее. Кажется, всё просто: сопроводить, вернуться, доложить. Надеюсь, проблем не возникнет, потому что есть у них такая привычка — появляться в самый ненужный момент. Если тишину можно почувствовать, то именно её я и ощутил. Все звуки для меня затихли, а Сорока, которая вприпрыжку шла за мной, что-то напевала и говорила себе под нос, однако ни слова я не слышал, или не хотел слышать. Хуже уже не будет, меня презирают в клане, дома меня никто не ждёт, так что я просто доживаю остатки своей жизни как могу. Агропром я всегда ассоциировал с пустыней. Если не природа тебя убьёт — то бандит. Да, их здесь много. Конечно, базу они тут не устраивали, но иногда так и не скажешь, наверняка не знает никто. Здесь я был всего пару раз, и оба раза меня надули как лоха. Да, будучи зеленью я думал, что существует что-то вроде «сталкерского кодекса», который поможет мне выжить, даже учитывая, что я одиночка, но такой хрени не существует и в помине. Спасибо большое Агропрому за то, что он сделал из меня недоверчивого сукина сына. — Мой тайничок во-о-он там. — Показывая пальцем в сторону тоннеля, сказала Сорока. — Отлично. Надвигается ночь, так что переночуем там, надеюсь тайник всё ещё на месте… Мысли вслух не были моим коньком, но заставляли людей сторониться меня, а иначе никак. Тоннель был уже довольно близко, а путешествие не затянулось, как я предполагал, оно и к лучшему. Нотка недоверия к девушке всё ещё находилась внутри меня. Сорока вся в шрамах и ссадинах, видимо её недолгое отсутствие было не самым приятным для неё, но она даже не пыталась хоть как-то на это намекнуть. Такое чувство, будто она ходит по Зоне как по детской площадке, эта беспечность просто убивает меня, это как минимум глупо. Мой комбез немного выделялся на общем фоне. Серые облака затянули небо, значит будет дождь, а это снизит уровень нашего шума и ликвидирует недостаток нашей маскировки. Мы тихо подошли к тоннелю и остановились. Вокруг не было ни души, что не могло не радовать, ведь если засады снаружи нет, то и внутри вполне может быть пусто. Но догадками сыт не будешь, мне нужна уверенность. Первые капли дождя упали на моё плечо. Еле уловимый свет исходил из тоннеля, намекая на наличие там костра. Темнота позволяла оставаться незамеченным. Камни под ногами выдавали меня, но я не привык действовать скрытно. Да, это искусное мастерство, признаю, но оно не для меня. То ли дело Сорока: на пару секунд я вообще забывал, что она идёт позади меня, и даже приходилось останавливаться, чтобы удостоверится в том, что она здесь есть. Тоннель был долгим, но всему есть свой предел. Наконец, я увидел обвал, а также костёр неподалёку. Сорока, удостоверившись, что здесь никого нет, рванула к обвалу. Забавную сцену я наблюдал. Дальше она прислонилась к правой стене и стала нажимать на кирпичи, как вдруг, один из них поддался, и она его вытащила. За образовавшейся дырой показалась целая камера, а в ней сумка. Что же, дело сделано, можно и отдохнуть. Я присел у костра, а рядом села и Сорока. Она рылась в сумке, то и дело доставая оттуда разные мелочи и полезности, но, заметив, что я наблюдаю за этим, она отвернулась в другую сторону с хмурым видом и принялась дальше рыться в сумке. Снаружи уже вовсю шёл дождь. — Я постою на стрёме первый, а потом разбужу тебя. — Мои слова её вообще, похоже, не трогали. — Чёрт, я обронил свои часы на улице, пойду найду их. Эти слова были лишь предлогом, я знал, что мешаю ей, так что минут пять решил её не смущать своей компанией, а вставая, я заметил, как она вытащила из сумки листы и что-то вроде карты. Дойдя до выхода из тоннеля, я остановился, просто наблюдая за дождём. Небо потемнело и даже покраснело. Довольно неестественное явление, но это же Зона. Я положил руки в карманы и закрыл глаза. Снова я наедине с собой. Звуки приглушаются, а перед глазами плывут воспоминания, но это уже не случаи из детства, а то, что произошло недавно, пора бы об этом забыть. Я слышал, как кто-то сказал: «Не принимай всё близко к сердцу, я так уже делал, а теперь посмотри на меня: я такой же, разбитый, никому не нужный старик». Кажется, это был какой-то дед в парке, он утешал меня, когда другие дети смеялись надо мной, но теперь и только теперь, я понял его в полной мере. Вдруг всё это исчезло. Будто кто-то поднёс барабаны к моим ушам и начал со всей дури по ним бить. Я посмотрел на небо: оно стало кроваво-красным, ужасный гром и молнии озаряли небо. Из тоннеля послышались быстрые шаги и крики: «Я знала, но почему именно сейчас?!». Дальше небо озарилось светом, и я потерял сознание.***
Судорожно сжимая руку, я пытался нащупать оружие, но этого не произошло, вместо рукояти АК я нашёл руку. Она была меньше моей, да и пальцы явно не мужские, значит это Сорока. С большим трудом я открыл глаза. Мы лежали на земле, рядом строение, не будь я растерянным, сказал бы, что это станция «Янов». Небо серое, холодно, ветер. Я встал с земли и попытался разбудить девушку. Что только что произошло? Почему мы на Янове? Снова вопросы. Моего рюкзака и оружия не было, но хотя бы КПК остался. Сорока приподнялась и тряхнула головой. Я посмотрел на неё. С её уст сорвались только два слова: «Какого чёрта?...»…Конец?