Заставь души сиять

      «Просыпайся, Семён, время. У тебя его немного осталось».       Очень нежный голос, губы почти касаются моего уха. Ещё бы не последняя фраза...       Я с трудом разлепил глаза, широко зевнул и протёр стекло автобуса. Дождь, грёбаный дождь, усыпивший меня по пути, и не думал прекращаться.       Постой, какой дождь, какой автобус?       Я подскочил, больно ударившись коленями о кресло спереди, и рухнул обратно. Я же вчера, то есть сегодня... сегодня... Когда? Что делал? Что я вчера делал и какой сегодня день?       Телефон оказался в нагрудном кармане рубашки, но дата сбросилась на 1 января 2000 года. Учитывая, как душно в автобусе и как легко я одет — а это рубашка и шорты! — сейчас весна, лето или осень, но явно не зима. А вчера она была, это точно. Новый год только-только наступил! Может, я на юге? Улетел с друзьями на острова?       Голова не раскалывается, что удивительно, а просто... Мозг скрипит, пытаясь впихнуть в явно маленькую черепушку огромное количество информации. Это хаотичное чувство дежавю и обречённого спокойствия, будто так и надо — просыпаться в дурацкой одежде в каком-то автобусе вместо своей квартиры.       В автобус вошла красивая девочка со светлыми волосами и укоризненно взмахнула зонтиком. Капли.       — Ты новенький, да? Пошли скорее, а то тебя заждались уже, никто не подумал, что ты зонт не возьмёшь.       — А? Да, конечно, пошли.       Где я, блин?       Кое-как умещаясь под зонтом, мы быстро зашагали по прямой, миновали какие-то ворота с надписью «Совёнок», какое-то здание, какую-то площадь с какой-то статуей, и в итоге пришли к небольшому домику, сильно пахнущему сиренью.       — Ольга Дмитриевна, можно? — с силой постучала девочка.       Дверь открыла тёмненькая и выше первой на голову.       — Славя, зонт сюда, — она указала на угол и повернулась ко мне: — Ну, что, Семён, верно? — и улыбнулась.       — Нет, Максим, — улыбаюсь в ответ.       — Я тоже не люблю своё имя, — сказала, э-э, Ольга, — но что поделать, Семён, будем знакомы!       Почему я солгал? Откуда она меня знает? Меня не покидает ощущение, будто я сплю, хотя это — до боли знакомая реальность...       — Добро пожаловать в «Совёнок», пионер! Жаль, что ты опоздал, конечно, да ещё погодка такая, подвела нас, но тем не менее... — она развела руками.       — Ольга Дмитриевна, Вы даже не представились, — укоризненно сказала светлая.       — Ох, прости меня, пожалуйста, я вожатая...       — ...Ольга Дмитриевна, приятно познакомиться, — я протянул руку, и вожатая пожала её, легонько посмеявшись.       — А меня Славяна зовут! — светлая слегка присела в реверансе.       — Приятно познакомиться, Славяна. Редкое имя, — я протянул руку и ей.       Неслабая такая хватка.       — Да, мне все говорят. Можешь ещё Славей звать.       — Тогда ты меня Сёмой, чтоб было честно.       — Ну, кончайте любезничать, товарищи. Славя, дорогая, беги пока дальше, а мы с Семёном пройдемся до склада, раздобудем ему зонтик.       — Вперёд-с, — я отошел от двери, пропуская дам.       — Сумку можешь здесь оставить, Семён, промокнет.       Я тупо уставился на сумку, которая всё это время висела у меня через плечо. Ну да ладно.       — Ну и дождина, — Ольга Дмитриевна раскрыла зонтик и притянула меня за воротник. — Не ожидал, товарищ?       — Да какой я товарищ, пока что просто пионер, — сорвалось с языка, — даже не комсомолец.       — Главное — усердие! — попыталась перекричать шум дождя вожатая, не отпуская рубашку.       — Не помните галстук, пожалуйста, Ольга Дмитриевна, дайте лучше...       ...передохнуть. Что я несу?       — ...зонтик, я знаю, где склад!       — Что, уже бывал здесь? — удивилась она.       — Да, давно, помню примерно!       Вожатая вручила ключ и указала примерного направления. Мы вновь прошли площадь и остановились у какого-то здания, где вожатая встала под навесом.       — Ух, пионер, какой молодец, что помнишь! Ну, беги туда, бери зонт побольше, и сюда. Одна нога здесь...       — Вторая служит на благо трудящихся! — крикнул я, сбегая по ступенькам.       Откуда эта идиотская фраза? Я что, и правда бывал здесь когда-то? Это явно не турпоездка на юг, где все говорят по-русски и «пионеры». Хотя какие, нахер, пионеры, они же растворились на страницах книг по истории вместе с великой страной! Ну, или не до конца... Это типа как битвы в средневековье, которые устраивают люди, когда им нечем заняться? Как же это называется... Шьют костюмы, выезжают, сражаются. Блин, вспомнить не могу. Ролевые игры?       В любом случае стоит завязывать с наркотой. Мало того, что я не помню, с кем я договорился насчёт подобной поездки, я даже не помню, как дожил до лета. Если это не русский курорт для вот таких русских переодевальщиков. Память обрывается на моменте, когда я...       Лицо густо покраснело, даже уши запылали. Пришлось изрядно помотать головой, чтобы согнать краску. Первый раз в жизни, что ли?.. К лицу вновь прилила кровь. Никогда не думал, что такая элементарщина способна заставить меня стыдиться. И возбудиться... Кажется, это была очень горячая девчонка, но, хоть убей, не помню, как она выглядит.       Стрельнул висок, вырисовывая какую-то пьянку в клубе и яркую, огненного цвета машину. Вышел поговорить по душам с серьёзными людьми? Тогда бы я не проснулся...       Итак, давай по очереди. Вот я просыпаюсь в очередной раз и иду на работу. Да, конец месяца, мне ещё позвонили по поводу бронирования всего VIP'а. Хотелось сунуть руку в карман за телефоном, чтобы удостовериться, но в такой дождь за телефон было страшно, ещё выроню.       Я подошел к складу и вдруг увидел неподалёку, на берегу, человека с огненно-рыжими волосами, в одной рубашке с синими пятнами по низу. Это не его машина была? Он кидал камни в реку, но какой смысл в такой ливень? «Эй, друг!» — крикнул я, и человек обернулся... В глаз попала вода, я начал моргать. Когда проморгался, на берегу никого и в помине не было. Показалось?       Кое-как отперев склад, я вошёл и отдышался. Ну и дождина, действительно... Испортил весь день, благо на юге тепло. Или дождь тёплый. Лето или юг — вот в чём вопрос.       Спина вдруг почувствовала горячее прикосновение. Я резко обернулся, но никого не увидел ни вблизи, ни вдалеке. Что, блин, за хрень?..       Зонты обнаружились в самом конце склада, видимо, всё разобрали. Я выбрал экземпляр черного цвета, открывающий вручную, без всех этих кнопочек, которые имеют свойство ломать спицы, если те запутались. Теперь пошли обратно...       Итак, забронировали VIP, я поговорил со всеми-всеми-всеми... Так и бегал весь день, договариваясь то о поставках, то о местах, то о номере, то об артистах.       — А ты быстро, Семён! — сказала вожатая, когда я отдал ей зонтик. — Но на обед всё равно опоздал.       — Он что, так быстро закончился? — я огляделся, слегка огорчённый. «Столовая», — гласила небольшая надпись над дверями.       — Да нет, просто ты поздно проснулся, — вожатая хихикнула. — Но ничего страшного, есть ещё ужин. Пошли, Семён, обратно, распакуем твои вещи, заодно просохнешь, дождь скоро закончится.       — Сомневаюсь, — я посмотрел на свинцовые тучи.       — Но хорошо, что вода теплая, не простудимся, — и вожатая раскрыла свой зонт, обрызгав меня.       — Спасибо, Ольга Дмитриевна, — я сделал то же самое. Вожатая засмеялась и шагнула за козырёк.       — Давайте, наверное, под моим зонтом, он широкий, Ольга Дмитриевна. Не будем толкаться, — я жестом остановил её и указал на пустое место около себя.       Несмотря на всю противоречивость ситуации — толкаться мы будем и под одним зонтом, — вожатая улыбнулась и пристроилась рядом. Ветер как-то незаметно утих и не мешал разговаривать.       — Сколько уже дождь идёт?       — С самого утра льёт, — сокрушенно покачала головой вожатая, — ни одного дела толком не сделали. Ну, хоть статую дождь отмыл.       — Эту? — я указал на статую человека посреди площади.       — Именно, Семён. Больше статуй здесь нет.       — Неправда, две на входе, — возразил я.       И откуда мне это известно? Что я вообще делаю? Эй, верните контроль над телом, что за автоматический режим!       — И правда же! — вожатая деланно удивилась. — Какой внимательный пионер! Кажется, Славяне помощь будет!       — А ей нужна?       — Да, она у меня самая ответственная здесь и внимательная, а ты пока просто внимательный!       Вожатая захохотала, а я заулыбался вместе с ней. Какой она легкий человек, заразительно смеётся, хотя такое строгое лицо...       Вдруг она продемонстрировала его. То самое строгое лицо.       — Алиса, ну-ка быстро приведи себя в порядок!       По дороге шла рыжая девчонка с таким же рыжим зонтиком. Рубашка была перекручена в узел на груди, а пионерский галстук обнаружился у неё повязанным на руке. Алиса одарила вожатую не самым приятным взглядом и остановилась на мне, точнее, на руке вожатой на моём плече, подтянувшей зонтоносца поближе.       — Привет, я сегодня приехал, Семён, — я протянул Алисе руку.       С каким-то странным выражением лица она ответила:       — Приятно познакомиться, — и с силой сдавила ладонь. Что за девки…       — Слушай, рыжик...       — Не смей называть меня "рыжик"! — вдруг выкрикнула она и, побагровев, вырвала руку. Девушка собралась было уйти, но её остановили цепкие пальцы Ольги Дмитриевны.       — Быстро приведи себя в порядок, Двачевская, — спокойно сказала вожатая.       Как в море корабли. Ну, или в космосе. Состыковка зонтами, чтобы взаимодействовать между собой и не намочиться. Подняв зонт выше Алисиного, я намочил плечо, но уберег свою спутницу.       — Прости, Алиса, я просто хотел спросить, это не ты там, на берегу, сидела?       — На каком ещё берегу? — девушка, предварительно отвернувшись, развязала узел и застегивала теперь пуговицы.       — Заправь, — строго сказала Ольга Дмитриевна.       Рыжая заправила рубашку.       — Вот и молодец, настоящая пионерка, Двачевская! И ещё тебе должно быть стыдно, что перед товарищем ты показываешься в неприглядном виде и грубишь.       Рыжая что-то недовольно пробурчала и обошла нас, попеременно буравя взглядом то меня, то вожатую.       — Что с ней такое, Ольга Дмитриевна? Почему такая злая?       — Ох, это тяжеловатый случай, она у нас местная достопримечательность.       — Хулиганистая?       — Правильно, пионер, хулиганистая. Надеюсь, ты у нас не такой, Семён? — и вожатая улыбнулась.       Мне определенно нравится её улыбка. Не знаю, насколько она меня старше, но ненамного, лет на 5-7.       Вдруг где-то раздался визг, и мимо нас пронеслась девушка с грязным платьем. А следом за ней девочка лет 12-13, держа в руках огромного кузнечика. Зонта не было ни у одной.       — Лена, Ульяна, бегом ко мне! — гаркнула вожатая, да так, что я чуть не оглох. Ох и командирский же у Вас голос, товарищ вожатая...       В ответ донёсся детский смех.       — Ладно, Ольга Дмитриевна, думаю, сейчас прибегут. Или мне за ними сходить?       — Да, будь добр, сходи за ними, — попросила вожатая, раскрывая свой зонт, — не заблудишься?       — Не заблужусь, ну или девочки укажут путь.       Ольга Дмитриевна улыбнулась напоследок и ушла в сторону домиков, а я, прикинув направление бега пионерок, пошёл в обратную сторону. Один из зонтов обнаружился около какого-то здания недалеко от входных ворот, а второй, как я ни крутился, так и не сумел обнаружить. Куда-то в кусты, может, ветром отнесло?       На чём я остановился? Ах да, 29 числа я весь вечер провёл у телефона с ручкой и документами. А мне ещё надо было поговорить по поводу особых гостей... Это уже было тридцатого... А вот тридцать первого я целый день приводил себя в порядок, покупал подарки по мелочи. И всё, я на работе, бегаю с высунутым языком до самого главного момента торжества. Потом кто-то речь толкал, включая меня, наш уважаемый начальник стреляет шампанским и...       Всё, не вспоминается. Как и второй зонт, воспоминания сбежали. А первый был безнадежно мокрым — его опрокинуло и залило дождем. Особо не заморачиваясь с сушкой, я слил воду и собрал его, скромно понадеявшись, что не придется идти на склад за ещё одним... Мне даже не пришлось далеко идти — навстречу мне шли обе: и ребёнок, и весьма фигуристая девица.       — Что, ребят, проштрафились? Залезайте, зонт широкий. А этот — всё, — я перехватил жалобный взгляд пионерки постарше.       Та только вздохнула и встала рядом. Как и павший щит, его хозяйка была безнадежно мокрой. А ещё у нее ничего не было под рубашкой. Здесь модно грудь выпячивать, что ли? Ладно ребенок без этой важной вещи, там ещё нечего держать, но ты-то вполне взрослая. И фигуристая. Так и просится это слово с языка…       — А ты что, новенький, да? — спросила у меня младшая.       — Да, только приехал.       — Ульяна, — она протянула мне грязную руку.       — Семён, — я просто помахал ладонью в воздухе, указывая на грязь.       — Лена, — раздался тихий голос сбоку.       — Приятно познакомиться, Семён.       Уля, да?       Вдруг я ощутил какой-то легкий, но очень приятный аромат. Нос зачесался, вынуждая громко чихнуть. «Будь здоров!» — пожелали мне девочки, одна громко, вторая так же тихо. Я молча поблагодарил их, и до домика вожатой мы шли в молчании. Ульяна порывалась встретиться с вожатой, болтая обо всём подряд, а Лена ограничивалась поддакиваниями, поэтому я периодически подтаскивал их к зонту и размышлял о происходящем.       Пионерлагерь «Совёнок». Пожалуй, абсурднее ничего быть не может, кроме перехода из зимы в лето. Давай, память, напрягайся!       Итак, мы пошли праздновать с традиционным выстрелом пробки и... и... И!..       — Семён, не туда, — отвлёк меня тихий голос.       — А, прости, Лен, — я послушно развернулся и чуть не столкнулся с ней. Пришлось подхватить девушку, дабы не уронить.       Шрамы исчезли!       Я ошеломленно посмотрел на руку, поддерживающую девушку под локоть. Шрамов и правда нет!       — Может, отпустишь? — спросила Лена своим убитым голосом. Я не расслышал, поэтому она повторила.       — Ой, прости, я тут просто... Э-э, голова закружилась. Прости, спасибо большое. Пошли.       Следом я перевел взгляд на левую руку, которая подтвердила мои опасения — ни одного кольца. Странно, я отчётливо помню, что она — кто? — нашла одно лишнее, но его происхождение так и осталось за пределами моего понимания...       Тук-тук, Ольга Дмитриевна!       Дверь отворилась, пропуская троих пионеров внутрь.       Вожатая нахмурилась, а при беглом осмотре Лены её лицо и вовсе окаменело. Я же сделал умный вид, что всё это время глядел в сторону. Ну, или на саму вожатую, всё-таки...       — Ульяна! Чтоб больше такого не повторялось! — я вздрогнул, когда домик сотряс голос вожатой.       Что-то я размечтался о ней... Как же она кричит во время...       — Семён!       — Есть?! — непроизвольно вырвалось у меня.       — Будь добр, проводи Лену до музыкального клуба, там её соседка, Мику...       Вика?       — ...посушится, посидит, заодно познакомишься.       — Хорошо, — я кивнул, — пошли, Лен.       — Я с ними не пойду! — Ульяна демонстративно отвернулась.       — А ты всё равно без зонтика, беги обратно. И проконтролируй Алису, чтоб больше не смела так издеваться над формой!       — Есть, гражданин начальник! — девочка быстро отсалютовала и выбежала на улицу.       Мы вышли следом.На этот раз Ульяна не мешалась, поэтому и под одним зонтом можно было идти более-менее свободно.       — Лен, можно нескромный вопрос?       — Чего? — она сверкнула глазами.       — Почему?.. — я кивком указал на её грудь.       — Потому что! — резко ответила она и отвернулась.       Да что все такие психованные, понять не могу...       — Да ладно, прости, я не смотрел...       На меня уставились зелёные изумруды глаз.       — ...к тому, что ничего такого, просто интересно, чего я там не видел?       Изумруды налились кровью.       — Интересно, где ты насмотрелся? — тихо произнесла она.       Казалось, даже дождь испугался этих слов, так внезапно прекратился.       — У сестры, — парировал я. — Чего такая злая?       — Ничего, — она вновь отвернулась.       Да уж... Может, я чего-то не знаю об этом месте? Ну, например... всего? Я сказал, что был здесь, и не соврал — некоторые вещи казались смутно знакомыми, как будто едешь по памяти по окраинам города, ориентируясь исключительно по разноцветным фасадам грязных зданий.       Мы поднялись на веранду здания с большущим, во всю стену, окном.       — Привет... — донеслось откуда-то со стороны. Оглянувшись, я вновь никого не обнаружил, но тут же нарвался на взгляд Лены.       — Что такое?       — С кем здороваешься? — спросила девушка.       В смысле? Это я был?       — С клубом. Здравствуйте этому дому, знаешь такое?       Девушка ничего не ответила.       — Хозяйка, встречай гостей! У нас принц принцессу привёз, даже будучи заблудшим в дебрях времени, сквозь холод и дождь, сквозь лютый мороз!       Что за ерунду я сейчас выдал? Ладно, там вроде есть немного смысла...       В ответ донеслась непонятная фраза с явной ноткой восхищения, а через секунду из-за огромного рояля показалась девочка.       Очень странная девочка: две длиннющие косы, сложенные под немыслимым углом и окрашенные в нежный зелёный цвет, такие же глаза (хм, ближе к голубому?), не по-летнему белая кожа и стройная фигура.       Она задала мне вопрос, но я ничего не понял. Другой язык?       — Прости, не понимаю, — я развел руками, поставив зонтик сушиться.       — Ой, привет, я просто подумала, что такое красивое хайку...       Как по мне так это кривой пушкинский слог.       — ...может, по-японски разумеешь, так интересно было бы, я вообще удивилась, что здесь кто-то его знает, совпадение, не иначе, это судьба, наверное...       — Прекрати, пожалуйста, — попросила Лена, и поток слов оборвался.       — Меня зовут Семён, я новенький, а тебя как?       — Мику!       Вика?       — Приятно познакомиться! — и девочка воздушной походкой приблизилась ко мне, протягивая руку.       Повинуясь внезапному порыву, я наклонился и коснулся руки губами.       — Очень приятно, миледи, танцуете?       — О-о да, — Вика или Мику издала смешок, прикрыв рот ладошкой. Я отпустил девушку, а она перевела взгляд на Лену; голубые (какие же?) глаза тут же расширились от ужаса.       — Ульяна, — безучастно ответила Лена.       — Я только проводил, — я уверенным шагом направился в центр комнаты. Где-то тут стул должен быть мой...       Усевшись, я заметил шок на лицах подружек.       — Что? Я здесь был когда-то, ничего не поменялось, — сунув руку в карман, я обнаружили блок сигарет. Тут медиатор должен быть...       Ка-акой медиатор, алло?!       Очнись, парень, где ты и что делаешь? Ты понимаешь, что впервые в этом месте, а ведешь себя так, будто завсегдатай! «Золотой» клиент, что ли?       Я ухмыльнулся. Грань между иронией и сарказмом не то что бы тонка, просто не каждый знает смысл. Не так; скорее, не только лишь все знают, что сарказм — это высшая степень иронии, или её темная сторона.       Вот закурить сейчас было бы кстати... Так и сделаем. Я прошагал мимо эксгибиционистки и болтушки, на ходу шаря по карманам в поисках зажигалки. Не-а, нет её.       — Девчонки, есть спички?       — Откуда? — отозвалась Лена.       — Ну, у каждого пионера должны быть предметы первой необходимости — соль, спички, нож.       Эксгибиционистка осклабилась и достала из нагрудного кармана коробок. Сухой. Удивительно.       — О, спасибо, — я чиркнул и с первого раза сумел зажечь сигарету без фильтра. Да это ж самокрутка! Убойная, охренеть...       Лёгкие обожгло, будто с непривычки.       — А ты очень наглый, Семён, — сказала пионерка. Я уставился на неё, точнее, на её грудь — пособие по эпатажности было весьма... объёмным. Или объёмистым?       — Сказал мне человек без одной очень важной детали одежды. Рояль открой, иди да переоденься пока во что-нибудь, сюда повесим, пусть малость просохнет. Или твоя соседка пусть сбегает домой, тут же по прямой.       И откуда я это знаю?       — Откуда ты это знаешь? — зелёные глаза расширились от страха. Она и так несказанно удивилась, когда я закурил прямо перед ней, а теперь и вовсе.       — Ну так домики где? По прямой, если по траве. Или ты не хочешь по мокрому идти? Тогда идите переоденьтесь, девоньки, я-то ладно, не маленький мальчик, а вдруг кто заявится? Стыдно будет.       Они как-то странно переглянулись, но пошли что-то придумывать, спрятавшись за крышкой инструмента.       Итак, давай подумаем ещё раз. Шампанское стреляет, что дальше? Логично, что начинается пьянка, конкурсы, всё такое. В стриптизе начинается, как можно было догадаться, стриптиз, в особенной части особенная часть... Так, я помню машину и женщину, которое указывала мне на неясные шрамы и кольцо, но что дальше? Что произошло в промежутке между первым и вторым?       Думай, голова, думай... Что ты мог сделать? Самое вероятное — это нажраться вместе с гостями и уйти в отрыв. С женщиной... Выпить немного вдвоём? Возможно. Ещё раз. Есть факт празднования, есть факт наличия какой-то женщины, которая исследовала моё тело. Тогда есть три места, где я мог это сделать: дома, на съёмной квартире, собственно в клубе. В любом из трех случаев потом мы продолжили праздновать либо уснули... А дальше провал. Зияющая дыра. Хотя нет, просто туман. Ориентиров нет, новая местность. Свободная память. Ну, давай заполнять, раз такое дело…       Я бросил окурок в траву, где его тут же прибил дождь.       Постой, есть же ещё подсознание! Точно, подсознание! Вот только как задать ему вопрос и вернуть контроль над своим телом?       А стоит ли? Оно вполне успешно прикидывается местным в этом странном лагере, нет смысла демаскировать себя. Особенно если это и правда лагерь... Пионерский.       Меня пробрала дрожь. Путешествие во времени? Исполнилось новогоднее желание? Отличный приход? Реконструкция на островах? Нет-нет-нет, всё, Семён, всё херня, давай по новой.       — Семён! — меня позвала Мику. Или Вика.       — Что?       — Иди сюда!       — Зачем, интересно? Ублажение сразу двумя? — пробормотал я, но пошёл. Не то чтобы я против…       Девчонки аккуратно, не попадаясь мне на глаза, обошли вокруг рояля.       — Это типа что?       — Постой здесь, мы пока выжмем одежду!       — Сразу нельзя было так сделать?! — раздраженно отозвался я и протянул руку за гитарой.       Привычно закинув ногу на ногу — знаю, что это женская позиция! — я провёл пальцем по нейлоновым струнам. Вот она, моя родная полуакустика, работаешь? Панелька приветливо мигнула, показывая, что батарейка жива. Подсоединить, что ли... Да ну, в такой дождь играть что-то энергичное — это издевательство. Давай немного спокойного...       — Ты ушла рано утром... чуть позже шести...       Это точно, если я сплю, то ты уже ушла. И потом придется искать и здесь, и там... И сходить с ума, правда, вот в этом месте. Вдруг не проснусь?       Губы сами по себе расплылись в улыбке, немного коверкая слова. Невозможно, просто невозможно спать таким образом. Хотя тело какое-то легкое, нет ощущения капающей с лица смолы... Всех этих обязанностей, дежурной нахмуренности, тяжести нового дня, невозможности выспаться. Курорт, одним словом. Ладно, потом решим, что будем делать, а сейчас пока живем. Если я усну или умру, и проснусь в реальном мире — всё в порядке. А если нет?       Ну, нет так нет.       Гитару пришлось отложить, позволив перегруженному мозгу разрядиться громким бессмысленным хохотом. Действительно, остаться жить в шестидесятых-семидесятых, чего уж там. Без документов, связей и средств. Не думаю, что в сумке лежат кирпичи зеленой валюты, бесполезной в это время. А по сути: я зонт раздобыл, шалопаев на дисциплинарный привел, Лену сюда проводил, можно и обратно пойти к Ольге Дмитриевне. Мне ж ещё направление надо получить, да? Какое-нибудь, расписаться, что приехал...       — Вы закончили?       — Да! — девчонки прошагали обратно и заняли скамейку у окна.       — Погладишь потом это все, — я усмехнулся, глядя на Лену. Мятая рубашка и мятое платье смотрелись ужасно. Я-то всегда аккуратно одеваюсь, модный, опрятный, всё такое. Люблю себя, что поделать. Работа такая, хорошо выглядеть надо. Даже телефон купил новый, чтоб не позориться перед людьми. Кстати, про телефон. Что у нас там по истории звонков? Сбросилась, отлично! Как и дата. А сообщения? Числа какие-то, время, суммы... Ничего конкретного. Вот оператор поздравил, единственное сообщение, где букв было больше, чем цифр. Пусто, однако. Давай в галерею.       О... Тут надолго. Всё подряд. Прокрутив до самого конца, я убедился, что со времени его покупки так ни разу и не оценил свои возможности фотографа. Да и вряд ли там было что-то стоящее, в клубе я не фоткаю, иначе лишний кадр там, лишний кадр здесь…       — Что ты там смотришь? — кто-то задал мне вопрос.       — А? — я поднял голову и увидел Лену.       — Что смотришь там, говорю?       — Телефон. Ничего интересного.       — Телефон? Такой маленький? — мне послышалось, или это было искреннее любопытство?       — Ну да, — я повертел им в воздухе и убрал в карман.       — Покажи, пожалуйста, — Лена протянула руку.       Ты мне вообще-то не нравишься.       — Потом покажу, сейчас идти нужно обратно. Зонтик высохнет твой, или Вика проводит.       — Я Мику! — завопила зелёноволосая девушка.       — Да-да, Вика... что? — я осёкся.       — Ми-ку, — раздельно, по слогам произнесла она.       Что за имя такое дурацкое?       — Как, ещё раз? Мику? Это какой язык?       — Японский.       И правда, милая моя, как я мог забыть?       Подожди-подожди, какая милая, ты чего?       — Прости, Мику, не буду больше, — пришлось улыбнуться и быстренько ретироваться, пока мое подсознание не выдало ещё какой-нибудь фокус.       Так, домики по прямой... Милая моя Мику... Как я вообще сумел такое выдумать?       Прикосновения мокрых травинок, запах озона, внезапно накатившее возбуждение — слишком реально. Но настолько знакомое место и сама несуразность происходящего — явно сон. Ладно, где тут у нас домик с сиренью?       — Ольга... — я запнулся, — Дмитриевна, разрешите войти?       — Подождите! — раздался приглушенный голос вожатой, а спустя минуту она открыла.       — Так, подвиньтесь, — я аккуратно тряхнул зонтом и поставил его в угол.       — Все сделал, Семён? — спросила она, возвращаясь к зеркалу. Красилась, что ли?       — Даже больше. Так, давайте распишусь, что приехал, всё такое. Где документация?       Вожатая хихикнула.       — Какой самостоятельный пионер у нас, бывал здесь?       — Я ж сказал, что был. Да и просто логично, — я пожал плечами.       Пока вожатая открыла стол, чтобы достать надлежащие бумаги, я подошёл к зеркалу. Дай хоть посмотрюсь...       — МАМА! — вырвался у меня вопль, когда зеркало показало какого-то левого парня, ничуть на меня не похожего.       — Что такое, пионер? — вожатая вмиг оказалась рядом со мной, ухватив за плечо.       — Это... кто? — я ткнул в зеркало пальцем.       — Ты, — вожатая развернула меня и внимательно вгляделась в лицо.       О, не настолько близко, пожалуйста...       — Вылитый ты, — она развернула меня обратно к зеркалу.       — А, ну да, — я состроил грустную рожицу. Зеркало не преминуло выдать то же самое.       Немного покривлявшись, я убедился, что самый причудливый металл на планете не врёт, или врёт крайне убедительно. Вообще, вообще!.. Если бросить курить, то я мог бы и помолодеть, наверное. Но не настолько. Прям дико свежее лицо, я бы дал себе лет 16-17, только взгляд дико контрастировал с этим наивным выражением в зеркале. Старшеклашка, старшеклашка... Ну и бред. Зато понятно, почему мне показалось, что Ольга Дмитриевна старше меня на 7 лет. Чутьё, блин, на самок.       — Насмотрелся, красавчик? — неожиданно прозвучало под ухом.       — Да, насмотрелся. Но вы красивее, Ольга Дмитриевна, честно, — я повернулся и похлопал глазками.       Форменный идиотизм. Как я вообще додумался так сделать?       Вожатая захохотала и похлопала меня по плечу.       — Вот ручка, вот обходной, но это попозже. Пошли ужинать, пока дождь вновь не зарядил, товарищ Семён.       — Сказал же, что пока только пионер, — я улыбнулся и взял свой большой зонт.       Сумку надо будет проверить, кстати...       До столовой мы добрались быстро, подгоняемые холодным ветром и низко нависшими тучами. На входе была толкучка, устроенная Славей — она призывала каждого следить за обувью и вытирать о коврик, дабы сильно не натоптать в столовой. Пионеры были недовольны, но в общем случае соглашались, что грязь грязью, но меньше — не больше. Последними зашли мы, обсуждая порядочность и ответственность детишек.       — Хорошо, что дождь успокоился, — выдохнула девушка на входе, — ещё бы луж не было, замечательно было бы.       — Пошли, отдохнешь, товарищ, — я придержал дверь и пропустил вожатую вместе со своим доверенным лицом.       В столовой было людно и жарко. Окна приоткрыты, чтобы детей не просквозило, но можно ещё шире... Повсюду кафель, просто выполненные столы и стулья, на стенах динамики и фонари — типичная столовка в любом государственном учреждении, где люди исключительно перекусывают. Ничего лишнего; пришли, поели, ушли.       Как самым последним, нам со Славей пришлось немного подождать, пока какие-то малыши закончили и с хохотом убежали на улицу.       — Приятного аппетита, Славь, — я внимательно посмотрел на свой ужин. Горячий суп, компот, хлеб, тефтели. Ничем не отличается от соседского.       — Спасибо, — она перебросила косы назад и подула на суп. — Как тебе первый день в лагере?       — Первый вечер, скорее. Нормальненько, только дождик.       — Да уж, дождик, — девушка широко улыбнулась и тут же поникла, — вторую неделю не хочет останавливаться, представляешь?       — Ужас, — я покачал головой и отправил ложку в рот.       Стандартный такой горячий суп, но достаточно вкусный. Это явно не курорт, тогда было бы что поинтереснее.       Время задуматься над этим, кстати. Где я, блин, и что происходит? Вокруг меня пионеры, над головой дождливое небо, под ногами кафель, рядом красивая девушка, внутри — горячий суп. Мысль дала сбой, и многочисленные вопросы обратились в дым, образовав красивую фигуру...       Я и правда в пионерлагере 60-70-х годов. Не курорт. И почему-то молодой. Я всегда был медлительным (тормознутым, если честно), но теперь эта медлительность сыграла хорошую службу — осознание происходящего приходило настолько постепенно, по частям, что мозг успевал переварить и забыть всю странность происходящего.       Да уж… Я в пионерлагере. Ничего необычного. Даже не представляю, как реагировать. Я понимаю, проснуться хрен пойми где после пьянки, это уже привычно. Но чтоб ещё и во времени переместиться?       — Сёма, идешь?       — А? — я оторвался от размышлений. Славя доела и теперь звала меня на выход. — Да, пошли.       Выйдя на улицу, я без особого удивления обнаружил, что вновь пошёл дождь. Вожатой нигде не было видно — либо ушла, либо до сих пор внутри.       — Так, теперь подождём Ольгу Дмитриевну, — Славя потянулась и хрустнула пальцами.       Ну да, зонт-то у нас один, и он мой. Ждём-с...       Минут через десять вожатая вышла, выпроводив всех пионеров, и обратилась к нам.       — Ольга Дмитриевна, что насчет автобуса? — девушка даже как-то вытянулась в струнку.       — Ничего, пусть уезжает.       — Хорошо, — кивнула Славя и подняла свой зонт. — Семён, не хочешь пройтись? Надо сказать водителю, что не нужно ждать.       — Пошли тогда проводим Ольгу Дмитриевну, а то зонта два.       Славя недовольно цокнула.       — Но это же приличный крюк!       — Тогда пусть тебя Семен проводит, у него очень большой зонт, а я пока твоим воспользуюсь, хорошо? После занесу к тебе. Семён, ты не против? — обратилась ко мне вожатая.       Всё что угодно ради вас.       — Да, провожу. Пошли к твоему автобусу, — и я взялся за зонтик. Чувствую, мы с тобой подружимся…       Путь до автобуса оказался немаленьким, поэтому пришлось согласиться со Славей, что крюк до дома был бы лишним. Огибая лужи и периодически намокая, дабы закрыть пионерку, я пожалел, что вообще согласился на подобное. Мог бы с вожатой поболтать, уединиться, дождь за окном…       — Осторожно, — предупредила Славя, совершая огромный прыжок через лужу около ворот. Я прыгнул следом и чуть не навернулся на мокром асфальте, благо девушка удержала меня от падения. Подойдя к автобусу, она что-то сказала в салон, и мы развернулись обратно, прыгнули через лужу и встретили Ольгу Дмитриевну с двумя зонтами.       — Куда-нибудь ещё нужно, Ольга Дмитриевна? — спросил я, опасаясь ещё какого-либо поручения.       — Никуда, повсюду дождь! — ответила вожатая, и мы дружно зашагали по домам.       Когда я зашел в домик вожатой, меня ждал сюрприз, а именно: Ольга Дмитриевна объявила, что спать я буду в этом домике вместе с ней, нужно разобрать койку, на которой уже была гора белья; порядочные пионеры сидят дома в такую погоду, но можно прогуляться в качестве исключения, а ещё мне были вручены ключ от домика и обещание умывальных принадлежностей. От такого количества информации тут же закипела голова, поэтому бредовою идею прогуляться я решил осуществить, даже не задумываясь.       Вернемся к злободневному вопросу.       ГДЕ Я?!       «В пионерлагере».       Кто здесь?!       Раздался смех, и я обернулся, но никого не увидел.       Что за глюки? То человек на берегу, то голоса в голове. Со мной все в порядке? Пришлось даже укусить себя за палец, но нет — окружающее действительно. Да не бывает таких реальных глюков...       Не особо переживая за одежду, я шел наугад, пока не вышел на площадь со статуей. Это был мужчина в деловом костюме, державший у лица пенсне. Наверное, потому что сквозь пелену дождя не особо понятно.       О, вот ещё один непорядочный пионер, тоже не сидит дома! На скамейке развалилась девушка и читала книгу, умело вклинив зонт в спинку. Подойдя поближе, я узнал Лену. Ну да, без лифчика можно и под дождем посидеть, чего уж там. Книгу читать без освещения — это нормально. Ей ветер не мешает? Зонт зонтом, пусть даже он большой...       — Привет, Лен, — я аккуратно присел рядом, чтобы не подвинуть импровизированный гриб.       — Привет, Семён, — она закрыла книгу и внимательно посмотрела на меня.       Я выставил зонт сбоку, образовав относительно удобное укрытие от ветра.       — Как чтение? Что читаешь?       — Книгу, не видишь?       — Не надо хамить, малолетка, — я осклабился.       — На себя посмотри, — нехорошая улыбка появилась на лице Лены.       — Чуть не влюбился, пока смотрел. Что такая злая? Домой не пускают?       — Тебе-то что?       — Да так, спасибо пришел сказать за спички.       — Не за что. Всё?       — Нет, не всё. Что все такие злые? Я первый день, а уже двое врагов — ты и рыжая. Ладно ты, у тебя есть причина быть злой, а та чего?       — Алиса, что ли? — удивилась девушка.       — Да, тоже грудь напоказ выставляет. Вы сестры, что ли?       — Что, понравилась? — она вновь нехорошо улыбнулась.       — Не особо, тоже мне нахамила. А теперь давай к делу.       — Ты думаешь, что я хочу иметь с тобой дело? — девушка небрежно положила книгу на между ног и откинулась назад.       — Конечно, хочешь. За телефон, — я помахал в воздухе своей игрушкой.       В зелёных глазах блеснул интерес.       — Поможешь?       — Посмотрим, — она невольно подалась вперед. Рыбка на крючке.       — Где мы сейчас находимся? — начал я.       — В лагере, — девушка удивилась, — а более дурацкого вопроса не нашлось?       — А точнее?       — В пионерлагере «Совёнок». Так лучше?       — А еще точнее?       — Эс-эс-эс-эр, — отчеканила Лена.       Кажется, я задаю поистине идиотские вопросы.       «Ну, для тебя — нет».       Я резко обернулся и вновь никого не увидел. Да что за...?       — Ладно, а какой сейчас год?       Лена скривилась.       — Трёхтысячный. Ты совсем дурак или прикидываешься?       — Прикидываюсь. Держи телефон, — я со вздохом отдал ей аппарат.       Итак, я и правда в пионерлагере. Как сам не догадался, всё же элементарно!       — А как он работает?       — В смысле? — я тупо уставился на девушку. — Телефон и телефон, разблокируешь и звонишь.       — Разблокируешь? — с явным любопытством переспросила она.       — Вот так, — я взял телефон и провел над ним рукой. Тот приветливо включился, показав яркий пейзаж.       — Ух ты... — протянула Лена и поднесла руку к дисплею, который незамедлительно сменил картинку.       Девушка аж рот раскрыла.       Хотелось сострить, но я промолчал. До меня начало доходить, что люди в Союзе никогда не видели такой вещи, как мобильный телефон. Никогда. В Союзе.       — Ну, ладно, посмотрела, и хватит, — я сунул технологическое чудо в карман.       — Импортный, да? Краси-иво... — с придыханием произнесла Лена.       Вот так, без этого недовольного выражения лица, она весьма притягательна. Точнее, она вообще красавица, когда я рассмотрел её поближе, но вот это восхищение будто наполняло ее глаза жизнью, и те магическим образом затягивали в себя. Правда, очень серьезную конкуренцию им составляла рубашка, плотно облегающая грудь. Ладно хоть подсохла...       — Слушай, а всё-таки ответь на вопрос попроще: куда делся бюстгальтер?       Девушка тут же стушевалась.       — Ульянка стащила. Говорит, у тебя на спине что-то, дай вытру. Я повернулась, она там что-то пыталась отодрать, я а стою же под навесом, может, о стену где-то вытерлась. И она такая — да ну, тут никак, и ведро воды на меня вылила! На улице и так дождина, а еще эта мелкая... — Лена прервалась на вздох, полный праведного негодования. — В общем, пока я сняла рубашку, чтобы выжать, она меня обошла и стянула, представь? Расстегнула, гадина... Я за ней, упала, сам дальше видел...       — Ну, бывает, — я примирительно улыбнулся и так же примирительно протянул ей руку, — давай дружить?       — А давай! — с хитроватым отблеском в глазах девушка крепко пожала мою ладонь, после чего встала и ушла.       — Книгу забыла! — крикнул я, когда прекратил наблюдать за виляющей походкой. Меня кадрят, надо же!       Кстати, про это. Девки девками, а почему я помолодел-то? И так легко принял этот факт, даже перед зеркалом покрутился... Так и надо? Эй, подсознание, так и надо, да? «Так и надо, да!» — передразнил я сам себя. Мне не нравится Лена, но ей я почему-то доверяю больше, чем своему подсознанию, которое упорно прикидывается партизаном. Правда, подсознание, в отличие от Лены, мне не хамило...       Ну, изменился так изменился, что ж теперь. Моложе — не старше. Да и пионерок можно поклеить. А я сначала на вожатую заглядывался, надо же. Не, ну а что? У взрослых свои игры, у детей свои...       Так, друг мой, соберись! Давай вернемся к насущному! Ты попал в советский лагерь, судя по всему, настоящий, помолодел, откуда-то всё это знаешь, и вообще на тебя уже облизываются девчонки, пусть даже встретили так хмуро. Дождь этот... Что-то голова даже думать отказывается, как я сюда попал. Машина времени? Особо мощный галлюциноген? Эксперименты над подсознанием? Летаргия?       Ничем не объяснить, даже если бы я на физика пошел учиться. Так, ладно, и сколько мне здесь куковать? Когда домой?       «Ждать осталось недолго...» — шепнул мне кто-то на ухо.       Я резко развернулся, чуть не открутив шею, но вновь никого не увидел.       Где-то послышалось мяуканье. Коты-то здесь откуда?!       Может, я просто в психушке? Хотя с чего бы...       Да блядь, вообще не думается! Давай пока остановимся на самом вероятном — это сон. Очень реалистичный, да, бывает. Я не робот, не профессиональный детектив, не Будда, чтобы сохранять хладнокровное спокойствие — я реально охреневаю. И вместе с тем успешно подыгрываю местным. Сон, просто сон. Вот усну здесь, проснусь — и всё нормально будет. Может, я, конечно, попал в чужое тело... Но это явный бред. Все когда-нибудь мечтали о том, что проснутся молодыми, красивым, магами, императорами, все мы удивляемся героям фильмов, когда те обнаруживают у себя необыкновенные способности. «Поверь в то, что ты кидаешься молниями! Это же круто! Да что ты такой тупой! Вот я бы на твоём месте!..»       Я криво ухмыльнулся. Да-да, привет, реальность. Не бывает такого. До последнего мозг отказывается верить, пока есть хотя бы малейший шанс. А у меня он совсем не малейший…       Ветер изменил свое направление, и теперь дождь сильно скосил, сделав зонт ненадёжной защитой. Я подхватил книгу и быстро зашагал в направлении домика вожатой, стараясь не уляпаться в грязи, и мне даже частично удалось. Ну, как, частично — сандалии на босу ногу, что уж там. Вымыть ноги надо будет, значится... Благо Ольга Дмитриевна сразу выдала мне умывальные принадлежности, закинув мою сумку в шкаф, ничуть не стесняясь присутствия хозяина.       — Молодец, Семён, всё с собой привёз. Настоящий пионер, всегда готов.       — Это была моя сумка, Ольга Дмитриевна... — тихо пробормотал я, кое-как совладав с упавшей челюстью. Я даже не знаю: наглость — второе счастье или она и правда не видит в этом ничего зазорного? Что такого может быть у пионера в сумке, что надлежит скрывать? Ничего же не оказалось.       Умывальные принадлежности оказались в небольшом свёртке: зубной порошок, три полотенца, кусочек мыла и зубная щётка. И откуда я знаю, что это зубной порошок? Я не тупой, конечно, но плоская металлическая баночка может содержать что угодно, и о зубном порошке я бы подумал в последнюю очередь. Если б вообще додумался.       Я присел на неразобранную кровать и продолжил исследование пакета.       — Одно для головы, второе для ног, третье полотенце так, да, Ольга Дмитриевна? — уточнил я, не найдя отличий между ними, кроме размера. Блин, а как отличать-то?       — Как знал, товарищ! — махнула рукой вожатая, удерживая большой том одной рукой. На обложке красовалась золотая тиснёная надпись «Война и Мир».       — А что-нибудь более интересное, Ольга Дмитриевна? Гоголя, например?       — Что, ещё раз? — вожатая с улыбкой отменила старт чтения.       — Что-нибудь более интересное, говорю. Лермонтова, вот, «Герой нашего времени».       — Ты же Гоголя упомянул вначале. А «Герой» мне не совсем понравился, точнее, не могу понять. Да, собиратель пороков тогдашнего общества, но эта бессердечная жажда победы и уверенность в своей правоте... Он же специально так поступает с бедными девушками! Мне не понять, это явно мужская проза.       Блин, выпендрился. Я ж вообще ничего не помню. Язык мой — враг мой. Как звали-то офицера?       — Ну, «Вечера на хуторе близ Диканьки»... Данила-мастер хорошо черта намалевал, да и слетал хорошо в Петербург...       — Подожди, какой Данила-мастер? Это же Бажов, «Малахитовая шкатулка»!       Упс, правда? Так, там ещё кто-то пельмени ел без рук, но это же не главный персонаж! Петька какой-нибудь или Ванька? Думай, башка, думай!       — Кстати, про малахит. Как Вы думаете, Ольга Дмитриевна, глаза надобно с камнем сравнивать или с водою озёрною?       — А, ты с Вакулой его спутал, понятно! Интересно, что кузнец, а нарисовал так «гадко, что все проходили мимо и плевали»?       Вакула... Обычное казацкое имя. Даже не знаю, что меня шокирует больше — Вакула, мои эпитеты о глазах или то, что я решил завести разговор о книгах?       — А глаза, наверное, как и все, я думаю, с водой. А с чего такой вопрос?       — Просто у вас глаза зеленые, такие красивые, вот я и подумал, что малахит — он ведь тоже зелёный, с водой как-то неудобно сравнивать, а с изумрудом как-то предсказуемо... — промямлил я.       ЧТО. Я. СКАЗАЛ. СЕЙЧАС?!       — Спасибо большое, — вожатая вновь хихикнула и слегка покраснела. — Никто мне никогда не говорил такого. Поэтому ты о Бажове и вспомнил, да?       — Именно. Просто, наверное, Вы такая занятая, вот люди и не успевают обратить на Вас внимание.       А-а, стоп-стоп-стоп-стоп!!! Куда пошло, я спрашиваю, подсознание?! Что творишь?!       «Не ори, а?»       Не орать?! Ты вообще понимаешь, что делаешь?       «Да ладно, это сон всего лишь. Дай позаигрывать не со студентками».       Это не студентки, это школьницы! Даже больше, это пионерки! Я особо не разбираюсь, но, кажется, это не по закону!       «Какой закон, а? Ты видел их? Особенно ту, в мокренькой рубашечке?»       Э-э...       «То-то же. Расслабься».       Расслабишься тут, как же! Кстати, если ты снизошло до разговора со мной, может, ответишь, что происходит?       «Я же сказал, ты во сне. Всё, успокойся».       Э, стоять! Стоять, я сказал!       — Ой, спасибо за заботу, товарищ, хоть кто-то обо мне подумал, кроме Славяны! Я так рада! Теперь ты точно перейдёшь в разряд не только внимательных, но и ответственных!       — Хм, спасибо, — я почесал затылок. Раз — и в дамках.       — Кстати, Семён, вот тебе и первое ответственное поручение, спасибо, что напомнил про литературу. Сходи, пожалуйста, в библиотеку, скажи Евгении, чтобы не засиживалась допоздна, она мне завтра с утра понадобится. Хорошо? Или ты только от неё пришёл? — спросила вожатая, указав на книгу, которую я с самого начала кинул на кровать.       — Не от неё, Ольга Дмитриевна. Хорошо, сейчас схожу.       Нет, не хорошо! Но я подхватил зонтик и собрался в библиотеку. Как я туда дойду? Подсознание подскажет! Так ведь? Что говоришь, налево? Ну, налево так налево, благо дождь успокоился. Блин, надо было взять обходной этот, пока можно ходить, не опасаясь намочить его. Но возвращаться — плохая примета, поэтому на листок я плюнул и пошёл напрямик, по колено в мокрой траве. Я честно хотел постоять немного под козырьком, чтобы не топтаться в библиотеке, но его размер не позволял отдать дань уважения сухости даже в мечтах. Дверь кое-как поддалась, и я вошёл, громогласно возвестив:       — Женя, вставай!       — Чего орёшь? — тут же раздался ответ.       — Пытаюсь перекричать шум дождя в библиотеке. Мало ли! — съязвил я наперёд, как только Женя открыла рот.       Хорошо, что Ольга Дмитриевна указала пол Евгении, а то я бы смотрел на белобрысого парня рядом. Высокий, кучерявый, голубоглазый, он мог быть местным Аполлоном, если бы не широкая ухмылка, делающая вполне серьёзное лицо радостно-дебильным.       — Привет, я новенький, только сегодня приехал, Семён, — я протянул руку парню.       — Привет, рад познакомиться, меня зовут Электроник. Так и зовут, потому что я электроник, самый настоящий.       — Паяльщик, что ли? — я быстро придумал синоним к слову «компьютерщик».       — Можно и так.       — Евгения, как ты знаешь, — скривилась девушка, к которой меня отправила вожатая.       — Очень приятно, — а вот ей я руку протягивать не стал.       Во-первых, она сидела за стойкой, во-вторых, её недовольное лицо напрочь отбивало желание не то что здороваться, даже разговаривать. Не знаю почему, но, в-третьих, если человек срывается на незнакомцах, это вновь минус в сторону воспитания. Не люблю таких. А в-четвертых... Что я ляпнул на входе? «Женя, вставай»? А она спала?       Воспользовавшись паузой, которая возникла из-за всех этих размышлений, Электроник продолжил свою речь:       — ...и я говорю: «Вот смотри, дождь идёт и идёт, идёт и идёт, что ты будешь делать со своим роботом? Он же заржавеет. Или сгниёт, ещё хуже!» Знаешь, что он мне сказал? Что надо взять такое железо, которое не ржавеет, и которое будет смазываться водой! Водой, Женя! — и парень захохотал.       В ответ Евгения лишь закатила глаза, выказывая вселенское раздражение. О, так это не я виноват, это Электроник её достал.       — Слушай, Электроник, я тут вообще по делу. Сбегай, пожалуйста, к Ольге Дмитриевне, она тебя искала зачем-то. И Женю тоже. Мы сейчас быстро стулья расставим и догоним, нам нужно к утру подготовиться.       — Ну, давай я помогу, сейчас расставим и вместе пойдём, — предложил он.       — Так меня зачем прислали? Ты зачем-то ещё ей понадобился, так что беги, а там посмотрим, надо будет — вернёшься.       — Ох... — парень поморщился. — Ладно, схожу. Надеюсь, больше не придётся бегать, прости, Женя, просто этот дождь... — он извиняюще развёл руками, взял голубой зонтик и ушёл.       Реакция Евгении была неописуема: она шумно вдохнула и так же шумно и продолжительно выдохнула, потихоньку сползая чуть ли не под стойку. Врать, конечно, плохо, да и вообще я какую-то фигню спорол, но зато раздражитель исчез, а светло-карие, будто жёлтые глаза мельком пробежались по мне, излучая благодарность. Недолго, но всё-таки.       — Что, надоел? — улыбнулся я.       — Не то слово, — покачала головой Евгения. — А что ты так заорал-то? Откуда знаешь, что я спала?       — Угадал. Ты же библиотекарь, да? Любимое дело.       — Да, бывает и такое, — девушка широко улыбнулась, — но не в этот раз. Из-за дождя почти все мероприятия проходят здесь, мы даже на площади только два раза построение выполняли, представляешь? А зачем тебя вожатая прислала?       — Просила передать, чтобы ты не засиживалась допоздна, так как понадобишься ей с утра пораньше.       — А Электроник?       — А ему я наврал, откровенно говоря, — я подмигнул.       Евгения рассмеялась, и вновь светло-карие глаза наполнились благодарностью. Совсем чуть-чуть и ненадолго.       — Но про стулья ты угадал, правда, пару столов подвинуть в таком случае надо, поможешь?       — Да, давай, — я наконец-то приставил зонтик к стенке и прошёл за библиотекарем.       Невысокая, коренастая девчушка представляла собой живую иллюстрацию слова «хваткая»: тяжелые медленные движения, широкий шаг, требовательное лицо с круглыми очками и короткая причёска, добавляющая строгости. Всё портил один непослушный локон на макушке, который подпрыгивал в такт её шагам и изгибался в разные стороны. Евгения резким движением очертила фронт работ и такими же резкими взмахами показала, куда и что надлежит подвинуть. Столы оказались не особо и тяжёлыми, поэтому справился я быстро.       — Вроде всё... — задумчиво пробормотала Женя и утвердительно кивнула. — Семён... Семён же?.. Сходи, пожалуйста, к Виолетте Церновне, скажи, чтоб завтра пораньше подошла, если меня Ольга Дмитриевна пораньше просит.       — А кто это? — спросил, чувствуя подвох.       — Это наша медсестра. Просто детей надо проконтролировать.       — Так наверняка знает, зачем я пойду? Завтра какое-то мероприятие?       — У нас линейки под дождём не проводятся, всё здесь проходит, — Женя пожала плечами. — А Виолетта Церновна любит опаздывать, потому и прошу напомнить.        «Иду».       — Иду! — зачем-то брякнул я и тут же развернулся на выход.       Твою мать. И долго ты надо мной издеваться будешь?       «Это того стоит, поверь».       — Мяу! — раздалось прям под ногами.       Я инстинктивно замер, но кота под ногами не обнаружилось. Какая юркая животинка...       Я выбрался из омута мыслей только когда оказался перед медпунктом. Как я понял, что это медпункт? Как я понял, куда надо идти? Как я понял, что идти нужно было назад? Непонятно... Но сейчас моё внимание привлекли два человека, который сидели на ступеньках: один с длинными косами неестественно-зелёного цвета и второй в белом халате. Очевидно, что это Мика и Виолетта... О блин, как там было? Нечто еврейское прям...       Медсестра заливисто смеялась в ответ на то, как Мика что-то показывала руками. Зонтов у них не было, что было удивительно в такую дождину. Дождь, кстати, перекурил и зарядил по новой. Да, у здания медпункта был козырёк, но в этом ключе его рассматривать нельзя было никак... Медсестра, которая простудилась под дождём — что может быть лучше?       Я подошёл поближе и только собирался окликнуть их, как ветер дёрнул зонт, а дождь попал особо крупной каплей в рот. Я закашлялся, а как только поднял голову, не увидел ни Мики, ни Виолетты. Что за...?       Поднявшись по насквозь мокрым ступенькам и проведя рукой по таким же перилам, я постучался и вошёл.       Внутри оказалось два человека: один с длинными косами неестественно-зелёного цвета и второй в белом халате. Очевидно, что это Мика и Виолетта...       Ты надо мной издеваешься?!       — Здрасьте, — я кивнул и заозирался в поисках места под мокрый зонт.       — Да ставь так, — махнула рукой медсестра. — Новенький, да? Мне про тебя уже рассказали. Меня зовут Виолетта Церновна, будем знакомы.       — Семён... Привет, Мика, ещё раз.       — Мику! — обиженно завопила она.       — Ну прости... — я подвигал челюстью и потрогал уши, убеждаясь, что не оглох. Кафель, блин, отражает звук... Моя милая Мику... Хм.       Я внимательно осмотрел на медсестру. На месте доброй бабушки сидела высокая женщина средних лет. Классическая брюнетка: белая кожа, овальное лицо, длинные тонкие пальцы, острый нос, волосы собраны в конский хвост... наверное. А ещё...       Бинго! Очередная выпирающая из адекватности грудь! Сиськи!       Кого она тут собралась соблазнять, интересно? Медсестра носила очки-половинки, сквозь которые на меня смотрели глаза разного цвета: один карий, второй голубой.       А почему бы и нет? Японскую девочку мы уже видели, советский эксгибиционизм тоже, до кучи можно и автобус времени, и крайне резвую кошку, и разноглазую женщину.       — Виолетта Церновна, —проговорил я медленно, чтобы не ошибиться, — Женя попросила напомнить, что Вам завтра надлежит явиться чуть раньше, без опозданий.       — С чего такой официоз, пионер? — медсестра картинно изогнула бровь и сняла очки, закусив дужку.       Я что, в порнофильме? На секунду: в халате и чулках сидит фигуристая женщина с выпирающей грудью и пытается... заигрывать? Это настолько вульгарно, что я чуть было не расхохотался. Кое-как придав лицу бесстрастное выражение, я сообщил:       — Потому что по делу.       — Да ладно тебе, присаживайся, — медсестра указала на свободный стул около себя, — чай будешь?       Мику сидела на кушетке, подобрав под себя колени. Чёрт, я бы тоже сел на кушетку...       — Ты так и будешь сидеть? — спросил я, наверное, немного жёстче, чем следовало.       Девушка уставилась на меня с открытым ртом. Я спохватился и улыбнулся.       — В смысле... А, ладно. — Я сел на предложенный стул. Я ж мокрый после дождя, ток кушетку замараю.       Медсестра тем временем налила чай и подвинула мне кружку.       — Зелёный? — я подозрительно посмотрел на листик, плавающий вертикально, в отличие от его собратьев.       — Японский же, — ответила медсестра.       — Мгм, — многозначительно протянул я, краем глаза отметив, что Мику вновь замерла и начала рассматривать меня во всю ширину своих глаз. — Что?       — Ничего, — она замотала головой, позволив косам смешно разлететься.       — Говори, не бойся.       — Не-а.       — Покусаю, — улыбнулся я. И вновь она замерла. Даже обомлела и что-то неразборчиво сказала.       Медсестра с явным любопытством склонила голову набок.       — Что, напоминает кого-то?       Мику торопливо закивала головой. Мне показалось, что даже немного пугливо.       — Ну, рассказывай.       — В следующий раз, — девушка одним глотком допила чай, поставила кружку в шкафчик и пулей вылетела из здания, не забыв, впрочем, зонт. Кстати, она была полностью сухая. Как и медсестра.       Проводив взглядами «мою милую», мы переглянулись с порноактрисой, пардон, медсестрой.       — Впервые вижу, ни в жизнь за пределы страны не выезжал.       — Шок обыкновенный, — произнесла медсестра и замолкла.       Я кивнул и молча допил.       — У меня, наверное, тоже?       — Смотри сюда, — Виолетте слегка наклонилась и поводила пальцем в воздухе. — Нет, всё в порядке.       — Ну да, в порядке, — съязвил я. — Что если я Вам скажу, что вообще не понимаю происходящего?       — Ой, знаешь, я сама не понимаю, что происходит, — медсестра поправила прядь за ухо, — сколько раз здесь была — в этот раз как-то не удалось.       — В смысле?       — Такой погоды отродясь здесь не было, дождь и дождь, дождь и дождь, сколько можно? Вечно так холодно и некому меня согреть, — слегка нараспев сказала Виолетта.       Я точно попал в психушку...       — Да, чай пришёлся как нельзя кстати... Ну, товарищ, я Вас предупредил, разрешите откланяться, — я встал и потянулся. Что-то надоел мне этот цирк.       — Так точно, товарищ, — насмешливо ответила медсестра, встала и потянулась в ответ, сексуально изогнувшись.       Бред. Хотя я нашёл идеального кандидата на мяуканье...       Напоследок фыркнув, я взял зонт и вышел в дождь. Интересно, эта Мику тоже бегом передвигалась? Я бы не стал... Торопиться некуда, и так грязный. Кстати, что с грязью делать-то? В такой дождь даже нет смысла идти ноги мыть, всё равно в луже уляпаю. Хм...       Решением проблемы оказалось ведро, стоящее около дома вожатой, оставленное, видимо, для того, чтобы собирать капли с крыши. Вот так выливаем — и всё... Пока просохнут, потом пойду вымою.       — Долго же ходил, Семён! — всплеснула руками вожатая, как только я зашёл. — Хотя молодец! Как ты угадал, что мне нужен Серёжа?       — Какой Серёжа?       — Которого ты попросил прийти, светленький, — улыбнулась вожатая. — Сергей Сыроежкин!       А, Электроник! Так его Сергей зовут?       — Догадался, — я легко улыбнулся в ответ и поставил зонтик около дверей. — Ольга Дмитриевна, будьте добры, да... Ой! — я поймал брошенное полотенце «для ног».       — Ничего, научишься и сухим из дождя выходить! — воодушевлённо сказала вожатая и похлопала по моей койке. — Это тебе в благодарность.       — Спасибо-спасибо, — закивал я, — вообще я к Виолетте Церновне бегал, Женя попросила напомнить ей... время, во сколько надобно прийти.       Вожатая захихикала и попросила меня отвернуться.       Как будто я там чего-то не видел... Но отвернулся, дабы обтереть ноги. И вообще заглянул в шкаф, в свою сумку.       Сумка была пуста. Хотя это не важно, потому что больше второй пионерской форме и пакету с бельём взяться было неоткуда. Даже не знаю... По-хорошему принять бы душ, чтобы хоть как-то расслабиться, сбросить напряжение и вообще это липкое ощущение фальши, но идти в такой дождь в баню? Увольте.        «Шок обыкновенный», — стояли слова медсестры в голове. Где-то я это слышал... И знаю, что ничего хорошего за этими словами не последует.       Но что?