Фонари в моём городе гаснут в полночь

Поздние восходы и ранние закаты, прямо как в моих любимых фильмах. После объятий жизнь казалась прекрасной как в кино. И я всегда ценил свою жизнь Потому, что ты есть на этом свете.

      Смена должна закончиться уже через десять минут, но этот странный тип в самом дальнем углу бара, видимо, уходить не собирался. Он был единственным, кто засиживался допоздна каждый вечер, до утра опрокидывая стакан за стаканом. А с первыми лучами убирался прочь, шатающейся походкой задевая всё вокруг. Джерард бросил взгляд на наручные часы. Осталось восемь минут.       Мимо прошёл Билли — бессменный бармен этого места. Он устало вздохнул и посмотрел на Джерарда взглядом человека, который уже взял за привычку не спать каждую ночь.  — Если бы не он, — Билли кивнул на сгорбившуюся над столом фигуру в углу, — мы бы закончили смену на час раньше и убрались домой.       Затем Билли, как обычно, на несколько секунд дольше задержал взгляд на лице Джерарда, чем того требуют приличия, и поспешно отвернулся, закатав рукава чёрной рубашки. Он собирался ещё раз протереть стойку и всё убрать, а Джерарду велел отнести грязные полотенца и принести рулон бумажных одноразовых. Взгляд Билли не смутил Джерарда. Он привык, что тот часто засматривался дольше обычного.       Как и все вокруг.       Джерард послушно взял серую грязную стопку и отнёс их в подсобку, кишащую различными ящиками и бутылками. Затем он взял большой зелёный рулон полотенец и доставил их наводившему порядок Билли. Уставшие официантки медленно проплывали в кухню и обратно, заспанно зевая и потирая глаза с размазанной косметикой. На фоне играла какая-то блюзовая мелодия, но совсем тихо потому, что после шумной, наполненной оглушающими мелодиями и весёлыми голосами ночи, всем хотелось тишины.       Джерард остановился возле музыкального автомата и, деловито уперев руки в бока, обвёл взглядом весь маленький и прокуренный, скрытый в полумраке, зал с пустыми столами и колченогими стульями на длинных ножках. Наступал его выход, его час, если можно так выразиться. Сейчас он будет править этим местом, он будет господином жёлтых стен с незамысловатыми картинами на них и тёмно-вишнёвой деревянной обшивкой до самой середины. Сейчас его очередь делать свою главную работу, ради которой он был нанят. Джерард — уборщик и он будет убирать. Избавляться от разбросанного мусора и грязи на плиточном, шахматной расцветки, полу. Он будет очищать его водой от плевков и пыли, избавляться от застоявшегося сигаретного запаха над потолком, от жвачек, приклеенных на столешницы и всевозможные деревянные поверхности. Он будет вычищать замусоленные туалеты и раковины, вдыхая едко-свежий запах моющих и дезинфицирующих средств. Джерард будет подготавливать это место к очередной ночи. И он сделает его максимально чистым.       Джерард завязывает рабочий серый фартук из специальной легкостирающейся ткани и закатывает рукава, а затем, начиная от самого порога, тщательно подметает. Ставит стулья на столы вверх тормашками и насвистывает какую-то непонятную мелодию, которую сам и придумал на ходу. Билли что-то считает, сосредоточенно и хмуро черкая в старой замусоленной книжке. Он всегда считает, и в такие моменты его лучше не беспокоить. Джерард подметает и смотрит на него, раздумывая, есть ли у Билли девушка. Наверняка нет, потому что парень никогда не говорил о ней никому. Джерард задумчиво улыбается своим мыслям и переводит взгляд на силуэт за столом. Он уже приближается к нему, но парень так и не шелохнулся.       Полупустая бутылка рома тускло поблескивает, рядом стоит переполненная пепельница, полная окурков и маленьких, смятых до колючих шариков фольги из-под жвачек или конфет. Незнакомец просто лежит на столе, упираясь лбом на сложенные перед собой ладони, и лишь мерно вздымающаяся спина доказывает то, что он ещё жив, а не окостенел от такого количества спиртного.       Джерард доходит до его столика, и щётка упирается в чужие ботинки, но тот даже не поднимает головы. Беспомощно осмотревшись по сторонам, Джерард понимает, что ему придётся растолкать этого алкоголика, напрочь упившегося и уснувшего за столом, но он знает, что это ошибка. Люди не выносят, когда такие уроды как он прикасаются к ним, и он давно это уяснил. В лучшем случае они молча уйдут, одёрнув руку или плечо, с полными отвращения и жалости глазами. В худшем могут избить. И всё же Джерард понадеялся на то, что парень в стельку пьян и что темноты, царившей вокруг, достаточно. Он слабо треплет его за плечо. - Эй, парень, давай вызовем тебе такси. — он трясёт его уже сильнее, на что незнакомец лишь что-то невнятно бормочет недовольным тоном. Слов не разобрать.       Джерард понимает, что тот не сможет подняться и идти самостоятельно. Он беспомощно смотрит на Билли, растерянно хлопая глазами, но Билли ему лишь кивает в сторону двери и продолжает беззвучно шевелить губами, что-то высматривая в своей книжке. С тяжёлым вздохом Джерард ставит щётку в угол и наклоняется к парню, перекидывая безвольную руку на своё плечо. Недовольное бормотание усиливается, но вот Джерард другою рукой обхватывает его со спины и пытается поставить на ватные ноги.  — Сейчас мы выйдем отсюда на улицу, ты сядешь в такси, назовёшь свой адрес и благополучно доедешь домой. — Джерард как может, прячет лицо за чёрными, отросшими почти до плеча, волосами и старается не заглядывать в лицо человеку, которому помогает. Парень оказался довольно тяжёлым, к тому же его ноги наотрез отказывались стоять твёрдо, разъезжаясь в стороны, и поэтому путь к выходу был долгим и нелёгким. Нужно было обходить столы и мебель. Один стул они всё же зацепили и тот с глухим грохотом рухнул на пол, но это ничего.       На улице довольно тепло и не зябко, к тому же недалеко стоит жёлтая машина, так необходимая сейчас. Джерард с облегчением вздыхает и поправляет съезжавшую с пояса руку, крепче поддерживая незнакомца. Ковыляющей походкой они добираются кое-как до цели, и Джерард роняет парня на заднее сиденье, благо водитель, человек понимающий, предупредительно открыл дверцу. Затем он заталкивает парня подальше, чтобы ноги не вываливались и, прикрываясь волосами, благодарит водителя за помощь. - Эй, погоди-ка! Я не знаю куда мне его везти. Адрес-то есть? К тому же нужно заплатить, а твой дружок, как видишь, не в состоянии, — довольно резко окликает таксист.       Отвернувшийся было Джерард мысленно стонет и проклинает этого идиота, насмерть упившегося и ставшего его обузой. Он боком забирается в салон и начинает рыться по карманам одежды в поисках каких-нибудь документов парня или ещё чего. Но удача не на его стороне в этот раз. Пока водитель недовольно пыхтит, Джерард наконец заглядывает в лицо этого парня и на секунду его сердце словно пропускает удар. «Такой молодой». — думает он. — «Ему же лет двадцать».       Затем он отворачивается и, недолго думая, полностью садится на свободный, незанятый краешек сиденья и называет свой адрес, перебирая в кармане оставшуюся мелочь, которой расплатится с таксистом. Всю дорогу до своего дома он старается прятать лицо в полумраке салона, и всё же в момент, когда Джерард вытаскивал парня, водитель заметил его лицо и странно посмотрел на него, взяв лишь полцены. Скрипнув зубами от злости, Джерард поковылял о своей «ношей» к неказистому старому дому, в котором жил. Он ненавидел жалость, причём такую. Он ненавидел этого придурка, сопящего на его плече и свою чрезмерно-вопиющую доброту, с которой ничего не мог поделать.       Тяжело ввалившись внутрь тёмного и пустого коридора, он быстро потащил парня к дивану на первом этаже и облегчённо скинул тяжёлое тело на него. Немного отдышавшись, Джерард взглянул на спящего незнакомого человека и, решив, что заночует на работе, покинул дом, закрыв дверь на замок, что отпирался изнутри. Джерард надеялся, что к тому времени, когда он вернётся, его уже не будет. Ну и ещё что он не вор.