Второй после Мадары

      Саске развил нужную скорость, при которой все посторонние мысли выдувало ветром. Его уже раздражало само состояние постоянной раздражённости: выводили из себя медлительность Цунаде, никчёмность Какаши, бестолковая активность Наруто, глупость Сакуры… Неужели никто в этой чёртовой деревне не понимает, что необходимо избавиться от Мадары как можно быстрее, что нужен упреждающий удар? Ждать, пока чёртов старикан опять развяжет военные действия — сам, подготовленным — что за тотальный идиотизм? Саске казалось, что он уже привык, что решать всё приходится самому. Полагаться в чём бы то ни было на других — большая ошибка. Почти все они — ничтожества, остальные же — глупцы. Именно поэтому он должен стать Хокаге. Иначе этот идиотизм будет множиться и продолжаться.       Саске ни на секунду не сомневался, что у него достаточно сил. Даже если старикан в поединке одолел Первого Хокаге — а в этом Саске как Учиха не сомневался — то тот его не иначе как сильно потрепал. Нужно использовать этот момент. Как только Саске достаточно окреп, он незамедлительно покинул и госпиталь, и деревню, чтобы заняться делом: навести порядок там, где не смогли это сделать ни все пять нынешних Каге, ни четверо прошлых глав Листа.       Сумерки съели лес незаметно. Саске лишь почувствовал, что напряжение чакры в глазах чуть возросло. В остальном шаринган позволял видеть всё как днём — даже цвет. Он на мгновение деактивировал додзюцу, чтобы убедиться, — и тут же снова вернул миру яркость. Ещё пара прыжков — и вдали показались очертания убежища Орочимару. Со стороны — просто развалины. Но внутри же был многоэтажный подземный «исследовательский центр» — как называл его тот. По мнению Саске, это были просто катакомбы с комнатами, напичканными железом, склянками и той или иной степени живучести и разумности мясом, к которому он и не пытался преодолеть брезгливость.       Однако у самой стены он притормозил. Предчувствие было странным, нехорошим. За годы отшельничества Саске давно привык не доверять никому, кроме собственного чутья.       Здесь что-то произошло. Скорее всего, ни Джуго, ни Суйгецу, ни Карин уже нет в живых.       Но на этот случай у Саске был запасной план.       Кровь. Свинья, собака, петух, обезьяна, овца. Хлопок.       — Чем я могу помочь, Саске-сама? — почтительно прошипел Аода, склонив голову, но не спуская с него взгляда жёлтых глаз.       — Открой рот. _________________       Маленький камешек откололся от края обрыва под коленом Хаширамы и усвистел вниз. Хаширама проследил его полёт, пока тот не растворился в воздухе.       В следующую секунду справа рядом с лицом смертоносным блеском сверкнуло лезвие куная.       И вонзилось в землю возле его ноги. По сухой земле поползли лучики трещин.       — Чёрт, ты и правда так мне доверяешь? Ты даже не шелохнулся.       Что-то в голосе Мадары обещало хорошее. Он опустился рядом — так, что воткнутый в землю кунай оказался между ними.       — Я всю жизнь тебя знаю.       «И я не ошибся».       — Наверное, это всё правда бесполезно, — устало сказал Мадара.       — Как я и говорил. Рад, что ты это понял.       — Иди к чёрту, умник.       Хаширама улыбнулся, так ни разу на того и не взглянув. Он щурился в небо — скорее по привычке: солнечный свет его не слепил.       Они помолчали.       — И что теперь?       Судя по голосу, Мадара был сердит: ему пришлось признать правоту Хаширамы, — и одновременно растерян — как человек, у которого слишком внезапно выдался свободный день.       — Наверное, нам надо оставить этот мир потомкам, — продолжил он. — Мы, старики, здесь будем только мешаться. Судя по их откровенно невысокому интеллекту, они наворотят здесь чёрте-чего, но какая нам, в сущности, разница?       — Мадара! Ты ли это говоришь! Разве тебе не интересно, что будет дальше? Что будет с Конохой, с миром? С Наруто? Я бы с удовольствием посмотрел! — со вкусом воскликнул Хаширама. — Да и к этому телу можно привыкнуть. Кажется, оно даже способно приносить удовольствие, — подмигнул он.       — Хаширама, ты глупец, — Мадара, наверняка, скривился. — Кого это волнует!       — Брось! Ты рассуждаешь и впрямь как старикан. С каких это пор? Кстати, скажи, а ты?.. — Хаширама озвучил интересовавшую его мысль на ухо Мадаре, прикрыв со стороны рот ладонью. — Я-то не знаю! Мне не довелось дожить до тех лет!..       Хаширама веселился, ожидая увидеть на лице Мадары смущение — совсем как в детстве. В конце концов, не стал же он совсем закоренелым ханжой? Сколько бы ни было лет самому Хашираме, он продолжал ощущать себя мальчишкой. И ему это не казалось чем-то предосудительным.       — Идиот, — Мадара с презрением отвёл взгляд в сторону. Однако это Хашираму тоже насмешило.       — Ладно, если ты решил вернуться в мир мёртвых, то ты ведь не собираешься покончить с собой? Оставь это удовольствие мне! Покончить с тобой, — Хаширама расхохотался. — Или думаешь, что мне это не удастся ещё раз?.. Да не смотри ты так. Предлагаю тебе дружеский спарринг. Не слишком интересно, согласен, — Хаширама картинно развёл руками, — ведь мы не можем друг друга убить… Но повеселиться можно. А? Как тебе? Сразимся, Мадара! Или ты собрался тухнуть так до самой смерти? — Хаширама снова схватился за живот.       — Твой юмор ещё хуже, чем названия техник, что придумывал Четвёртый. Хотя бы за это стоит тебя убить.       — О! А ты наконец-то научился шутить? — Хаширама отсмеялся и взглянул на него. И вдруг почувствовал, что мир вокруг становится шатким: плывёт, искривляется, — чувство равновесия пропадает…       Уже стоящий на ногах Мадара сдавленно булькнул, когда оказавшийся сзади него Хаширама мгновенно туго оплёл его лианами — в тиски.       — Именно потому, что я знаю тебя всю жизнь, я знаю, когда тебе можно доверять, а когда — нет.       — Думаешь, я попадусь на это снова?! — рявкнул Мадара. — Тем более, на какую-то технику замены?!       Тот остался неподвижен, а Хашираму и обломки древесных ветвей будто волной раскидало в разные стороны.       — У меня риннеган. Я вижу на много ходов вперёд. Пора бы тебе запомнить это, Хаширама. Для своей репутации ты чрезвычайно беспечен.       Вокруг Мадары одна за другой защёлкивались кости огненного светящегося скелета. Хаширама понял, что нужно собирать силу сендзюцу.       — Мадара-сама, у нас проблемы.       Чёрная лужа с земли скользнула по ноге Мадары вверх, будучи, очевидно, сознательно им впущенной под покров Сусаноо. Тот выслушал доклад и сообщил:       — Он мне больше не нужен.       Не дожидаясь построения абсолютного Сусаноо, Хаширама сделал несколько прыжков назад.       — Мокутон: Техника древесного голема!       Повинуясь Хашираме, голем успел схватить Мадару поверх незаконченной брони и сжать, частично разрушая покров. Хаширама знал, что теперь тому придётся восстанавливать Сусаноо с нуля. Однако тот этого не сделал. Чакра вокруг потухла, но вместе с ней исчез и сам Мадара.       Хаширама сконцентрировался: сила мудреца давала понять, что Мадара всё ещё перед ним.       «Что это за техника? Не важно, я нанесу удар по всей этой области».       — Мокутон: Цветение непроходимого леса!       Хаширама ограничил зону распространения ядовитой пыльцы территорией вокруг ощущаемой им чакры Мадары. И вдруг в мгновение ока оказался сам втянут в эту зону — его туда внесло стремительно, не оставляя возможности сопротивления.       Чёрт, похоже, он правда управляет гравитацией!       Что ж, техника не сработала.       — Кай!       Цветы перестали испускать пыльцу, однако уже выпущенную Хаширама почему-то развеять не мог. «Гравитация держит её вокруг меня! — понял он. — Мадара, а ты силён!»       — Суйтон: Стремительный водяной поток!       Хаширама решил использовать воду реки, протекающей внизу под обрывом, и приготовился к мощному удару, сдерживая дыхание ещё сильнее. Древесную защиту использовать было нельзя: тогда вместе с ним под куполом скроется и часть ядовитой пыльцы. Поэтому Хаширама, чтобы не оказаться смытым, вырастил из земли мощную ветвь дерева и заставил её обернуться вокруг пояса.       На некоторое время он потерял ориентацию в водном потоке, но когда вода схлынула, унеся с собой облако пыльцы, Хаширама расхохотался.       — Мадара! Ты провёл меня! Я совсем забыл, что в этом состоянии могу не дышать! — не мог остановиться Хаширама. — А с тобой действительно весело!       — Сейчас посмотрим, как ты повеселишься.       Мадара вдруг оказался рядом и раньше, чем Хаширама успел что-то сделать, коснулся его головы. Хаширама почувствовал, что стремительно теряет силы.       — Когда я заберу твою душу.       В глазах уже темнело, когда наконец одна выпущенная им из земли лиана, вынырнув из-за плеча Мадары, перехватила руку последнего и отдёрнула назад, а вторая резким рывком пронзила его насквозь и показалась из живота. Куда смог; Хаширама бил вслепую.       Мадара разозлился и свободной рукой с мечом разрубил тело Хаширамы поперёк на несколько частей, которые тут же начали восстанавливаться. Однако медленно.       «От эдо тенсей я ожидал большего», — подумал Хаширама, перед глазами которого теперь была земля — и поделать он с этим ничего не мог. Пока тело не восстановится, система циркуляции чакры тоже оказалась неработоспособна. Всё, что ему оставалось, — ждать.       Когда наконец к нему вернулась подвижность, в нескольких шагах от него возвышался ярко-синий абсолютный Сусаноо Мадары.       Хаширама мгновенно сцепил руки в печать змеи и снова вызвал древесного голема. Когда тот своей головой поднял его на нужную высоту, стало видно, что дыра в животе у Мадары, зависшего в районе шлема Сусаноо, разумеется, бесследно исчезла.       — Нападай, Хаширама! Или у тебя приступ жалости к врагу?       — Снова шутишь? Надо же, узнаю тебя прежнего! — азартно воскликнул Хаширама. — Ты мне не враг! Но и жалости не дождёшься! — древесный дракон вокруг пояса голема ожил и выпростался вперёд, обвивая огромного самурая.       Однако единственное, что Хаширама упустил: после восстановления тела нужно было сразу же снова войти в режим сеннина. Из-за этого он слишком поздно понял, что перед ним был древесный клон, а настоящий Мадара, тоже в покрове Сусаноо, находился за его спиной.       — С тобой уже давно пора было кончать. Ты слишком много болтаешь.       Удар огромным огненным мечом пришёлся всего лишь в бок, плашмя, однако произошло что-то странное. Свет перед глазами померк, и Хаширама погрузился в темноту. _________________       На сегодня Кабуто потратил много чакры. Поддержание призыва требовало большого её расхода, и даже несмотря на режим отшельника, она таяла очень быстро. А в связи со свалившейся на него работёнкой призыв ему в последнее время нужен был часто.       Сейчас он старался уйти как можно дальше от опостылевшей пещеры. Просто ходить было почти непривычно. Под ногами хрустели ветки. Луна только-только начала убывать, но всё ещё изрядно разбавляла окружающую черноту синим. Где-то совсем рядом ухнула сова и захлопала крыльями, удаляясь куда-то в ночь. Кабуто даже не вздрогнул — он был погружён в свои мысли.       Однако как говорят мудрецы, самое страшное — внутри нас. Собственное тело сообщило Кабуто, что поблизости Ранда.       «Что-то случилось? — мысленно спросил Ранду Кабуто. — Я же только что отправил тебя назад».       И впервые он ответа не получил.       Кабуто мгновенно сбросил капюшон, развернулся в прыжке и заоглядывался.       Его собственная змея медленно подплывала к нему, под её сильным телом гнулись и трещали деревья.       «Я задал тебе вопрос», — нервно повторил Кабуто, стараясь унять панику.       Когда Ранда оказался ближе, стало ясно, в чём дело.       В его глазах горел шаринган.       Он зашипел, молниеносно сделал бросок вперёд и распахнул пасть — откуда Кабуто услышал:       — Райтон: Связывание молнией!       Вокруг него глухими ударами вонзились в землю три металлических штыря, между которыми засверкало электричество. Кабуто оказался в ловушке: крышка этой конструкции была такой же, как и стены.       Из пасти Ранды на землю спрыгнул Учиха Саске.       — Значит, вот она — твоя благодарность, — констатировал Кабуто, стараясь, чтобы по голосу было не заметно, что его застали врасплох и как это нападение чрезвычайно не вовремя.       — Ты заодно с Мадарой, — проигнорировал его Саске. Было не ясно, спрашивает он или утверждает. — И я пришёл спросить, какого чёрта ты опять всех предал. Тебе удалось сбежать из подземелья Конохи, но здесь твой путь закончен. Я расправлюсь с тобой, предатель, но перед этим ты скажешь мне, где найти Мадару.       — С чего же ты в…       — Заткнись, — молнии тюрьмы Кабуто блеснули ярче. Очевидно, Саске специально использовал именно эту стихию, зная, что тот не владеет подавляющей её ветряной чакрой. — Ещё одна ложь или хитрость — и ты труп.       — Если всё так, как ты говоришь, то почему ты думаешь, что я выдам тебе его местоположение? Тем более если после этого мне угрожает смерть?       — Можешь не надеяться, я не буду тебе платить. Если придётся, я выбью из тебя эту информацию силой. И твоя смерть будет долгой. Вот в чём разница. Я прямо сейчас могу раздавить тебя.       «Тяжело, когда твой шаринган на меня не действует? — ехидно подумал Кабуто. — Чтобы добыть из моего разума какую-то информацию, тебе остаётся только угрожать».       — Даже если бы ты обещал сохранить мне жизнь, после того, как я выдам эту информацию, мне не жить. Он найдёт меня, он следит за мной повсюду. И сейчас тоже, — Кабуто демонстративно сглотнул. — Но из личной симпатии к тебе и из уважения к твоей силе я готов был бы рискнуть. И я уже рискую, говоря тебе эти слова. Я делаю это только потому, что знаю, что ты достаточно силён, чтобы одолеть его. А я мог бы тебе в этом помочь, — Кабуто вошёл в раж и даже позволил себе улыбнуться.       — Говори, где он, — отрезал Саске. Кабуто будто слышал, как его предыдущие слова дробью ударились о невидимую броню упрямства Саске и со стуком попадали на пол. — Я не тот, у кого стоит просить пощады. И не тот, кого у тебя получится провести. Я знаю о твоей сделке с Тоби; мы вытащили из его головы всё, что там было. Я был нужен тебе для твоих мерзких экспериментов. Но ты ошибся; я тебе не по зубам. Говори. Или ты хочешь умереть от аматерасу? Заживо сгореть в огне? В обычном огне смерть быстрее наступает от удушья, чем от ожогов. Аматерасу горит, не создавая угарный газ; так что ты будешь чувствовать каждую минуту, как расползается кровавыми пятнами твоя кожа, сгорают мышцы, обугливаются кости… Твои веки сгорят раньше, чем ты ослепнешь от жара. Ты будешь всё это видеть, без возможности закрыть глаза: то, как ты медленно и адски болезненно исчезаешь. Я видел их — тех, кто сгорел в аматерасу. И я уже вижу, как горишь в нём ты.       Кабуто почувствовал, как на лбу выступила испарина.       Однако одного Саске не предусмотрел. С одной стороны барьера не было — снизу.       Используя технику разжижения тела и одновременно — подземного перемещения, Кабуто растёкся лужей и просочился в почву. Но не тут-то было: сделав это, он закричал от боли. По-видимому, барьер представлял собой замкнутую структуру; а жидкая форма только увеличила электропроводность тела.       Он не помнил, сколько времени приходил в себя. Похоже, что Саске всё это время терпеливо ждал, не снимая с него барьер, и думал о чём-то своём.       — Раз ты здесь, без Мадары, то ты имел полную свободу действий. Ты мог сбежать, — процедил Саске.       Кабуто с трудом поднялся и решил, что пришло время для части правды.       — По-видимому, он поставил на меня печать кукловодов — такую же, как на Обито. Но… я не знаю, где. Он… каким-то образом смог погрузить меня в гендзюцу. Я пытался вычислить это место, нанося себе раны и используя мою ускоренную регенерацию… Однако у меня ничего не вышло. Я полагаю, что эта печать затрагивает мозг. И в таком случае я ничего поделать с ней не могу.       Пока Кабуто говорил это, он одновременно примеривался. Пришлось незаметно войти в режим отшельника — благо, под плащом большей части его тела было не видно и капюшон он набросил снова. Как только Кабуто убедился, что контроль шарингана Саске над Рандой ослаб, он отдал приказ напасть. И тот… бросился на барьер.       На что и был расчёт Кабуто. Как только один из штырей упал, барьер скрипнул молнией напоследок и исчез. Для Ранды этот разряд не был смертелен, однако шок он получил.       С земли за этим наблюдало чёрное пятно.       В момент снятия барьера оно метнулось к Кабуто, и тот оказался мгновенно проткнут десятком древесных ветвей: в жизненно важные органы, в том числе мозг. Брызги крови слились в сплошной всплеск.       Кабуто умер мгновенно. Месть Саске за непослушание не состоялась.       И когда он прыжком оказался рядом, чёрное пятно уже исчезло. _________________       — Это было отличной идеей, господин. Запечатать его с помощью меча Тоцуки, — прохрипел Чёрный. — Но как вам удалось найти этот меч? Он ведь принадлежал Сусаноо Учихи Итачи и, я думал, был утерян с его смертью…       Мадара поднял голову вверх, в небо.       — Единственный в своём роде жидкий клинок, хранящийся в бутыли саке и выбрасывающийся, чтобы навечно запечатать душу в мир пьяных снов… Это слишком мощное оружие, чтобы исчезнуть бесследно. Если уж на то пошло — ничто никуда не исчезает.       — Не могу с вами не согласиться, — усмехнулся Чёрный и за каким-то чёртом улизнул под землю.       Мадара закрыл глаза и впервые за долгое время улыбнулся. Он был рад наконец остаться один. _______________