Второй после Мадары

      — Что тебе нужно, Мадара? Ты снова за своё? — раздался надрывный рык Наруто. — Прячешься как последний трус!       «Ему не хочется драться с самими хвостатыми. Его можно понять», — подумал Какаши о Наруто.       В это время биджу разлетелись в разные стороны, очевидно, намереваясь атаковать Коноху сразу с востока, юга, севера и запада. Вмешательство Саске показало, что выдержать удар бомбы хвостатого земляная стена не сможет — и даже Сусаноо может с большим трудом. Поэтому оставалась надежда только на него и Наруто. Но как остановить ещё две бомбы?!       Однако кое-что Какаши показалось странным: если такое было возможно, то почему Мадара не сделал этого сразу? Почему не нанёс этот решающий удар — с четырёх сторон — самым первым?       Напрашивался вывод: он не хотел уничтожать Коноху. Это нападение… что? Демонстрация силы? Разминка? Провокация?       Если же Мадаре не выгодно уничтожать Коноху… Ему может быть нужно здесь только одно — риннеган.       Но тогда почему тем не менее сейчас биджу всё же собираются разнести деревню в клочья?! Значит ли это, что риннеган уже похищен, а весь шум был только для отвода глаз?!       Какаши резко дёрнулся в сторону госпиталя. Нужно проверить. Нужно чем-то занять себя, пока происходит то, что ни он, никто другой не может предотвратить. Какаши было не привыкать быть на волосок от смерти. Но ему впервые было… страшно. Он долгие годы искал смерти — его ничто не держало. Однако теперь, когда у него есть Наруто и Обито, он такого сказать не мог.       Пока он бежал, в голове фоном продолжали звучать мысли Наруто, благодаря покрову его чакры.       — Чёрт, Курама, в этом режиме я не могу использовать теневое клонирование!       — А как я, по-твоему, сделаю бомбу, если буду внутри тебя?! Мы не успеем создать столько клонов и снова перевести их в этот режим! — Лис уже собирал огромный дымящийся чёрный шар, заняв позицию против Семихвостого.       — Но что нам делать?! Их четыре! Нам нужно отразить их все!       — Обито сдержит ещё одну! — рявкнул на него Лис, чтобы тот ему не мешал готовить технику.       «Обито?!» — Какаши как током ударило. Но как Обито?..       — Его Сусаноо должен выдержать ещё одну атаку! Вряд ли больше, — уже тише добавил Лис.       «Так это был Обито?»       — И что с ним будет после этого? — ошалело спросил Наруто.       — Хватит разговоров!!! — прикрикнул Лис.       Какаши почувствовал всем своим существом, как Наруто подобрался. Значит, удар будет сейчас…       Он сцепил зубы и заставил себя не смотреть по сторонам — только прямо, на двери приближающейся лаборатории госпиталя, охраны возле которых не наблюдалось. Плохо, очень плохо…       Подбежав к ним, он не понял, что произошло. Была вспышка и такой удар, что сотряслась земля.       Но Какаши и окружающие здания остались целы. Он даже устоял на ногах — лишь инстинктивно присел на корточки, касаясь почвы кончиками пальцев.       Недолго раздумывая над причиной отсрочки гибели и тем более — причиной отсутствия караула, Какаши бросился к дверям и выбил одну из них. _________________       — А вы вовремя, Сон Гоку, Кокуо, Сайкен, Гьюки! — радостно прокричал Наруто. — Отличная работа, ребята!       — Простите за задержку, — сдержанно ответил Сайкен.       — Не благодари, Наруто, — пробасил Сон Гоку.       — Мы должны были успеть, — поддержал его Кокуо, махнув хвостами.       — Не расслабляйтесь! — перебил поток любезностей Гьюки. — Наруто, мы по двое успели собрать бомбы и отразить атаки лишь с двух сторон: с севера и востока. С юга мы не успели…       — С юга… Значит, там был Обито! Скорее туда!       Цунаде и Сайкен рванули первыми, за ними — Наруто и Курама. Сон Гоку, Кокуо и Гьюки остались контролировать биджу-врагов.       Обито с виду был цел, но лежал на спине и не шевелился — похоже, был без сознания. Голубая дымка вокруг него уже почти совсем исчезла — оставшиеся жалкие клочки будто растрепало ветром — и они продолжали таять. Он был единственным, на кого Наруто тогда не распространил чакру — в тот момент из-за покрова Сусаноо тот казался надёжно защищённым.       Наруто вошёл в режим сеннина и убедился, что Обито жив, но оглушён ударом и дефицитом чакры: вероятно, он обновлял Сусаноо целиком непрерывно и неоднократно в процессе удержания атаки.       — Я займусь им, Наруто. А вы продолжайте защищать деревню! — приказала Цунаде.       Наруто оторвал взгляд от Обито, поднял голову. И в этот момент кое-что бросилось ему в глаза, чего он не замечал раньше.       На самом горизонте позади снова собравшихся вместе Шукаку, Мататаби, Исобу и Чомея вырисовывались две чёрных фигуры. Они были так далеко, что можно было различить лишь силуэты: округлый и рваный по краям и вытянутый, напоминающий плащ с капюшоном. Более того: в этом направлении Наруто явственно различил чакру Мадары. Он прислушался ко второй чакре…       — Курама!       — Понял, — ворчливо протянул тот.       Но стоило им метнуться в эту сторону, как биджу, как по команде, развернулись и… обратились в бегство.       Чёрные фигуры на горизонте исчезли.       Наруто и Курама некоторое время продолжали погоню, однако биджу удалялись какими-то скачками, словно преодолевали за раз огромные расстояния в секунды. Три таких видимых скачка — и они пропали совсем. След их чакры оказался до конца заглушён другими — это означало только одно: они уже чрезвычайно далеко.       — Ну и что это было?! — утёр пот со лба Наруто. __________________       — Теперь я наконец-то могу выйти?! — сердито выпалила Ханаби, скрестив руки на груди. — Сколько можно? Я тоже шиноби и кое-что могу! Я могла помочь!       — Это был приказ вашего отца, Ханаби-сама, — ответил шиноби, тот самый, напарник Токумы, которому отец сразу же после сообщения о нападении на деревню велел отвести её в убежище под домом и ни под каким предлогом не выпускать. Кроме них, здесь были женщины, дети и старики клана. Во время отстройки деревни после нападения Пейна было решено под каждым крупным зданием сделать такие бомбоубежища.       — Это унизительно!       Шиноби развёл руками: дескать, понимаю, сожалею, но ничего не могу поделать.       — Хиаши-сама волнуется за вас. Вы будущая глава клана. Мы все хотим, чтобы вы были в безопасности.       — Глава клана, глава клана! Надоело! — Ханаби надулась и отвернулась. — Почему меня никто не спрашивает, чего я хочу! — она пользовалась тем, что можно позволить себе выпустить пар: перед отцом такую истерику не устроишь.       Огромный люк наверху открылся и свет оттуда резанул по глазам.       — Всё закончилось! Враг отступил! — отрывисто раздалось из отверстия. — Была команда, разрешено покинуть убежища!       Ханаби первая метнулась к лестнице, едва не сбив с ног по дороге какого-то мальчишку-подростка. Кроме представителей клана Хьюга, здесь были жители маленьких соседних домов, для которых это бомбоубежище являлось ближайшим. Мальчишка посмотрел на неё отсутствующим взглядом, от которого Ханаби поёжилась. Но ничего не сказал.       Оказавшись на улице, она огляделась: отсюда каких-либо разрушений не было видно. Она заметалась в поисках лиц в форме шиноби, чтобы узнать, что произошло и все ли живы. Но попадались почему-то одни гражданские, и Ханаби решила впустую не тратить время:       — Бьякуган!       Ханаби охнула. Но не только от того, что впервые применила бьягукан за столько долгое время, и к тому же после болезни. Было ещё две причины.       Первая — с востока часть внешней, защитной стены деревни была разрушена, и рядом несколько домов частично превратились в груды камня. Под обломками виднелся маленький сгусток чакры. Остальные, большие сгустки, скользили мимо — по своим делам. Похоже, тот видела только Ханаби. Он был недвижим.       И второе — чуть дальше, ближе к югу, концентрация всеобщей суеты достигала апогея. По-видимому, там произошло что-то страшное.       Что может быть страшнее смерти, Ханаби представить было сложно. Несколько смертей?.. Смерти детей?..       Почти не раздумывая, она метнулась на восток.       Она рассмотрела вблизи сгусток чакры под камнями. Ребёнок был жив и цел, он попал ровно между кусками стены, что его и спасло, однако сверху это место прочно завалило. Ханаби постаралась сдвинуть нагромождение, но потерпела неудачу.       Она беспомощно оглянулась по сторонам, но, как назло, прохожие именно сейчас здесь повывелись, а отряд, разгребающий завалы (Ханаби была уверена, что такой есть), по-видимому, сюда ещё не добрался.       Не деактивируя додзюцу, Ханаби сконцентрировала чакру в тенкецу на ладонях. Незадолго до кайтена Неджи учил её этой технике… Она довольно сложна — поток испускаемой чакры должен быть мощным. Ханаби ни разу не приходилось её применять по назначению. А теперь повод как нельзя кстати.       — Восемь триграмм: Камнерушащий удар!       С первого раза по камню поползла змейка-трещина. Со второго он разлетелся вдребезги.       Крылья успеху Ханаби подрезало то, что освобождённая девочка лет четырёх тут же вскрикнула и схватилась за ручку. Осколок разрушенной глыбы вонзился в неё — не слишком глубоко, но для ребёнка более чем ощутимо, — а вытекшая кровь покрылась осевшей сверху каменной крошкой.       Ханаби пожалела, что нет с собой аптечки. Медик, блин.       — Не плачь. Сейчас мы найдём твоих родителей, — Ханаби осторожно достала ту из расщелины.       Однако девочка и не думала успокаиваться. Она рыдала навзрыд у неё на руках. Ханаби чуть было не пожалела о том, какая ответственность на неё свалилась. Что теперь делать?       Вдруг какой-то проходивший мимо шиноби выхватил у неё девочку и куда-то стремительно понёсся с той на руках. Ханаби не успела ничего понять и ошеломлённо проводила его взглядом вслед.       Она ощутила укол фрустрации. Ей хотелось благодарности, чтобы её заслуги оценили. Не получив ничего, она почувствовала себя использованной; но в то же время испытала облегчение: больше не надо было думать, что делать со спасённой девочкой.       Между тем суета у южной стены поутихла. Большинство разбежались по насущным делам: нужно было приводить в порядок деревню. Когда Ханаби оказалась там, она увидела, как с колен поднимается Цунаде-сама, спиной к ней, а возле ног той кто-то лежит.       Подойдя ближе, Ханаби в ужасе прикрыла рот рукой. Она заметалась: стоит ли подходить, можно ли? Нет ли поблизости отца? Но в какой-то момент что-то переклинило в голове, слово перещёлкнули тумблер — и Ханаби уже сидела около лежащего, хватала за горячие бока сквозь влажную водолазку и едва не плакала.       Вдруг звуки резко ворвались в её жизнь:       — Ханаби! Я тебя спрашиваю, какого чёрта ты тут делаешь?! Хиаши меня прикончит!       Не дождавшись ответа, Пятая подняла её за шкирку.       — С ним всё? В порядке?.. — выговорила Ханаби.       — Да тебе какое дело! В порядке, чёрт, что ему сделается! Ты хоть понимаешь, что со мной сделает твой отец, если увидит тебя здесь?! Вон отсюда! Возвращайся в квартал Хьюга! Это приказ!       Ханаби нервно кивнула, подчиняясь, и Хокаге ослабила хватку. Ханаби сделала шаг в сторону, но тут же дёрнулась назад:       — Ему ведь нужна помощь, а можно?.. — затараторила она.       — НЕТ! — рявкнула Цунаде. — Чтоб через секунду тебя здесь не было!       Убегая, Ханаби включила бьякуган, наблюдая затылком, не уйдёт ли Пятая. Но та стояла и смотрела ей вслед. Наверное, терялась в догадках, зачем Ханаби просилась остаться. Ханаби почувствовала острый стыд. Как глупо она себя повела… Зачем… Теперь у Обито будут проблемы. Но, главное, с ним всё в порядке. Однако же он без сознания… Уже одно это плохо. И как он здесь оказался?..       Обрывки мыслей топтались на месте всю дорогу до квартала. Однако, входя в ворота, Ханаби уже чувствовала, что план родился сам собой. Осталось немного. ________________       — Бабуля Цунаде! Зачем вы её прогнали? Ханаби-чан хотела помочь! — подбегая, возмущался Наруто. — Вы ведь всё равно не будете им заниматься, ведь так? — строго и сердито взглянул он ей в глаза.       — Ей нечего здесь делать! Как и тебе! Всё тебе надо, — добавила Цунаде себе под нос. — У тебя нет других дел?! Так я тебе сейчас найду!       — Обито всех нас спас! Ну вы даёте! — почти закричал он. — Не хотите оказать ему элементарную помощь! Или хотя бы дать о нём позаботиться другим!       — Я не нуждаюсь в заботе, — раздался снизу хриплый голос. — И в защите. Наруто, займись своими делами.       Цунаде оглянулась и обнаружила, что Обито попытался подняться. Но его лицо, и без того изуродованное, исказилось от боли, и он хлопнулся на спину снова.       Наруто кинулся к нему:       — Эй, братец, ты как?       Обито покосился на него.       — Это всё Сусаноо. Ничего, пара часов, и я приду в себя.       — Верю! Но у тебя совсем нет чакры. Вряд ли ты будешь восстанавливаться так же быстро…       Цунаде фыркнула и ушла. С каких это пор он соображает в этом? Ну вот и пусть с ним нянчится. У неё есть дела поважнее. Мышцы Обито действительно сожжены Сусаноо и перерасход чакры не даст им регенерировать ещё долго — как минимум пока чакра не восстановится хотя бы на треть. Так что ещё сутки, а то и двое он точно будет не боеспособен. Так или иначе, пока враг не объявился снова, он всё равно не понадобится. Зато хотя бы не будет приставать.       Пусть даже Обито доказал серьёзность своих намерений… Этого не достаточно, чтобы искупить его грехи. К тому же он посмел поднять на неё руку! Да ещё так унизительно! Этого она ему не простит. _______________       Обито почувствовал запах лекарств и едва не застонал. Вот чёрт, угораздило же! Сквозь веки пробирался стерильный белый свет — такой бывает только в больнице. Меньше всего сейчас он хотел оказаться здесь.       Да и как он, собственно, мог тут оказаться?!       Воспоминания хлынули сплошным потоком. Он едва успевал различить среди них Наруто, который обещает подлечить его чакрой Девятихвостого и не может, потому что собственные силы того после всего тоже кончились. Из этого потока вдруг выплелась ниточка с Ханаби. И чем дольше он концентрировал на ней внимание, тем больше она превращалась в толстый канат, пока в конце концов совсем не материализовалась рядом с ним. Ханаби действительно сидела тут и гладила его руку.       — Не вставай, — поспешно проговорила она, увидев, что Обито дёрнулся. — Я не хотела тебя будить…       — Я уже наигрался в медсестру в прошлый раз, — от боли это прозвучало грубее, чем нужно, но Обито не стал смягчать слова даже после.       Что-то было не так. Сверху в глаза ему била ребристая продолговатая лампа технического света и не давала рассмотреть помещение. Только привыкнув, он понял, что находится совсем не в больнице. А… в пещере? В подвале?       — Что это за место?       — Наруто помог доставить тебя сюда. Это бомбоубежище клана Хьюга.       — Класс, — оценил Обито. — Моя новая тюрьма? — он снова дёрнулся, проверяя, не скованы ли руки. Оказалось — ещё как. Но лишь болью.       По-видимому, выглядел он паршиво, — раз Ханаби тут же обхватила его за плечи и прижалась лбом к виску. Оглушённый этой внезапной избыточной нежностью, он некоторое время молчал. Если в нём и было что-то такое, то он растерял это в бою — слишком много сил тот отнял.       — Наруто сказал, что я вряд ли смогу помочь, надо просто ждать… Но неужели нельзя совсем ничего сделать?       Обито резко пожал плечами. Уфф… Слишком резко. Давно ему не было так хреново.       — У меня есть одна идея. Можно я попробую? — Ханаби явно не знала, как к нему подступиться, и Обито не пытался ей помогать. Он тяготился сейчас этой заботой, словно она достаётся ему по ошибке и это, разумеется, скоро выяснится — что он крадёт чужое. К тому же ему нужно было о многом подумать, а Ханаби… отвлекала. Эти её руки, лоб… Обито сейчас нельзя расслабляться. Но, чёрт, как действовать, когда даже вздохнуть трудно! Он злился, понимал, что Ханаби это видит, — и злился ещё больше. — Только придётся потерпеть, — добавила она.       В приступе обречённого мазохизма Обито прикрыл глаза в знак разрешения. Хуже, чем есть, уже не станет. По крайней мере, она будет чем-то занята и перестанет с ним разговаривать. Он чувствовал, что её голос неумолимо утягивает его туда, в каменные стены базы в Дожде, как какое-то принудительное камуи. Ему туда нельзя, нельзя, никогда было нельзя. И тем более — сейчас.       Однако в следующие несколько минут стало понятно, что хуже, оказывается, быть могло.       Обито едва не выл от боли в сорванных мышцах, пока Ханаби интенсивно мяла каждую из них — для ускорения процесса заживления. Она сказала, что Хината однажды делала так Неджи после одной из его собственных нечеловеческих тренировок: таким образом усиливается кровообращение и молочная кислота покидает мышцы быстрее. Обито совершенно не был уверен, что в данном случае дело в молочной кислоте, и всё же не противился: было во всей этой процедуре нечто садистское, но отрезвляющее. Он словно наказывал себя таким образом за бестолковую помощь Конохе. Бестолковую — потому что после стало очевидно, что риннеган Цунаде возвращать ему явно не собиралась. И чем лучше он это понимал, тем больше в нём копилось решимости. Обито был благодарен Ханаби за то, что она не боялась причинить ему боль. Ему даже казалось, что она испытывает от этого какое-то удовольствие, потому как именно он был вынужден в итоге прервать процесс — мысли спутались и выдержка подыстончилась. Он и так сейчас выглядит достаточно слабым, чтобы ещё и начать скулить щенком. Хотя, возможно, именно этого Ханаби и добивалась — ей явно нравилось его жалеть.       — Ну как, лучше? — она выглядела довольной собой.       — Намного, — соврал Обито. Чёрт, сколько должно пройти времени, прежде чем он выберется отсюда?       — А я знаю ещё один способ, — Ханаби хитро зыркнула в сторону его живота. Обито только сейчас с удивлением почувствовал эрекцию. Похоже, он совсем слетел с катушек, если его такое… возбуждает.       — Нет, — он крепко остановил её руку своей. Мышцы взорвались болью от кисти и до плеча. Обито охнул. И мстительно обратился к члену. Ну как, и это нравится?       — Почему? — в её голосе мелкнули истеричные нотки. Обито молчал. — Ты меня не хочешь? Это всё… что это было?! Ты так привык, да? Я очередная дура, которая повелась? — от удивления он взглянул ей в глаза: слёзы. — Что ты за чудовище! — словно хлёсткий удар плетью — щёлк!       Сердце мгновенно засаднило. Он чудовище. Да, действительно так. Урод — морально и физически. Его даже заводит чёрт знает что! Заслуживает ли он, такой, — Рин?       Ханаби отвернулась левее. Сбоку стало хорошо видно, как слёзы блестят в свете этой дурацкой лампы.       — Я предупреждал, — процедил он сквозь зубы. И больше ничего не мог сказать. Слишком больно.       Ханаби — чёрт бы её побрал! — тут же встревоженно положила ладошку ему на грудь и взглянула в глаза.       Зачем! Он чудовище! Его надо бояться и ненавидеть, а не жалеть! Он заслужил это всё! Он заслужил даже смерть — уже давно, в тринадцать! И тем лучше — он бы уже давно ждал там Рин!       — Прости. Я не должна была так говорить.       Да чёрт, давай сильнее, жёстче — с ним надо так!       — И за это прости, — она скосила взгляд в сторону. — Ты… у тебя всё болит, а я со своими… фантазиями.       — Тебе рассказывали, как умер твой брат? — Обито старался говорить так, чтобы хватало сил терпеть напряжение грудной клетки. _____________