Сказки Старой Ветоши

– Итак, тема на повестке дня, – сказала я, сидя по-серконосски на кровати, - как уберечь нам то, что мы уже имеем, при этом не потеряв многое? Что мы должны сделать и кем стать, чтоб распоряжаться своей судьбой? Попрошу версии. – Искать сторонников, – сразу же, весьма флегматично, изрекла Вейверли, слабо пожимая плечами. – Мы должны управлять бо'льшим, мы должны властвовать. Тогда мы будем не зависеть. Или, по крайней мере, уменьшим этот риск в разы. Хитростью или подкупом входим в доверие леди и лордов, доказывая свою исключительность. А для этого всё при нас – и внешность, и мозги. Имеются и связи, любезно позаимствованные у дорогого папочки; их следует расширить. Можно подумать и о дополнительном источнике дохода, скажем, монополии на ворвань – она была недавно открыта, и на ней всё теперь держится. И всё, нам можно не беспокоиться. Я утрирую, конечно, потому что перестраховка нужна всегда, но… – А выгодный брак мы не рассматриваем? – на всякий случай уточнила Лидия, передвинув одну софу посреди комнаты, и блаженно развалившись на ней. Вейверли сидела на мягком пуфе у трюмо, и таким образом, анклав наш напоминал равносторонний треугольник. – Ну, как шанс становления себя в обществе. – Пока – не рассматриваем, – жестко отрезала я, полоснув в воздухе ладонью. – Пока этого можно избежать. Далее, варианты, девочки, варианты! – поторопила я их, почти паникуя. Меня будто подгоняло что-то, хотя реальных угроз не возникало. Лидия передернула плечами, недоуменно поджав губы. – Ну, Вейви уже всё расписала. Можно расширять бизнес, сдавать в аренду дома и машины, заниматься нелегальной торговлей или вести нечестную игру – устранять конкурентов. Таким образом расширять рынок сбыта, держать монополию. У меня еще был вариант выйти замуж, и остаться вдовой, но ты сказала, что такой вариант мы не рассматриваем. Я по-новому взглянула на нее, и криво усмехнулась. Занятно, я не думала, что ты будешь согласна на такое, моя дорогая сестрица. И тут ты подхватила мою идею о том, что, ну а что, на войне все средства хороши. – Мы можем и не выходить замуж, не обременять себя постоянными отношениями, – подумав, добавила Вейверли. Она была облачена в темно-синий ситец, с пуговицами у воротника, очень строгий и очень закрытый наряд – штаны и блуза, минимум открытых участков тела. Темно-русые, почти медные, волосы сложным плетением сколоты на затылке; на левой груди – изысканная брошь из темного серебра и черного агата; глаза подведены, покусанные губы алеют. Аккуратные сережки в ушах прекрасно сочетаются с брошью – маленький ромбовидный камень, и на перстне такой же. Лидия сегодня была в изумрудном и темно-зеленом, с темной шалью, накинутой на плечи. А волосы она пока не переплетала, и украшения не сняла. Я была в красном и синем и, с распущенными волосами, вызывающе смотрела на подруг. – И что ты предлагаешь, охмурение или шантаж? – допытывалась я жадно. Это вызывало во мне азарт, плести всевозможные махинации. Кажется, я находила свою стезю. По крайней мере, мне в ней было уверенно-комфортно. Интересно, если она будет в этом справляться, сможет ли она назвать себя интриганкой? А там, ради дела, не грех и в постель пойти с нужными ухажерами – главное, зелье иметь, обезопасывающее от нежелательных последствий. Вот так, рассудочно и хладнокровно, так и должна строиться жизнь. Эсма не узнавала себя, однако, понимала, что этот расчет будет верным. – Да что нам приглянется, и что удастся, то и стоит испробовать, – так же безэмоционально поведала Вейверли. – Пусть даже самые грязные и жестокие – без этого в этом мире никак. Хватит нам впустую «штаны просиживать» на отцовской шее. Лесть, подкупы, шантаж, разные ветки бизнеса, непостоянные многочисленные связи с влиятельными мужчинами, чьи-то дрянные тайны – всё это поможет нам манкировать лордами даже в сенате. Ну, что? Вы думаете о том же? Встаем на путь войны? Ведь становление нас, как личностных фигур – путь не близкий и тернистый. Вы готовы на это? Не век же милому папеньке одному всё тянуть, мы тоже должны быть в деле. – Давай попробуем, – не вполне уверенно обронила Лидия. – Только, чтоб всё не случилось иначе. Чтоб мы' контролировали ситуацию, а не наши конкуренты. Лады? – Так-то так. Но гарантию тебе никто не даст, – саркастично и желчно улыбнулась Вейверли. – Мы ни в чем не можем быть уверены. Мы – не Боги. – Кстати, об этом, – заметила я прижимисто. – Еще что хотела обсудить. Что насчет потустороннего? – осведомилась я почти невинно. – А что насчет него? – растянув губы в не правдивой улыбке, переспросила Вейви. – На кого ты намекаешь, м-м? – Да на Аутсайдера. Проклятого Китового проводника, или как его там еще называют? – попыталась припомнить я, но тщетно. – Нелюдимым, Отречённым, Темным отступником. Левиафаном, Демоном Бездны, Духом из глубин. Проклятым, несущим смерть и скверну, и прочая, прочая, – пожевав губами, изрекла Вейверли. – Чего ты о нем-то вспомнила? Хочешь рискнуть пользоваться магией? – лукаво осведомилась девушка. – Ты знаешь, какой' это риск? Можно сознания лишиться. Я опущу байку про «остаться без души». – А ты хорошо в этом осведомлена, – похвалила старшая с уважением. – Специально искала информацию? – Да, было дело, – вяло выдала Вейверли, не став отпираться. – Но мало, и как бы вскользь. Возможно, это было и так – Вейви любила поглощать информацию, - но мне показалось, что это немного не тот случай. – Но ты ведь думала об этом, – прищурившись на сестру, выдвинула я свое предположение. – Скажешь, не так? – Ну, так, так… – нехотя признала Вейверли. – Перед вами можно и сознаться. Но это рискованно и со стороны внешнего мира – так, как работает современная инквизиция в лице пресветлого Аббатства Смотрителей, – сказала она с отвращением, – и тот факт, что мы можем не справиться с психикой, и тронуться умом. И еще, я читала – по непроверенным данным, – что Аутсайдер никогда не дает Силу просто так. Прежде чем, или в процессе ее использования, обязательно вносится в реестр условная цена ее функционирования. Что-то плохое, деструктивное, обрекающее. – Мор, глад, война, – ляпнула я, не подумав. Как будто можно было с этим шутить. Вейверли воззрилась на меня с осуждением. – Или что почище – лично для тебя. Скажем, как тебе перспектива променять любовь, покой и свободу на власть и финансовую независимость? – усмехнулась средняя, сыронизировав. И у меня как открылись глаза. – Таким образом выходит, что мы на что меняем? Я сокрушенно покивала: – Мда, перспектива не радует. – Ну, а кто вам сказал вообще, что папа амулетами не пользуется? – спросила вдруг Лидия, и мы воззрились на нее, как на нечто, дарующее новые знания. – Или почему ему всё время везет? Он мог и не сознаваться в этом. А, тем не менее, сделку заключить. А мы бы ничего и не знали о ней... – То есть, ты хочешь сказать, что и мать мы утратили потому что… – охнула я полуоглушенно, прикрывая рот ладонью. – Именно, – твердо кивнула Лиди. – У меня давно уже такие предположения, да я не выносила их на общие суждения. Возможно, именно поэтому мы не были – и не будем – счастливы в любви. Это наша, так скажем, лепта в независимость и влияние. А насчет магии… Говорят, чтоб самому обрести что-то, нужно, чтоб он пришел. Во сне. Но для этого он должен счесть твою личность исключительной. Не знаю градаций его выборов, потому ничего не хочу загадывать. Да и способны ли мы отдать больше', чтоб обрести Силу – загадка не из легких. Вы, например, готовы что-то потерять? Я – нет. А, в любом случае, придется, даже против воли. – Ну, а вдруг нет? – я надеждой, жалко выдавила я. – Вдруг, всё это только слухи, чтоб отвадить от запретного, главного плода – Силы и возможностей. Да еще и знаний, к тому же. Надо будет как-то по-хитрому спросить у папы про амулеты, – предположила я, ни на кого конкретно не глядя. Сестры переглянулись между собой. – И как ты это стараешься провернуть? – вопросила Вейви вполне критично. – «Папа, ты случаем, не с колдовской помощью достиг всех своих богатств?» А даже если и с ней, можно подумать, что он раскроется. Люди алчны, ты что, не знала? И как бы я ни хотела верить… – Погоди, – одернула ее старшая. – Она права, вы обе правы. Но желательно самим обследовать дом и его окрестности, чтоб найти искомое. В том числе, и тайные ходы. – Да, можно подумать, у нас отовсюду есть ключ, – вновь съехидничала Вейверли. – Значит, нам нужны отмычки. Будем учиться взламывать замки. Такой выход пойдет? – средняя скептично качнула головой, но больше не спорила, видя, что ее не желают слушать. – А что, если нужные предметы расположены еще дальше, скажем, в жилых домах? Или закопаны на участке и под фундаментом? Что тогда? Я пока вижу всюду только тупики. – Ну, а я пока попробую пойти разными путями… А там, может, и выйду к чему, - решительно произнесла старшая. – Я в это не верю, – сразу же открестилась Вейверли. – Тут, как говорится, насильно мил не будешь. Руны и амулеты, в принципе, можно найти и приобрести. Вопрос в другом: сможем ли мы их выдерживать, и будем ли мы уверенны в том, что они действуют так, как мы того ожидаем? Мне кажется гиблым это дело, поскольку мы не знаем людей, которым мы можем довериться по этому вопросу. Поэтому я считаю это ненадежным и не выгодным. – Да поняли мы, поняли, негативистка моя, – выдохнула я полюбовно. – Ты не одобряешь. Но, хоть прикроешь нас перед папаней, если мы решимся? – Естественно, – не стала ломаться Вейверли. – Вот и порешили. Я зашторила окно и, переместившись за письменный стол – громадный монумент, с резными ручками и лепниной, – принялась увлеченно рисовать. Вейверли выбрала не отвлекающий мотив перфокарты и, вставив в разъем, включила аудиограф. Заиграла неспешная, вальсирующая музыка, а мои девочки взялись за домашние задания, пристроившись рядом со мной. Потом притащили из библиотеки необходимые нам для этого книги. Озаботились и обо мне, но я почти еще целый час не была расположена к учебе. Прокралась к двери папин в кабинет – он был расположен в конце западного крыла особняка, – и принялась смотреть и слушать. Сперва просто через замочную скважину, потом, убедившись, что дверь заперта, стала думать, что делать дальше. В домашнем кабинете было пусто, тихо и почти темно – отца здесь сейчас явно не обреталось. Что ж, возможно, мне удастся сцапать висящие в его покоях ключи, а лучше сделать ото всех ключей копии – чтоб неповадно было что-то скрывать от нас. Для этого мне нужны помощники – нужно подкупить гувернанток, чтоб они озаботились о всех деталях, и надо подумать, кто нам подойдет, чтоб не выдал нас перед отцом. Да, такой небольшой семейный заговор – междоусобные распри, и долгая волокита с тем, чтоб начинать занимать высокое положение в обществе – чтоб значить что-то для благородных лордов и леди. Так, хорошо. Я гуляющим шагом прошлась по левому коридору. Слегка оскалила зубки камердинеру отца – немолодому мужчине с залысинами, полностью преданному Бойлам и, в частности, самому Тэдору. Замечательно! Это было похоже на улыбку, и меня ни в чем не заподозрили. Нет, я была вольна гулять по всему поместью, но нужно постараться не вести себя странно. Постучала, прислушалась – меня впустили. Отец сидел у разожженного очага, и читал что-то в толстой книге. Я осталась в покоях главы дома даже после того, как он пошел в ванную. Оглянулась расчетливо, быстрым, но не шумящим шагом подошла к платяному шкафу, и стала рыться в поисках ключа от ключницы. Аккуратно всё пересмотрела – не нашла. Чертыхнулась – папенька заканчивал водные процедуры, и вот-вот должен был возвратиться. Поискала на кофейном столике, за столиком, под ковром – снова выругалась. Острым взглядом заметила какой-то лишний предмет под шкафом. Ключ! Он был завернут в мешковатую, тонкую ткань. Я усмехнулась самой себе, но сегодня использовать его не получалось – не успевала. Кивнула, удовлетворенно вернувшись в высокое кресло. Как ни в чем не бывало, продолжила чтение ранее наспех вытянутой книги. Это оказалась «Аморальность преступлений и преступные действия» Трэвора Тэ'ндэлна. Занятно, но и я вела себя сейчас, как какой-то вор, или шпион – плутовка-обманщица. Мне должно было быть стыдно, но мне не было. В этот вечер мы поговорили с папой о делах, самочувствии, настроении; обсудили то, как продвигаются финансовые работы, и я выяснила то, что в ближайшую субботу – сегодня был четверг – он отправляется с Тэ'лорами и Ма'тисами в конную прогулку на полях, у реки. Там есть маленький домик, с верандами, если они захотят перекусить и освежиться, и мы можем отправиться вместе с ним. Я радостно захлопала в ладоши, и подтвердила, что мы поедем – я взяла на себя долг говорить за всех – если сестрицы захотят, они сами откажутся, - а потом стала узнавать подробности. Это пригород Дануолла, поселок Са'марис – я там никогда не была в сознательном возрасте, хотя папа настаивал, что возил нас туда в нашем детстве. Может быть, я не помню. Там есть загородная резиденция Тэлоров, и принимать нас будут они. Билеты на поезд еще не заказаны, но, если мы даем добро, он отправит посыльных. Что мы будем там делать? Отдыхать, наверное, хотя, папа, наверняка, и работать – эти две семьи были его знакомыми коллегами, и явно эта встреча устраивалась не просто так. Хотя бы, как закрепление дружеских связей, она присутствовала. Я потешно улыбнулась самой себе – любопытно, как там будет? Я в лицо не видела всех папиных знакомых, но слышала, что Тэлоры заведуют местным консервным заводом, а Матисы сотрудничают со множественными модельерами, устраивая показы мод. Я расспросила у папы, кто с нами поедет, и он поджал губы, небрежно проводясь рукой по волосам. – Если не учитывать нас и слуг, то от Тэлоров – двое: Дэ'рэн, и Вирджиния, супруга, и молодой сын, Дэ'рэк; от Матисов четверо: Матильда – госпожа семейства, две ее дочери-близняшки – Амелия и Мажерди'на, и младший сын, Сэ'рэн. Пикник, возможность поездить верхом, и отвлечься от будничных дел – мы давно уже намечали, но всё никак не могли реализовать. Иди к сестрам, спроси их, да я с утра пораньше закажу билеты СВ класса в Самарис. – Отлично! – оживилась я. – Папа, и я кое-что рисовала – как вернусь, я покажу тебе. – Иди, – улыбнулся Тэдор, возвращаясь к книге. Я вернулась в свой будуар, и всё доложила своим «поверенным». Рассказала и про спрятанный под днищем шкафа потайной ключ, и про ближайшую намечающуюся поездку. Как я и ожидала, Лидия отнеслась к этому с опасливой предосторожностью, а Вейверли и вовсе с откровенным скепсисом, но, в целом, сёстры оказались не против. – Хоть какое-то разнообразие, – криво кивнула Лиди, морща нос, и напряженной рукой поправляя цепочку. – Хотя, может быть, стоило бы остаться, и просмотреть документы? – Я только хотела сказать, – поддержала сестру Вейверли, грубым, досадливым голосом. – Не вижу в этой поездке ничего примечательного. Она даже скорее – обуза. Я не люблю… людей, и избегаю контакта, – закончила она тише и скованнее, зябко обхватив себя за плечи руками. Я скорбно посмотрела на нее, и сказала, что понимаю, но лично для меня это будет интересный опыт. А она, если хочет, вольна остаться. Вейви заколебалась, и не ответила. Лиди подтвердила, что считает для себя эту поездку заранее скучной, пока ни докажут обратное, но, в целом, она предпочтет составить мне компанию. А я разрывалась между интересом предстоящей встречи, и желанием проинспектировать важные дела. В конце концов, остановилась на первом. – Я думаю, эти документы и завтра никуда не денутся. То есть… – поправила я себя, поняв, что сморозила глупость. – Я не считаю это таким уж приоритетным, и я, возможно, успею что-то проверить и до поездки – главное, проследить, чтоб отца не было в кабинете, а еще ранее – в хозяйских покоях. Как бы провернуть это, чтоб не было слишком накладно? – я в сомнении почесала голову. – Может, стоит нанять слуг, а то самим шпионить – долго и утомительно. Да и то, не известно, сможем ли мы там что-то найти. – И что вы планируете там обнаружить? – с ярым недовольством подала голос Вейверли. – Неужели думаете, что информацию о Божестве и магии он будет хранить среди деловых бумаг? В лучшем случае – в закодированном сейфе, а то и вообще не здесь – в других поместьях и тайниках. Если такая информация вообще существует. По-моему, это гиблое дело, сестра. Лучше остановись. – Ну, да. Но, если я остановлюсь, мы так ничего и не узнаем! – живо заспорила я. – Нет уж, мне интересно, и я не отступлюсь. – Быть может, мне стоит с ним поговорить? – более в утверждении, чем в вопросе, предположила Вейверли. – А пойдемте втроём, с меня не убудет, – что-то писавшая Лидия перестала сверяться с учебником, и подняла на меня взгляд. – Ну, пошли? – Идемте, – скупо пожала я плечами, и зашуршала юбками, соскальзывая на пол с кровати, на которой до сих пор сидела. – Если что, подде'ржите меня. Вейви в немом порыве кивнула, и тоже поднялась, сосредоточенно двинувшись к двери. Я захватила плотную черную папку со своими работами, и нагнала ее. Лидия шла чуть позади и, когда никто не видел, держала меня за руку. Я сжимала ее пальцы, и тайно улыбалась. Хорошо, все-таки чувствовать поддержку! В огонь и воду вместе – да, именно об этом я и мечтала. Не представляю, что бы я без них делала, и как жила. Скучно бы было, и ощущение покинутости… Я поёжилась – очень выматывает. А сейчас в груди разливалась блаженная волна благодарности. Я постучала, и вошла первая. Следом за мной пожаловали и обе сестрицы – Вейверли зашла последняя, и затворила за нами двери. Отец поднял глаза, и усмехнулся. Сказал, что почему-то так и знал, что мы придем трое. – Ну, так что вы решили? – спросил он, не откладывая книги. – Езжаем? Или остаетесь на хозяйстве? Возможно, у вас были другие планы, - внимательно предположил Тэд, и я заметила, что Вейви прищурилась. – Да, есть. Вернее, были, – Вейверли явно нервничала, сомневаясь и, сев на кушетке у окна, поправила складки брюк. Она помедлила, и все мы ждали ее решения. Вейверли же сказала, ни на кого не глядя, что, раз они едут, то поедет и она. – На сколько это? На полдня? Сутки? На все выходные? И когда мы вернемся домой? – Я рассчитываю, что в понедельник, – ответит отец без промедления. – У меня рассчитана встреча на полдень, так что я просто обязан вернуться. Ну, и вас я планирую забрать с собой. Я вручила папе рисунки и, пододвинув стул, села возле небольшого столика рядом с ним – мое место в кресле напротив заняла Лидия, и я не сочла уместным ее гонять. – И что, насколько рассчитана поклажа багажа? – допытывалась я вкрадчиво, жеманно улыбаясь в прострации, и мило хлопая ресницами. Лиди косо взглянула на меня, и поинтересовалась, в свою очередь, о длительности самой дороги, и как далеко это поселение находится от столицы. – Меньше часа, – подумав, сказал отец. – Минут, может, на двадцать восемь. Километрах в двадцати от города. Не волнуйтесь, я уже бывал в загородном поместье Тэлоров – там вполне комфортные условия для отдыха. Леса, луга, пруд у реки, высокие заборы, и тишина не обремененного городскими шумами поселения. Есть рельсовая дорога для экипажей, подъезжающих к самому дому, и небольшое хозяйство, где слуги работают постоянно. А вещи… В путь много брать – это обременительно. Сами ведь понимаете, едем не надолго. А там, мои дорогие, на ваше усмотрение. Когда он говорил, тщательно рассматривал мои работы. Композиция цветов, лики людей – чаще незнакомых, – архитектура. Всё слегка небрежно, но, вместе с тем, лаконично, и не раздражает это чувство незавершенности. Хотя, это и не совсем каноничные рисунки, что-то более сверхъестественное, но от того не менее притягательное, а то и более. Я была горда тем, что делаю, хотя это и никому не нужно. Как мне казалось, работы не дотягивают до чего-то шедевриального – я – не юный мастер-пижон Соколов, я – обычный человек, и все-таки и я кое-что умею. Папа похвалил мои работы – это были из новых, он видел и другие, – и предложил повесить их в рамы - где мне заблагорассудится. Я судорожно вырвала у него листки эскизов и, ревниво прижав к себе, как ни в чем не бывало, сказала, что подумаю. На самом деле, я волновалась, так, как не была уверена, что это такая уж хорошая идея, но всё же. Мне было приятно, что меня ценят. Краешком губ я улыбнулась Лидии, чувствуя себя слегка не на своем месте, и она коротко кивнула в ответ. Почувствовав себя увереннее, я начала издалека: – Папа… – долгая, предвкушающая пауза, и снова: - Скажи, а нам ведь по-настоящему везет. В финансовом плане, и плане престижа… Я вот думаю, знаешь… Я задумываюсь о будущем, и гадаю, а будет ли и нам везти так же, как тебе? То есть, сможем ли мы так же держать все дела в руках? Умений, и чисто научного, книжного, опыта может быть недостаточно. Хваткость – тоже не резон, если ее негде применить. И «добрые» знакомые могут не помочь в нужде, – ты знаешь. Как же и нам… ну, оставаться в седле? – допытывалась я с искренним изумлением, но не наивностью, которую можно было прочитать по глазам. – Это возможно? Тэдор рассмеялся в вопросе, с задором на меня глядя и, не сразу перестав хохотать, остудил мои наплывы. – И даже более того – необходимо. Ведь кому же еще я передам всё свое наследие – и наследство? Вы – дочери Бойлов, и должны быть сильными, что бы ни предстало. Не ради авторитета, а банально, ради себя. Вы должны будете сделать всё, чтобы выжить и, когда будете готовы, я приобщу вас к делам. Познакомлю с деловыми партнерами, всему научу, что знаю, проведу через жизнь. И, раз уж ты об этом заговорила, удача тут ни при чем. Я мгновенно заинтересовалась – радостное удивление, сродни победы, уже цвело в моих глазах. Девочки тоже питали надежды – я видела по их глазам, - но, как оказалось, зря. – Честно. Только длительный и упорный труд. Я с сомнением, и даже скепсисом посмотрела на него, скрестив на груди руки и привалившись к его креслу, и отец замахал руками. – Ну, ладно. Возможно, некий успех и достается мне более, чем кому-либо, но эта успешность – не моих рук дело. Ну, вот, я надеялась, что он скажет что-то еще, но папа молчал. Тогда заговорила Лидия, а вслед за ней и Вейверли. – Папа, а что этому способствует? Мы что-то не знаем? Ты хочешь что-то с нами обсудить? Возможно, есть что-то, о чем мы должны быть в курсе? Не хочешь просветить? – Да, папа, не подскажешь вернейшего и кратчайшего пути к победе и славе? – поддержала сестру Вейви. Но, когда Лидия говорила более ровно и сердечно, – голос ее был груб и ядовит. – Быть может, мы сможем быть в чем-то тебе полезны? – Вы о выгоде? – безинтонационно спросил Тэдор, и Вейви кивнула, не отпуская взгляда повернувшегося к ней отца. – Ну, вы можете управлять делами со мной… Есть вариант брака по расчету… Но такие ухищрения не обязательны. Хотя я и не одобряю мезальянс. У вас с вашими избранниками должны быть хотя бы примерно равные социальные ступени. Немаловажны и сословия, но я бы предпочел, чтоб вы хотя бы друг друга терпели, не говоря уже о большем. Давно уже пора проводить смотрины, особенно для тебя, Лидия, - обернулся он к девушке, и та сдержанно повела головой, как бы демонстрируя раздумья. – Тебе уже исполнилось восемнадцать, и это вполне уместно, если хочешь знать. Но решать все равно тебе, я не буду настаивать, как вам жить, – он дернул ногой, закинутой на ногу, и переплел перед собой пальцы. После чего спокойно вздохнул, и продолжил: – Вы вольны выбирать, что вам делать, но я бы ратовал за более достойное будущее для вас. Успешное курирование бизнеса; высокая социальная активность – не ради пустого удовлетворения алчности, а для дел; выгодный для обоих партнеров брак. Супружество, основанное на взаимопонимании и взаимоуважении, даже взаимовыручке, где вы – как звенья одной цепи, шестеренки единого механизма – изыми одну, и всё разрушится. Хотел бы, чтоб вы дружили семьями, и вы, а далее, и ваши дети, всё держали в своих руках. А оправдаете ли вы мои ожидания, или не пойдете по моим стопам… Вы – не в карцере, и я не могу жестко настаивать. Но, свои, так скажем, отцовские «требования», я вам выставил. Думайте, действуйте – всё в ваших руках. Кстати, будущая встреча, пятнадцатого, в субботу, – еще один ключ к вашему будущему. Я и хотел, чтоб вы поехали, и познакомились с господами высокого происхождения из моего близкого круга друзей. Если их, конечно, можно таковыми считать. Я знаю только то, что всё – в руках Неба, и Богов, кем их ни счесть. Равно, как наши победы и неудачи. Да, если хотите знать, я верю в судьбу и не признаю совпадения. Бесспорно, бывают неординарно сложившиеся обстоятельства – не спланированные и непредвиденные, желаемые или не желаемые нами, - но всё это тоже было кем-то задумано. Великим Творцом, или иными Божествами – для нас не так важно, поскольку сути это не меняет, и нам в руки карты не дает. Прислонив палец к подбородку, папа добавил, что хотел бы этого. Ну, да. Как-то я совсем не верила, что он тут ни при чем – не хочет говорить, ладно, обойдемся как-то без этого. Придержимся навыков дипломатии, всё равно, нам не как на него давить. – Папа… Кстати, об этом. А ты действительно веришь в единого Бога, о котором говорят в Аббатстве, или приемлешь и других Богов? Возможно, духов, Природу? Как ты думаешь, существует ли Аутсайдер, и не несут ли вреда те силы, которые он дает? – понижая голос, поинтересовалась Лиди, прикрывая сжатой ладонью рот, как бы в раздумьи. – Так ли он силен, и так ли опасен, как вещают? А то, я знаю, что ты изредка, по праздникам, посещаешь храмы Аббатства и в наше отсутствие, но не до конца уверена, как ты к этому относишься. Но я не назвала бы тебя особенно религиозным. Прошу, ответь, пожалуйста, честно. Тэдор тихо фыркнул, и качнул головой, затем спокойно сомкнул веки, опуская подбородок. Сказал: – Нет, ты права, я не верю во всю ту ахинею, что они вещают. Но некоторые из их проповедей имеют дельный смысл. Не все их речи абсурдны, и некоторую верность направленности их действий и убеждений я усматриваю. Хотя, «благими намереньями»…* Если исключить всю их фанатичность, и перекидывание из крайности в крайность, то в их учениях есть рациональное зерно. Правда, преподается всё в несколько извращенной форме, поэтому я просил вас с малолетства сохранять некоторую внешнюю лояльность церкви, и ни перед кем не спорить о Смотрителях; в своем же кругу смотреть на вещи критически. Надеюсь, мне удалось этого достичь. – Более чем, – упрямо подтвердила я. – Так всё-таки? – Нет, я – не верный их сторонник, если хотите знать. Я обособлен, и стараюсь только на собственное благо. Ну, и на благо своей семьи. Всё, что я делаю – сугубо вынуждено, типа обязательного денежного взноса, который называют пожертвованием, хотя я бы именовал его взяточничеством в попытке подчинения масс. А, кто неугодный, подвергается мучениям и гонениям. Вот, и я предпочел бы, чтобы вы этого избежали. А к чему этот вопрос, милая? – ласково обратился он к Лидии. – Боишься, не сторонник ли я Чужого? – Что-то вроде того, – остановившимся взглядом глядя на отца, выдавила из себя Лидия. – Вы никак не связаны? А то, чаще всего, ты ни о чем не говоришь прямо, и я не могу понять действительного твоего отношения. – Привычка, моя дорогая. В обществе иначе нельзя, всё приходится скрывать, чтоб оставаться угодливым. А за этой фальшью и сотней масок скрывается истинное «я», которое не каждому дано – или позволено – разгадать. Вы тоже этому научитесь – вам придется, если хотите жить. Не везде мы можем ставить свои претензии, иногда приходится и по-умному подчиняться – не унижаясь и не сдавая позиций, и выигрывая в итоге. Корысть, понимаю, но куда же без этого? И, нет, явного расположения к Духу из Бездны я не питаю. Равно, как и отвращения. Я равнодушен к нему. Хотя его знаки и символы считаю излишне полезными – тем, кто умеет верно ими воспользоваться. – А ты умеешь? – задала встречный вопрос Лидия, мягко и ненавязчиво, всем своим видом располагая к беседе. Я переводила взгляд с одной на другого, и ненадолго затаила дыхание в ожидании ответа. Вейверли тоже молчала, очевидно, боясь спугнуть, и потревожить эту редкую словоохотливость родителя. Разумеется, она, как и я, не хотела мешать. Тэдор выдержал досаждающую паузу, и в итоге прояснил, растягивая в напряженной улыбке губы. – Я бы попросил вас молчать об этом… Но, думаю, вы и так понимаете, что вам не выгодно распространяться об этом. Да, есть у меня такой грешок. Я ими пользуюсь – и рунами, вырезанными на китовой кости, и костяными подвесками – так называемыми амулетами. Да, они даруют некоторую силу: они защищают, и дают иллюзию власти, притягивают успех… Но я пытаюсь в это не вовлекаться, и как можно реже взаимодействовать непосредственно с ними. Их влияние и давление практически невозможно долго переносить, так что и не просите, чтоб я дал вам в руки эти «игрушки». – Ну, папа! – оскорблено надула я губы. – А что в них такого особенного? Они посылают тебе везение – и в делах, и в скачках? И что ты для этого делаешь, чтоб они работали? – Ничего, – так же спокойно отзывался Тэдор. – Я' не делаю абсолютно ничего. Это не от меня зависит. Я заказал их у одного знакомого оккультного мастера из глуши. За свой товар он берет довольно дорого, но зато и предупреждает о нюансах его действия. И первое правило с ними взаимодействия: не сидеть с ними в одной комнате слишком долго. А далее – держать свои эмоции в узде, и не поддаваться внезапно нахлынувшим желаниям или кажущимся убеждениям. Это довольно сложно отличить: твоё это мышление или навязываемое, но все-таки. Как видите, я пока еще в здравом уме, хотя являюсь обладателем столь ценных редкостей – десятилетия. Я никогда не подхожу к ним на сколько-нибудь близкое расстояние и, надевая беруши, не вслушиваюсь в этот зов. А зовут они не только слышимым пением и дымным свечением, нет. Они говорят с тобой в твоем сердце, и их шепот достигает до самых глубин души, показывая, что они произошли из Глубин гораздо более дальних. Из вечного, непокорного хаоса. Оттуда их сила. А то, как они воплощены в этом мире – по сути, это не важно. Главное, что они работают. Конкретно мои талисманы были заговорены на сильную удачу и успешность при последующих контактах. Руна – это просто щит от поражений. Но, я надеюсь, что, кроме поданных характеристик, не будет никаких непредвиденных последствий. Пока я их особо не замечал. Я ухмыльнулась и прокашлялась, скрывая неловкость, но, казалось, что он был искренен с нами. По крайней мере, мне чудилось, что он верит в то, что говорит. А другого из него не вытянуть. – Хорошо, папа. Я пошла уроки делать, – сказала я как можно беззаботнее. – Если что, буду у себя, - и смоталась из его покоев. Менее поспешным шагом Вейверли удалилась за мной. Лидия осталась – я не знала, зачем, но, как после выяснилось, ради игры с папой в шахматы. Они сыграли несколько партий, и однажды Лидия даже выиграла, а мы с сестрой были заняты учебой. Но нам предстояла скорая поездка, и в тот день, и в следующий, я могла думать только о ней. Сёстры боялись разочароваться в этом небольшом приключении, а я – нет. Я неистово хотела жить! И, кажется, я наконец смогу почувствовать вкус жизни. Я жила предвкушениями. А Лидия удивила меня. Вернулась спустя полтора часа, поправляя прическу, и небрежным пассом достала от груди и лифа припрятанный ключ. Я уставилась на нее в недоумении. – Подожди, это… – тыча пальцем на меленький предмет, обмолвилась я, замирая. – Нет, это не ключ от ключницы, который ты обнаружила. Это ключ от комнаты, которую ты хотела посетить, если ты еще не передумала, - очень мягко проговорила Лидия, а на моих устах медленно расползалась улыбка – я была впечатлена, даже восторженна. – Боги! Лиди! Как ты?.. – вопросила я на эмоциях, подбегая к ней, и хватая за предплечья. – А так, – сказала Лидия, слегка задаваясь. – Пока папа отходил в уборную, стащила ключ и, по подписанным номерам, взяла нужный. Просто? Не так-то и просто. Теперь нужно вернуть его на место до того, как папа обнаружит пропажу. А лучше, конечно, сделать дубликат, а на это понадобится время. Так что, вероятно, нам придется проделывать этот трюк еще не однажды. Я отпечатаю ключ на пластилине, а там, Вейви подкупит прислугу, и через нее найдет нужных нам людей. Но нам потребуется не только ключный мастер. Пока что только шпионы и сыщики – а там посмотрим, кто еще. Так ты не передумала? – Нет, – ответила я категорично. – Я предлагаю вести двойную игру, и не раскрывать выведываемые тайны. Папа пошел нам на встречу, это хорошо, но я не думаю, что он будет с нами полностью заодно, особенно, если мы пойдем против его решений. Так что культовое «знай, делай и молчи», для нас весьма актуально. Пусть прочесывают местность, заглядывают во все закутки – не только в сердце поместья, но и далеко за его пределами. Пусть отыщут что-то интересное, и получат достойный гонорар. Пусть подслушивают и подглядывают, станут нашими руками, чтоб мы до многого могли дотянуться. У меня всё. Я поискала в столе кусок пластилина, и оттиснула в нем обе стороны ключа. – Что ты хочешь найти там? – спросила Лидия, подходя ко мне, и сжимая в ладонях свои локти, словно чувствуя себя неловко. – Что-то компрометирующее, что можно было бы использовать против него? – Не знаю, наверное, – сказала я, подумав. – Хочу увериться, что он не врет нам, и серди его бумаг нет опровергающей его слова информации. – Если она и есть, то вряд ли там, - качнула головой сестра. – Во всяком случае, я не стала бы хранить что-то важное на столь видном месте. Относительно видном. Быть может, то, что мы ищем – среди старых прошивок газет или обратного днища ящиков шкафов. Хотя, я вообще не стала бы хранить меня подставляющую информацию. Это глупо. – Ладно, ладно! – раздраженно замахала я руками. – Давай начнем, а там посмотрим. Но я хочу узнать, где эти тайные магические «сокровища», – сказала я на выдохе, и Лидия заинтригованно взглянула на меня. – Да? А что ты с ними собираешься делать? Использовать, только уже для себя? Вспомни, что говорил отец. Ты не боишься помешательства? – Не боюсь, – проявила я даже безрассудное бесстрашие. – Я не собираюсь упиваться их владением, я просто хотела бы взглянуть. – К тому же, они и так работают… – А тебе, что, не интересно было бы знать?! – повысила я голос, возмущенная. – Где они, какие они, подержать их в руках, услышать, о чем они шепчут, ощутить передаваемую ими силу… Разве ты не питаешь интерес? – выпалила я с запалом, снова схватив сестру за руку, и Лиди опустила взгляд. Сказала, что неоднократно думала об этом, и это действительно волнует всех их. – Ясно, значит, и Вейви тоже, - прошептала я озадаченно. Лиди мотнула головой, скрывая неловкость – она не должна была этого говорить, но что сказано, то сказано. Я прекрасно поняла ее. – Знаешь, что, - сообщила я в итоге. – Я не знаю, что они дают, и дают ли что-либо своему владельцу, но я хотела бы с ними сыграть, даже не смотря на то, что это очень опасно. Это влечет меня, и я не могу отделаться от мысли, что должна это сделать. Это как наваждение. И даже во снах мне снится, что я нахожу в этом себя, - зашептала я тише и надсаднее. – До одури странно, но притягательно – дает ощущение власти и неких невидимых сил. А что это за человек такой, к которому папа обращался за помощью? Колдун? У кого бы поспрашивать? Может, кто-то что-то знает? Здесь, в поместье, или среди папиных знакомых, отведя их «на пару слов»? – Зачем он тебе? Хочешь стать его заказчицей? – слегка сощурилась подруга. Я кивнула. – Хотя бы так. А там, может, он бы и рассказал что-то интересное, поскольку песнопения и наущения Смотрителей Аббатства я на дух не переношу. Лидия кивнула, и сменила тему, сказав, что еще не выполнила все задания и пошла собираться. Хотя, она может составить мне компанию в папин кабинет. – Да, пожалуйста. И проследишь за тем, чтоб нас никто не видел, и не застал. Подкараулишь у двери. Я сказала это легко, но увидела, что она оказалась уязвлена – не теперь, тем, что я воспрещаю ей порыться в бумагах, а этой смутной темой об Аутсайдере. Может, стоит продолжить ее опять? Хотя, я была уверена, что никто из нас не любит послушников церкви, но почему она так отреагировала? Неужели я задела за живое? Я остановилась возле голубой с алым софы, и снизу вверх посмотрела на любимую. Спросила: – Скажи, почему ты боишься затрагивать эту тему? Для тебя это неприемлемо, знать что-то запретное или уметь что-то магически? – Нет, я… - Лидия шатнулась ко мне, показавшись мне еще более скованной и, упрямо сжав губы, все-таки продолжила: - Я боюсь, что я сорвусь. Что они сделают меня хуже; овладеют разумом, лишат воли. Хотя и гонюсь за силой, ты права. Я не хочу начинать даже эти поиски, поскольку, если мне будет дано увлечься, я не смогу сделать и полшага назад. А еще мне снится… - она подошла ко мне, и села рядом, не переставая держать себя руками. – Снится, – знаешь? – океаны Тьмы и танцующих энергий; и неземная, Божественная музыка, которая возносит меня, и путает мысли. Там столько чувств! И эти песни… Боже, Эми… Если бы и я когда-то смогла играть так же. Если бы я сумела эти сонаты запомнить… Я бы тогда была самой счастливой на свете. В ее голосе было столько боли и мечтаний, столько несбывшихся надежд, что это было даже страшно. Я кусала губы, вполне понимая ее, но не отвлекала, давая выговориться. – Но это невозможно, - азарт в ее глазах погас, и Лиди разочарованно вздохнула. – Они вымываются, словно пеной большой волны, и я не могу задержать эти сны в сознании. Кто-то словно дает, а затем стирает их - так издеваясь. Глупо и горько. Но теперь мне есть, что терять. Как жаль, что это невозможно воспроизвести в реальности. Конечно, я понимала ее, ибо видела подобное, о чем и сказала. Она переспросила, правда ли это, и я, мягко улыбнувшись, кивнула. – Только там не было песен, - сказала я, подумав. – Там был чей-то далекий шепот, словно чьи-то переговаривающиеся голоса, и блуждающая вокруг энергия, похожая на клубки давлений и цветовые пятна. Это либо ночь, либо день; горы, и пустоши, либо море, и я иду прямо по бушующей воде. Тело невесомо не чувствуется, зато душа пылает, и все ощущения обострены – я никогда не чувствовала такого в жизни, хотя и хотела бы чувствовать. Там – рушащиеся в воздухе острова, и свет, идущий из ниоткуда; там не страшно, но кажется, что кто-то всё время смотрит за тобой, как мы за питонами в террариуме. И это странно. Как ты думаешь, то, что мы видим – это Бездна? Потому что я читала рассказы свидетелей, и именно так они описывали ее. Я подтвердила, что и сама так считаю, хотя я не знаю, чем это может быть. – А чем это еще может быть? – задала встречный вопрос Лилия. – За всю мою жизнь мне нечасто снились такие сны. Ведь это – не кошмары в обычном смысле, а просто блуждания. Среди разрушенных, архитектурно совершенных, зданий, по глухим и темным пещерам, по каменным лабиринтам, просто по серой степи. Я смотрю, как клубятся Силы, как люди убивают и насильничают друг над другом, как строят козни и плетут интриги, как любят и ненавидят. Причем, и любовь чаще оборачивается злом. Как странно. Я всё это оценивала, многое чувствовала, но ничего не рвалась исправлять, словно кто-то выключил мои желания. Но нахождение так барабанными ударами разлеталось по моей душе, и я всякий раз жаждала бы возвращения. Эта жизнь, против той, мне кажется пустой. Она высказалась, и встала, первой направившись к выходу. Позвала меня: – Ты идешь? – и я двинулась за ней следом. Я шла чуть позади, в двух-трех шагах, - и тщательно следила, чтоб рядом никого не было. Потом, оставив сестру стоять у входа, разожгла стеклянный светильник. Нет, устройства Соколова, вроде ламп, в нашем доме уже использовались, то я не хотела привлекать излишнее внимание – вдруг кто увидит свет из окна, и пойдет проверить? Или даже просто расскажет отцу, нам это не выгодно. И принялась осматриваться. Ну, да, большая комната – я была здесь и при свете дня. Полки с документами, шкафы, диваны, много книг. Письменный стол у окна, и еще один, справа у входа. Два окна – выходящие в сад и к парадному входу. Массивные, коричневые занавески, обои с позолотой, и очень много дерева в убранстве интерьера. Везде царит почти идеальный порядок, хотя на столе и разложены бумаги. Я подошла к ним, постаравшись запомнить примерное расположение мелких вещей в комнате, чтоб на таких нюансах не попасть впросак. Дела, дела, дела… Заявления, накладные, жалобы – я просматривала всё это наспех. Сбыт продукции, сделки, счета. Овощи, вина, рыбный промысел, ворвань. Что в столе? Поставки по торговых точках, планирование выигрышей в скачках, деловой журнал. Так, счетоводная книга, бизнес-план, отчетности… Вроде всё в норме. И нигде ни слова, ясное дело, о кульминации этих поисков – запретной магии. Ни в ящиках, ни на полках, ни в столах. Нигде это не спрятано между книг заметной папкой, а на то, чтоб пересмотреть все тома, элементарно не хватает времени. Еще в пару минут я облазила все теневые места, но ничего не нашла. Раздосадованная и угнетенная, с поникшими плечами, я погасила фонарь и, осторожно приоткрыв дверь, выглянула. Лидия подала мне знак, что можно выходить, и вскоре мы, закрыв дверь, скрылись. – Ну, что удалось выяснить? – спросила Лидия, когда за нами закрылась дверь в мои апартаменты. – Пусто, как я и говорила? – Глухо, - досадливо выдохнула я. – Мрак документации, но всё чисто. Ну, или, по крайней мере, никакие нарушения не запротоколированы. Пить хочешь? – осведомилась я, наливая из кувшина воды. Лидия мотнула головой, и сказала, что, конечно, на чистовую они и не должны быть занесены. – А я вот выпью, - заметила я, делая добрых пару глотков. – В общем, там еще был сейф, но кода я не знаю. Попробовать угадать – не выход, лучше подсмотреть. Лидия, вслед за мной, пригорюнилась, и села подле меня за занятия. Вейверли пол вечера провела в библиотеке. Спалось мне в эту ночь неспокойно. /* - "...вымощена дорога в Ад"./ 02, 12-14.08.15