Кавардак

Всем давно известна простая истина: чтобы себя изменить, необходимо пройти через девять кругов ада и кучу лет постоянной работы над собой. Ещё, правда, желательно иметь под боком специалиста, который пнёт тебя в правильном направлении. В итоге люди сталкиваются с несколькими проблемами. Первая крайне проста: она заключается в нехватке сил двигаться в сторону этих изменений в принципе. Вторая — отрицание наличия проблем как таковых и [через слэш можно добавить сомнительное «или»] категорический отказ что-либо менять. Ло относится как раз-таки ко второму типу людей. Умом-то он понимает: его замкнутость, недоверие к окружающим и сильная неприязнь по отношению к миру — это маленький такой [совсем маленький] тревожный звоночек, который как бы предлагает ему задуматься, действительно ли он в порядке. [этот так называемый звоночек вызывает лишь усмешку] [смерть биологических родителей, смерть младшей сестры, одноклассников; затем — человека, которого он готов был назвать отцом] [о каком таком «в порядке» вообще речь?] Но время летит, время несётся, ускользает из его пальцев, а Трафальгар не бессмертный. И он может составить целый список приоритетных задач, которые будут располагаться выше пункта: «позаботиться о своём ментальном здоровье». В конце концов, он уже привык. В конце концов, возможно, он скоро умрёт. Монки Ди Луффи не относится ни к первому типу людей, ни ко второму. Она — гордый представитель той сильной части, которая продолжает идти вперёд, несмотря ни на что. [хотя — возможно — она просто та ещё идиотка, потерявшая инстинкт самосохранения где-то в джунглях ещё в детстве] [эту загадку лучше оставить учёным] Стоит признать, иногда Трафальгар завидует. Он никогда не был таким же и не хотел бы быть, но некоторые качества с радостью бы перенял. Одно или два. От силы. У Луффи перед глазами — огромный и необъятный мир, и им невозможно насытиться, а его поле зрения сужено до конечной цели, которая — по сути — и рядом не стоит. Ло тщательно обдумывает каждый свой шаг, потому что желаемого можно достичь только потом и кровью [своей или чужой — не так важно]. Луффи же мчится навстречу неизвестности как к старому другу, распахнув руки для объятий [ловит попутный ветер невидимым парусом]. И она говорит недовольно: — Блин, Траффи, и как вообще можно быть настолько сварливым? И заглядывает ему прямо в глаза, будто там что-то есть, будто ответит, а она вот так просто возьмёт и разгадает тайну человеческой сущности. — Из нас двоих скорее тебе следует стать менее ветреной, — парирует Ло совершенно спокойно, достойно выдерживая этот заглядывающий прямиком в душу взгляд. — Но тогда станет скучно. Монки Ди изрекает это с крайне важным видом. Так, словно только что раскрыла ему глаза перед великой истиной. Ло даже хочется усмехнуться, но он только вздыхает [потому что она никогда не слушает]. — Ты что, совсем глупый? — Луффи задумчиво почёсывает макушку, прежде чем подходящие слова влетают в её бедную пустую голову, — Мы — пираты. Пиратам нужен ветер, иначе сколько от одного острова к другому тащиться придётся? Она кивает в подтверждение собственных слов и важно прижимает костяшки пальцев к подбородку, хмурясь. — Я, конечно, не так крута в навигации, как Нами, но, по-моему, это именно так работает, — Монки Ди резко пожимает плечами. — Впрочем, пофигу. В его голове неожиданно какие-то механизмы с щелчком встают на свои места, но Луффи уже проносится мимо него, чтобы проложить себе путь к камбузу, и Ло готов поклясться — он чувствует этот попутный ветер, повсюду её сопровождающий. И кажется, что-то он всё-таки понимает. [возможно, этот ветер станет ему переменным]