Кавардак

Жизнь пирата не полна одними только радостями и застольем. У всех есть какой-то переломный момент, который сильно меняет человека. Для Трафальгара Ло таким эпизодом становится смерть Коразона — этого странного неуклюжего человека, неспособного даже без последствий зажечь сигарету — и намертво застревает в горле каждый раз, когда что-нибудь о нём напоминает. Те дни давно минули, но пират иногда забывается, и тогда кажется, что наставник, хотя по-настоящему он не знал, как стоит называть ещё одного члена семьи Донкихот, вот-вот вывернет из-за угла, споткнётся на ровном месте и едва не собьёт Трафальгара с ног. От таких воспоминаний щемит сердце. Он пытается справиться. Он пытается отомстить Дофламинго и исполнить, наконец, желание, с которым к тому пирату и пришёл. Трафальгар Ло хочет принести с собой смерть. По этой причине подготовиться следует тщательно. Желательно — обойтись вовсе без косяков, но ведь альянс между ним и Пиратами Соломенной Шляпы уже в силе. От этого Хирург Смерти сосредоточен больше обычного, пропускает мимо ушей вопли союзников, старается всё предугадать. А внутри словно шевелятся скользкие змеи, что желают вывернуть его желудок наизнанку. Или душу. Насчёт последнего не очень уверен. Но пират знает, это всё — лишь волнение. Пройдёт. Он закрывается от других уже так давно, что почти потерял счёт годам. Почти — не считается. Проявление эмоций — не лучший путь, Ло не хочет следовать ему. Проще замкнуться в себе, сжаться в тугой комок равнодушия и напустить вид, что всё в порядке. Никто ничего не заподозрит. У Мугивар своих забот хватает. Глядеть в сторону ясного неба и не видеть его. Слушать недовольства навигатора и не слышать. Желать высказать всё и молчать. Для союзников он — какой-то мрачный тип, с которым можно иметь дело, но лучше не становиться врагами. Хотя это мнение постепенно меняется, что невероятно удивляет Хирурга Смерти. Его словно начинают принимать за своего, и подобное кажется настолько странным, что слов у Трафальгара не находится. Будто вытягивают из какой-то бездны, стоит только держаться за руку. Упорно так тянут, даже его мнения не спрашивают. Быть может, он хочет остаться там, в темноте. Ничего не видеть и не слышать, ни о чём не думать. Просто бесцельно существовать в темноте, пока его физическая оболочка бродит по миру, пытаясь перевернуть его с ног на голову. Ведь до этого ещё далеко, а когда время придёт, сам выберется и посмотрит на собственные труды. — Траффи, давай скорее к нам! — Рука сильнее вцепляется в запястье пирата и стремительно тянет его к свету. Звонкий голос Монки Ди Луффи эхом отдаётся в ушах, отрезвляет, возвращает в реальность. Как хорошая пощёчина в некоторых ситуациях. Ло открывает глаза. Девчушка причудливо распахивает глаза и без умолку щебечет. Что-то подсказывает — совсем не о миссии, которая им предстоит. — Ты в порядке? — неожиданно спрашивает она и пытается что-то разглядеть на лице союзника. Нет. Друга. Трафальгар морщит лоб и уже хочет что-то сказать, но останавливается. А что он скажет? Что боится проиграть? Боится упасть в грязь лицом перед человеком, которого презирал все эти годы? Разве Мугивары похожи на пиратов, испытывающих подобное? На них посмотришь — чрезвычайно решительные, вечно рвущиеся в бой. «Ребята сами роют себе могилы», — сказал однажды кто-то об этой команде. С ним можно согласиться. О Пиратах Сердца, да и об остальных членах «Худшего поколения», что уж там, тоже так думают. И они правы. При других обстоятельствах Трафальгар не задумывался бы о таких глупых вещах как страх, но сейчас всё иначе. Это слишком важное дело, чтобы провалить его. И оно слишком отличается от всех остальных. Потому что из-за одного человека перевернулась жизнь Хирурга Смерти. И, быть может, если он следом сделает то же самое с миром, всё встанет на свои места. Монки Ди подходит к нему, стягивает излюбленную шапку с козырьком и легко целует в лоб. Так по-детски и так невинно, словно севшая на нос бабочка, что только что кружилась поблизости. Ободряюще, и пирату кажется, что остатки темноты исчезают, а змеи в области живота захлёбываются от волн спокойствия, пришедшего с таким простым поступком. А где-то позади неё искренне растягивает в улыбке губы Коразон. «Ты обязательно справишься, Ло», — отчётливо слышит пират слова мужчины. Пусть даже он и не может находиться здесь.