Дай мне шанс все исправить

*Вдруг это неправда

There isn't much I haven't shared With you along the road And through it all there'd always be Tomorrow's episode В пути я с тобою делил Все, что только мог Но несмотря ни на что всегда был В будущем подвох. Elton John – Friends Never Say Goodbye

      — Честно, я очень устал.       Боруто поднял на учителя удивленный, непонимающий взгляд. После стольких дней, мыслей, попыток, мучений… он вдруг решает затеять задушевный разговор? Да что с ним вообще происходит? Парень ничего не понимал.       — Так может нам… перенести занятие? — Нотки надежды в голосе ученика не ускользнули от Учихи. — Я… пойду?       — Нет, Боруто. — Саске сел за преподавательский стол и знаком пригласил присесть рядом. Боруто плюхнулся напротив, скинув сумку себе под ноги. Их снова разделяла только поверхность стола. — Я понимаю, тебя смущает наше занятие и то, что я на него согласился, после того… — мужчина замялся, но все же продолжил: — после тех слов, сказанных мною.       У Саске сегодня было много свободного от пар времени, и всё это время он думал о том, как несправедливо поступал ко многим людям в своей жизни. К тем, кто был ему полезен. Дорог. Близок. Он боялся остаться один, боялся оттолкнуть всех, старавшихся его поддержать, утешить и помочь. Он понял, что у него остались считанные дни, чтобы постараться исправить то, что он наделал, и решил начать с мальчика, которого он в сердцах отверг, как когда-то отвергли его самого. Он понял, что был не прав.       — Я хочу перед тобой извиниться. — Учиха опустил голову, чтобы Боруто не было видно его глаз. Он редко говорил с кем-то о своих чувствах, никогда не извинялся. Ему просто-напросто было стыдно. — Возможно, где-то я поступал неправильно и мне будет очень неприятно, если ты из-за меня откажешься от этой специализации.       Боруто словно обомлел. Он тут же забыл и о длинном коридоре, и о данном обещании. Его как будто ударили под дых, в голове была абсолютная каша, но он все же выдавил:       — Именно поэтому вы согласились заниматься со мной?       Саске растерялся. Ну не отвечать же влюбленному ребенку, что причина вовсе не в нем, а в начавшихся мерзких снегопадах, воспоминаниях и многолетней тоске по человеку, который похож на Боруто, как две капельки воды.       — Это и есть твой метод обучения? — Наруто часто дышал и улыбался, застёгивая ремень и запрыгивая на парту. Учиха наклонился и нежно поцеловал мальчишку в мягкие губы. — Так ты будешь мне объяснять, или нет, засранец?       — Да, Боруто. — Саске опустил руки на стол, посмотрев на глупого ученика. — Именно поэтому.       Звонок в дверь отвлек Ино от готовки ужина, и она поспешила открыть. На пороге стояла Сакура с раскрасневшемся от мороза и слёз лицом.       — Боже, Сакура? — Ино отступила, пропуская подругу в дом. — Ты извини, что я в таком виде… просто ты так неожиданно…       — Нет-нет, ничего страшного! — Сакура оглядела блондинку, покрытую мукой с ног до головы, и попыталась выдавить из себя некое подобие улыбки, — Снова делаешь лапшу?       — Да… но ты проходи, конечно, на кухню, я сейчас сделаю чай. — Ино хлопнула в ладоши и в воздух взмыло пышное белое облако.       Теплый и ароматный зеленый чай согревал руки Сакуры и обжигал глотку. Она сидела в мягком кресле под пледом и смотрела, как подруга жарит овощи в воке, подкидывая их до самого потолка. В воздухе пахло специями и травами. Кипела и булькала вода в кастрюле с лапшой. Глядя на фартук Ино, заляпанный маслом, мукой, жиром и соком овощей, женщина с грустной улыбкой подумала, что они с Саем, вечно заляпанным краской, идеально подходят друг другу. Но, несмотря на грустные мысли, рядом с другом на душе уже стало теплее и легче.       — Ты хотела о чем-то поговорить? — Спросила Ино, пробуя фасоль на вкус. — Что-то случилось?       — Да, — ответила Сакура, — Саске. Вот в чем моя проблема. — Женщина глубоко вздохнула и съехала в кресле, чтобы глубже закопаться в теплый шерстяной плед, — Я очень боюсь его потерять, но мне кажется, что он мне изменяет.       — Изменяет? Не может быть! — Яманака чуть не опрокинула на пол вок с ужином, — Откуда ты узнала?       — Ну… он так часто задерживается… и я нашла на его одежде волос…       — И все? — Ино улыбнулась и, подойдя ближе, взяла подругу за руку. — И ты думаешь, что это подтверждает то, что он тебе изменяет? Он же преподает! Ты представляешь, сколько учениц может хотеть, чтобы вы разошлись?       — Он… сказал почти то же самое. — На глаза сами собой стали наворачиваться слезы. — Но я не знаю, это так подозрительно.       — Солнышко, — Ино отставила пустую кружку и взяла Сакуру за подбородок, посмотрев ей в глаза. — Ну-ну, не плачь. Подумай сама: вы же так давно не виделись, он вернулся совсем недавно. Откуда ты можешь знать наверняка? Ты просто отвыкла, пойми. — Женщина лучезарно улыбнулась и вернулась к шипящим овощам. — Я сейчас налью тебе еще чаю. Успокойся и поверь, ты себя просто накручиваешь. Ты можешь пойти умыться. Не расстраивай меня! — Засмеявшись, Ино вдруг подмигнула.       Холодная вода наполнила белую керамическую раковину. Сакура терла лицо оледеневшими руками и медленно приходила в себя. Действительно, почему вдруг она решила, что все настолько плохо? В голове вдруг встало лицо Саске тогда, когда он говорил ей, что сделает все что угодно. Эти черные глаза, будто пропитанные страхом, заставили Сакуру вздрогнуть. Может, она не права? Он выглядел настолько испуганным, настолько… несчастным… она никогда не видела его таким. Женщина подняла голову и посмотрела на себя. Красные белки глаз, растрепанная прическа, помятая старая рубашка — она выглядела отвратительно. И так себя запустила только потому, что накрутила себе все эти ужасные и грязные мысли. Что если Саске действительно сделал бы всё на свете, лишь бы ее не потерять, потому что любит её? А она отвергла его, ранив до глубины души. Оттолкнула, потому что ей что-то там показалось.       — Ино, ты прости, но я побегу! — Когда блондинка обернулась, она увидела в дверном проеме лишь хвостик темно-зеленого пальто. Яманака отхлебнула горячий чай, приготовленный для Сакуры, и улыбнулась, вспоминая былые дни.       — Я все равно ничего не понимаю! — Боруто кинул на стол толстую тетрадь с конспектами, и тяжелый глухой стук раздался эхом по всей аудитории. — Глупость какая-то!       — Не глупость, а функциональное распределение факторных доходов, — Саске в очередной раз шумно вздохнул. Уже битый час они сидели на самом простом материале. — Ты будто не хочешь понимать. Боруто, просто сконцентрируйся.       — Да я стараюсь! — Парень уронил голову на стол и закрыл глаза. — У меня точно ничего не получится, это не моё, вы сами это знаете.       — Я не понимаю, о чем ты говоришь, Боруто. — Терпение Учихи подходило к концу. — Это совсем не сложный материал, его понимают абсолютно все! — В голове вдруг прозвучал звонкий детский смех. Так ты будешь мне объяснять, или нет, засранец? Саске запнулся, но, проглотив ком в горле, все таки продолжил: — Прошу тебя, просто постарайся вникнуть.       — Ну, значит, я не такой как все! — Кинул в ответ парень, но все же подпер подбородок руками и начал заново читать конспект.       Саске усмехнулся в ответ и откинулся на спинку кресла. Он успел уже пожалеть о том, что согласился подтягивать нерадивого вспыльчивого мальчишку, но его останавливала только одна мысль: он поступает правильно. Он должен стараться поступать правильно. Ему льстило, что Боруто слушается его, он прокручивал в голове слова Наруто о том, что все репетиторы моментально сбегают, даже не попросив оплаты за первое занятие. Хоть они и засиделись допоздна, пытаясь освоить азы экономики, Саске радовал усердный бегающий по строчкам взгляд ученика. Это напоминало о былом, близком, важном…       — Нет! — Боруто с новым приступом злости отшвырнул тетрадь, и она соскользнула на пол. — Нет, нет и нет! Я не могу, у меня ничего не получается!       — Боруто, ты не ста…       — Вы говорили уже, что я не стараюсь! — Боруто начал мотать головой из стороны в сторону. — И знаете что? Эти слова уже у меня в печенках! Мне все говорят, что я не стараюсь, не уважаю, не принимаю во внимание, не делаю… Достало! Урок закончен. — Он наклонился, чтобы поднять сумку, но его остановил громкий хлопок по столу. Саске стоял и смотрел ему в глаза, и недавняя ухмылка, которой исподтишка любовался паренек, исчезла с его лица.       — Нет. Не закончен. — Саске попытался придать своим словам как можно больше безразличия и спокойствия. — Ты не уйдешь отсюда, пока не напишешь идеально тот тест, который ты завалил. — Мужчина медленно сел обратно за стол и добавил: — Самый первый из них.       — Я не настолько глупый. — Боруто становилось стыдно, он смотрел в пол, скрестив руки на груди. — У вас есть семья, и вам нужно домой. Я не пуп земли.       Саске на мгновение подумал, что ждет его дома: слезы жены, упреки дочери, упаковывание вещей в чемоданы. Куда он пойдет? Кто приютит его? На улице мороз и густой снегопад, так что даже желания нет вообще выходить из какого бы там ни было здания. Мысль сидеть всю ночь в баре Учиху тоже не устраивала: от постоянного похмелья и так неслабо пульсировала голова, и, представляя себе снова эти мучения, мужчину тут же скривило. Преподаватель понял, что так долго задерживает занятия просто потому, что ему больше нет места, кроме университета. Он еще пару часов назад интуитивно решил ночевать здесь, а мальчишка, пусть он и истерит, но хоть немного его развлекает.       — Я не тороплюсь, Боруто, — сказал Саске, — тебя должно волновать не это.       — У меня все равно ничего не получается. Если вам так сложно помочь мне, то не нужно стараться. — прошептал Боруто, залившись краской, — Я не хочу вас напрягать, Саске-сан.       И тут его терпение лопнуло. Снова детский хохот. Если это для тебя так сложно, то не нужно! Не хочу тебя напрягать. Учиха закрыл лицо рукой. Слезы сами собой хлынули из глаз. Зачем, ну зачем он на это согласился? Этот чертов мальчишка не может находиться рядом, не напоминая того взгляда, той копны волос, того смеха. Его смеха. Волна боли накрыла его, как тогда, когда он понял, что у него ничегошеньки не осталось. Когда он, стоя на коленях…       — Саске-сан?       безжизненно смотрел на удаляющуюся спину…       — Саске-сан, с вами всё в порядке?       …и каждый шаг, как метроном, горько отдавался у него в висках. Мужчину затрясло крупной дрожью. Внутри все как будто перевернулось, стало очень холодно. И пусто. Саске вдруг осознал, насколько глубока его тоска, печаль и одиночество. Насколько долго он носил свое мертвое тело, свои мертвые чувства, улыбался и говорил не то, о чем он думает. В какой яме лжи и притворства он погряз годы назад.       Саске запустил руку в пшеничные волосы на затылке Боруто, притянул его к себе и, перед тем, как опустить веки, в самую последнюю секунду взглянул в удивленные и испуганные небесные глаза мальчишки.       Стая ворон взметнулась в воздух, и Сакура в страхе обернулась поглядеть в окно. Освещенные фонарным светом, гигантские крылья плавно двигались, поднимая иссиня-черные тела все выше и выше, птицы перекрикивались своими резкими голосами. Снег, накопившийся на их головах и спинах, ссыпался вниз, оставляя маленькие ямочки в небольших, появившихся за сегодняшний вечер, сугробах.       — Мам, все в порядке? — Сарада положила руку на плечо Сакуры. — Это просто вороны.       — Д-да… Конечно, вороны. — Учиха повернулась к дочери и улыбнулась. — Подай, пожалуйста, картошку. И… — Сакура рассмеялась, — налей мне тоже какао, моя сладкоежка.       Внутри Боруто все разрывалось. Долгожданный момент, постоянно прокручивающийся в его голове, случился слишком нежданно и застал его врасплох, сердце стучало настолько сильно, что казалось, будто ребра сейчас треснут. Мальчишка упал бы, потому что ноги абсолютно не слушались, в голове была абсолютная пустота. Волосы больно стянула сзади рука преподавателя, не давая пошевелиться.       Тот недолгий взгляд красных, огорченных и одновременно с тем злых глаз потряс Узумаки до глубины души, пронзил его тысячей стрел. Он бы не смог воспротивиться, даже если бы захотел. Боруто почувствовал соленый вкус слез; все внутри щебетало от счастья, скакало, прыгало, вознося его будто бы на небеса — по-другому парень не мог объяснить этого чувства — но он ощущал нечто… другое, горькое: внутри него сошлись две стены, и вторая была сделана из ужаса и одиночества. Разобщенные, раздробленные движения доселе безразличного ко всему мужчины были наполнены невероятной паникой и печалью. Боруто сделал рывок навстречу, наклонив голову и углубив поцелуй.       Наруто, сидя на парте преподавателя, обхватил торс Учихи бедрами и углубил поцелуй. Парень так тянул Саске на себя, что тот, не удержавшись, облокотился на стол, повалив Узумаки вниз. Блондин нежно и медленно провел рукой по щеке любимого и, хитро улыбнувшись, больно укусил за губу, чтобы заглянуть в черные, бездонные и зачаровывающие глаза. Боль слишком часто распаляла в них настоящую, звериную страсть. Саске оторвался от медленного поглаживания бедер и расстегнул ширинку, прошептав в ухо парню:       — Сейчас я всему тебя научу.       Боруто начал негромко стонать. Мальчишка почувствовал: волосы так сильно тянули назад, что некоторые из них стали попросту вырываться, шея уже начала затекать, но кровь только прилила к щекам и низу живота. Почувствовав, что парень вздрогнул, Саске открыл глаза и тут же отшатнулся. Сладкий поцелуй обернулся для него стыдом: он никогда не вернет то, что уже произошло. Он отвернулся, повисла пауза. Боруто хотел что-нибудь сказать, но никак не мог ухватить свою мысль, произнести ее. Тишина казалась свинцовой.       — Боруто… я думаю, нам не стоит больше заниматься сегодня. Иди домой.       Растерянный паренек, ничего не спрашивая, схватил свою сумку и встал. Он хотел задать много вопросов, но понимание, что, возможно, никто еще до него не видел преподавателя в таком виде, его останавливало. Он бы попытался его успокоить, но точно осознавал, что сейчас не сможет ничего сделать. Что сейчас лучше уйти. Что тут нужно время. У двери мальчишка обернулся на Учиху: он продолжал сидеть, глядя в одну и ту же недосягаемую точку.       — Саске-сан, в-вы… вас что-то заботит?       — Ус… — Саске моргнул несколько раз, но очередная слезинка предательски упала с ресниц и поползла вниз, щекоча скулу. На выдохе, совсем тихо, он договорил: — Усуратонкачи. Уходи.       Тоненький голос колокольчика вырвал пожилого мужчину из дремы. Он встал, резко поднял голову, почувствовав, как хрустят позвонки в шее. Дверца захлопнулась и в магазин зашел статный парень в дорогом пальто и потертых джинсах. Он не обратил никакого внимания на продавца и, не поздоровавшись, тут же обратил свой взор к пыльным витринам.       Старик сел обратно на свое заслуженное место, на котором он сидел каждый день с утра до вечера и скучал, глядя на людей, проходивших по проспекту мимо широких окон незаметного магазина, разгадывая кроссворды и посапывая. К нему редко заходили зеваки, еще реже заходили настоящие покупатели, и почти всех своих клиентов Хакуба мог пересчитать по пальцам, знал имя каждого и часто болтал с ними, встречая на улице. И все клиенты были уж точно вдвое старше этого мальчонки, который заглянул сюда, скорее всего, скучая по дороге из старшей школы до дома. Старик решил не обращать на него внимания: поглядит на цены, походит, может, даже спросит чего и уйдет домой хлебать приготовленный мамой суп и делать уроки. Хакуба прикрыл глаза, время от времени поглядывая сквозь полуприкрытые веки на парня, который все еще стоял напротив одной из витрин, сгорбившись и засунув руки в карманы джинс. Он сверлил взглядом стекло, пытаясь словно загипнотизировать то, что лежало под ним в специально выемке из красной парчи. Через несколько минут мальчик сдвинулся-таки со своего места, подойдя к Хакубе.       — Кобра, черный, четыре дюйма, триста пятьдесят седьмой калибр.       — Мальчик! — охнул старик, — Их перестали выпускать, когда ты еще был карапузом. Этот кольт — последний, и он коллекционный. Ты хоть представляешь, сколько он стоит?!       — Я. — Мицуки делал ударение на каждом слове. — Беру. Этот. Кольт.