Люба

      Люба пришла из школы. Быстро сделала уроки. Разделась и перед зеркалом стала разглядывать синяки на руках и туловище. Синяков было много — мелкие и крупные, синие и уже желтые — они сплошь покрывали кожу там, где не было видно. «Хорошо, что незаметно, — подумала Люба, — а то бы пришлось рассказывать отцу, что ее бьют и щипают девчонки в школе. Как он отреагирует, если узнает? Пойдет к директору. Устроит разборки. Но от этого будет только хуже».       Любе было всего восемь лет, а училась она в шестом классе. Одноклассники ее не любили и обижали. Учителя выделяли способную девочку, посылали на олимпиады, ставили в пример другим, чем еще больше обостряли отношения с одноклассниками.       Полюбовавшись на свои синяки, Люба надела рубашку с длинными рукавами и пошла готовить ужин. Отец просил приготовить сегодня что-нибудь особенное, а значит, он придет не один.       Люба намазала курицу аджикой с майонезом, рядом положила картошку и поставила противень в духовку. Почистила овощи и быстренько нарезала два салата. Люба любила готовить, любила, когда отец ее хвалил, он называл ее хозяйкой, а она была невероятно счастлива.       Пока курица жарилась в духовке, Люба, как всегда, села за книжку…       Очнулась она от звонка в дверь. Девочка открыла. На пороге стоял отец с молодой женщиной.       Женщина была достаточно красивой, стройной и очень элегантно одетой.       — Это моя дочь Люба, — с гордостью в голосе сказал отец.       — Здравствуйте, проходите, пожалуйста. Ужин я приготовила, сейчас быстро накрою на стол.       — Мы с Катей тебе поможем, если ты не возражаешь, — с улыбкой сказал отец. — Я купил торт и конфеты.       Люба бегом побежала на кухню, а отец со своей гостьей прошли в гостиную и там начали накрывать на стол.       Катерина сильно отличалась от других женщин, которых приводил отец, она была какая-то стабильная, и отец к ней явно неравнодушен.       Люба выложила курицу с картошкой на блюдо и понесла в гостиную. Стол был сервирован на троих. «Кто еще должен придти?» — подумала девочка. Она никогда не сидела за одним столом с папиными женщинами.       — Папа, я пойду в свою комнату. Или мне лучше погулять?       — Нет, ты будешь ужинать с нами, — довольно твердо сказал отец.       Катерина разглядывала перепуганную Любу и мило улыбалась. Ужин удался как никогда. Еда получилась очень вкусной, и Катерина с отцом наперебой хвалили Любину стряпню. Отец много шутил, рассказывал веселые истории из своей жизни и по работе. Люба и Катерина весело смеялись. Весь вечер они провели вместе. После чая с тортом и конфетами отец играл на рояле, сначала один, потом вместе с Любой.       Около девяти часов отцу позвонили по телефону, разговор явно затянулся, и Люба решила показать Катерине квартиру. В первую очередь она показала ей свою комнату, комнату серую и безликую, и Катерина предложила что-нибудь изменить, сделать так, чтобы, когда заходишь, сразу было видно, кто тут живет.       — Можно повесить новые яркие шторы, картины, фотографии на стены, - предложила она.       — А вы мне поможете? — спросила Люба.       — Конечно, мы с тобой сходим по магазинам и все подберем.       — А папа не рассердится?       — Думаю, что нет. Он тебя очень любит и будет рад сделать тебе приятное.       Люба показала библиотеку, которая разместилась в двух больших комнатах, и маленький диванчик, на котором обычно читала. Катерина изумилась тому, что книги на разных языках. А Люба сказала, что отец считает, что читать произведения надо на языке автора, перевод портит восприятие. Затем Люба повела свою новую подругу в кабинет отца. Там были стеллажи с книгами по медицине, огромный дубовый письменный стол с разбросанными бумагами, кресло около стола, маленький диванчик. На окнах висели тяжелые бархатные шторы, а между окнами на всю высоту стены в шикарной золоченой раме висел портрет молодой женщины в полный рост.       Женщина на портрете как будто выходила и просто обернулась на ходу Высокая, тонкая, с копной вьющихся длинных, до талии, черных волос, с невероятно красивыми правильными чертами лица. Она была как королева, а ее взгляд с портрета говорил: «Кто вы, по сравнению со мной?» Шикарные черные глаза были надменны и высокомерны. Но она была хороша!       Катерина в замешательстве остановилась перед портретом.       — Не бойтесь. Это Тамара, его жена. Ее давно нет, а портрет — все, что от нее осталось.       Люба хотела приободрить Катерину, которая явно стушевалась перед полотном.       Катерина глянула на Любу и поняла, что от Тамары остался не только изображение на картине, а еще вот эта девочка с такими же черными глазами, только не надменными, а добрыми и грустными.       — Это твоя мать?       — У меня нет матери, есть только отец. Я не хочу говорить о ней. Я вообще ненавижу женщин, особенно двух — Тамару и Анну Каренину. Пойдемте, папа уже, наверное, заждался.       — Мне Люба квартиру показывала, — сказала Катерина входя в гостиную. — Кто же все это убирает?       — У меня домработница, любимых женщин я домашней работой не нагружаю.       — Мы тут хотим изменить все в Любиной комнате, — сказала Катерина. — А то там как будто в казарме.       — Делайте, что хотите. Сколько дать денег? Ладно, держи. — Отец достал кошелек, отсчитал двести рублей и спросил: — Хватит?       Катерина молча взяла деньги.       — Люба, ты завтра часа в четыре свободна?       — Да, я могу уроки сделать вечером.       — Вот и славно, завтра я зайду за тобой.       Отец пошел провожать Катерину домой. Люба легла спать в ожидании завтрашнего дня.       Назавтра в четыре часа отец пришел вместе с Катериной.       — Решил прогуляться с вами, а то купите розовые шторы, а я не переживу…       Все рассмеялись.       Они долго ходили по ГУМу, разглядывали, выбирали. Катерина с Любой рисовали и прикидывали, что и как сделать, отец с ухмылкой поглядывал на них и о чем-то думал.       Когда все для комнаты было куплено, отец повел их в валютный отдел"Берёзка" и предложил выбрать себе одежду.       — Не надо, Александр Валерьевич, — сказала Катерина. — Я не привыкла.       Ужинали они в ресторане и домой вернулись довольно поздно. В этот день Катерина осталась у них ночевать.       Люба долго не могла уснуть.       — Наверно, отец женится на ней. Интересно, это хорошо или плохо? А что будет со мной, а вдруг они не захотят, чтобы я жила с ними? А если у них будет ребенок? Тогда я буду не нужна? Господи, что делать?       Люба не могла найти себе покоя, зачем ей так понравилась Катерина!        Девочка наконец заснула, а проснувшись, поняла, что все не так страшно. И почему она должна быть лишней? Отец ее любит, Катерине она вроде тоже нравится. Они могут быть счастливы вместе, да и против брата или сестры она ничего не имеет…       За завтраком отец спросил:        — Ты как, дочка? Ничего?       — Нормально. Но я хочу с тобой поговорить.       — Конечно. Только вечером. Хорошо?       Катерина напекла блинов, так Люба никогда не завтракала.       Вечером отец пришел с работы один. Люба накрыла на стол в кухне. Сначала оба молчали.       — Как тебе Катя?       — Папа, я не лезу в твою жизнь. Только не обижай меня.       Отец обнял Любу за плечи и крепко прижал к себе.       — Я тебя никогда не обижу, глупенькая ты моя.       Халатик слез с плеча девочки, и отец увидел синяки.       — Это еще что такое?!       — А ты как хотел? — возмутилась Люба. — Отдал меня в школу в пять лет в третий класс и хочешь, чтобы меня любили?! Я же белая ворона. Девочка для битья. Папа, не надо, все нормально, я привыкла, ты, главное, в это не лезь. Я учусь на отлично. А это я переживу, мне всего четыре года осталось.       — Серьезных травм нет? — спросил отец. — Я пойду в школу.       — Нет! Нет! Не делай хуже.       — Ладно, не нервничай. Вернемся к Кате. Люба, я хочу тебе сказать, что она мне очень нравится. Если бы я был моложе лет на десять, я бы на ней женился. Но мне уже шестьдесят один год, семью заводить поздно. Мы с ней будем встречаться, может быть, она будет жить у нас, может, мне удастся обменять ее квартиру поближе к нам. Люба, пойми, я живой человек…       — Папа, все нормально, я не против, мне нравится Катерина. Пусть живет с нами. Она хорошая, она тебя любит. Папа, а сколько ей лет?       — Ей тридцать, она разведена, детей нет. Она врач гинеколог.       — Все будет хорошо, папочка. Я очень тебя люблю и хочу тебе только счастья…       Люба крепко прижалась к отцу.