Никому не доверяйте. Особенно женщинам

Жизнь никогда не баловала Алексию. Да, она выросла в хорошем доме, окружённая заботой любящей матери и прислуги, получила хорошее образование, занимаясь с лучшими частными учителями Англии, но никогда не видела других родственников и потому не знала, каково это: жить в семье. Дело в том, что Алексия была незаконнорожденной. Её отец, узнав о беременности её матери, принял меры, чтобы никто не смог догадаться о нём. Он по-своему дорожил этой женщиной, её красотой, нежностью, кротостью, безграничным терпением, и даже тайно желал иметь детей именно от неё. Только жениться на ней не мог, даже если бы захотел – та была недостаточно высокого происхождения. Понимая, что вся родня отвернётся от неё из-за внебрачного ребёнка, он знал, что есть лишь два выхода: выдать её за кого-нибудь замуж и скрыть истинное происхождение ребёнка, или увезти её подальше от семьи, но при этом полностью обеспечить. Он выбрал второе, так как не представлял, что можно отдать свою женщину другому мужчине, который получит право обладать ею. При этом именно его фамилию будет носить ребёнок! Не мог тайный любовник женщины допустить этого – не позволяла гордость, и он поселил её вдали от всех под именем леди Уинфорд, чей супруг якобы был убит во время выполнения какого-то важного тайного поручения. До самого появления на свет малыша его отец в страшной тревоге переживал, что это может быть мальчик, а для парня быть незаконнорожденным (всё равно ведь когда-то об этом узнает) – всегда более болезненно, чем для девушки, для которой могущественный, хоть и тайный покровитель всегда сможет устроить хорошую судьбу. К тому же, сыну могло передаться от отца врождённое чувство гордости, даже высокомерия, которое могло привести юношу к гибели в очень ранние годы, чего ни в коем случае не хотелось бы его тайному родителю. Поэтому он был несказанно рад тому, что родилась девочка, и притом настолько счастлив, что ему едва удавалось скрывать факт её появления на свет от своих родственников и приближённых. Отец Алексии никогда не бывал в том небольшом, но добротном поместье на юге Оксфордшира, которое приобрёл для своей женщины, но всегда оказывал материальную помощь, достаточную для безбедного и беззаботного существования. Он не мог отказать себе в желании хотя бы иногда видеть дочь и свою возлюбленную, а потому присылал гонцов к матери девочки с письмами, в которых оговаривал места встреч, куда прибывал инкогнито. Пока дочь была совсем маленькой, он позволял себе наслаждаться общением с ребёнком: говорить с ней, даже брать на руки и обнимать её, забывая в эти минуты обо всех своих тревогах и проблемах. Но, когда девочка стала подрастать, ему пришлось прекратить такое открытое (пусть только для девочки и её матери) общение с малышкой. Он понимал, что девочка может запомнить его и постепенно осознать, кто её отец, что могло повредить его статусу. И ему пришлось уйти в тень. Он стал назначать более редкие встречи, во время которых наблюдал за девочкой издали, оставаясь незаметным для неё. Конечно, Алексия стала спрашивать у мамы, куда же подевался отец, но она отвечала то, что велел он: отец проявляет постоянную заботу о них и продолжает любить их обеих, но не может приехать, у него слишком много дел. Почти всё в этих словах было правдой, за исключением невозможности видеться. На самом деле отец иногда видел свою дочь, это она была лишена возможности повидать его. Когда девочке исполнилось пятнадцать, она стала всё больше задаваться вопросами о том, почему в течение уже стольких лет отец не появляется, не назначает встреч и никак себя не проявляет, кроме постоянной материальной поддержки? И она стала так донимать маму расспросами, что та не выдержала и призналась: Алексия – незаконнорожденная дочь знатного состоятельного человека, и что он вынужден скрывать их кровную связь даже от неё. Мать не назвала дочери лишь его имя, пояснив, что это – выше её сил, она не выдаст человека, которого любит до сих пор, и которому продолжала дарить свои нежные чувства во время нечастых встреч в комнатках постоялых дворов, пока за девочкой присматривала нянька. В конце концов, девушка прекратила свои попытки расспросить мать, так как видела, что это обрекает её на сильнейшие страдания, ведь та разрывается между любовью к двум самым близким людям – мужчине и дочери. И Алексия решила найти отца сама. Ей было важно понять, как он воспримет их встречу. Пусть он боится огласки, возможно, он прав, и будь она на месте этого человека, вероятно, она тоже не видела бы другого выхода. Всё-таки он поступил благородно, не оставил её мать наедине с её положением (это было бы для неё равносильно смерти), напротив – сделал всё, чтобы обеспечить им обеим достойную жизнь и доброе имя. У Алексии не было никакой обиды на отца – не за что, ей просто не хватало общения с ним. Ведь человек с таким умом и положением, как её отец, мог многому научить её. Ей было важно также узнать, не отшатнётся ли тот от неё при встрече, словно от прокажённой, не отречётся ли, не прогонит ли прочь... Всё это не давало покоя и лишь усиливало желание разыскать его. Оставалось только догадаться о том, кто её отец, ведь имени его Алексия не знала. Перебирая в уме знатных вельмож из королевского окружения (по крайней мере тех, имена которых были ей известны), она пыталась предположить, кто из них может быть её отцом, но такие размышления ни к чему не приводили. Она никого из них не знала в лицо, ей были известны лишь их имена и положение при дворе короля. Если бы знать, как они все выглядят – это наверняка могло бы помочь. Ведь внешнего сходства никто не отменял! Правда, мать всегда говорила Алексии, что та пошла красотой в свою бабушку, а с отцом внешнего сходства у неё немного. Но разве это могло остановить юную девушку, охваченную сильнейшим желанием оказаться рядом со своим родителем? И однажды её осенило. Мысль о том, кто её отец, показалась девушке дерзкой, неправдоподобной. Она была ошарашена, но быстро взяла себя в руки. Конечно, это могло быть ошибкой. Она поспешила к матери и с ходу объявила ей имя. Мать побледнела и затрепетала, потом стала испуганно махать руками: – Что ты, милая, с ума сошла? Не выдумывай! Алексия сверлила её взглядом, а потом вдруг резко сказала: – Лучший способ узнать правду – спросить его самого, не так ли?! Её мать, всё ещё оставаясь страшно бледной, покачала головой: – Да тебя даже не допустят к нему. Но Алексия была полна решимости: – Я найду способ добиться аудиенции. И, наскоро собравшись, несмотря на протесты матери, она надела мужскую одежду, которой пользовалась для уроков фехтования, что частенько брала у отца своего приятеля из соседнего поместья (причём преуспела в них куда больше, чем его сын), и отправилась навстречу своей судьбе. ************ – Милорд, прошу прощения, к вам посланник. Знатный вельможа приподнял голову от бумаг, разложенных перед ним на столе, и недовольно проворчал в ответ своему дворецкому: – Я же велел беспокоить меня только в крайнем случае. – Прошу великодушно простить меня, сэр, но данный случай мне видится именно таким. Юноша представился мне, как гонец от её королевского Величества с письмом чрезвычайной важности, предназначенным только для Вас. Он отказывается даже показать письмо и твёрдо стоит на том, что оно может быть предъявлено лишь Вам и никому другому. Вельможа недовольно покачал головой. Он не любил, когда прерывали его размышления, пусть даже не срочные, так как они всё равно были важны. Но тут верх взяло любопытство. Ведь обычно королева не обращалась к нему, с чего вдруг это письмо? – Ладно, – кивнул он дворецкому. – Проси. Тот почтительно поклонился и вышел. Через пару минут он вернулся, а с ним – юноша невысокого роста, плащ которого дворецкий повесил себе на руку (это было сделано с целью убедиться в том, что неожиданный посетитель не является фанатиком-убийцей и не держит под плащом заряженный пистолет или кинжал – завистников у того, к кому посланник явился, было хоть отбавляй). – Я Вам ещё нужен, сэр? – осведомился дворецкий у своего господина. Тот в ответ медленно поднялся из-за стола и отрицательно покачал головой. – С Вашего позволения… прошу прощения, сэр, – тихо сказал дворецкий и, отвесив привычный поклон, исчез за дверью, так и не заметив бледности на лице своего хозяина в тусклых отблесках свечей. Но этот факт не укрылся от взгляда ночного посетителя. Некоторое время они молча смотрели друг другу в глаза, не двигаясь. Затем незваный гость снял с головы берет, выпустив на свободу роскошные тёмные локоны, широкой волной рассыпавшиеся по плечам, окончательно подтверждая этим свою женскую сущность. – Я вижу, Вы не спрашиваете, кто я… сэр, – Алексия говорила, стараясь скрыть волнительную дрожь в голосе, и ей это удавалось. – Вы меня узнали, а это значит, что моя догадка верна. Вы – мой отец. Не раз её собеседнику приходилось принимать удары судьбы, и он справлялся с ними достойно. Он справится и на этот раз. Герцог Бэкингем приготовился к длинному и серьёзному разговору.