Никому не доверяйте. Особенно женщинам

Алексия замерла и медленно присела около камня крепостной стены, странным образом поменявшего своё местоположение. Что бы это значило? Стены Тауэра дали усадку? Каменщик-мошенник сэкономил на укрепляющем растворе при возведении этой части стены? Вот было бы забавно, если бы она сейчас, толкнув стену рукой, взяла да обрушила бы её из-за одного неукреплённого фрагмента! Алексия положила ладонь на стену повыше странного камня и попробовала толкнуть. Никакого результата. Девушка ещё несколько минут повторяла попытки толкать камни в разных местах стены, лупила по ним что есть силы, но все остальные камни были укреплены намертво, а потому к её попыткам остались равнодушны. Что же за странный камень-то такой? А может, это – устроенное крысами логово, которое они прогрызли в укрепляющем растворе между камнями, и теперь проворные зубастые твари выращивают здесь своё потомство? Тогда заглядывать в углубление в стене, по меньшей мере, неосмотрительно. Укус крысы может привести к страшной гноящейся ране и к смерти в тяжёлых мучениях в течение 10 дней (Алексия видела такое, когда один из жителей деревушки в окрестностях особняка её матери в попытке прогнать крыс был укушен одной из них, самой крупной). Алексия присела на корточки и присмотрелась к щели в стене между сдвинувшимся камнем и его соседом. Нет, похоже, щель узкая, так что крысе (если она вообще там есть) сюда не проскочить. Девушка решила вернуть камню прежнее положение, и ей это удалось. Камень выглядел так, будто и не двигался с места. Алексия была озадачена. Она попыталась лечь поспать, поскольку взошедшее солнце потихоньку наполняло её камеру теплом, но сон не шёл. И не потому, что скоро должны были принести скудный тюремный завтрак и всё равно помешали бы ей уснуть. А потому, что её разбирало любопытство: что же такое происходит с тем самым загадочным камнем? И тогда она решила разобраться. Когда еду, наконец, принесли и вновь предоставили пленницу самой себе, Алексия подошла к этому странному фрагменту стены и присела рядом с ним. С виду он был таким же, как и все остальные. Она снова сдвинула его с места и, наклонившись, прислушалась. Ни шороха, ни писка. Возможно, углубление в стене за этим камнем никакого отношения к крысам не имеет. Хорошо бы убедиться точно… Но совать туда руку Алексия всё же опасалась. Она поднялась и, оглядевшись по сторонам, схватила ложку, принесённую охранником вместе с тем, что тот назвал завтраком. Вернувшись к загадочному камню, девушка стала осторожно просовывать ложку внутрь углубления в стене. Почти сразу она поняла, что там не просто небольшое углубление, а самая настоящая ниша. Сложно было сказать, насколько большая – ложкой далеко не проникнуть. Алексия вновь прислушалась. Не было ни одного звука, который бы мог выдать присутствие в нише живого существа, и она решилась. Извернувшись, просунула руку в нишу настолько, насколько было возможно, и стала пытаться обнаружить что-нибудь там. И ей это удалось! Пальцы смогли нащупать что-то вроде узкой цепочки, и девушка потихоньку потянула её на себя. К золотой цепочке оказался случайно прицеплен… дорогой перстень! Причём сразу же появилась смутная догадка, что она уже точно его где-то видела! Алексия даже не сразу поверила в это, принялась тщательно очищать кольцо от пыли и грязи, всматриваться повнимательней, пока не убедилась: ошибки нет, она уже видела раньше именно этот перстень. Но как он здесь оказался?! И что всё это значит? ************ Неделя путешествия подходила к концу. Мушкетёры за это время успели пересечь Францию и приближались к противоположному берегу Ла-Манша на небольшом судёнышке, хозяин которого легко согласился перевезти их, как только увидел кошелёк, туго набитый золотом и украшенный гербом короля. За время, проведённое в походе, друзьям удалось привести Д’Артаньяна в чувство, хотя угрюмая тень всё же омрачала его лицо, а разговоры о дамах, которые Портос с Арамисом временами заводили между собой, действовали ему на нервы, пусть и не так сильно, как раньше. Из-за своих новых убеждений в отношении женщин парень всё более сближался с Атосом, с которым они редко переговаривались, а в основном помалкивали, понимая друг друга без слов. Высадившись на британском берегу, четверо друзей обзавелись лошадьми и помчались в сторону Лондона. Добираться до Лондона пришлось почти два дня. Для безопасной ночёвки применили излюбленный приём: Атос и Портос, пропустив всего-то по стаканчику вина из припасов Планше около какого-то постоялого двора, явились туда, притворившись мертвецки пьяными путниками. Всё это нужно было только для того, чтобы скрыть акцент и предотвратить слухи о появлении французов в Англии. Золотые монеты, щедро рассыпанные приятелями на столе перед хозяином постоялого двора, сразу же избавили их от любых расспросов. Получив лучшую комнату, они через окно втащили внутрь всех остальных, за исключением Планше, которого отправили ночевать на сеновал. К вечеру следующего дня друзья уже приближались к Лондону. ************ Промучившись несколько минут в тщетных попытках припомнить, где же ей мог попасться на глаза этот самый перстень, Алексия отложила его пока в сторону, решив вернуться к нему позже, и вновь проникла рукой внутрь ниши. Пошарив во все стороны, она прикоснулась к краешку листа бумаги. Осторожно придвинув его к щели в стене, Алексия извлекла на свет немного помятый и припорошенный пылью документ. Прочитав его, Алексия поняла: это письмо короля к Бэкингему. Здесь говорится о событиях трёхлетней давности. Изложены соображения короля Карла обо всех подозреваемых Бэкингемом в подготовке похищения королевы Генриетты с целью шантажа. Здесь перечислялись имена вельмож и указывалось мнение короля о той участи, которой они заслуживают в связи с участием в подобном деянии против короны. Также в письме король высказывал мнение о том, какое отношение к данному заговору может иметь французский кардинал Ришелье... Алексия медленно опустилась на жёсткое тюремное ложе. Все сведения документа, который она держала в руках, а также сохранившаяся на нём королевская печать не оставляли никаких сомнений ни в его важности, ни в его подлинности, ни в том, что он не мог попасть в эту нишу случайно. Как и этот перстень с топазом, извлечённый немного раньше из той же ниши. Девушка отложила документ и вернулась к нише. Но как только она попыталась нащупать там ещё что-нибудь, как за дверью её камеры послышались шаги. Алексия успела отправить перстень и документ обратно в нишу, когда раздалось лязгание ключа в замке её камеры. Быстро повернув камень так, чтобы ничем не выдать его отличие от остальных, девушка едва успела отскочить в сторону и замереть на месте, как в камеру вошёл охранник и объявил ей: – Леди Уинфорд, с вами желает говорить герцог Бэкингем. Она нахмурилась: – Но я не желаю говорить с ним! Охранник был непоколебим: – Это не имеет значения, мисс. Если герцог желает видеть вас, этого достаточно. Алексия хотела было взорваться негодованием, но решила приберечь порыв до момента личной встречи. Поэтому молча проследовала за охранником из подземелья в замок герцога, предчувствуя неординарный разговор, но беспокоясь при этом гораздо больше о том, что же могут означать обнаруженные ею находки... ************ – Итак, – объявил герцог, едва охранник удалился, оставив девушку наедине с ним, – я вижу на вашем лице выражение крайнего возмущения. Алексия даже не смотрела в его сторону, тем не менее, её негодование было слишком очевидным, да она и не пыталась его скрывать. К чему? Бэкингем и сам всё прекрасно понимает. – Вы, безусловно, по-своему правы, но не до конца. Я ведь тоже был молод, и мне случалось увлекаться, и даже любить по-настоящему – я говорю о вашей матери... Герцог осёкся под гневным взглядом Алексии, но через мгновение уже вновь взял себя в руки: – Но вы должны понять: я не мог поступить иначе с той, что утратила моё доверие. Даже если это – моя дочь. Не может заслуживать доверия тот, кто повернул оружие против своих. Он помолчал несколько томительных секунд, видимо, настраиваясь на самую важную часть их разговора, после чего продолжил: – У меня есть власть вернуть вас в камеру, где и надлежит быть преступнице, застрелившей во время боя двоих солдат, сражавшихся на её же стороне, или отпустить вас к матери, поскольку оставаться в моём замке на прежних условиях вы уже не сможете. Мне больно терять вас, но моё доверие вы разрушили сами, и это было куда больнее... Но вы можете решить свою судьбу. Вам нужно лишь ответить на один вопрос. Алексия наконец перевела изумлённый взгляд на герцога: неужели не понятно, что только дурак может выбрать между возвращением к матери и каменным мешком не свободу, а камеру? Но суть вопроса Бэкингема была в другом: – Скажите... только отвечайте сразу, не раздумывая, и не лукавьте – я увижу это! Если бы во время того нападения мушкетёров на мой замок, во время которого вы так отчаянно спасали того юного француза... Если бы в тот момент ситуация сложилась бы так, что в него стал бы целиться я... вы застрелили бы меня?! Алексия оторопела и резко побледнела, словно её сразило молнией. Она пыталась ответить, но голос вернулся лишь через пару мгновений, позволив ей произнести: – Нет... я... что вы говорите?! – а затем она надрывно прокричала: – Лучше сами застрелите меня, но не заставляйте выбирать между ним и вами!! Но её порыв нисколько не задел герцога. Надменно глядя на дочь, он повторил: – Вы застрелили бы меня?! Отвечайте!!! Она дрожала от душевного потрясения, поэтому голос звучал неровно: – Н-нет... я бы... постаралась н-не причинить вам вреда... только выб-бить пистолет из вашей руки... Широко распахнув огромные голубые глаза, она смотрела на герцога и ей казалось, что всё происходящее – просто страшный сон... Разве это возможно, чтобы её родной отец так говорил с ней?! Ещё с минуту они смотрели друг на друга. Затем герцог объявил своё решение. – Что ж, я вижу, вы не солгали. Так что ваш ответ меня устроил. Вам надлежит сегодня же уехать отсюда и более не искать встреч со мной. Ваше появление здесь приведёт к немедленному заключению вас под стражу и далее – в Тауэр. Надеюсь, его своеобразный интерьер и изысканный «комфорт» навеки отбили у вас желание попадать туда снова. Алексия не ответила, лишь смерила герцога угрюмым взглядом. Она понимала: отчасти он прав, но не до конца... не так должен поступать отец с единственной дочерью, нет, не так! Он должен был найти другой выход. Она знала, что является преступницей в глазах всех, и что свобода для неё – это очень щедрый подарок от Бэкингема, воспользовавшегося для этого своей властью. Но она чувствовала, что Бэкингем мог бы понимать её лучше, если бы захотел этого, и что мог бы найти способ не вычёркивать её из своей жизни. – Внизу ждёт карета. Вас отвезут в имение вашей матери, – ледяным тоном произнёс герцог. Алексия повернулась и направилась к двери, чтобы покинуть кабинет. Но, сделав пару шагов, замерла на месте. Одна из картин, висевших на стене у двери, была портретом её матери. Раньше этот портрет висел на стене одного дальнего зала. Алексия видела его несколько раз. Выходит, пока она была в камере, Бэкингем распорядился перевесить его сюда. Возможно, благодаря присутствию этой картины в кабинете, герцог и решил освободить дочь, так как не смог долго смотреть в глаза её матери, зная, что Алексия томится в тюрьме. – Думаю, вам многое придётся объяснить ей, – стараясь сохранить лёд в голосе, сказал Бэкингем. – Увы, случившееся в последнее время её разочарует. Винить вы можете только себя. Уже сидя в карете, проезжающей по лондонским улицам, Алексия поняла: отец, видимо, решил, что её шокировало чувство вины перед матерью, перед её разочарованием. Но на самом деле, девушка не чувствовала за собой настолько серьёзной вины. Её поразило совершенно другое: на том портрете матери, на её руке Алексия разглядела тот самый перстень с топазом, который два часа назад извлекла из тайника в тауэрской стене.