Проект "a - b - o"

      Сехун спал очень чутко, поэтому сразу почувствовал, как рядом с ним прогнулся матрас. Прошел месяц с того дня, как они сбежали из разрушенной лаборатории. О успел очень привязаться к трем парням, что поддерживали жизнь в его когда-то одиноком доме.       Сехун порой подолгу наблюдал за ними, но не находил отличий. Они были словно обычные подростки, но одного из них мучил токсикоз, другой с беспокойством бегал вокруг него, делая все, чтобы младшему стало полегче, а третий… Сехун часто ловил на себе долгий и такой тоскливый взгляд. Мальчишка ничего не говорил и не требовал, а просто старался быть рядом.       Правительство все еще искало беглецов, поэтому военные почти всегда были на ногах, но теперь Сехуну нравилось возвращаться домой, ведь он знал, что там его ждут и любят.       Любят… Мужчина вспомнил слова профессора Чона о том, что Бекхен влюблен в него. Что его любовь - особенная, и пусть О еще не мог понять его до конца, но он пытался хотя бы не обижать младшего сухим равнодушием. Ведь сказать, что маленький, хрупкий Бекхен ему безразличен, Сехун уже не мог.       Когда после очередного дежурства он возвращался домой и ласковые, безумно красивые, как успел заметить Сехун, руки снимали с него куртку, после чего вели в сторону кухни, мужчина забывал обо всем. Он прижимал младшего к себе и целовал в макушку. В такие минуты Бекхен, казалось, сиял, а Сехун ловил на себе недоверчивый взгляд Чанеля. И О прекрасно понимал парня, ведь сам еще не до конца принял свою тягу к младшему.       Сехун разрывался на части, он сходил с ума, стал словно параноик. Он боялся, что однажды кто-нибудь отнимет у него это маленькое счастье – чувствовать себя нужным.       Бекхен, а Сехун был просто уверен, что это именно он, забрался под одеяло и прижался к старшему, уткнувшись ему между лопаток. Мужчина почувствовал дрожь младшего и прерывистое дыхание. Сердце тревожно забилось, и Сехун обернулся, замечая, что лицо младшего покрылось испариной, а губы были плотно сжаты. - Что с тобой? – спросил старший, отмечая, что мальчишка был ужасно бледным. – Тебе не хорошо? - Все в порядке, - ответил Бекхен, стиснув зубы. – Это естественно, просто побудь немного рядом.       Сехун приподнялся, осматривая младшего, что морщился и сжимал кулаки. Мужчине вдруг стало страшно, и он притянул к себе парня, крепко обнимая.       Бекхен тихо простонал, цепляясь сильнее и неосознанно потерся о бедро старшего возбужденным членом. Сехун замер. Даже через ткань пижамных штанов он чувствовал, как под младшим сырели простыни. Мужчина вскочил и сдернул с омеги одеяло. То, что он увидел, наверное, навсегда останется в его памяти. Тяжело дышащий, возбужденный мальчишка, белье которого было насквозь мокрым, лежал на его кровати, откинув голову назад, и тихо стонал, шире раздвигая ноги.       Сехун попятился к выходу, резко выходя из комнаты и захлопывая дверь. Он начал медленно оседать на пол, хватаясь за голову. - Это сложно принять, да? – послышался хриплый бас. – Но такова омежья природа. Тебе повезло, что ты не чувствуешь его запаха сейчас, потому что я готов сойти с ума. Только осознание того, что в соседней комнате спит мой беременный омега, еще держит меня по эту строну двери, - сказал Чанель, сжимая кулаки. – Иначе, я бы не задумываясь дал Бекхену то, чего он хочет. - И чего же он хочет? – прохрипел Сехун. - Я думал ты умнее, - усмехнулся Пак. – Неужели не знаешь чего хочет сука во время течки?       Сехун поднял на Чанеля растерянный взгляд. - Несколько дней, снова и снова, теряя голову. Поверь, что если бы на этой земле еще были альфы, они бы уже выстроились в очередь перед этой дверью, потому что этот запах манит к себе. Сейчас Бекки слишком уязвим и доступен.       Крик Бекхена нарушил тишину, Сехун вздрогнул, а Чанель грустно улыбнулся. - Если не можешь ему помочь, не мучай его. Уйди, подальше, потому что если ты не чувствуешь его, это не значит, что он не чувствует тебя. - Как? - Запах. Любое живое существо имеет свой индивидуальный аромат. Только вот в системе "α - β - ω" именно запах стал связующим элементом. Наше обоняние развито в тысячи раз сильнее. Я чувствую Джонина на расстоянии в десятки метров, его запах сейчас смешан с моим, а вот Бекхен-и… - Чем… - Сехун пересилил себя и посмотрел на Чанеля. – Чем пахнет Бекхен-и? - Сливочным мороженым, хен, - печально улыбнулся альфа. – Ты это, не сиди здесь. Ты ему ничем не поможешь, если, конечно, не готов взять на себя роль альфы и не удовлетворить потребности парня.       Сехун выдохнул, а Чанель сильнее сжал кулаки, чтобы не впечатать мужчину в стену. Тот ведь был совсем не виноват, что из миллиона людей Бекхен выбрал именно его. - Отсидишься где-нибудь, а Бэкки…       Снова вскрик сквозь стиснутые зубы. - Он справится. Заодно и узнаем, насколько сильна выдержка омег, и могут ли они выжить без присутствия рядом альфы. Так вышло, что омеги на этом свете осталось всего две, и если для одного течка закончилась благополучно, то для другого… - Все может закончиться достаточно плачевно, - заметил стоящий в дверях Джонин. – Давайте смотреть правде в глаза, мы ничего толком не знаем о своей природе. И если в центре нам могли поставить диагноз или провести обследование, то теперь мы сами за себя в ответе. Мы даже в больницу пойти не можем, потому что нас там просто не поймут. Я не знаю, правильно ли развивается мой малыш, все ли с ним хорошо. Только едва уловимое сердцебиение иногда греет душу, а приди я на обследование и заяви, что внутри меня растет ребёнок, меня же сочтут за психа. В случае Бекхена никто не скажет положительно или отрицательно эта течка скажется на его организме, а вдруг он не выдержит…       Сехун перевел взгляд на Кима, который как-то обреченно выдохнул. - И что ты предлагаешь? – насторожился Чанель. - Мы не можем заставлять Сехуна помочь Бэкки. У него есть свои принципы и идеалы, и мы не вправе насильно рушить их. Но брату нужен альфа, а поскольку он у нас всего один… - Ты в своем уме? – шепнул Чанель, притягивая младшего к себе. - Я боюсь, Чанни. Я не хочу потерять брата. Ему же так больно. Бекхен же всегда был самым слабеньким, а если…       Джонин заплакал. - Малыш, но я… Я люблю только тебя. - Я знаю, Чанни, но у нас нет другого выхода. Мы не знаем, что может случиться. Мы не можем вызвать Бэкки врача, чтобы на случай непредвиденных обстоятельств, он спас его. Мы ничего не знаем о себе. Если не будет сцепки, Бекхен не забеременеет. Ты просто уменьшишь его боль, а дальше мы решим, как быть, все вместе. - Ты, действительно, хочешь этого? – серьезно спросил Пак. - Я не хочу, чтобы братик страдал…       Сехун непонимающе смотрел на парней. Джонин предлагал Чанелю, отцу своего будущего ребенка, переспать с собственным братом, чтобы избавить того от мучений? Чанель будет касаться Бекхена, этот парень… О поднялся и преградил Паку дорогу, блокируя своим телом путь в комнату. - Хен? – вопросительно посмотрел на него младший. - Вы обезумили? – спросил Сехун. – Как вы потом будете смотреть друг другу в глаза? - Хен, но нужно же что-то делать, - ответил Джонин, вслушиваясь в стоны брата за дверью. – Мы не виноваты, что нас осталось всего трое. Нам не объяснили что делать, как жить, что хорошо и что плохо, что можно пережить, перетерпев, а что нет. А если он умрет? А если организме произойдет сбой, и он больше не очнется?       Сехун почувствовал легкую дрожь, что прошлась по телу, будоража воспоминания.       Вот Бекхен встречает его с работы, улыбаясь, как солнышко. Вот он внимательно и с волнением смотрит на мужчину, что пробует его первый кулинарный шедевр. Вот радуется, хлопая в ладошки, и целует в щеку, когда Сехун хвалит, приготовленный им ужин, а потом смущенно краснеет и убегает. Вот он сидит в ногах Сехуна и читает ему отчеты доктора Чона и добавляет что-то свое, тыкая аккуратным пальчиком в исписанные листы, а вот жмется ближе к старшему, когда за окном сверкает молния и гремит гром.       Бекхен такой неправильный, но в то же время такой идеальный, и он любит Сехуна самой чистой и искренней любовью, так почему же посторонний мужчина должен быть рядом с ним сейчас, когда ему так плохо? - Сехун…       Дрожащий голос за дверью срывает все заслонки. - Подойдешь к нему хоть на метр, ноги переломаю. - Но хен… - Марш в свою комнату, - прорычал Сехун. – За своим омегой следи, а о моем и думать не смей.       Джонин спрятался за спину Чанеля и улыбнулся. Его метод действовал, и в этом обычном мужчине просыпался настоящий альфа-собственник.       Ким видел, как мужчина зависал, глядя на Бекхена, но сразу было видно то, что он даже себе не может признаться в том, как сильно он погряз в омутах черных глаз Бэкки.       Его братик был не из тех, кто просто сдавался, он хоть и ненавязчиво, но старался проявлять свою любовь к старшему. Ему, правда, не хватало настойчивости, он боялся разрушить тот хрупкий мир, что им удалось построить. Нужен был толчок, чтобы сблизить этих упрямцев, и течка, начавшаяся так кстати, сдвинула отношения этих двоих с мертвой точки. - Хен, ты уверен? – спросил Чанель. – Ты сможешь взять на себя ответственность за все, что произойдет в дальнейшем? Ты не уйдешь? Не ломай его, если не уверен. - Идите спать, - выдохнул Сехун.       Джонин потянул своего альфу в сторону спальни. - Но… - Они взрослые мальчики, - ответил Джонин, приложив палец к губам Чанеля. – Сами разберутся.       Пак не стал спорить, видя в глазах Джонина уверенность, поэтому пошел за ним в комнату. - Мы точно правильно поступили? – спросил альфа, устраиваясь на кровати. – Он же не сделает Бэкки больно? - Не сделает, - улыбнулся Джонин, положив голову на грудь Чанеля. – Он слишком привязался и теперь никуда его не отпустит. Бекхен уникальная омега, ему дана возможность окончательно смешать наш ген с человеческой нацией. Мы должны отстаивать свои права, и чем больше людей будет на нашей стороне, тем мы будем сильнее. - Ты думаешь, у наших детей есть будущее? – спросил Чанель, целуя младшего. - Обязательно и сейчас оно в сильных руках Сехуна. Осознав свои чувства, он не позволит никому уничтожить нас. Он пойдет против всех, потому что уже не сможет жить так, как раньше. - А если кто-то окажется сильнее? - Ничего нет сильнее истинной любви, - улыбнулся Джонин, обнимая любимого. - Джонин-а, - осторожно спросил Пак. – А ты реально был готов делить меня с Бекхеном? - Ты дурак? - фыркнул Ким. – Никому тебя не отдам, даже брату.       Чанель засмеялся, обнимая младшего. Ему нравилась уверенность омеги, но где-то глубоко в душе его все еще терзали сомнения. Ведь этот мир был жесток, и не все люди были готовы к их появлению. Взять хотя бы то же правительство, ведь Сехун не раз говорил о том, что был отдан приказ о полном истреблении всех материалов лаборатории. Чтобы защитить нацию от вымирания, их ген придется воссоздавать заново, а кому под силу восстановить десятилетний труд людей, что работали на этих исследованиях? Кто захочет снова рискнуть всем? Бекхен хоть и продвинулся в изучении их феномена, но он был всего лишь подростком. Кто сможет его направить? Кто сможет, а главное захочет им помочь?       Сехун стоял у двери и не решался войти, с одной стороны, он понял, что примет Бекхена таким, какой он есть, а с другой… Сехун не знал, как себя вести, пусть поведение омеги порой походило на девчачье, но Бекхен был парнем, а слабости перед сильным полом О за собой не замечал. Бекхен перевернул его жизнь вверх дном и заставил на многие вещи посмотреть по-другому.       Сехун думал о том, сможет ли он дать омеге то, что ему нужно? После смерти жены, мужчина замкнулся в себе. Любые отношения казались ему предательством, но сейчас, глядя на этого паренька, ему казалось, что теперь в его жизни все правильно.       Мужчина открыл дверь и шагнул в темноту комнаты. Глаза не сразу привыкли. Электронные часы показывали половину второго. Бросив взгляд на кровать, Сехун заметил свернувшегося в позе эмбриона Бекхена. Он дрожал и морщился, сжимая кулаки. Сехуну вдруг показалось, что он чувствует легкие нотки сливок в воздухе. Представив, что Чанель чувствует этот манящий запах в тысячи раз сильнее, мужчина почувствовал укол зависти и ревности…       Бекхен зашипел, разворачиваясь и хватая ртом воздух, только сейчас Сехун понял, что парень был полностью обнажен. Легкие тени из окна скользили по бледной коже. Мужчина почувствовал, как в одно мгновение в комнате стало невыносимо жарко. Он потянул вверх свою футболку, откидывая ее куда-то в темноту.       Омега, услышав шорох, открыл глаза. В этом взгляде сейчас было все: боль, мольба, желание, страх и безграничная любовь, в которой Сехун хотел бы утонуть.       Слезы, что лились по щекам младшего, ранили, словно острые лезвия, и Сехун был готов кричать от боли. - Я думал, что ты больше не придешь, - шепнул Бекхен, морщась от очередной волны боли. – Прости, что втянули тебя во все это. Я бы лучше умер… Просто невыносимо жить, зная, что тебе все равно не суждено быть с тем, кого любишь. Я очень тебя люблю. Теперь ты можешь ненавидеть меня. Теперь ты знаешь, что я из себя представляю. Я очень хочу, чтобы ты был со мной, но я не смею просить больше того, что имею. Я готов мучиться вот так всю жизнь, только позволь мне быть рядом, позволь чувствовать твой запах. - А чем я пахну, Бекхен-и? – спросил Сехун, приближаясь к кровати. - Снегом, - улыбнулся вымучено омега. – Ты свежий, морозный, чистый. Я всего лишь несколько раз видел настоящий снег, но запомнил навсегда.       Мужчина сделал еще один шаг к кровати, второй, а потом в миг оказался на ней, сжимая мальчишку в объятиях. - Все будет хорошо, - шепнул мужчина. – Я не думаю, что знаю, что нужно делать, но я очень хочу тебе помочь. - Ты уверен? – спросил Бекхен, заглядывая в кофейные глаза. – Назад хода не будет. - Уверен, - кивнул Сехун. – Как никогда. - Тогда просто люби меня, так, как пожелает твое сердце.       Нежные губы младшего тут же оказались на губах мужчины, нежно целуя. Сехун терялся в ощущениях, все было слишком ново, но так восхитительно. Он не задумываясь начал отвечать, прижимая омегу плотнее.       Бекхен понимал, что весь огромный мир сейчас сузился до тесного кольца рук человека, о близости с которым омега мог только мечтать. Губы старшего скользнули по шее, затягивая тонкую кожу и оставляя следы.       Сехун понял, что теряет голову, мысли о том, что сейчас в его руках несовершеннолетний мальчишка, все еще маячили на краю сознания, но мужчина осознанно помахал им рукой, переворачивая Бекхена на живот и нависая сверху. Пальцы скользнули по ребрам, ощущая бархат кожи. Сехун не думал, что картина со стонущим под ним парнем будет так сводить с ума.       Рука двинулись со спины к бокам, а дальше к животу, призывая омегу подняться на колени. Бекхен подчинялся, ластился и тихо стонал, когда сильные руки ласкали грудь, задевая напряженные соски, а губы мужчины где-то в районе поясницы рисовали какой-то незамысловатый узор, что завтра расцветет багровыми метками.       Наблюдать за таким податливым Бекхеном становилось невыносимо, свое возбуждение требовало внимания, и Сехун решился.       Бекхен громко простонал, когда палец старшего обвел пульсирующее, блестящее и влажное тугое колечко мышц. Мужчина заворожено наблюдал, как омега прогнулся в спине, а по бедру потекла новая порция прозрачной смазки. Палец надавил сильнее, проникая внутрь. Бекхен поморщился, но все же подался назад, желая продолжения. Второй палец вошел сложнее, и Сехун начал медленно отвлекать младшего поцелуями, в которых Бекхен забывался, пока неописуемая волна наслаждения не разнеслась по телу. - Еще, - шепнул омега, и Сехун подчинился, снова проведя подушечкой пальца по простате, ловя губами благодарный стон.       Терпение было на пределе, Сехун подался вперед, заменяя пальцы своим членом. В этот миг они оба забыли, как дышать. Крышу сорвало, и мужчина начал двигаться, придерживая омегу, ноги Бекхена разъезжались. Сехун вышел, перевернув младшего на спину и воруя поцелуй. Бекхен сладкий, как мороженое, и сейчас он плавится в умелых руках.       О снова входит и с нескрываемым удовольствием любуется своим мальчиком. Губы припухли от поцелуев, глаза заволокло дымкой желания, волосы прилипли к мокрому лбу. Бекхен прогнулся, впиваясь ногтями в сильную спину. Бекхен отвечал, сейчас они словно растворились друг в друге.       Резкая вспышка перед глазами и тело младшего содрогнулось, а с губ сорвалось тихое «Хун». Звук этого голоса и вид кончающего парня, унесли Сехуна в новый мир, где они только вдвоем. Забываясь в своем удовольствии, мужчина кончил внутрь омеги. Бекхен потянул его на себя, целуя, так нежно, что Сехун готов расплавиться. - Ты же не думаешь, что это конец? - улыбаясь, шепнул омега. Сехун засмеялся, откидывая со лба мокрую челку, и нежно поцеловал. - Я так тебя люблю, - шепнул Бекхен, засыпая. - Я тоже тебя люблю, малыш, - улыбнулся мужчина, понимая, что погряз в этом парне навсегда, а запах сливочного мороженого еще долго будет жить в его сознании.       Джонин внимательно слушал новости по телевизору, пока Пак усердно пек оладьи. - Вообще-то, - пробурчал альфа. – В нормальной семье готовкой занимается слабый пол. - А в каком месте мы с тобой нормальная семья? – спросил Ким, воруя с тарелки очередной кривой оладушек.       Альфа выдохнул, но продолжил свое занятие, понимая, что спорить с Джонином себе дороже. За последнее время младший стал слишком обидчивым. Чанель рассчитывал на то, что с появлением на свет малыша, его мальчик успокоится. Эта беременность сделала из стеснительного парня бомбу замедленного действия. - Сегодня утром в сеть просочилась информация о том, что лаборатория, занимающаяся исследованием вируса и способом избавления от него, была уничтожена, - сказала диктор, а на экране мелькнули картинки разрушенного центра. – Независимое издание утверждает, что распоряжение об уничтожении было выдано сразу после того, как профессор Чон, ответственный за исследования, был готов дать миру ответ на вопрос о том, чего им удалось добиться за время своей работы. На все вопросы правительство не дает никаких ответов. Место нахождения профессора Чона и еще шестидесяти сотрудников лаборатории до сих пор остается неизвестным. Мы будем держать вас в курсе событий. Напоминаем, что каждый день около сотни человек умирает от вируса. Процент рождаемости снизился до критической отметки в 1%. - Почему этот вопрос подняли только сейчас? – фыркнул Джонин. – Чуть больше месяца прошло. - Ну, ты же сам слышал, что всю шумиху подняло независимое издание. Думаю, что эти люди долго собирали информацию, прежде чем так открыто бросить вызов правительству. Если мировое сообщество сейчас поднимет бунт, много голов полетит. - Как думаешь, - поежился Джонин. – А про нас это независимое издание знает? - Конечно, знаю, - показался в окне кучерявый шатен и широко улыбнулся. – Нет ничего, чего бы не знал Ким Чонде.       Джонин подскочил со стула и спрятался за Чанелем, что крепче сжал в руке половник, готовясь отразить любую атаку.       Ким ловко перемахнул через окно и плюхнулся на диванчик. - А чего вы такие напряженные? – спросил мужчина, доставая пачку сигарет. – Расслабьтесь.       Чонде хотел было закурить, но Чанель одним дуновением потушил спичку. Старший недоуменно посмотрел на альфу. - Вы не могли бы не курить в помещении? - вежливо сказал Пак. – Сигаретный дым вреден для…       Джонин наступил на ногу альфе, Чанель поморщился и замолк. - Для? – переспросил журналист, внимательно посмотрев на младших. - Для людей, - улыбнулся Джонин. - Да, а особенно для некурящих, - закивал Пак. - Мне-то что, - пожал плечами Чонде, доставая новую спичку. - Слушай ты, - сказал Чанель, хватая старшего за воротник. – Что непонятного я сказал? Я просил тебя не курить, значит, будь добр, исполняй. Мне плевать, кто ты такой, и мне не составит труда выкинуть тебя отсюда тем же путем, каким ты сюда пожаловал. - Чанель, успокойся, - послышался уверенный голос Сехуна. – А ты, Чонде, пожалуйста, курить выходи во двор, здесь твой дым, действительно, никому не нужен. - Вот еще, - фыркнул журналист, скидывая с себя руки младшего, но сигареты убрал. – Зачем звал? Я сделал то, что ты просил, у тебя есть еще что-то для меня?       Чанель и Джонин переглянулись. - Ребята, познакомьтесь – это Ким Чонде, он журналист. То самое независимое издание, что подняло на уши весь мир. Он тот, кто сможет помочь нам добиться справедливости. Нам нужно хорошенько постараться, ради будущего наших детей. - Так, стоп, каких детей? – недоуменно спросил Чонде.       Сехун почесал затылок, улыбаясь, а Джонин и Чанель засмеялись.       Просыпаться утром, чувствуя нежные поцелуи на своем лице – это ли не счастье? Давно Сехун не чувствовал себя так хорошо. Мужчина обвил талию омеги руками и перевернул, нависая сверху. Бекхен хихикал, подставляясь под щекочущие кожу прикосновения. Он притягивал Сехуна ближе, тянул носом запах и думал о том, что просто везунчик, ведь этот аромат не чувствует больше никто. - Я, кажется, схожу с ума, - шепнул Сехун, скользя губами по груди омеги. – И мое безумие – это ты. - Я согласен быть для тебя кем угодно, только не оставляй меня, без тебя я не выживу. - Малыш, что за мысли? Я никуда от тебя не уйду. Мы пройдем через все вместе. - Мне так страшно, - шепнул Бекхен, прижимаясь к старшему. – Те люди хотят нас убить, а я не хочу умирать теперь, когда нашел свое счастье. - Эти люди поплатятся за все, что делали против вас. Мы обязательно победим. Ты же у меня умница, помнишь сколько раз ты говорил о том, что готов донести до людей всю пользу проекта "α - β - ω", и я верю в тебя. Мы восстановим все архивы доктора Чона и убедим нацию в том, что у нас есть шанс выжить. И этот шанс - вы.       Бекхен потянулся к старшему, целуя. Сехун знал, что страх младшего был оправдан. Теперь он был в ответе за этого человека, а значит, должен был сделать все, чтобы защитить его и добиться для них с Джонином признания и понимания.       Тихий стон отвлек его от размышлений. - Я смотрю, кто-то снова готов к приключениям, - усмехнулся Сехун, замечая, как краснеют щеки омеги. - Это течка… - Всего лишь, - надул губы Сехун. – А я уже было подумал о том, что я не отразим, и ты… - Я хочу тебя, - шепнул Бекхен в самые губы старшего. - Как скажете, - ответил Сехун, снова погружаясь в податливое тело.       Дыхания смешались, тела переплелись, мир растворился. - Се, а если… - задыхаясь, сказал Бекхен, после очередной волны удовольствия. – Если я забеременею? Я ведь не знаю, как это происходит между нормальными людьми и такими, как мы… - Вы тоже нормальные, Бекхен-и. А если ты подаришь мне малыша, я буду просто счастлив.       Омега улыбнулся, медленно засыпая, а Сехун долго думал обо всем, а потом просто набрал номер Чонде и выложил ему все, что знал о лаборатории, с просьбой помочь им, зная, что Ким Чонде никогда не упустит шанса насолить несносному правительству и помочь угнетенным, пусть он еще не знает всей истории до конца.