Warm

- Ты такая красивая. Я поперхнулась и, поторопившись проглотить ветчину, которая буквально встала у меня в горле вместе с куском остального плохо прожеванного сэндвичва, обернулась, удивленно взглянув на Кая. - Что? Кай склонил голову на бок и, откинувшись на спинку кресла, пожал плечами. - Ты очень красивая, Одри. Значит, мне действительно не послышалось… Я слизнула с губ крошки от поджаренных тостов и, отложив свой ужин, всем корпусом развернулась к Каю. - Сколько ты уже выпил? Кай закинул одну ногу на другую и, устроившись поудобнее, снова сделал глоток из своего бокала со скотчем. В последнее время даже взгляд его стал не таким, как прежде. Он был…глубже, сильнее, чувственнее. Кай всегда глядел на людей оценивающе, и данный момент не был исключением, но теперь же эта оценка не носила характер соперничества или подозрения. Осматривая меня, как осматривают местную достопримечательность, Кай выглядел слишком восхищенно и мечтательно для психопата без собственных эмоций. Разве что только этот психопат чересчур пьян... Но, кажется, трезвым он как раз еще был. И это пугало больше всего. - По-твоему, я не могу просто так сказать своей девушке, что она красива? – ухмыльнулся Кай. – Почему ты такого мнения об этом? Я облокотилась о кухонную тумбу и хмыкнула, сощурившись. - Может, потому что за всю мою жизнь ты еще ни разу не говорил подобного? Я заметила, как Кай неестественно дернулся и, вдруг нахмурившись, подался ко мне на встречу, отпрянув от спинки кресла. - Что, серьезно? - Да, серьезно. Выражение лица Кая переменилось. Сведя на переносице брови, он что-то замычал себе под нос и, шумно вздохнув, возвел глаза к потолку. - Ну, значит, поэтому и говорю, что ты красивая…Когда-то же ты должна была это узнать. - В чем дело, Кай? – настороженно поинтересовалась я, нервно теребя рукав собственного свитера, в то время как Кай только непонимающе посмотрел на меня и растерянно заморгал. Кажется, он единственный, кто все еще не заметил перемену в самом себе после недавнего слияния с Люком, но с каждым днем это становилось все очевиднее. Размеренность вместо импульсивности, рациональность вместо спонтанности, нежность вместе агрессии… А теперь еще и комплименты. - Ни в чем, - так же спокойно, но уже озадаченно ответил Кай. – Я просто…смотрю на тебя, вот и все. Смотрю и понимаю, что ты потрясающая, Одри. И…Можно тебя кое о чем спросить? Я была слишком смущена, чтобы сделать что-то еще помимо того, как кивнуть. Кай поджал губы и, снова склонив голову к правому плечу, уже тише выдал: - Почему ты со мной? Дыхание у меня сперло. Вопросительно посмотрев на брата, я несколько раз прокрутила в голове услышанный вопрос и, наконец осознав, что пытаться переварить его поведение сейчас бессмысленно, только присела на угол столешницы и передернула плечами, хмыкнув. - Потому что без меня ты и дня не протянешь, - попыталась отшутиться я, слабо улыбнувшись. – И потому что хоть кому-то ты ведь должен позволять причесывать твои растрепанные волосы по утрам. - Нет, правда, - Кай со стуком отставил на тумбу граненный стеклянный бокал с остатками пряного алкоголя на дне и выпрямился, пододвинувшись на край кресла. Голубые глаза заблестели в свете бархатного торшера, отодвинутого в угол съемной однокомнатной квартиры. – Почему ты все еще со мной, Одри? - Честно? – вздохнула я, начав терять терпение. Пальцами вцепившись в край стола, я вскинула брови. – Потому что люблю тебя, Кай. Ты ведь и сам это прекрасно знаешь. - Да, знаю, - согласился он, наградив меня медленным кивком. – И поэтому не понимаю…Как ты можешь любить меня после всего, что я сделал с тобой? Я ведь… - он запнулся, и в одной лишь его случайной запинки было больше неуверенности и смятения, чем Кай когда-либо испытывал за все эти двадцать лет. – Одри, я ведь сломал тебе жизнь. Я застыла, глядя на то, как, нервозно постучав пальцами по деревянному подлокотнику кресла, Кай вдруг рывком поднялся на ноги и кинулся от меня куда-то в сторону окна, поспешив отвернуться. - Кай… - Из-за меня ты потеряла двадцать лет собственной жизни, - протараторил он прежде, чем я успела бы договорить и сообразить, что делать дальше и как реагировать. – Из-за меня мы потеряли нашу семью, даже малыша Роберта… Черт! Из-за меня у тебя даже никогда не было нормального парня! Я – все, что у тебя есть, и при этом я даже ни разу не говорил тебе, что ты красивая. Как ты вообще можешь находиться рядом со мной и не блевать от отвращения?! Я вздрогнула, когда Кай, вдруг тяжело задышав, резким взмахом запястья разбил вдребезги витражное окно. Даже не будь я ведьмой, я все равно уловила бы эти волны ненависти и гнева, которые буквально с головой захлестывали Кая и топили все то привычное, что я когда-то в нем знала. И я даже не могла точно сказать, к лучшему были эти перемены или же нет. Сейчас главным являлось то, что он был готов сломаться в любой момент, а сломленный брат после всего, что мы пережили вместе – это последнее, что нужно нам обоим. - Кай! – воскликнула я и, осторожно шагнув к нему, вздрогнула, когда таким же взмахом руки он заставил перегореть одновременно все лампы в доме. Послышалась его некультурная брань вперемешку со странным шипением и невнятным бормотанием. Дом увяз в темноте, но, с легкостью разглядев в свете уличных фонарей очертания согнувшегося к подоконнику Кая, я приблизилась еще на шаг. – Кай, выслушай меня! Кожа у него горячее, чем должна быть по человеческим меркам, а спина то и дело содрогается в прерывистом дыхании. Ухватив брата за плечи, я насильно развернула его к себе лицом. В темноте не было видно, куда он смотрит и открыты ли у него глаза. Не было видно даже выражения его лица, но и это стало неважным, когда я поднесла руки к его щекам и обхватила ладонями его голову… Мокрое. Очень мокрое лицо, от слипшихся густых ресниц до самого подбородка… Я удивленно нахмурилась и заскользила пальцами вдоль его скул, стирая дорожки слез, в которых Кай буквально захлебывался, хрипло и со свистом втягивая в себя воздух. - Что со мной? – сдавленно спросил он, и кончики моих пальцев, едва успев высохнуть, сделались мокрыми вновь. – Я будто тону, только не пойму, в чем именно…Так много воды! Откуда она, Одри? Что вообще происходит?.. - Это слезы, Кай. Ты плачешь, - растерянным шепотом ответила я и, чуть повернув голову Кая в сторону окна, разглядела, что это действительно так: он смотрел на меня широко распахнутыми глазами, и еще никогда я не видела, чтобы его взгляд был столь живым и…болезненным, кажется. Я поджала губы и сглотнула, принявшись снова стирать пальцами влагу с его щек. - Плачу? – переспросил Кай, поборов инстинктивный всхлип. – Как плакала тогда ты, когда я в детстве выкачивал из тебя слишком много магии, да? - Да, вроде того. - Но почему плачу я? – Кай раздраженно поморщил нос, но слезы почему-то потекли сильнее. – Из меня ведь никто не выкачивает магию. Почему я плачу, Одри?! - Люди плачут, когда им больно, - ответила заторможено я. – А тебе, скорее всего, больно тоже. Брат сжал дрожащие губы и робко кивнул. - Да, так и есть. Что это? Это пройдет? - Пройдет. - Когда? - Не знаю, но пройдет. Все будет хорошо, Кай. Он издал странный, булькающий звук, словно действительно попытался захлебнуться в собственных слезах, и, опустив на меня взор, нервно задергал головой в судорожных кивках. Я вздохнула и, сместив руки с лица ему на плечи, мягко обняла, притянув к себе и заставив голову Кая склонился к моему лбу. Медленно, но верно дыхание его становилось все спокойнее и ровнее. - Это не ты, - прошептала утешающе я ему на ухо, прижав к себе брата и уткнувшись носом ему в висок. – Это Люк. Он заставляет тебя чувствовать то, что ты не чувствовал прежде…Это пройдет. Ты привыкнешь. Я буду рядом, Кай, я помогу с этим справиться. Ты больше никогда не будешь один, помнишь? Я почувствовала, как тяжело он выдохнул и, подняв голову, снова посмотрел на меня. На этот раз он не произнес ни слова, но кожа в свете фонарей по-прежнему блестела у него на щеках, сделав скулы еще более острыми, а румянец пестрее и ярче. Осторожно взяв меня за руку, Кай молча двинулся в сторону постели и, дождавшись, когда я сяду, вслепую опустился следом. Я помню, что точно так же было в детстве: когда мне было больно или обидно, я плакала. Много плакала. Я лежала на груди Кая, кажущегося мне тогда куда более взрослым и сильным, чем сейчас, и терпела его поглаживания в области своих волос и спины, пока он просто был рядом и облегчал своим присутствием мои детские обиды на родителей или школу. Прошло почти сорок лет, но все повторяется вновь, только с точности наоборот…И от этого еще больнее. Я опустилась на подушку, и Кай, улегшись рядом, положил голову мне на живот, прижавшись щекой к шерстяному свитеру. Он закрыл глаза и, накрыв ладонью его затылок, я принялась ласково перебирать спутанные локоны темных волос, другой рукой крепко прижав его к себе за плечи. - Прости меня, Одри. Я вздрогнула. Свет ламп вокруг неожиданно вновь загорелся и, опустив взор, я увидела, что Кай действительно лежит рядом со мной в одежде и обуви, крепко обхватив меня руками за талию и прижавшись так тесно, что благодаря жару его тела можно было бы не укрываться одеялом даже зимой. Но я стерпела. Все стерплю ради того, чтобы его больше не мучила боль, которую заслуженной сочтет любой, кроме меня. Я никогда не позволю своему брату страдать. По крайней мере в одиночку. - Тебе не за что извиняться, - прошептала я, глядя в потолок и с облегчением отмечая, что Кай успокоился, а, значит, и мое сердце тоже. – У каждого бывают нервные срывы. Это вполне обыденно и… - Нет, Одри, - резко перебил меня Кай. Его голос стал чуть громче и снова начал набирать силу. – Не только за это. Прости меня за все…И за то, что именно я стал твоим братом тоже прости. Я сжала губы и замолчала. Просто не нашлась, что ответить. А что я могу сказать? Что Люк заставляет Кая быть полным идиотом, сомневаясь в моей любви? Или то, что идиотка я сама, раз искренни не хочу признавать, что совесть Кая мучает его не напрасно? Нет, это все не важно. Нет, я не хочу думать об этом. Нет, я никогда не позволю Каю Паркеру измениться, если он сам того не захочет. - Пожалуйста, не останавливайся, - прошептал вдруг Кай, и я нахмурилась, не сразу поняв, что он говорит о тех нежных движениях пальцами, которые я совершала в его волосах. – Поделай так, пока я не усну. Это приятно. Я улыбнулась и в знак согласия запустила пальцы и второй руки ему в волосы. Кай облегченно вздохнул и потерся носом о мой свитер. Может, в слиянии с Люком и были какие-то плюсы?.. Например, хотя бы то, что без этого слияния Кай Паркер никогда в жизни бы не признался, что ему что-то приятно, и уж тем более не стал бы о чем-то просить. А еще он никогда бы не сказал мне того, что сказал дальше: - Я тоже люблю тебя, сестра.