The Decision

Он смотрит на меня. На губах лёгкая усмешка. - Я абсолютно серьёзен, - выдыхает он, его рот приоткрывается на пару миллиметров, издавая тихий смешок. Почему бы и нет? Этот безумный цикл отношений пора прервать. Я давно забыл, или же никогда не знал этого чувства к кому-либо ещё. И я пользуюсь этим моментом. Согласие повисает в воздухе, и ему хватает пары секунд, чтобы осознать. Всё как во сне. Широко открываю глаза, пытаясь вернуться к реальности, но всё тщетно. Не понимаю где я, что делаю и с кем. Не общайся с ним. Это плохо кончится. Этот запрет ничего для меня не значил. Неужели он верил, что его слово для меня закон? Влажные губы на моей шее. Язык Хайтани скользит по моему горлу, и я запрокидываю голову. Провожу пальцами по жёстким волосам. - Онодера, - его голос звучит незнакомо, абсолютно чужой. Я слышу нарастающее желание. Настойчивые руки касаются моего живота. Рубашка сминается под его ладонями. Пружины матраса издают тихий недовольный скрип под тяжестью наших тел. Я не чувствую вины. Мне казалось, что это поможет мне осознать свои чувства. Я говорил себе, что просто запутался. Такано был так убедителен, утверждая, что я люблю его, и я почти верил. Почти. Син спускается ниже, задевает рукой мой твёрдый член, которому уже тесно в джинсах. Я возвращаюсь к мысли, что секс и возбуждение всего лишь естественные реакции. Когда-то я верил, что это случается лишь по любви, теперь же осознаю, что был наивен, как ребёнок. Он стягивает с меня штаны, вдыхает мой запах, из горла вырывается полустон-полухрип, мой член во рту другого мужчины. Хайтани действует так методично и размеренно, что складывается впечатление, что это всё для него совершенно обыденное занятие. В нём нет той импульсивности и страсти, к которым я так привык. Он явно был подготовлен. Знал, что я соглашусь. Или по крайней мере думал, что у меня не хватит сил отказать. Тянется к тумбочке, извлекает из ящика лубрикант и пачку презервативов. Вопросительно смотрит в глаза и я раздвигаю ноги, отвечая на его немой вопрос. Боже, что же со мной происходит? Хайтани наливает в руку смазку и предварительно греет её в руках. Пахнет самой настоящей заботой, чёрт побери. Его пальцы проникают в меня, а после он одобрительно хмыкает, замечая, что особой подготовки почти не требуется. Он торопливо расстёгивает пуговицу на своей ширинке, я слышу шорох снимаемой одежды. Его лицо возникает перед мной, и его губы находят мои. Я отвечаю на поцелуй, приоткрываю рот, позволяя его языку соприкоснуться с моим. Воздух между нами словно накаляется, дыхание Сина утяжеляется, робкий поцелуй становится более рваным. Он прикусывает мою нижнюю губу, и я поддаюсь бёдрами вперёд, задевая его. - Я... - шепчет он, касаясь ладонью моей щеки, - ты правда этого хочешь? Было странно услышать такой вопрос. Неужели кому-то всё таки есть дело до меня и моих желаний? Сколько раз я так отчаянно отказывал Такано? Сколько раз я просил его остановиться? - Да, - мой голос срывается от злости. В глазах Хайтани вспыхивает радость, он явно не заметил ничего особенного в моей интонации. А после он буквально теряет контроль. Вся его напускная уверенность стремительно тает, уступая место чему-то новому, чему-то, что раньше я за ним не замечал. Я обхватываю ногами его талию, чувствую боль, стону. Он закрывает мой рот поцелуем, оставляет поцелуи на шее, щеках, утыкается лбом в плечо. Он глубоко дышит, каждый его вздох словно последний. Перед моими глазами пляшут искры, я почти ничего не соображаю. Мой взгляд падает на картину на стене, на торшер возле двери. Лампа в нём тусклая, свет едва достигает нас. - Люблю тебя, - вдруг произносит он. Он на грани отчаяния, я отчётливо слышу это. Удивление, замешательство, вздох. Я ничего ему не отвечаю. Да и что тут можно сказать. - Это уже не игра. Сначала это был маленький спектакль, я хотел лишь сделать больно Такано. Но теперь... теперь всё иначе, - его голос звенит от напряжения. Мы оба уже близки к разрядке. Движения становятся ещё более судорожными, я непроизвольно поддаюсь ему навстречу. Оргазм накрывает меня с головой. Я обессилено распластываюсь на кровати, Хайтани падает сверху. Оба тяжело дышим. Он скатывается с меня, соединяет свои пальцы с моими. - Скажи что-нибудь. - Мне... мне надо уйти. У меня ещё много работы. Надо закончить с раскадровкой. - Не сбегай так стремительно... Рицу. Мое собственное имя режет уши. Фраза звучит так знакомо, но я не чувствую ни стыда, ни боли, ни вины. Я вообще уже ничего не чувствую. Резко поднимаюсь, подбираю с пола одежду, торопливо натягиваю на себя. - Ты жалеешь об... об этом? - Нет. - Тогда в чём дело? Объясни мне. Его лицо превращается в маску. У каждого свои способы скрыть боль. - В том, что у меня есть любимый человек. - Такано? - Такано? - я изумлённо поднимаю брови и кривлю губы в усмешке, - нет, вовсе нет. Его имя - Сага-семпай.