Фатум нерукотворный

Анна игриво выглянула из-за ноги огромного шакала и обиженно надула губки – фараона не было видно в гробнице. «Я что, так долго торчала с Лэрри, чтобы мой эмо-бой утопал ныть кому-то другому?» – удивилась девушка. Ей очень не хотелось лишаться своей исключительности. Она поправила подол импровизированного платья, предвкушая реакцию фараона на форму охранника, и постучала по ноге шакала. Тот устрашающе посмотрел на неё сверху. Анна испуганно поёжилась, но тем не менее очень тихо спросила: – Цаца моя где? – она попыталась жестом объяснить свой вопрос – сложила пальцы в итальянскую щепоть и потрясла в сторону гробницы. Страж без эмоций кивнул в сторону саркофага. – Муча грациас, амиго! – Анна салютовала ему двумя пальцами. Страж недружелюбно прорычал, и девушка поспешила отойти от него. «Я же ничего плохого не сказала.» Она решила, что фараон всё равно далеко не уйдёт, а с исполинским существом лучше не ссориться – кто знает, что ему послышалось из-за языкового барьера. – Слушай, я не хотела сказать ничего плохого про твою мать… Рычание гулом разнеслось по гробнице. Медленно, как и полагается огромным существам, страж начал опускать оружие на девушку. В саркофаге заворочались, и Анна метнулась к нему. – Эй! Ты здесь? – она склонилась над саркофагом. – Это ещё что такое? – она увидела фараона, сложившего руки на груди, с нелепо накинутыми на лицо бинтами. От знакомого голоса он подскочил и сел. – Ты пришла! Ты всё-таки пришла! – он на радостях схватил её руками за лицо и уставился в глаза. – Ра мне свидетель, я не ведал, что творил! – затараторил он. – Прости меня… – Там злая собака! – прокричала она. – А-ай, блять! – на нервах она заколотила его по ладоням, забыв, что те лежат на её щеках – вышло больновато. – Я, кажется, флиртовал с Лэрри Дейли, – внезапно выпалил фараон. А страж всё приближался и приближался, с шумом передвигая каменными ногами. Анна вертела головой туда-сюда – то на шакала, то на фараона. – Я ему говорю: «Спасибо, друг!», а он мне: «ваф-ваф-ваф», я ему слово, а он мне три «ваф-ваф-ваф»… Погоди, ты сделал что? – опешила Анна и скинула с себя ладони Акменра. – Так, сначала отзови Бобика. – Ты чего? – Ак будто только сейчас заметил, что на них, вообще-то, надвигается страж. – Сидеть, – и добавил что-то на древнеегипетском. Шакал так же медленно пошагал обратно, переглянулся со вторым шакалом и встал на место. – Я флиртовал с Лэрри, – повторил Ак, перелезая через стенку саркофага и прилаживая на него крышку. Анна на эту крышку запрыгнула и раздражённо пробурчала: – Ну, здорово. Чё я вообще припёрлась снова?.. Не думаешь, что сцена с извинениями должна была быть несколько длиннее, а? – Это было ужасно, – вздохнул фараон, пристраиваясь у ног девушки. – О, да! Это было отвратительно, – с чувством пожаловалась она. – По-хорошему, к тебе не стоило бы после такого приближаться на пушечный выстрел. – Думаешь, это настолько отвратительно? – жалобно спросил Акменра. – Ты ещё спрашиваешь?! – вспыхнула Анна. – Не знаю… Мне показалось, что пришло время. Почему-то именно в тот момент, хотя он мало чем отличался от остального времени, проведённого вместе. «В смысле, не отличался? Я тебе солнце впервые за несколько тысячелетий показала, в Египет сводила – и для тебя то ничего не значит?» – Анна очень хотела найти ему оправдание, но она слушала и не понимала. – … такой страх меня сковал, – отрешённо продолжал исповедоваться фараон. – Мог ли я думать, будучи ещё живым, что после смерти, когда я уже потерял всё, моим единственным страхом, который я, Великий Правитель, не смогу победить, будут чувства. Даже когда моё мёртвое сердце покоится в канопе, мне покоя нет. Анна завороженно слушала и легонько водила пальцем по затылку фараона. «Неужели он был таким диким только от страха передо мной? Близостью со мной? Мне будто предложение руки и сердца сейчас сделают,» – думала она. – «Не слишком ли это для первой недели знакомства? Неужели я действительно стала чьим-то центром Вселенной… Ты же того и хотела, так чего трясёшься?» Анне стало страшно, от того, какой трепет вызывали у неё слова Акменра. – … но я думаю, что он всё же не заметил. Анна застыла. – Лэрри с удивительным прилежанием не замечает моих… – Акменра вздохнул, – особых к нему отношений. – Господи! – Анна схватилась руками за голову. – Я передумала. Шакалы! Уебите меня! Ты что, всё это время загонял мне про Лэрри? Что за?.. Я тебе вчера пол ночи растолковывала, как меня задевает, когда меня используют лишь как замену кого-то другого, будто я сама не человек, а ты мне снова про Лэрри Дейли говоришь! – орала она. – Нет! Нет! – Акменра испуганно хватал её за колени, пытаясь усмирить. – Я… Ты ничья не замена… – Да правда, что ли? Тогда какого хера ты сначала заливаешь мне про свою несчастную ублюдскую любовку к Лэрри, а потом пытаешься меня выебать самым отвратительным способом? – бушевала Анна. Она брыкалась, пытаясь спрыгнуть с саркофага, но фараон крепко прижимал её ноги обратно. – Нет, нет, нет… – мотал головой Ак. – Вы разные, понимаешь? Вы не взаимозаменяемы. Ну, как тебе объяснить?.. – Ох, не знаю, но пока у тебя получается очень плохо! Эй, волки позорные! Я же сказала, переебите меня здесь и сейчас, а то я за себя не ручаюсь! Я вашему царьку сейчас нассу в его горшок на голове! – Ты не должна себя так вести, – проговорил Акменра. – Это неправильно… – А-а-а! – Анна уже просто орала дурниной. – Что ты, блять, такое несёшь?! Выпусти меня! Эй, ты! ¬– она крикнула стражу, уже пытавшемуся её атаковать сегодня. – Помнишь, я сказала, что ничего не говорила, про твою мать? Так я её в рот ебала! – Анна давно так не сходила с ума. И тупой взгляд Акменра только подливал масла в огонь. – Анна, стой, – он вел себя так, будто у Анны не было причин злится. Он смотрел на неё, как на бесноватую, из которой необходимо изгнать демона. – Куда ты уходишь? – он тревожно вглядывался в её черты, словно в них терялось что-то, крайне ему важное. – Вернись, – он почти шептал. Анна устала вырываться и обессиленно обмякла. Всплеск эмоций в этот раз не принёс никакого удовольствия, как это было при перепалках с ворчливым Лэрри. Сейчас девушке было действительно неприятно. Более сильным словом она называть это не хотела. – Ты… – фараон снова аккуратно взялся руками за лицо девушки, – ничего не помнишь? – Да что ты несёшь? – Анна подняла на него замученный взгляд. Акменра чувствовал, как голова его тяжелеет, словно прибавив в весе, словно в ней появляется нечто новое. А может, это старое, слишком хорошо забытое и тщательно спрятанное. Он смотрел на Анну и будто не видел её: лицо, будто по велению небрежного движения невидимого художника, смазалось, потеряв индивидуальность – остались лишь общие черты. Белые волосы и сверкающие голубые глаза на размытом лице. Боль в голове пульсировала, словно кто-то настойчиво стучался в дверь, но Акменра не хотел открывать. Бом-бом-бом. На мгновение эфемерная дверь приоткрылась и нечто неосязаемое проскользнуло в реальность. Короткий укол ужаса сменился пониманием и смирением, когда черты призрака проступили на лице Анны. Фараон, не способный выдавить из себя и звука, губами проговорил одно лишь слово. Слово, которое появилось не столько из его разума, сколько из тьмы, в которой он бродил. Призрак яростно сверкнул голубыми глазами и растворился, будто его воля была исполнена. На его месте снова была Анна. Акменра устало положил голову ей на колени. – Погладь, – попросил он. Слишком жёстким и грубым был древний язык, чтобы не прочитать по губам. Уставившийся на Анну фараон слишком чётко произнёс слово. «Ан… Анх?.. у…» Но этого мало, когда не знаешь языка. Начало походило на её имя – «Анна», но дальше было что-то длинное и непонятное. «Ан... Ансу?.. Ану?..Ау?» – пыталась угадать девушка. – Я где-то свернула не туда и попала в параллельную вселенную? Иначе я не понимаю, в какой момент ты стал ещё непонятнее. Что это было? Заклинание? В попытках пристроить голову у девушки на коленях фараон только царапал её по рёбрам. – Ты меня сейчас своим кашпо протаранишь, – Анна рывком сняла с него корону. Корона. Кажется, Анна когда-то читала её настоящее название, но не помнила. Да и какая разница, если смысл один – атрибут власти, который юный древний фараон продолжает еженощно таскать на себе, даже не обладая больше этой властью. «Тебе определённо нравится быть царьком,» – злобно думала Анна. «Будь на мне подобная штука, ты бы по-другому ко мне относился? Что мне нужно сделать, чтобы заслужить твоё расположение? Почему я вообще должна его заслуживать, чем я хуже Лэрри Дэйли? Да, он, оказывается, достаточно приятный дед, но не более того… Или ты принял его фонарик за монарший скипетр? Может я совсем ослепла и это его имя ты там нашёптывал?» Тихая, ядовитая злоба лезла наружу. Кричать Анна больше не хотела – зачем, если от её слов не было толку? Собрания в реабилитационном центре научили её слушать и слышать, говорить о проблемах, осторожно отворять дверцу чужой хрупкой души, без опаски доломать содержимое. Анна думала, что она стала психологом без диплома. Она была вялой: тело, всегда уставшее и расслабленное; язык, покойником лежавший на нижнем нёбе; мозги – Анне казалось, что она физически чувствует, как они кашей плескаются внутри её черепушки при каждом движении головы. Она мертвецом сидела на общих собраниях, не проявляя инициативы в разговорах, но слушала и запоминала уловки женщины, которая с чувством собственного превосходства управляла эмоциями пациентов, словно кукловод, дёргая за ниточки, которая сплела из рассказов самих бедолаг. Анна правда верила, что переняла её искусство вполне, что могла использовать это в своих целях. И наркоманы реабилитационного центра ей поддавались. Но Акменра не поддавался. Когда казалось, что связь налажена, всё снова летело в тартарары, и так раз за разом. Всё его существование будто было вызовом существованию Анны, её желанию держать хоть что-то под контролем. Будто сама Судьба, фатум нерукотворный, указывала ей, что девушка не на своём месте. Анна обречённо провела рукой по волосам фараона. Стоит ли ей и правда уйти? Боковое зрение выцепило сверкающую корону на полу, и Анну такая злость обуяла и обида. Она жёстко схватила Акменра за волосы и заставила его поднять лицо. Юноша, ещё не отошедший от транса, испугано уставился на неё. – Настаиваешь, что ты царь? – наигранно высокомерно спросила она, пытаясь скрыть дрожь в голосе. «Я буду воевать, если понадобится, даже сама с собой». – Естественно… – Акменра дёрнул головой, но девушка вцепилась насмерть. – Тогда я стану твоим Богом, – прошипела Анна. – На колени! – прокричала она, когда фараон попытался встать. «Я справлюсь, я достойна,» – успокаивала она себя. – «Он должен заплатить мне за то, как накинулся на меня, я его унижу.» Акменра застыл от резкого голоса и ему показалось, будто призрак вернулся вновь, фараон больше не понимал, с кем говорит. Он спросил: – И чего хочет мой Бог? – но слова сами вырвались на древнеегипетском. Анна ничего не поняла, но то, что фараон остался на коленях, её давало силы действовать дальше. Она выдавила самую сальную улыбку, на которую была способна, и изящно обхватила ногами плечи Акменра, он же в ответ прижался щекой к тёплому бедру. Жест вышел слишком нежным, и злоба девушки немного угасла, невольно вспомнились уютные посиделки под боком у Лэрри. Лэрри… Это на него Акменра променяет Анну, стоит мужчинам наладить контракт. Но Дейли был так мил с ней, стоило дать ему шанс раскрыться… Наверное, Акменре было бы больно видеть ту сцену. И сейчас он жался к её ногам, как к чему-то родному, что у Анны что-то сжалось в груди, словно отговаривая от агрессии, она ведь не такая, она не сможет. – Это тебе не подушка, – выдавила она нарочито грубо. – А теперь л-лижи… Её заикания прервало жужжание, которое всё усиливалось и усиливалось. Девушка дёрнула ухом, прислушиваясь. Чем больше оно приближалось, чем отчётливее можно было различить два голоска, что-то отчаянно кричащих. Анна соскользнула с шеи Акменра. – Бррум! – она изобразила руками, будто крутит руль, и сползла за саркофаг. – Уезжаю от этой ситуации. Только спрятавшись за саркофагом, она облегчённо выдохнула. Фараон по инерции потянулся за ней руками, но не поймал. Он мотнул головой, отгоняя наваждение, надел корону, и в тот самый момент на входе в гробницу показалась игрушечная машинка – она пролетела мимо стражей, явно направляясь к фараону, но тут её занесло влево. – Правее бери! – верещал сидевший внутри ковбой. – Выравнивай! – поддакивал рядом с ним римлянин. – Прямо, нам надо прямо! Да не с этой точки прямо, прямо в гробницу надо было ехать, теперь влево и потом прямо! Да что это за проклятие! – машинка резко повернула, вычерчивая почти полную окружность, и врезалась в ногу шакала. – Сдавай назад! – Какой назад? Гордые римляне идут только вперёд! – Куда вперёд? Мы не проедем сквозь стену, назад сдавай! Даже огромные шакалы не могли игнорировать столь громкое мельтешение у ног – они вопросительно уставились на фараона, тот лишь махнул рукой. Он подошёл сам и, улучшив случай, подхватил дрифтующий грузовичок. – Пресвятой Иисус, мы летим, – раскрыл рот Джедидайя. – Пресвятой Марс, ты хотел сказать, – поправил его Октавий. – Марс – это планета, идиот! Их препирания прервал огромный голубой глаз, уставившийся на них через окошко передней дверцы. Миниатюрные человечки закричали, а Октавий и вовсе обнажил меч, и атаковал бы, если б глаз не отдалился на расстояние, с которого уже можно было разглядеть лицо фараона целиком. – Это вторжение без объявления войны? – шутливо спросил он. – А, это ты, гигантор в золотом, – выдохнул Джедидайя. – Нам поручена важная миссия – найти и сопроводить тебя в холл, – расправив плечи, гордо проговорил Гай Октавий. – Лэрри ждёт тебя в холл, и это срочно! – Очень! Акменра просиял, но за саркофагом ещё оставалась Анна. Фараон скрыл в ладонях машинку, заглушая писки миниатюрных и закрывая им обзор, и тихонько свистнул. Над крышкой гроба появилась макушка и глаза девушки. Ак пожал плечами и кивнул в сторону выхода, зовя с собой. Анна замотала головой и прошептала: «Идите, идите». Юноша мялся на месте, пока Джед и Октавий не потребовали включить свет. – И верни нас на трассу, мы поедем впереди, указывая дорогу, – сказал Джедидайя. – Я знаю, как спуститься на первый этаж, – сказал Акменра. Со стороны гроба послышался смешок, и Акменра поспешно приложил палец к губам. – Ты смеёшься надо мной, гигантор? – взвился Октавий. – Открой нас и повтори это нам в лицо! – Всё, всё, я вас отпускаю, – фараон разжал ладони. – Но при условии, что в этот раз за руль сядет тот, кто водит лучше. Он опустил машинку, но парочка стушевалась. – Руля у нас, как такового, и нет, – неловко заметил они. – О, Ра! Кто тогда правит машиной? – Декстер. – Обезъяна?! – Капуцин, вообще-то. – Ведите меня, послы Хранителя Манхэттена, – Акменра запустил машинку далеко в коридор, оглянулся на саркофаг, и поспешил за «послами». Анна выждала минуту и тоже пошла к выходу. Шакалы не обращали на неё внимания. – Вы подглядывали, да? – спросила она, пытаясь рассмотреть на их каменных лицах хоть какое-то выражение. – Извращенцы, как не стыдно. Хотя стыдно было только ей – толи за то, что пыталась подражать поведению фараона, толи за то, что не смогла этого сделать. На лестнице стало тревожно – ожившие экспонаты опять столпились внизу, как и в первое появление Анны в музее, разве что вели себя уже не так дико. Дикие звери жались к стенам, кошачьи, выгнув спины, шипели в пустоту, безмолвные птицы затаились в тёмных углах под потолком. Человекоподобные же собрались в кучку у стойки информации. Анна протолкнулась через них и увидела Лэрри, сжимающего за горло какую-то огромную птицу, которая неистово сопротивлялась и вырвалась, если бы Лэрри не помогали конь Техас, вцепившийся в одно крыло зубами, и гунн, державший второе крыло. Акменра стоял рядом с крайне серым лицом. – Лоуренс, да не душите же вы птицу, вы пугаете леди! – молил Рузвельт, пока Сакаджавея с замиранием сердца следила за жестоким обращением с животным. – Либо её шея, либо мои глаза! – отвечал Лэрри, пытаясь не дать птице буянить клювом. – Что это? – подала голос Анна. Лэрри и Акменра уставились на неё. Охранник ловко передал горло птицы во вторую руку гунна и подошёл к девушке. – Ну-ка иди сюда, – он приобнял её за плечи и, наклонившись к самому уху, прошептал: – Ты где была? – В смысле? В музее. – Тогда бы ты пришла с Аком, ведь в последнй раз шла как раз к нему. Но ты выполза одна. – Ну, погуляла в одиночестве, что такого? Дядя, отстаньте, – она старалась не поворачивать к нему голову. – У нас тут взрослые дела происходят, возвращайся домой, – Лэрри сжал её плечо. – А вот пассивно агрессировать на меня не надо, и вообще… – Я не понял, – раздался голос Акменры. Он смотрел на охранника и девушку огненным взглядом. – Почему ты в его форме? Анна испуганно отпрыгнула от охранника и экстренно стала соображать. – Это не его, это моя. – Что? – тихо спросил Ак, нервно перебирая пальцами. – Я тут работаю теперь, – выпалила она. – Что?! – бедный Лэрри поперхнулся. – И временно исполняю обязанности директора музея, – Анну несло. – Совсем-то не заигрывайся, – зашипел Лэрри, снова приближаясь. Анна отбежала к Акменре и заговорила нарочито громко. – О чём ты? У вас в музее кто главный? Вот он, – она указала на Акменра. – А он кто? Он царь, значит – у нас монархия и титулы наследуются по родству. Дядя испарился, да здравствует новый дядя, то есть директор! – Ты что, только сейчас заметил, в какой я форме? – она тыкнула в бок фараона. Тот рассеяно посмотрел на неё. Только сейчас Анна заметила, что лоб его покрыт испариной. И он совершенно не хотел смотреть на птицу. – Что с тобой? – мягко просила Анна, аккуратно, чтобы не заметила толпа, придерживая его за талию. Акменра лишь помотал головой. – Лоуренс, вы же не отправите девочку одну на улицу в такую страшную ночь? – вмешался Рузвельт. – Да,да! Вы же охранник, вот и охраняйте меня! – подхватила Анна. – Да ты что, а что это за форма на тебе тогда? Кажется, ты и сама с этим справишься, – съязвил Лэрри. Раздался оглушительный крик, сорвавшийся на хрип. Все уставились на гунна – кажется. Он слишком сильно сдавил горло птицы. – Оставьте распри и сделайте уже что-нибудь с эти! – воскликнул Рузвельт Лэрри принял важный вид и начал: – У нас опять бедлам и атака коршунов, но в этот раз одного мы поймали. Не надо быть Шерлоком Хомсом, чтобы понять, что с этим опять как-то связана пластина. Ак, что думаешь? – А? – отозвался фараон. – Как ведёт себя пластина?.. А где она? – Лэрри удивленно заметил, что скрижали в руках фараона нет. Акменра указал пальцем на второй этаж. Лэрри закатил глаза и вытащил двух человечков из шерсти Декстера. – Я вас что просил передать? – строго спросил Лэрри. – Прости, гигантор, но дорога была слишком долгой и сложной, часть послания канула в небытие, – оправдывались человечки. – Я принесу. – сказала Анна и, поравнявшись с охранником, тихо добавила: – Придержи Ака, ему, кажется, плохо. – Ну-ка, разошлись, нечего тут всем подряд стоять! – крикнул Лэрри. Он попросил парочку гуннов заняться этим и подошёл к фараону. – Ак?.. – он провёл рукой по его бледному лицу. – Что с тобой? Ак? Акменра смотрел на него в упор, но не видел. Тьма сгущалась, плотной пеленой окутывая его и унося в какое-то давно забытое и страшное место. Тьма, которая казалась такой привычной и родной, всё это время лишь прятала в себе глубинного монстра, который уже тянул свои руки к фараону. «Посмотри на меня,» – клокотал монстр. «Где ты?» – Ак! Ты меня слышишь? Акменра слышал Лэрри, но его лицо расплывалось, уступая место другому, такому притягательному и устрашающему. Когда вернулась Анна с пластиной, гунны разогнали почти все экспонаты, не справившись разве что с хищниками. Даже шумных Джэдидайю и Октавия на Декстере перенесли к миниатюрам индейцев. Атилла и Техас всё ещё держали птицу, а Сакаджавея, Рузвельт и Лэрри обеспокоенно склонились над бледным Акменрой, который обмяк на стуле за информационной стойкой. Анна положила пластину перед фараоном. Лэрри благодарственно кивнул. – Ак, пожалуйста, – по-отцовски мягко уговаривал Лэрри. – Посмотри на скрижаль, может её снова под луну поставить? Или хочешь к родителям тебя опять свозим? – Ну что? – спросила Анна. Рузвельт пожал плечами. – Вы птицу либо добейте, либо отпустите, её конь сейчас съест, вдруг заразится чем-то. – Мы можем посмотреть на взаимодействие скрижали и коршуна? – робко спросила Сакаджавея. – Не надо! – вдруг Акменра подал признаки жизни. Все уставились на него, ожидая объяснений. – Это посол, – тихо сказал Акменра. – От кого? – спросил Лэрри. – Не думаю, что тебе стоит выходить на связь с кем-то настолько агрессивным. Акменра молчал, стараясь избегать встречи глазами с кем-либо. – Пластина была создана его семьёй, так что, думаю, только члены семьи могут через неё связываться, – предположила Сакаджавея. – Боже, тогда твоим родителям стоило бы просто установить скайп, а не насылать на город этих бестий, – сказала Анна. – Но ведь его родители не могут, они в Лондоне без пластины, – протянул Лэрри. Все тревожно переглянулись. Акменра молчал. Откуда-то с потолка на стол упал Декстер, скидывая с себя человечков. – А больше никого не откапывали у гигантора в золотом? – спросил Джед. – Откуда вы?.. Давайте без цирка, – пригрозил Лэрри. – Обижаешь, гигантор. Мы пришли разбавить ваше собрание настоящими мозгами. Если это не родители и не бешенный братец, то должен быть кто-то ещё. Акменра зажмурился, вжался в кресло, и снова распахнул глаза. Ему хотелось избежать этих разговоров, но стоило ему сомкнуть веки, как из голос из тьмы становился всё настойчивее. – Что ещё за братец? – послышался голос Анна. «Да, какой братец?» – А ты кто? – спросил Джед. – Чего? – опешила Анна. – Я уже неделю с вами тусуюсь вообще-то. – Наверное, это мать матери, – сказал Октавий. – Кто-то почтенный, ибо защита его семейства велика. – Это да, – протянула Анна. – Дядя до сих пор нервный, после той экспедиции. — Какой экспедиции? — спросил фараон. Это немного вывело его из забвения. — Макфи в молодости археологом был. Ты разве не знаешь, что это он тебя откопал? Но Акменра вновь замолчал. – Так что за брат? – раздражённо переспросила Анна. – Да был один, имя хитровыдуманное, злющий до ужаса, мы его в ад отправили, – похвастался Джедидайя. – Вы сделали что? Ак, ты мне такого не рассказывал. – Его с нами тогда не было, как и президента, – ответил римлянин. – Мы с другом в одиночку расправились со злодеем и его армией. – Господа, пожалейте фараона, – укорил их президент. Лэрри нахмурился. – Когда пластина разрядилась и экспонаты стали превращаться в то, чем они были до оживления, Ак превращался в мумию. И днём он тоже мумия. – Мы помним, Лоуренс, можно не напоминать, как мы все чуть не погибли навсегда, – проворчал Тедди. Лэрри тяжело вздохнул. – Вы не знаете, но когда я приехал вечером спасать вас от злого фараона, то при свете дня я увидел далеко не мумию. Он и его армия стояли… – Как статуи, – обречённо закончил Рузвельт. Повисла давящая тишина, даже Декстер не издавал ни звука, лишь боязливо теребил хвост. – И как же его звали?.. – растеряно проговорил Джедидайя. Акменра откинул голову назад и одними губами произнёс по слогам: Ка Мун Ра И в то же мгновение музей будто сотряс гром, присмиревший коршун рассвирепел с новой силой, извернулся, клюнул Атиллу в глаз и, вырвавшись, взмыл под потолок, а после рухнул в пике прямо на лицо Акменра. Фараон закричал, вцепился в неё в ответ, пытаясь оттащить от себя, но коршун отрывал когти и клюв лишь с кусками плоти, мгновенно вонзая их обратно. Справившись с шоком, Рузвельт схватил ружьё и метко выстрелил, и ещё, и ещё. Но адской птице всё было нипочём, она продолжала атаковать, даже с дырами от пуль и свисающими шматами собственного мяса. Лэрри кинулся на это кровавое месиво, в надежде сбить хищника, но лишь повалил их на пол и от безысходности стал бить птицу фонариком. К нему присоединился и Рузвельт с ружьём, когда понял, что выстрелы не помогут. Анна вырвалась из рук Сакаджавеи, которая пыталась загородить её от брызг крови, и в отчаянии заколотила по месиву ручонками, всё больше окрашивая их в красный. Тяжеловесный Атилла, вернув себе возможность ориентироваться в пространстве, приковылял к ним, одним движением откинул помощников в сторону, схватил фараона и птицу руками и, издав, победоносный клич, разорвал их связь. Фараон отлетел к столу, а коршун упал под ноги Атиллы, и гунн стал топтать его, как в диком танце. Но и этого коршуну было мало, адски хрипя, он продолжал атаковать клювом ступни гунна в попытке спасти то, что осталось от тушки. Птица изловчилась и откусила гунну кусочек пятки. Атилла застонал и повалился на пол. Кровавая жижа с перьями отползала от него, как могла, но сверху её настигла корона. Пришедший в себя фараон в исступлении колотил коршуна, не давая тому опомниться. Если бы Акменра мог кричать, он бы кричал, но сейчас вместо звуков изо рта лилась лишь кровь, содранная кожа и шматы голого мяса взлетали и опадали с каждым замахом. Сейчас мумия была похожа на человека из мышц из анатомического атласа. Все в ужасе смотрели на него, не в силах что-либо сделать. Анна на ватных конечностях подползла к Лэрри. – Но ведь его не откопали, да? Он же ничего больше не сделает, да? – умоляюще спрашивала она.

***

Сидя у себя дома в кабинете и перебирая вечером конверты из почтового ящика, Макфи с удивлением заметил письмо, в графе «откуда» которого красовались слова «Каир, Египет», и далее шёл адрес института археологии. Макфи насторожился — всю рабочую почту ему присылали по адресу музея естественной истории. Он ещё раз перечитал адрес отправления, затем нехотя, уже зная, что его там ждёт, перевёл взгляд на имя адресанта. Слабый-слабый стук. Упал невидимый камешек. Макфи затаил дыхание. Стук стал громче и размножился — теперь посыпалась целая груда камней. Уэсли сжал голову руками и зажмурился. На него обрушился грохот осыпающихся валунов, каждый удар от которых грозился расколоть землю и череп Макфи на множество мелких частей. Еле удерживаясь от крика, он звонко хлестал себя по щекам, пока звон этот не стал единственным звуком в комнате, вытеснив адский грохот. Призраки прошлого отступили. Макфи вытер пот со лба и вскрыл конверт. «Дорогой Уэсли, я вынужден потревожить тебя спустя столько лет. Мой старый друг, позволь мне не рассыпаться в сожалениях о том, что из-за событий той экспедиции ты вынужден был покинуть наши ряды искателей древностей, ибо я принёс тебе новости, и новости эти по истине ужасные. С сентября моя группа ведёт раскопки в Долине Царей, напав на след предполагаемой гробницы пока неизвестного правителя. Сам в раскопках я уже давно не участвую в силу возраста, но курировать молодых археологов ещё способен. Моя группа благополучно вышла на построение, похожее на царские усыпальницы времён Древнего Царства — на входе был изображён серех. Вход, кстати, был вскрыт ещё до того, как гробницу полностью занесло песком. Обычное, казалось, бы разграбление, но странное дело: вышеупомянутый серех был пуст. Вернее, когда-то в нём было написано имя правителя, но недоброжелатели буквально соскребли слой с рисунками, будто стараясь уничтожить память о существовании похороненного в этой гробнице. Грабители таким не занимаются. Так же мы не нашли имени правителя и на остальных стенах гробницы, всё либо искрошено в песок, либо исцарапано до такой степени, что невозможно восстановить написанное. Что ещё странно, так это полнейшая пустота внутри. Ни мумии, ни изображений фараона, ни его личных вещей — сплошные завалы и побитые стены, будто кто-то пытался не только стереть имя, но и разрушить всю гробницу. Грабители, повторюсь, в этом не заинтересованы. Я высказал предположение, что под завалом имеется вход на нижний ярус, где и покоится наш безымянный царь. Мои ребята разбили лагерь и остались там, а я отправился в Каир по важным делам. И что ты думаешь? Буквально через пару дней мне приходит письмо, что проход найден, осталось расчистить и спуститься на нижний ярус. Радости моей не было предела, но знал бы я, что будет дальше… Уэсли, это была бригада взрослых людей, профессионалов, и мне не требовалось диктовать им каждый шаг, как студентам. Поэтому я не стал препятствовать их замыслу продолжить углубление в гробницу даже после наступления ночи. Мне тяжело это писать, Уэсли, но теперь у меня только один профессионал. Джерри был последним вошедшим, когда они наконец дошли до главного зала, опустившись метров на десять под землю, и оставался ближе всех к выходу. Это было в ночь накануне первого ноября. Утром его нашли местные. Он теперь седой и частично без правой ноги. Мы не смогли до конца разобрать его речь, но он часто повторял, что некий «он» оставил его в живых, чтобы рассказать всем об увиденном. Рассказывать у Джерри получается пока плохо. Остальные погибли под обвалом. Нет, точной информации о том, выжили они или нет, пока не имеется, но надо смотреть правде в глаза: чтобы разобрать завал, придётся гнать технику в Долину, вскрывать верхнюю часть гробницы, копать вниз на высоту пятиэтажного дома, и только тогда мы доберёмся до ребят. На это уйдёт время, так что достанем мы уже холодные тела. Прости, что ворошу твои воспоминания, но я решил, что ты обязан знать, ведь это твой случай. С уважением, Сэр Джордж Нолтон.» Собираясь в аэропорт, Макфи припоминал, что, кажется, за время его помешательства, к нему заходила племянница и говорила про Лэрри Дэйли и что-то ещё, но Уэсли решил заняться этим позже. Сейчас же он мчался по ночному городу, будто боялся, что его собственная нерешимость догонит его.