Тяга к превращениям

      Забытьё и пустота – не Тьма, которую страшатся даэдра. Но дух Гранрэя очутился именно здесь. Он ощущает усталость. Усталость от страха, что подобно заразе поселился в нем со времен плена у одного из его врагов. Душа думает об этом – и душе смешно. Слишком уж много у Грана врагов. Намного больше, чем следует иметь подобным ему.       Он боится. Боится и ждет. Что-то в нем жаждет погрузиться в абсолютную Тьму навсегда. Мучительно желает окунуться в нее и, наконец, избавиться от страха. Но почему-то круговорот забытья, перемешанный с картинами прошлого, все никак не желает заканчиваться…       Когда же калейдоскоп воспоминаний, чередующихся от мучительно болезненных до захватывающе прекрасных, наконец, прекращается, душа замирает в непонимании. Неужели это спокойствие и есть Тьма? Но в следующий миг приходят ощущения, а чернота рассеивается, позволяя увидеть ночное небо с горящими крупными звёздами. Ощутить дуновение ветра со слабым ароматом цветов, почти неслышным из-за запаха разнообразнейшего алкоголя.       – Ну наконец-то ты проснулся! – Гран поворачивает голову на звук этого весёлого голоса и только теперь понимает, что он лежит на подушках, а его старый друг сидит рядом и с усмешкой теребит одну из прядей его, Грана, волос. В горле Гранрэя встает ком. От изумления мысли, мечущиеся по измученному разуму, не способны толком собраться и еще дальше разбегаются.       – А я что, жив? – Гран сам понимает, насколько глупо это звучит. Это не сон. И это не может быть воспоминание – ничего такого еще не было…       – А то как же! – широкая ухмылка расцветает на лице Сангвина.       – Я был уверен, что уже всё, – Гран приподнимается на локтях.       – Вот видишь, как хорошо, что ты ошибся!       – Да, – через силу соглашается Гран, – хорошо.       Значит, ничего не закончилось. Тьма в очередной раз минула его. Отсрочка? Или что-то изменилось? Да, он хочет еще пожить, да, боится вечности, проведенной в нигде и никогда, но зато там он точно будет уверен в своей безопасности.       – Ты зря об этом думаешь, – говорит Сангвин серьезно. – Пока ты здесь...       Бог помогает младшему даэдроту встать.       – То твое дело – пить и развратничать! – заканчивает Сангвин свою фразу, уже шутливым тоном. – А то что-то ты в последнее время... ударился в аскетизм. Этот юноша... ты уже долго с ним играешь, Гран. Он может и перегореть... а я бы посмотрел на вас, – Сангвин приобнимает Гранрэя за плечи, шепчет в ухо, – хотел бы я видеть, как ты возьмешь его... а еще более хотел бы поучаствовать.       – Что-то в нем есть... что меня... останавливает, – задумчиво говорит Гран.       – Да? – Сангвин поднимает брови. – Ты меня удивляешь, приятель. Чтобы тебя – и что-то останавливало?       – Давай пока оставим эту тему.       – О! Общение со смертными не идет тебе на пользу, Гран! Ты оберегаешь его? Заботишься? Вроде совсем недавно ты был менее щепетильным...       – А ты говоришь так, будто ревнуешь.       Сангвин заливисто смеется.       – О, ты меня раскусил! Предлагаю за это выпить!       – Если честно, – задумчиво говорит Гранрэй, – я бы начал с разврата...       – А я бы совместил! – Сангвин потрясает появившейся из воздуха запотевшей бутылкой без этикетки. – Кстати, я серьезно, давай вытащим сюда твоего голубоглазого данмера. Сообразим на троих... в обоих смыслах. Темные эльфы ведь такие затейники, я думаю, ему понравится что-нибудь изысканное. К примеру, он может посмотреть, как я ласкаю тебя...       – Он полукровка с альтмером.       – Да, эти – скучные, – Сангвин кривится. – Это уже хуже. Ну хорошо... пока отложим это.       – Не такие уж и скучные... – бормочет Гран, вспоминая разрумянившегося рыжеволосого альтмера, лихо отплясывающего на столе прямо в вычурной алой мантии, и невольно улыбаясь. Да, пить он умел и веселиться он тоже умел. А вот их юный спутник пить не умел абсолютно, но плясал не хуже… Улыбка даэдрота стала грустной.       – Нет! Ну это совсем никуда не годится! Хватит делать такое лицо, когда ты здесь! – недовольно восклицает Сангвин, вручая Грану уже откупоренную бутылку. – Ты попробуй, это мои недавно сварили, согласись, что-то новенькое. Молодцы ребятки, представляешь, они ради этого полезли на Лунную Тень! – Лорд Разгула широко ухмыляется, глядя как Гран недоверчиво принюхивается к плоду эксперимента здешних умельцев. Отравиться-то он, конечно, не отравится, но эффекты от подобных результатов творческого подхода бывают ну просто крайне занятными. Очень уж свежо в памяти то, как после одной такой пьянки Гранрэй неделю проходил в женском теле… Не сказать, чтобы это было особенно неприятно само по себе, но будило до крайности нерадужные воспоминания.       А вино очень даже ничего… правда, это не значит, что Грану не стоит ждать всяких там подвохов в виде незапланированных магических эффектов, но разве это мешает наконец расслабиться?       Сангвин словно слышит его мысли… хотя, возможно, и слышит. Мысли такого толка как раз в его сфере.       – Долго же тебя здесь не было! – шепчет он в остроконечное ухо, поглаживая рога Грана. – Почти целую секунду…       – А ты меня ждал? – Гран принимает игру.       – А ты как думаешь? Конечно, ждал...       Сангвин улыбается, щелкает пальцами – и Гран оказывается обнаженным до пояса. Сангвин тоже.       – Эй! – в полушутку возмущается Гранрэй, – зачем же так сразу!       – А у меня есть интересная мысль, – говорит Сангвин, снова забирая у него бутылку. Наклоняет ее над плечом Грана и вино крупными каплями и извитыми струйками стекает по коже младшего даэдрота. Сангвин наклоняется и начинает слизывать его, особенно усердствуя рядом с соском Гранрэя.       – Дай-ка мне тоже, – глуховато говорит Гран, забирая бутылку у ласкающего его бога.       Тело Сангвина в этой форме совершенно. Он любит иногда предстать смешным толстяком или, напротив, тощим как жердь, но этот облик – идеал мужской красоты. Во всяком случае, в представлении Гранрэя. Гран тоже льет вино на атласную черную кожу, и тоже касается языком соска Принца, вылизывает проделанную вином дорожку. Тот перебирает белые волосы младшего даэдрота. Гранрэй опускается на колени перед Сангвином.       – Эй, зачем же так сразу? – добродушно передразнивает его Сангвин.       – Соскучился, – не без вызова говорит Гран. – Сэм... не тяни.       – Не тянуть что?       – Разденься, говорю...       Сангвин берет оба рога Грана в руки, проводит по ним большими пальцами.       – По-моему, ты сейчас представляешь не меня. Мне сменить облик, мой друг?       Гранрэй поднимает на бога глаза.       И замирает. Рыжие волосы, заплетенные в толстенную косу, привычно растрепанную и перекинутую на грудь, бледно-золотистая кожа и немного отстраненный взгляд синих глаз с густыми рыжими ресницами. Даже улыбка точно такая же… Гран, плохо отдавая себе отчет, берет руку альтмера в свою и прижимается губами к тонкому изящному запястью.       – Хм… кажется, это все же немного не то!       А вот теперь Гран готов в голос просить это прекратить. Перед ним стоит данмер, довольно высокий, с горящими алыми глазами и взъерошенными черными волосами до плеч. На его лице совсем другая улыбка. Немного смущенная и неуверенная. Нет, такой облик – худший выбор из всех возможных. Очень уж поганые воспоминания он пробуждает.       – Сэм, не надо… – тихо просит Гран, прикрывая глаза, чтобы не видеть это лицо. Гранрэй очень редко действительно пытался кого-то спасти, а того, чей облик примерил его друг, он спасти так и не смог…       – Да ладно тебе. А, я вроде бы понял, кого ты хочешь видеть! – звучит веселый и поразительно знакомый голос. Голос не Сангвина, а…       Теперь перед Граном стоит Ардж. Тонкокостный и хрупкий. Обнаженные костлявые плечи, сухощавые руки, выпирающие ребра, обилие шрамов, почти белых на пепельно-серой коже. И его ухмылка. Такая ехидная и немного зловещая…       Гран открывает рот, но не знает, что сказать.       Скрывать свои чувства от Сангвина, конечно, бессмысленно. Это его сфера. Он знает, как Гран вожделеет этого юного смертного, как мечтает о нем – и как сдерживается, потому что некоторые грезы безумны и опасны, и он никак не может от них избавиться... если бы только все исчерпывалось желанием ласкать и целовать, осторожно готовить непривычное тело к соитию с мужчиной и бережно принять его доверие! Но иногда чернота, которой отравилась его душа в плену, берет верх, и Грану мерещится, как он терзает этого мальчишку, впивается когтями в его плоть до крови, вжимает его в землю, не обращая внимания на попытки сопротивляться насилию...       Такие мысли ужасают его, он испытывает к себе отвращение – ведь он же знает, каково быть жертвой подобного!       – Не бойся, Гран, – говорит Сангвин голосом Арджа. – Ты сумеешь справиться со своими кошмарами.       – Я вот не уверен, – Гран вздрагивает. Игривое настроение вдруг улетучилось, накатила тоска. И с чего Сангвину вздумалось устроить это?! Было так хорошо...       – Ох, – бог снова принимает свой облик, опускается тоже на колени, обнимает Грана. – Ну извини, дружище. Я понимаю, ты не хочешь, чтобы я испортил твое удовольствие от него самого...       – Сэм, не в этом дело.       – Да я знаю, в чем дело, – резковато говорит Сангвин. – Но ты зря боишься, правда. Это просто... отголоски прошлого. Ты сильнее их, даже не сомневайся.       Гран молчит.       – На, выпей, – Сангвин протягивает своему гостю очередной бокал. – Это тебя развеселит.       – Сэм, не надо принимать его облик, ладно?       – Хорошо, не буду. Тогда давай Нереварина. Ты же с ним так и не спал, верно? Вот и исправим это...       – Ну что у тебя вдруг за тяга к превращениям!       Гран выпивает предложенный напиток залпом, словно лекарство. Сангвин ласково забирает у него пустой бокал, склоняется к губам, целует.       – Так что насчет этого варианта? – спрашивает он, отрываясь от губ Гранрэя – и тот вновь видит прямо перед собой прекрасное лицо синеглазого альтмера. Чуть припухшие от поцелуя губы снова складываются в ту самую улыбку... Гран в смятении касается точеной скулы. О, это была особая история! И сейчас так странно ее вспоминать... он не может сказать ни да, ни нет, но когда Сангвин в этом облике проводит пальцем по его губам, Гранрэя просто затапливает смесь чувств. Быть может, все-таки?..       Удивительно, насколько точно Сангвину удается примерять на себя чужой облик, действительно точно, вплоть до мелочей. Те же взгляд и улыбка. Даже тонкий шрам от ожога слева под ключицей, напоминающий формой звезду. Гран путается в собственных чувствах и в замешательстве подается вперед, прижимаясь губами к ключице эльфа. То, что он видит сейчас, пробуждает те еще воспоминания… Например, вот этот шрам… огненная стрела прошила тогда тело альтмера практически навылет. Они втроем были в пустыне, и Гран оказался прямо в разгар пепельной бури без сил для телепортации, без лекарств и всего, что могло бы помочь ему, с умирающим альтмером на руках и мечущимся в бреду данмером на плече. Тогда он чудом смог выбраться и вынести балласт в виде своих спутников…       – А в этом что-то есть, правда? – говорит Сангвин голосом Арвиэля. Такой красивый, мелодичный голос. Гран вспоминает, как прекрасно Нереварин пел… Бог отстраняется, чтобы глотнуть немного вина, а затем целует Гранрэя, обхватывая того за плечи, словно думая, что тот может захотеть вывернуться. Тот отмечает, что даже целует его Сангвин в этом облике немного иначе, хотя сравнить с оригиналом Гран не может. В отличие от того юного эшлендера, Арвиэль пресекал поползновения беловолосого даэдрота в свою сторону всеми силами и смотрел настолько ледяным взглядом… А впрочем, что толку вспоминать?       – Правда… – тихо выдыхает Гран, касаясь рыжих волос. Совсем как у Арджа, такие же: будто бы и мягкие, но при этом словно струны, резко провести – и можно поцарапаться…       – А теперь, наверное, можно и раздеться, – усмехается Сангвин, сбивая Грана с мыслей об Арджрине очередной поразительно знакомой улыбкой.       – Как-то не очень похоже на Арвиэля – раздеваться передо мной, – Гранрэй смотрит во все глаза, как обнажается – уже без всяких волшебных исчезновений одежды – Сангвин в облике Нереварина.       – Да, парень был... ну или во всяком случае, считал себя... исключительно по женскому полу. На мой взгляд, он много потерял! – на миг выходит из роли Сангвин, даже его облик мимолетно меняется, но вот он снова – золотокожий стройный красавец. – Гранрэй...       – Что?       – Хочешь меня?       Гранрэй облизывает губы. И этот тон! Такой спокойный!       – А что, если да? – грубовато спрашивает он.       – Знаешь, мне это даже нравилось. Твой интерес ко мне. Держал в тонусе. Я все думал, когда же тебе надоест пытаться добром и ты вознамеришься взять меня силой...       – Это правда? – выдыхает Гранрэй, сам не понимая, к Сангвину он обращается или к призраку прошлого.       – Не порти игру, – цедит Сангвин, снова неуловимо меняя облик, – сейчас-то тебе какое дело, правда или нет... в его ведь стиле, верно?       – И... что бы ты сделал, если бы я попытался? – Гранрэй кивает, соглашаясь. А ведь действительно что-то есть в этой игре!       – Я не знаю, – спокойно говорит альтмер, – или сражался бы насмерть... или, возможно, уступил бы.       – Лжешь...       «Арвиэль» смеется.       – Естественно, я тебя дразню! Я никогда бы не уступил! Но если бы я захотел... – он подходит вплотную, – то пришел бы к тебе сам. Вот как сейчас... так ты хочешь меня или нет, даэдрот?       – Да. Хочу.       – Тогда чего же ты ждешь?       Гранрэй бросается к нему, стискивает в объятиях. Мускулистое и гибкое тело, гладкая кожа. Руки Грана жадно оглаживают спину «Нереварина», сжимают ягодицы... Гран сам удивляется, насколько сильная похоть его охватила – он же понимает, что это Сангвин, да, прекрасный любовник, но привычный, такой привычный... а сейчас будто впервые, будто все по-настоящему...       Гран почти падает перед «Арвиэлем» на колени. Берет в рот уже чуть приподнявшийся член, совсем выкидывая из головы, что все это лишь игра... о, как он этого хотел! Как мечтал заставить этого бесчувственного эльфа задыхаться от наслаждения!       – Ты... ты слишком... – пытается сказать альтмер, но не справляется с дыханием.       Гран вкладывает все свое умение и всю страсть... и, подведя любовника почти к самому пику, отстраняется, поднимает голову и глядит на искаженное в сладкой муке золотое лицо.       – Гранрэй... я... я хочу, чтобы ты вошел в меня.       Гран едва верит своим ушам. Что Арвиэль, что Сангвин... услышать подобное от любого из них – почти невероятно! Но его любовник и вправду опускается на мягкое покрывало, откидывается навзничь, заглядывая в небо.       И Гранрэю совсем сносит голову. Это даже как-то похоже на безумие. Разумом Гран прекрасно понимает, что гибкое золотистое тело под ним и затуманенные желанием синие глаза – лишь иллюзия, это не Арвиэль. Понимает, но как же стучит пульс в висках, когда он, взяв за щиколотки, подняв и разведя в стороны золотистые стройные ноги, целует под коленями по очереди, и затем…       – Ох… Гран… – почти стонет «Арвиэль», слегка подрагивая под ним, а Гран и сам связно ничего сказать не может, ему поразительно ново то, что происходит – альтмер, всегда такой высокомерный и отстраненный, сейчас мечется под ним, пьяный от страсти… Разум сдается, позволяя безумию верховодить. Почему бы и нет? Ведь… как же ему этого не хватало!       «Нереварин» обнимает его ногами. В нем так тесно и сладко: никто раньше не брал его, он никому не позволял войти в свое тело вот так. Гран – первый. Пусть все это – игра, обман, но в этот миг все более чем реально. Гран сознательно забывается.       – Арвиэль, – шепчет он, едва соображая от удовольствия, – Арвиэль...       Гран двигается, не осторожничая, не контролируя себя, он раз за разом входит в того, о ком давно и тщетно мечтал... а потом вдруг вспоминает, что на самом деле он делит ложе с другим, с тем, кто был его другом все эти долгие столетия – пусть для даэдра это слово и представляется пустым звуком... Не Арвиэль, Сангвин отдается ему сейчас, не считаясь с божественным саном, сбросив оковы силы, власти... и Гран на пороге оргазма вглядывается в синие глаза, затуманенные экстатической пеленой.       – Сангвин! – зовет он. Глаза меняются, загораются рыжим огнем – но в них то же безмерное наслаждение.       Гран не знает, что за чувство сейчас в нем: тепло, благодарность и нежность, все вместе. Он никогда не ощущал подобного.       Они сливаются вместе, телами – и душами, так изредка бывает у даэдра, на краткий, но ослепительно прекрасный миг.       Потом долго лежат вместе, обнявшись.       – Ох, давно меня так не... брали, – бормочет, наконец, Сангвин. – Гран... ты прекрасен.       – Сэм... я...       – Не надо слов, – Сангвин явно приходит в себя. – Но это – самое лучшее, что у нас с тобой было. И, если подумать, одно из первой десятки того, что было со мной вообще.       Гран улыбается:       – Может, тебе стоит почаще быть снизу?       – Хорошенького понемножку, – ухмыляется Сангвин, – а то привыкнешь.       – Спасибо, – говорит Гранрэй.       – Надо это... отметить, – Сангвин вновь достает бутылку из воздуха.       Вдруг Гранрэй бросается ему на шею и целует: жарко, невпопад, искренне, как никогда.       Бог нежно прижимает его к себе, жмурясь.       В этот момент им хорошо.