Я соскучился, Эмма

POV Водитель       …Я привез Эмму в довольно таки запущенную гостиницу, где обитал последний месяц. Выбрал я ее не случайно. Персонал здесь не особо лез в дела постояльцев, а уборку в номерах если и делали, то по большим праздникам. До этого я сменил пару гостиниц, потому что обслуга была слишком бдительна и назойлива. Но с этой я сорвал джек-пот. Когда я проносил девушку на руках мимо ресепшена, спящий на столе парень даже не шелохнулся. Идеально для гастролирующего маньяка.       Держа свою девочку на руках, я все-таки сумел открыть номер ключом, и внес ее внутрь. Положив Эмму на кровать, я быстро снял с нее одежду, оставив лишь плавки. Белые в мелкий горошек. Очень забавные. Я коснулся их рукой. Хлопок. Мягкий.       Снимать белье я не стал, потому что мой взгляд приковал к себе шрам на ее животе. Моя работа. Зажмурившись от удовольствия, я коснулся его пальцами. Он был гладкий, толстый и плотный. И все еще достаточно свежий. Слишком мало времени прошло, чтобы он окончательно зажил. Остальные шрамы, россыпью раскиданные по телу девушки, меня не особо интересовали. А этот… Скажем так, он был моим любимым. Маленькое доказательство «особой» любви к этой девушке. Можно было бы заново вскрыть этот шрам, и запустить в него пальцы. Но я и так уже чувствовал подступающее возбуждение от приближающейся развязки. Поэтому не стал рисковать. Я ведь мог ее убить.       Я переодел Эмму в ее старое платье, которое постоянно возил с собой в чемодане, чтобы помнить ее запах. Правда, он почти выветрился. Но ничего, теперь одежда снова им пропитается. Далее я взял ножницы, и срезал отросшие волосы до той длины, которая у нее была, когда я отпустил ее в прошлый раз. Срезанные локоны я собрал и сложил в пакет, который собирался потом выбросить.       Наркоз постепенно начал отпускать ее. Руки и ноги девушки периодически дергались. И это стало мне мешать. Поэтому я кое-как усадил ее на стул и зафиксировал кабельной стяжкой, привязав ноги к ножкам стула, а руки связав за спиной. Черт, я явно не успевал ее покрасить. Это было не хорошо, но не смертельно. Поэтому я пошел в ванную комнату, чтобы принести оттуда зеркало. Закреплено оно было неважно. А отражающая поверхность была серой оттого, что ее давно не мыли. Когда я снова вошел в комнату, Эмма уже сидела с открытыми глазами и вертела головой по сторонам, пытаясь понять, что происходит.       - Очнулась? – я подошел к ней, держа в руках небольшое зеркало, которое снял из ванной комнаты. - Посмотри на себя, какая ты красивая! Жаль, что я не успел вернуть тебе прежний цвет волос…       - Больной ублюдок! – закричала девушка. - Зачем ты это сделал?! Зачем ты снова вернулся в мою жизнь?! Ненавижу тебя!       Эмма дернулась в мою сторону, но кабельная стяжка и слабость сделали свое дело, она лишь обессиленно откинулась обратно на стул. Ее голос ломался, а взгляд был еще достаточно туманным. Моя девочка была еще слаба после наркоза, но это не мешало ей дергаться и орать на меня.       - Фу, Эмма, как банально. «Больной ублюдок». «Ненавижу». Может, мне тоже сказать что-нибудь банальное, - я присел перед ней на корточки и, положив зеркало на пол, пристально посмотрел девушке в глаза. – Например, такое… - я понизил голос, пытаясь говорить как маньяки из дурацких фильмов, - у меня с собой нож и хуй, и я еще не решил, что в тебя воткну.       - Придурок, - зло проговорила она, но все же не выдержала и чуть заметно улыбнулась.       Я рассмеялся, не в силах больше изображать из себя киношного маньяка.       - Но самое банальное то, что я действительно не решил, что я хочу в тебя воткнуть, - я приподнялся и, подавшись вперед, провел рукой по ее лицу, отчего она сжалась, - а ты, Эмма, что выберешь ты? – я достал нож из кармана. – Лезвие? – я скользнул ножом по ее щеке, не поранив ее. – Или член? – свободной рукой я сгреб мотню вместе со своим немного приподнятым хером в охапку.       Она заколебалась, заставив меня улыбнуться.       - Черт, - выругалась Эмма, - я выбираю нож.       Было видно, что девушку терзал страх и сомнения, по ее наморщенному лбу я понимал, что она вспоминает все то, что было между нами и пытается выбросить меня из головы.       - Всади в меня этот чертов нож, чтобы все поскорее закончилось!       - Мне показалось, ты хочешь «другого», - нарочно выделяя последнее слово, многозначительно произнес я, убрав руку с ширинки.       - Тебе показалось, - девушка плотно сжала губы.       - Прямо-таки показалось? – продолжая нависать над ней, я недоверчиво прищурился и снова коснулся рукой сначала ее лица, а потом и губ. – Все еще нож?       - Нож, - упрямо повторила Эмма.       Я поднялся и зашел ей за спину. Мои губы слабо коснулись ее шеи. Легкие мурашки, помимо желания,побежали по ее коже.       - А теперь?       - Нож, - девушка все еще пыталась сопротивляться, но ее тело ее не слушалось.       Я начал медленно покрывать шею и ключицу девушки поцелуями. От чего ее начало кидать в жар.       - А теперь? – прошептал я Эмме в ухо, обдавая ее горячим дыханием.       - Ннннож… - тихо и неуверенно прошептала она.       - Так-таки и нож? – я улыбнулся и дотронулся рукой до ее грудной клетки, потом спустился пальцами между грудей, не касаясь их.       Она тяжело вздохнула и задрожала. Но уже не от страха.       - Это все еще нож, Эмма? – спросил я, снова настойчиво целуя ее в шею.       - Да… м-м-м…       Продолжая стоять за девушкой, я нежно коснулся кожи на внешней стороне ее бедра. Меня самого немного завели все эти ласки, но я ведь не этого добивался. Трахнуть ее я мог в любой момент. Дело ведь было в другом. В том, чтобы понять, смогу ли я ее сломать и насколько глубоко я в ней. Не физически, морально. Нащупав шрам, который я оставил ей на память после имплантации и извлечения своего жучка, я принялся его поглаживать, продолжая целовать свою подругу. В шею, в ключицу, в подбородок.       - Все еще нож? – снова спросил я, легонько кусая ее щеку.       - Аха, - выдохнула она, теряя над собой контроль.       - Посмотри на меня и повтори свой ответ, - попросил я, проговаривая каждое слово так, чтобы касаться кожи на ее лице губами.       Эмма повернулась и посмотрела на меня потемневшими глазами. Она колебалась. И я помог ей с ответом, накрыв ее губы своими. Я быстро завладел ее ртом с помощью своего языка. И она ответила на мой поцелуй. Сначала медленный и тягучий, а потом более агрессивный. Я чувствовал ее возбуждение, которое уже начинало смешиваться с моим собственным. Оно усиливало его, угрожая перейти в более решительные действия.       - Это все еще нож? – повторил я свой вопрос ее в губы, прерывая движения своего языка.       - Ннннет, - обреченно проговорила она, ожидая, что я продолжу то, что начал.       Я довольно засмеялся и тяжело отстранился. Еще немного, и я бы начал снимать с нее путы и точно трахнул бы, забыв о своем плане.       - Я так и знал, - стараясь успокоить свое дыхание, хрипло проговорил я. - Все вы девушки одинаковые. Чуть больше ласки, и вы уже сами хотите, чтобы вас поимели, - я поднялся и положил руки на плечи Эммы. - Правда, в моем случае все намного хуже. Мне уже не интересно. Ты моя, - я сжал пальцы. – Как была моей, так и осталась. Единственное, мне казалось, что я тебя не сломал, - я услышал, как девушка всхлипнула. – Но теперь все. Я убедился, что волен делать с тобой все, что пожелаю, - слезы, скатившиеся с ее глаз, упали на мои руки. – Несколько минут назад ты молила меня о том, чтобы я тебя убил. Но стоило мне поцеловать тебя, как ты уже захотела оказаться подо мной, - я вздохнул. – Жаль, я надеялся, мы поиграем подольше.       Я убрал руки с ее плеч и, подойдя к кровати, открыл свой чемодан с вещами. Достав оттуда шприцы и снотворное, я, сломав ампулу и распечатав шприц, наполнил пластмассовый прибор лекарством. Пока я проделывал свои манипуляции, я слышал, как она плачет и тихо приговаривает:       - Нет… нет… Почему… Я же… Нет…       Я обошел ее и, пристально посмотрел ей в глаза. Так и есть. Я сломал ее. Сломал окончательно.       - Не плачь, Эмма, - я поцеловал ее в горячий лоб. – Теперь я отпущу тебя навсегда, - я замолчал и, немного подумав, добавил: - Хотя, слово «навсегда» я могу пересмотреть в любой момент.       Она посмотрела мне в глаза и тихо проговорила:       - Лучше убей… Я больше не могу… Я не смогу так...       - Нет, не пойдет, - я улыбнулся, - но ты можешь сделать это сама. Если конечно сможешь, - договорив эту фразу, я вколол ей еще одну дозу снотворного. – До свиданья, Эмма, - я снова поцеловал ее в лоб.       Прижав девушку к себе, я подождал, пока она отключится. Затем я отвязал ее и бережно положил на кровать. Быстро собрав свои вещи, я снова подошел к кровати. Эмма лежала, не двигаясь, словно уснула сладким сном. Я убрал прядь с ее лица и снова пожалел, что не покрасил ее в блондинку. Этот цвет ей совсем не шел.       - Если ты не убьешь себя, то я, возможно, еще вернусь за тобой, - прошептал я, целуя ее в щеку, мокрую от слез.       Оставив девушку в своем номере, я быстро вышел из него. Проскочив мимо ресепшена, я, не попрощавшись и не предупредив, что выписываюсь, вышел на улицу, и направился к своему автомобилю. Уложив свои вещи в багажник, я сел за руль и завел мотор…

***

      …Через пару недель, когда я сидел вечером дома, и пялился в телевизор, я наткнулся на программу новостей. В них рассказывалось о том, что в психиатрическую клинику попала некая студентка, Эмма Уорд. Сначала девушку долго искали, предполагая, что кто-то убил ее, потому как недавно в этом городке произошел ряд нераскрытых убийств. Занятно, что они не приписывали все эти убийства одному человеку (т.е., мне)… Органы правопорядка, как всегда, все просрали, что меня и обрадовало и огорчило одновременно. Потому что я надеялся, что хоть когда-нибудь встречу интересного соперника в лавах этих жирных долбоебов.       Сжимая микрофон словно член, сисятая телеведущая вещала, что девушку обнаружила соседка по общаге, когда случайно зашла в ее комнату, и нашла Эмму сидящей в углу и бормочущей какую-то нелепицу: «он здесь… он придет… убейте меня…» (на этих словах я невольно улыбнулся). Далее по сюжету показали ее фотографию - она была неумело острижена под мальчика (скорее всего, пыталась исправить прическу, которую сделал ей я), а в ее взгляде читалось безумство...       Слушая всю эту информацию и невольно любуясь своим творением – сломанной Эммой, - я подумал, что навсегда останусь у нее в голове. Мой рот растянулся в довольной улыбке, потому что я знал, что забраться в голову намного сложнее, чем между ног.       - Что ж, Эмма, для тебя, увы, игра закончилась, - немного грустно проговорил я. – Но за то для тебя, Мэри, - обратился я уже более веселым голосом к связанной девушке, лежащей рядом со мной на постели, - игра только начинается…