***
— Ну и как у тебя дела? — В последнее время куда лучше обычного. — Приступы? — Проявляются реже. — Это замечательно, — Куруру одобрительно улыбается. Взяв в руки свою сумку, она начала в ней рыться. Достав маленький блокнот, Цепеш вытащила оттуда бумажку и придвинула ее Микаэлю. — Еще один рецепт, сейчас конец месяца, лекарства ведь тоже заканчиваются. — Да, верно, — Мика берет бумагу и убирает ее в карман. Сделав глоток сока, она продолжила: — Знаешь, я действительно рада, что ты оказался в числе тех людей, которые соглашаются на лечение. — Это такое редкое явление? — удивляется Шиндо. — Намного реже, чем ты можешь себе представить. Потому я уверена, что ты рано или поздно сможешь побороть болезнь. — Да… — Кстати! — восклицает Куруру. Она выглядела сейчас куда оживленнее, — тот парень! Уверена, без него тут дело не обошлось. Он ведь тебе помогает как-то справиться с этим? Когда речь заходила о Юи, Мике самому хотелось восклицать о нем, а глаза так и лучились счастьем. — Юи-чан… Да, с ним мне спокойнее. Когда он рядом, мне как-то получается держать себя в руках, он помогает мне, хоть и не догадывается об этом… Губы хватают соломинку и втягивают в себя последние остатки вишневого сока из бокала, из-за чего раздается неприятный звук по небольшому помещению. — Ой, прошу прощения. — Куруру тяжело вздыхает, когда кидает взгляд на пустой бокал. — Тебе нужно как можно больше времени проводить с ним. — Да, я понимаю. — В любом случае, прогресс на лицо. Подумать только, я не предполагала, что тебе удастся так высоко вскарабкаться на стену в своей яме, ведь стены у нее слишком скользкие. Ты молодец. — Спасибо. — Тогда, думаю, терапия тебе больше не понадобится. Но звонить я буду, ты все еще остаешься моим пациентом, — Куруру снова берет в руки сумочку. — Я могу заплатить. — Оу, благодарю. Что ж, всего хорошего. — И Вам.***
— Ичиносе-сама. — Да. — Звонит какая-то женщина, просила представить ее, как Амане Наоко. — Чт... Соедини! — Как скажете. Спустя секунду снова раздается телефонный звонок. Трубку поднять Глен удосужился не сразу. Колеблясь, он смотрел на телефон, будто пытался загипнотизировать его или того, кто звонит. Он даже не мог понять, почему так сразу потребовал соединить его с этой женщиной, с той, которую не видел уже слишком давно, чтобы помнить ее голос. — Слушаю. На другом конце раздаются нервные всхлипы, дыхание было неровным. — Г-Глен, это ты? — Да, что случилось, Наоко. Женщина зарыдала с новой силой, казалось, что слова ей давались с большим трудом. Тем более то, что она звонит Глену спустя столько времени, надвигало на мысли, что случилось действительно что-то ужасное. — Юи… Юичиро. Он пропал. Глен запинается, прежде чем ответить: — Сожалею, но почему ты звонишь мне? — Я не знаю… Подумала, что он, возможно, у тебя может быть. Это предположение поставило Ичиносе в тупик. — О чем ты? Он меня в жизни никогда не видел… — Прости, я просто на нервах… — Наоко судорожно хватала ртом воздух, пытаясь успокоить свою панику, — прошу, помоги. Мужчина судорожно вздыхает: — Хорошо. Хоть я и не понимаю, каким образом могу помочь тебе в этом деле. Ты обращалась в полицию? — он откидывается на кресло и устало трет шею, пытаясь сосредоточиться на проблеме и вникнуть в ситуацию. — Да, они сказали, что займутся этим, но ничего не обещают, так как у них и без того много дел. Говорили, что он не единственный ребенок, который сбегает из дому за этот месяц. — Подожди. Так он сбежал? Женщина осекается: — Эм… да, сбежал. — Только не говори мне… Этот ублюдок с ним что-то делал? Наоко молчит. Глен не выдерживает, это молчание его раздражало: — Наоко! — Он… он издевался над ним, — горячие слезы снова текут по щекам, — издевался над ним… избивал. Ичиносе не верит этим словам. Он и предположить не мог, что все может зайти так далеко. — И ты ему позволяла это делать, — заключает Глен. — Я не могла его остановить. Я не могла ничего сделать. Сначала пыталась ему помешать, но потом… я просто смотрела. Все это происходило на моих глазах, а я… смотрела. — Ты просто ужасна. Голос женщины становится более спокойным и твердым: — Я знаю. Настоящий монстр. — Но меня вот какой вопрос интересует — зачем ты его ищешь? Я не думаю, что ему может быть сейчас намного хуже, чем в вашей так называемой семье. — Нет, если… — Наоко замолчала, пытаясь перефразировать свое предложение, — когда он вернется, я сделаю все, что угодно, чтобы он был счастлив. Только сейчас понимаю, что мне его не хватает. Я только и делала, что думала о себе, когда в душе у меня разрывались ужасные чувства из-за того, что Юичиро страдает. Мое сердце было так слепо. — Что имеем не храним, верно? — Глену сейчас было слишком жалко этого паренька. Его прошлое действительно кишело самыми мерзопакостными воспоминаниями, которые бы и взрослый пережил с трудом. Ичиносе прекрасно помнил, как и раньше отчим Амане издевался над ним, прикрываясь тем, что пытается вылечить любимого пасынка от болезни. — Не думаю, что я смогу помочь тебе в этом деле, но, если мне что-то станет известно, я обязательно с тобой свяжусь. — Спасибо, Глен… спасибо. Мужчина хмурится и кидает трубку. В голове не укладывалось, что страдания мальчика продолжатся. Было слишком глупо предполагать, что все кончится так просто.***
Микаэль устало вваливается в квартиру, радуясь тому, что этот день позади, и наконец он может провести этот вечер вместе с Юи. — Я дома! — ему никогда не отвечали на эти слова, а от сознания, что сейчас, наконец, ему могут в ответ кинуть приятное «С возвращением!», разрасталось непередаваемое чувство, вызывающее улыбку. — Черт! — такого ответа Мика точно не ожидал. Быстро разувшись и закинув куртку непонятно куда, Шиндо быстро вбежал в гостиную, но там никого не обнаружил. — Юи-чан? Из кухни раздается обеспокоенный голос: — Д-да, я здесь! Открытый холодильник, разбитая на две части тарелка, яйца и еще какие-то овощи на полу, стекающее со стола растительное масло, переполненная посудой раковина — трудно было вообразить, что пытались сотворить с кухней. Сам Амане находился в не меньшем беспорядке. — Юи-чан, давай ты спокойно отойдешь от плиты на несколько шагов: спокойно, без резких движений, а потом также аккуратно присядешь за стол. Юичиро сначала не понял, а только осмотрев вокруг себя это безумие, выполнил то, о чем просил его Микаэль. Шиндо облегченно вздохнул и с улыбкой направился к поникшему Юи. Потрепав его за волосы, он спросил: — Прости, ты проголодался? Я даже не подумал об этом, когда снова оставил тебя. Прикосновение его рук казалось Амане приятным и ничуть не отталкивающими. Сейчас, когда он сравнил тот момент в дверях с Куруру и тот, что происходит сейчас, он осознавал этот факт еще четче. — На самом деле я не о себе беспокоился, — отвечает Юи, когда Мика отходит от него и, засучив рукава рубашки, принимается за уборку. — М? Ты мне хотел ужин приготовить? Юи, смущаясь, отводит взгляд: — Ну, типа того, наверно. — Юи-чан, это так мило, — Микаэль кидается на Амане и крепко обнимает. Со стороны да и для самого Юичиро это могло показаться обычным детским дурачеством, когда для Шиндо эти объятия были просто жизненно необходимы. — От-отпусти меня, — Мика смеялся, старался скрывать свои чувства, отраженные щемящей болью в печальных глазах, которые сейчас старался скрыть за спиной Амане. Наконец он выпускает Юи из объятий и, рукой проводя по покрасневшей щеке, тихо произносит: — Правда, спасибо, Юи-чан, — грустные нотки не ускользают от Амане и, сам того не понимая, смотрит на Шиндо сочувствующим взглядом. Не смотри так, Юи-чан. Не смотри такими глазами. Не делай мне еще больнее. Просто подари мне свою улыбку, я прошу тебя. Тяжелый груз невыносимо сжимал сердце ни на секунду не выпуская его из цепких лап. Амане чувствовал себя виноватым перед Шиндо, но вряд ли это из-за испорченной кухни. Тот взгляд приковывал к земле, ограничивал движения, не отпускал, будто душа Микаэля пыталась как-то докричаться до него, донести нечто важное, что так сильно терзало Юичиро, не давая покоя. Шинья просил меня остаться с ним, рассказал причину. Я не совсем понял суть болезни Микаэля, но то, что ему нужна поддержка — это я прекрасно осознал. Я согласился. Я просто останусь с ним, и при необходимости буду поддерживать. Но, Микаэль, что ты пытаешься донести до меня? — Ну вот, по крайней мере, это будет съедобным. — Приятный аромат блюда ударяет в нос, отчего аппетит разыгрывается еще сильнее. Юи уже успел подметить тот факт, что Микаэль является прекрасным поваром. Никогда настолько вкусную еду ему не доводилось еще пробовать. — Это просто офигенно! — он не мог сейчас упустить того шанса, чтобы похвалить Микаэля, создать уютную атмосферу. — Спасибо. — Вот оно! То, что нужно было Юи. Именно сейчас он понимает, что улыбка Микаэля ему действительно нужна, она больше не вызывает у него неприязненных чувств. Хотелось, чтобы она была на лице Шиндо, как можно чаще. Насколько это возможно. Юи будет стараться, чтобы добиваться ее. — Где ты так научился готовить? — кусок за куском отправляется в рот Амане, казалось, что он и вовсе не пережевывает. — Ну, я рос со своим дядей, потому приходилось как-то выкручиваться. По правде говоря, его еда была отвратной. — А, так вот почему он бутербродами промышляет! — Точно. Амане был доволен собой и тем, что его миссия была успешно выполнена. Улыбка и смех Шиндо сами рождали в нем теплые чувства к Микаэлю. Из-за нее просыпается жажда жить. Юичиро осекается, когда эта мысль стрелой проносится в его голове. Для него Микаэль превращается в человека, который подарит Юи смысл жизни, не позволив ему провалиться в темную пропасть.