***
— Никитична, ты посмотри только на Стасика, восемнадцать лет парню, ему бы девушку завести, а он с мужиками шатается, совсем совесть потерял! — Не говори, Зина, в наше время за педерастию статья была, а сейчас совсем совесть потеряли! — Ты думаешь, он мужеложец? — Да самый настоящий, как его… вспомнила, педик! — А кто такой педик? — заинтересовался кареглазый пухлощекий мальчуган. — Витюша, не надо повторять это слово, а ты, Клавдия Никитична, следи за языком, ребенку одиннадцать лет всего, нахватается еще! А Витюша смотрел на Стасика и не понимал, почему бабушка с тетей Клавой его всегда ругают: он же такой общительный и друзей у него много, что в этом плохого? А вот сам Витя, чувствовал себя одиноко, он, в свои одиннадцать, весил шестьдесят пять килограммов, и дружить с ним никто не хотел, а вот Стасик всегда находил доброе слово, называл его не жиртрест, как все остальные, а здоровяк или богатырь — это было приятно слышать, особенно от такого парня, не слишком высокого и очень стройного.***
— Никитична, ты только посмотри на Стасика, двадцать один год уже, а все никак не угомонится: то один мужик, то другой, и ведь не стесняется ни грамма! Еще нас полицией нравов называет, негодник! — Совсем эти педики распоясались! — Не педики, а геи, — угрюмо пробасил Витя. — Ох, Витюша, ваше поколение все что не надо знает! Вот в наше время такого не было, это все этот ентернат виноват! — поохала бабушка Зина. А Витюша смотрел на Стасика и начинал понимать, почему бабушка с ее подругой так часто его обсуждают: красивый, свободный, всегда улыбается, будто нет у него проблем и плевать он хотел на то, что говорят люди. Сам же Витя, в свои четырнадцать, весил уже больше ста килограмм, и это была далеко не мышечная масса, а самый, что ни на есть жир, а Стасик, по сравнению с ним, казался хрупким эльфом, и смотрел на Витю уже снизу вверх, и его зеленые глаза и светло-русые волосы заставляли парня, проходящего активную стадию полового созревания, бурно фантазировать. И фантазии эти с каждым днем становились все смелее, Стас стал идеалом, кумиром, тем, кто олицетворял свободу, красоту, тем, кто вызвал первую сексуальную фантазию, тем, о ком невозможно было прекратить думать. Витя уже стремался сидеть на лавочке с бабушками, ему и без этого насмешек хватало, все вариации на тему жира и сала он знал на зубок, поэтому много времени проводил за компьютером, в надежде заработать побольше денег и предложить Стасу провести с ним его шестнадцатилетие. На многое он не рассчитывал, но была надежда, что Стас не прогонит и согласится если не погулять вместе, то хотя бы посидеть час-другой и поговорить.***
— Витюша, с днем рождения, внучек! Как жаль, что твои родители так рано отправились на небеса, они бы гордились, какой у них красавец-сын вырос! — Угу, бабуль, спасибо, — буркнул Витя, проклиная всю эту «красоту», обросшую жиром. — Ты видел, Стасик-то сегодня на новой машине прикатил с утра, откуда денег взял — вопрос! Стасик, даже при упоминании его имени, лоб Вити покрывался противным липким потом, а в голове проносились невероятные мысли с совсем не скромным содержанием. Походив по комнате, Витя решился-таки пойти к Стасу и осуществить свой план, который он вынашивал очень долгое время, да так и не выносил… А план заключался лишь в надежде на то, что Стас не откажет ему и, по-соседски, разделит с ним его праздник. Надел черную рубашку, которая хоть как-то скрывала полноту, настроился и направился к своей мечте. Трель звонка, и спустя минуту распахивается дверь. Стасик выглядит странно: его волосы спутаны, на плечи накинут халат, а глаза будто хмельные. — Привет, богатырь, какими судьбами? — улыбается мило, но на порог не пускает. — Я… у меня день рождения сегодня, — промямлил Витя. — Ого, поздравляю! — потрепал по макушке, что выглядело странно при разнице в росте почти в двадцать сантиметров, — и сколько тебе? — Шестнадцать, Стас, ты не мог бы… — договорить Витя не успел, за спиной Стаса возник крепкий парень с оголенным торсом, на котором красовались идеально-прокачанные кубики, и, усмехнувшись, поинтересовался: — Это что за боров? — Как нехорошо, Сеня, — погрозил изящным пальчиком Стас, — это мой сосед, и у него сегодня день рождения. — А, поздравляю, но ты не по адресу, парень, свиные рульки на рынке за углом продаются, — и заржал. — Вить, извини этого хама, — примирительно улыбнулся Стас, и ткнул Сеню локтем в его совершенный пресс, за что получил легкий шлепок по заду, стушевался лишь на секунду и продолжил: — В общем, не обращай внимания, через пару лет девчонки глотку драть за тебя будут! Это я точно тебе говорю, — покивал и взялся за ручку двери, — заходи попозже, хорошо? Дверь захлопнулась, и Витя, дабы постыдно не разрыдаться от такого позора, поспешил домой. Зайдя в комнату, он первым делом разделся до трусов и встал напротив зеркала. И первый раз в жизни, он не мямлил, а произнес с твердой уверенностью в голосе и решительностью в глазах: — Я буду идеальным, буду! — и добавил тихо: — Для тебя.