Ave Maria

Вечером они встретились на опоясывающей главный зал галерее. Музыка там не гремела так громко, как внизу, и не мешал гул множества голосов – можно было спокойно побеседовать. - Вы припозднились, милорд, -заговорила Мария, облокотившись на перила галереи. – Что вас задержало? - В канцелярии всегда полно неотложных дел, - ответил Кромвель, пытливо глядя в лицо девушки. О том, что послужило причиной подобной перемены отношения к его персоне, можно было лишь гадать, но лорд-канцлер был не из тех, кто любит строить пустые предположения. Возможно, леди Мария сама, случайно или намеренно, выдаст, почему хотя бы внешне решила сменить гнев на милость? Впрочем, дочь короля явно чувствовала себя неуютно. Она нервно кусала губы, тщетно пытаясь заставить себя смотреть прямо в лицо собеседнику, и определенно не знала, чем заполнить повисшую паузу в едва завязавшемся разговоре. - Как Вам живется при дворе? – Кромвель решил прийти на помощь девушке. – Сильно ли он изменился за время Вашего отсутствия? Леди Мария взглянула на него с благодарностью, будто он подсказал ей забытую реплику. - Не могу сказать ничего определенного. Я была совсем мала, когда мне пришлось покинуть двор. Кромвель неожиданно вспомнил, когда он впервые увидел принцессу – в тот же самый день, когда всесильный в то время кардинал Уолси представил его королю. Впрочем, монарх не взглянул на своего нового секретаря, ибо все его внимание поглотила сначала стоявшая чуть невдалеке фрейлина Болейн, а затем – вышедшая навстречу супругу Ее Величество в сопровождении дочери. Улыбаясь, король подхватил девочку на руки – более идиллической картины представить было нельзя. Маленькой принцессе, конечно, не было никакого дела до Кромвеля, а вот новоиспеченный королевский секретарь задержал на ней взгляд. Милейший, обласканный любящими родителями ребенок, имеющий все, о чем только может мечтать, даже не подозревающий о том, что совсем скоро волей всесильного отца будет почти изгнан из рассыпающейся семьи на долгие, долгие годы. Как давно это было, и сколько воды утекло с тех пор… Бывшая королева давно скончалась, обезглавленное тело Анны Болейн зарыто в землю, сам Кромвель достиг вершины, о которой ранее и мечтать не мог, а повзрослевшую Марию прочат ему в невесты. «Воистину, неисповедимы пути Божьи, - подумал лорд-канцлер, не в силах удержать рвущуюся на лицо усмешку. – А сказал бы мне кто-нибудь тогда…» - Чему вы улыбаетесь, милорд? Во взгляде Марии сверкнуло настороженное ожидание подвоха или насмешки. Кромвель поспешил рассеять ее опасения: - Не подумайте, что я смеюсь над Вами. Мне всего лишь вспомнилось кое-что из прошлого. - Вы вспоминаете о прошлом с улыбкой, - вздохнула леди Мария. – Многие могли бы вам позавидовать. - Миледи, если не вспоминать о нем, улыбаясь, то оно будет висеть на шее мертвым грузом, пока не утянет на самое дно. Сказав это, Кромвель поразился, как изменился взгляд леди Марии. Теперь в глазах девушки не было отстраненной холодности. Там зажегся интерес. - Вы так считаете? - Если бы не считал, то не стоял бы сейчас здесь перед Вами. Леди Мария внимательно вгляделась в лицо своего собеседника, будто только что обнаружила в нем что-то новое, и отвернулась, посмотрела в заполненный людьми зал. - Пожалуй, я попробую воспользоваться вашим советом, мистер Кромвель. Лорд-канцлер хотел ответить что-то, но не успел – от нового вопроса девушки слова застряли в горле. - Вы любите танцевать? - Никогда не учился, - пробормотал он, взглянув на кружащиеся внизу пары. Чрезмерно разыгравшееся воображение разом подкинуло своему хозяину картину, как среди танцующих оказывается и он сам с леди Марией под руку. Пожалуй, самым интересным в подобной ситуации был бы не собственно танец (Кромвель никогда не был высокого мнения о своей природной грации), а лица окружающих знатных особ, Саффолка и Норфолка в особенности. И король был бы доволен… - Жаль, - проговорила Мария, вытаскивая замечтавшегося Кромвеля из мира иллюзий. – Сожалею, но мне надо спуститься вниз. Думаю, меня ищут. В последнем первый министр не сомневался, ведь только что в зал зашел Юстас Шапуи. Кромвель глянул на оживившееся лицо леди Марии, и у него на долю секунды мелькнула крамольная мысль: «А в каких, интересно, они с послом отношениях?». Но он тут же одернул себя. Во-первых, Шапуи не идиот. Во-вторых, это просто-напросто невозможно. Впрочем, тут впору было поверить в невозможное. Леди Мария улыбалась ему. Конечно, не искренне и открыто, как близкому человеку, но, по крайней мере, без прежней принужденности. - Было приятно побеседовать с вами, мистер Кромвель. - Взаимно, миледи, - пробормотал лорд-канцлер, кланяясь. Когда он разогнулся, королевская дочь уже спускалась вниз по ступенькам. Если верить донесениям, королевский врач сказал, что до рождения наследника остается меньше трех месяцев. Надо было торопиться. Марии удалось поговорить по душам с Шапуи лишь на следующий день, удостоверившись, что, кроме них, в покоях не осталось никого. Императорский посол выслушал сбивчивую речь своей подопечной со всем возможным вниманием, но девушке все равно казалось, что он недооценивает масштабы грозящей ей беды. - Он пугает меня, - сказала она, наверное, в третий или четвертый раз. – Я не знаю, что от него ждать. Сейчас он делает вид, что добр ко мне, но что будет потом? Вы слышали, как герцог Норфолк обращается со своей женой? Шапуи молча кивнул. О деспотизме Норфолка по отношению к своей супруге не знал, пожалуй, только глухой. И никто не мог оказать помощи страдающей от побоев мужа герцогине – не находилось желающих связываться с Норфолком. - Я не могу доверять Кромвелю, - призналась, наконец, Мария. – Я его боюсь и не хочу иметь с ним никаких дел. - Не вы одна при дворе подобного мнения о Его светлости, - проговорил Шапуи. – У лорд-канцлера хватает могущественных врагов, и каждый из них претендует на его место. Умоляю, Ваше Высочество, проявите терпение. Обстоятельства могут сложиться так, что посягательства Его светлости скоро перестанут досаждать вам. Взгляд посла, до этого момента мягкий, почти отеческий, неожиданно стал пронзительным. И очень-очень холодным. Рука Марии против воли потянулась к шее. - Вы имеете в виду… - Подобный исход также вероятен, миледи. Прошу прощения, что говорю с Вами столь открыто на подобные темы. - Нет-нет, - пробормотала девушка, справляясь с подкатившим к горлу приступом тошноты, - вы же знаете, открытость я ценю более всего в людях. Но… Она не знала сама, что должно было последовать за этим «но», и узнать ей было уже не суждено. Дверь покоев тихонько открылась, и на пороге возникла горничная. - Прошу прощения, что прерываю Вас, миледи, - забормотала она, наткнувшись на суровый взгляд хозяйки, - но Вам прислали посылку. Мария недоуменно переглянулась со своим собеседником. Шапуи еле заметно пожал плечами. - Посылку? – вопросила девушка, подступаясь к служанке. – От кого? - От… - служанка понизила голос, - от Его светлости милорда Кромвеля. С поклоном она протянула Марии небольшую бархатную коробочку, в каких обычно хранят драгоценности. Ощущая, как подрагивают пальцы, девушка взяла неожиданный подарок. В глазах горничной, внимательно наблюдавшей, как принцесса вертит коробочку в руках, горело откровенное любопытство, но Мария не была склонна его удовлетворять. - Оставь нас. Явно разочарованная, горничная вышла. Так и не решаясь открыть крышку, Мария вновь опустилась в кресло. - Не думаю, что внутри яд, - заметил Шапуи. – Посмотрите, что там. - Может, отослать ее обратно? – спросила Мария почти беспомощно. Ей не хотелось заглядывать в коробочку – казалось, что если она ее откроет, обратного пути уже не будет. Шапуи покачал головой. - Я считаю, что это неразумный шаг. - Я понимаю, - тихо ответила девушка и подняла бархатную крышку. Почему-то ей казалось, что это будет браслет или брошь, но это оказались серьги, золотые, усыпанные потрясающей голубизны камнями. Мария вытащила их из коробки и поднесла к глазам, дабы рассмотреть получше. - Красивые, - сказал Шапуи. – У Его светлости есть вкус. С последним сложно было не согласиться. Но Мария уже решила про себя, что будет делать с подарком. - Я их не надену, - решительно сказала она, укладывая серьги в их бархатное обиталище. – Я не буду их возвращать. Но носить тоже не собираюсь. - Как пожелаете, Ваше Высочество, - ответил посол, поднимаясь и делая шаг к двери. – Вынужден просить разрешения удалиться. У меня назначена аудиенция у Его Величества. Мария, оставив коробку с сережками на столике, проводила гостя до двери. - Удачного дня, мистер Шапуи. - До свидания, миледи. Девушка не хотела вновь брать в руки подаренное украшение, но, стоило двери закрыться за императорским послом, ноги сами понесли ее к столику. Там ее ждало еще одно открытие – из-под подушечки, на которой покоились серьги, выглядывал край бумажного листка. Мария осторожно развернула записку. Та была совсем короткой – на маленьком куске бумаги были выведены убористым почерком всего пара строк. «Эти камни из того редкого сорта, что ярче небесной лазури, но ни один камень в мире не может соперничать с красотой и глубиной Ваших глаз». Мария скомкала записку в кулаке и, ощущая странную слабость во всем теле, рухнула в кресло. С каждой секундой ее все сильнее душило ощущение, что она теперь одна против всех.