D. H.

Последний учебный год. Чёрт возьми, Стайлз до сих пор не может до конца осознать это. Даже, когда он стоит вместе с друзьями в очереди на «росписи выпускников», даже когда подходит его очередь, даже когда ему в руку суют чёрный маркер. «D. H.» Стайлз неверяще смотрит на Его инициалы. На инициалы Дерека. Он моргает, как бы проверяя — правда ли то, что он видит? Может, ему показалось? Губы сами собой растягиваются в едва заметную полуулыбку. А на сердце становится ещё тяжелее. Внутри от всего лишь одной надписи появляется ощущение невыносимой тоски, смешанной с чем-то ещё. Беспокойством, наверное. Он изо всех сил борется с чувствами, разрывающими его напополам. Но чувства побеждают. Стайлз никогда и вообразить не мог, что будет так скучать по хмуроволку. Но это так. И он не знает, что с этим делать. Сжав маркер сильнее и внутренне подобравшись, Стилински всё-таки ставит свои инициалы. Быстро. Стараясь больше не задумываться ни о чём. И ни о ком. Наблюдая за тем, как его друзья радостно улыбаются, чувствуя их счастье, Стайлзу становится ещё хуже, ещё гаже. Они выпускники. Скоро закончится школа. Этот год последний. И вроде бы надо радоваться, потому что новые возможности, взрослая жизнь, студенчество. Но почему тогда у него такое ощущение, будто это конец? Разве не может быть по-другому? Разве нельзя сохранить связь, даже разбежавшись по разным университетам? Не зря же Стайлз составлял свой идеальный план. Он больше не хочет терять своих друзей. Перед глазами всё ещё стоит «D. H.». Как же не вовремя Волчара напомнил о себе. О том, что это такое — чувство отсутствия чего-то важного, значимого. О том, насколько порой паршиво терять кого-то чересчур привычного. Раньше Стайлз хотя бы знал, что Дерек где-то неподалёку, рядом, чтобы помочь. Пусть он иногда и терялся из поля зрения, но... но ведь всегда возвращался. При воспоминании об этом в груди начинает что-то ныть. И такое ощущение, что это что-то сейчас взорвётся. Расползётся по всему телу, отравляя. Внутри уже всё закипает. Медленно и неотвратимо. И это не просто неприятно — чувствовать это невыносимо. Особенно невыносимо притворяться, что всё хорошо, когда это совсем не так. Но Стайлз притворяется, хотя, похоже, его всё равно все видят насквозь. Внутри у него всё ещё кипит котёл из адской смеси тревоги, беспокойства, потери и чего-то ещё, что невозможно определить. Дома, когда он уже лежит в своей постели, Стайлзу снятся такие же непонятные, беспокойные сны, как и он сам. Не то, чтобы это кошмары, но и приятного крайне мало. Обычно такие сновидения оставляют после себя неопределённый горький привкус. В них то и дело мелькают не связанные между собой картинки, странные, совершенно посторонние восприятию события. Но на следующий день становится легче. «Вещи так или иначе возвращаются к середине, к нормальности». Или как там говорил Скотт?