Замыкая круг

В этой надежде на избавление было столько безысходности, что Эла просто затопила волна щемящей жалости. Но все, что он мог отдать тенебрису прямо сейчас, это только тепло своего сердца. Оно билось у Оллиса в груди, болезненно и горько, пропуская через себя чужое страдание. По настоянию Тируса в комнате были задернуты шторы, ибо магический врачеватель опасался, за глаза тенебриса, многие годы не видевшие солнечного света. И в зыбком полумраке Эландер, казалось, был способен видеть только хрустально-дымчатые измученные глаза, глядящие на него с надеждой, выжигающие душу своей болью. Осторожно, чтобы еще больше не напугать узника, Эл невесомо скользнул ладонями по хрупкому, исхудавшему телу и, мягко обняв за плечи, привлек его к себе. Оллис ожидал паники и сопротивления, но тенебрис послушно повиновался его рукам, прильнув щекой к груди своего спасителя и несколько раз глубоко вдохнул, так, словно пытался наполниться его запахом. Эландер гладил волосы, плечи, спину несчастного, успокаиваясь сам и чувствуя, как постепенно утихает дрожь измученного тела. Зарывшись лицом в жесткие темные локоны, Эл шепнул. — Нет, я не стану тебя убивать! Ты будешь жить… Тенебрис вздрогнул, слабо попытался вырваться из объятий, но Оллис удержал, прижался губами к его виску и быстро заговорил. Тихо, жарко, каждым словом пытаясь прикоснуться к истерзанному разуму. — Ты будешь жить! Жить долго и счастливо, без боли и страданий! В радости и мире, среди людей, которые будут любить тебя и беречь! — Так не бывает, — горестно шепнул тенебрис и, слегка отстранившись, посмотрел на Эландера в безысходной тоске. — Не бывает… — Бывает. Теперь все будет по-другому. Несчастный молчал. Но затем его губы тронула чуть заметная призрачная улыбка, и Эл едва не закричал от безысходности — так улыбаются умирающие матери речам неразумных детей, которые обещают излечить их от смертельной болезни своей колыбельной. — Ты спустился с небес и не знаешь, как страшно тут, на земле, — прошелестел тенебрис. Эландер не знал, какие слова нужно найти, чтобы отчаявшийся человек ему поверил. — Доверься мне. Я буду защищать тебя. Всю свою оставшуюся жизнь. Обещаю, никто под этим солнцем не посмеет больше тебя обидеть! И не было в его словах ни пафоса, ни торжественности клятвы. Только вселенское, всепоглощающее желание защитить, согреть, передать своему измученному, истерзанному синеглазому принцу желание жизни, даже если для этого потребуется вырвать собственное сердце и вложить его в грудь Арро. Узник глядел на люксора прозрачными хрустально-дымчатыми глазами, в которых метались одновременно мучительное желание верить несбыточному и отчаянный страх этой веры. И надежда, такая вымученная, беспочвенная, вдруг всколыхнулась в душе пленника, отразившись в глазах тенебриса по-детски наивным, почти обреченным согласием. Он робко кивнул, и Эл облегченно вздохнул, словно от этого согласия зависела сама его жизнь. — Я бы хотел, чтобы ты пожил в моем доме какое-то время. Глаза узника широко раскрылись в тихой неуверенной радости. — Ты позволишь мне жить рядом с тобой? — Если ты не против. Пока не выздоровеешь окончательно. — А потом? — тихий шепот угасающей надежды. — Ты снова отдашь меня Хозяину? Комок вновь подкатил к горлу Эла. — А потом ты будешь жить, где пожелаешь сам, — он бережно убрал волосы от лица Арро. — С друзьями, родными или в собственном доме. А господин… Забудь о нем! Нет больше никакого господина! Этот негодяй никогда не появится в твоей жизни снова! Верь мне! Юноша кивнул еще раз, так и не оторвав взгляд от глаз своего спасителя, словно тот мог исчезнуть, как дым свечи. — Я буду верить, если того хочешь ты. И буду жить, где прикажешь. Я не боюсь холода и сырости… Я даже крыс почти не боюсь. Они нападают только когда много крови… Зубы великого люксора скрипнули, едва не раскрошив эмаль, но Эл умудрился выдавить из себя улыбку. — Ничего этого больше не будет. Ни холода и сырости, ни крыс, — Эландер встал на ноги, увлекая за собой тенебриса. — Смотри! Это твоя комната, и она всегда будет теплой и уютной! Тебе нравится? Узник, наконец, решился прервать зрительный контакт с Оллисом, скользнул взглядом по кровати, в сторону камина, как вдруг распахнул глаза, задохнулся от ужаса, судорожно съеживаясь в объятиях люксора и вжимаясь в его грудь. Эл ощутил, как вновь забилось изможденное тело в безудержной дрожи. — О боги! Да что же такое?! Эландер совсем забыл, что за кроватью стоял Тирус. Конечно, добродушное лицо его рыжеволосого друга не могло испугать даже муху, но для истерзанного сознания тенебриса это был человек. Страшный и безжалостный. Потому что все люди в его невозможном, кошмарном мире несли боль и мучения. — Не бойся! — торопливо заговорил Эландер, крепче обняв несчастного. — Это мой друг, Тирус. Он очень, очень добрый. Он помог мне найти и спасти тебя. Без эффекта. Трясущегося тенебриса буквально парализовало от страха. Прикрыв собой пленника так, чтобы он не мог видеть Тира, Эландер баюкал его в объятиях, гладя и покрывая поцелуями несчастную голову, утешая как ребенка, увидевшего страшный сон. — Все хорошо… все хорошо… Я рядом… Я не дам тебя больше в обиду, слышишь? Никто никогда не причинит тебе вреда! Дождавшись, когда узник немного успокоится, Эл осторожно развернулся к Тирусу. — Мой друг умеет… — вспомнив слова Варса о врачевателях-изуверах, которые пользовали узника в застенке в течение многих лет, Эл на мгновение задумался, подбирая правильные слова. — Он умеет снимать боль. Он помогает многим людям, и они его все любят. И не боятся. Тебе он тоже помог. Тирусу следовало бы более приветливо улыбаться, но он не мог справиться со своим лицом. Хмуро кусая губы, Варс отчаянно желал прямо сейчас переместиться в королевскую тюрьму, жестоко убить Натаниэля, потом воскресить, потом снова убить и так раз десять. Но, увы, воскрешать мертвых Тир не умел. И это было, пожалуй, единственное, что удержало рыжеволосого мага от немедленной мести. Наконец Тир совладал с собой. — У тебя снова болит бедро, верно? — как можно мягче произнес он, осторожно подходя ближе. — Бедро и живот. Ну, и еще там, кое-что, да? Сейчас мы это дело поправим. Увидев протянутую к нему руку Тируса, молодой тенебрис буквально перестал дышать, впиваясь тонкими пальцами в плечо Эла. Но очень скоро в его затравленных глазах появилось выражение растерянности и непонимания. На этот раз Тирус широко улыбнулся. — Полегчало? — подмигнул пациенту рыжик. — Так-то лучше! Это было странно — боль замерла, притихла, а затем и вовсе пропала. Действительно пропала боль? Словно ища подтверждения своим непонятным ощущениям, тенебрис перевел вопросительный взгляд на Эла. — Вот видишь. Тируса не нужно бояться — он друг! Эландер усадил тенебриса на кровать, а сам присел перед молодым Гренелем на корточки. Тирус последовал его примеру, и теперь оба люксора смотрели на бывшего узника снизу вверх. Однако стоило темному магу перестать чувствовать тепло тела своего спасителя, как в глазах его вновь вспыхнула тревога, и он, бросая испуганные взгляды на Тируса, стал осторожно сдвигаться по кровати в сторону Эла. — Ты все еще не доверяешь мне? — улыбнулся рыжик. От звука голоса Варса тенебрис нервно поежился и втянул голову в плечи. Похоже, невзирая ни на какую помощь, единственный, кто мог общаться с пленником, не вызывая у того страха, был Эландер. — Все хорошо, — вздохнул Оллис и, подавшись вперед, успокаивающе положил руки тенебрису на колени. — Я рядом. Ладонь Арро беспокойно соскользнула по постели. Тонкие пальцы замерли на простыне, а затем стали осторожно гладить шелк, наслаждаясь нежностью ласковой ткани. — Тебе нравится твоя постель? — поинтересовался Оллис, проследив непроизвольное движение руки Арро. Узник тотчас же отдернул ладонь, испуганно воззрившись на Эла. — Я измял ее. Прости… Я больше никогда… — и он ринулся на пол, но Эландер подхватил тенебриса и вернул обратно на кровать. — Ты будешь на ней спать! Спать, мять и комкать, как хочешь. Для того она и существует! Арро непонимающе смотрел на этих странных людей — мять такую нежную ткань! Зачем? Немного поколебавшись, он рискнул снова погладить простынь. — Так нельзя. Она такая… добрая и ласковая. Я боюсь навредить ей. Позволь я буду спать рядом с ней на полу. Я не испорчу… Тирус прикрыл глаза и тяжело вздохнул. Этого вздоха оказалось достаточно, чтобы узник испуганно зажмурился, прикрываясь рукой от возможного удара. — Я буду спать, где вы прикажете… — скороговоркой прохрипел он. — Я не буду мешать… Теперь вздохнул и Эл. — Разберемся с этим позже, — пробормотал великий люксор и, повысив голос, мягко произнес. — Давай знакомиться! Меня зовут Эландер. Но ты можешь звать меня просто Эл, — он положил руку на плечо рыжеволосого товарища. — Моего доброго друга, который может снимать боль, зовут Тирус. А как твое имя? — Имя? — тенебрис посмотрел на молодого великого люксора испуганно и недоуменно. Отчаяние в душе Эла вновь всколыхнулось темной мутью, застилая сознание состраданием к узнику и ненавистью к его мучителю. — Ну да, — как можно вкрадчивей проговорил Оллис. — Ты помнишь, как тебя зовут? Серо-дымчатые хрустальные глаза забегали в беспокойной растерянности, и тенебрис нервно затеребил рукав рубахи, мучительно пытаясь вспомнить нужное слово. А затем, взглянув в лицо Элу, он не столько сказал, сколько спросил, обеспокоенно и неуверенно, робко надеясь, что дает правильный ответ: — У… Ублюдок? Эл стиснул зубы и зажмурился, сдерживая яростный вой. А вот потрясенный Тирус сдержаться не смог. — Ах, чтоб тебя!.. — простонал рыжий дон и, размахнувшись, хлопнул себя ладонью по лбу, страстно желая порвать Натаниэля в клочки. Этот жест Варса возымел фатальные последствия. Громко вскрикнув, тенебрис шарахнулся от Тируса, свалился с кровати, выставив руки в защитном жесте, и с его ладоней вдруг с шипением сорвались два огненных шара. Если бы Эл не успел оттолкнуть Тира, то один из них испепелил бы рыжеволосого врачевателя. Пролетев над головами упавших на ковер люксоров, огненный шар врезался в стену, заставив мгновенно обуглившиеся панели вспыхнуть зеленым пламенем. Второй шар ударил в витые деревянные стойки изножья кровати, разломав их пополам, и тяжелый полог с оглушительным треском рухнул на постель. Закричав еще громче, тенебрис в ужасе забился в угол, пытаясь стряхнуть с пальцев вновь возникающие огненные шары, тем самым разбрасывая смертоносное пламя по всей спальне. Все произошло в доли мгновения, и ошеломленный Эландер едва умудрился создать короткий барьер, защищая себя и друга. На шум в двери вломился вооруженный Карруз и еще человек пять челяди, но они тут же упали на пол, пытаясь наспех поставить блоки против безумно мечущихся в воздухе огней. Один из шаров отлетел от невидимой преграды к окну, и тяжелая портьера тут же занялась, взметнув пламя вверх, жадно лизнув потолок широким зеленым языком. Еще один огненный снаряд попал на ногу самого Арро, и он, отчаянно вскрикнув, закрыл лицо одной рукой, поджигая собственные волосы. — Эл! — заорал что было мочи Тирус, прячась за дубовым креслом, — Останови его! Он уничтожит всех вокруг и погибнет сам! Но Эл и сам уже понял, что другого выхода нет. Приподнявшись с пола, он в стремительном жесте выбросил в направлении Арро руку, и магическая цепь, спавшая на его левом предплечье, золоченой змеей сорвалась с места и хлестко обвила горло тенебриса. Огонь на пальцах юноши исчез мгновенно, и он, захрипев, повалился на бок. Ругаясь и кашляя от копоти и дыма, Карруз с домочадцами бросились сбивать и тушить пламя. Тирус выполз из убежища и присоединился к спасательным работам, а Эл кинулся к Арро, на ходу убедившись, что никто из его близких не пострадал. Тенебрис лежал, сжавшись в комок, судорожно обхватив голову руками. Остекленевшие глаза его смотрели на мечущихся и кричащих людей в неизъяснимом ужасе. Эл попытался обнять Арро, но окаменевшее, словно деревянная чурка, бьющееся в дрожи тело выскальзывало из рук. В конце концов, Эландер просто навалился сверху, прикрывая собой тенебриса от гасящих пожар домочадцев, прижимая к себе его несчастную голову, говоря какие-то успокаивающие глупости. И сквозь царивший вокруг шум вдруг услышал судорожный шепот: — Их так много…. Я не смогу… пожалуйста… не надо… Их так много… Арро задыхался, и казалось, бешено стучащее сердце его вот-вот разорвется. Схватив с кресла уцелевший плед, Эл укутал тенебриса с головой и, подхватив его на руки, понес прочь из комнаты. Тирус последовал за ним. — Я знала, что добром это не кончится! — всплеснула руками появившаяся рядом Милена. — С вами все в порядке, мой мальчик?! — Со мной-то, как раз, все хорошо, — нахмурился Эландер и вздохнул. — Приготовь мне ванну. И пришли в мою спальню Джерму. Пусть перестелит чистое белье. — Джерму? — беспокойно переспросила экономка, недоверчиво глядя на дрожащий сверток в руках хозяина. — Но это же опасно, молодой господин. А Джерма — шестилетний ребенок! — Никакой опасности больше нет, — отрезал он. — Это была моя вина. И Тируса. Он напугал его так глупо. А я… Я тоже сглупил. Но теперь на нем магическая цепь. И ничего подобного больше не повторится. Просто несчастный не в силах вынести присутствие людей рядом с собой. А Джерма именно потому, что она шестилетний ребенок, будет страшить его меньше кого бы то ни было. Зайдя в свою комнату, Эл просто опустился на пол у кровати и усадил рядом с собой тенебриса. — Все-таки Фрастин был прав, когда запретил тебе уничтожить эту золоченую тварь, — мрачно изрек Тирус, быстро задергивая тяжелые шторы на высоком окне. Откинув плед, Эландер рукой ослабил захват цепи на шее Арро и снова притянул дрожащего узника к груди. — Извини, я не мог поступить по-другому. Иначе бы с тобой или с кем-то другим могло произойти несчастье. Но тенебрис вряд ли слышал его слова. Парализованный ужасом, он продолжал судорожно всхлипывать и сжиматься в комок в руках Эла, дрожа, как в лихорадке, беззвучно шепча что-то бескровными губами.  — Успокойся! Больше не нужно бояться! В этой комнате посторонних нет, только я и Тирус. Прошло довольно много времени, пока тенебриса перестало трясти, и его тело наконец обессилено обмякло в руках Оллиса. — Что это? Почему? — он с мольбой взглянул на Эла. — Я не хотел… — Ты ни в чем не виноват. Это я ошибся. Но теперь все хорошо. Голова тенебриса склонилась, и он с безысходным пониманием прошептал: — Из-за этого меня держали на цепи в подземелье, да? Потому что я такой?.. Объяснять происшедшее несчастному пленнику, разум которого был еще чист и слаб, как у ребенка, было бессмысленно, и Эл только, отрицательно покачав головой, крепче обнял своего несчастного обретенного синеглазого принца. — Теперь ты вернешь меня Ему? — обреченно спросил Арро, ткнувшись лбом в плечо Эла. — Конечно же нет! — ответил Эландер, продолжая ласково гладить тенебриса по голове. — Я же обещал защищать тебя! Видишь, тебя никто не тронул! За стеной смолк плеск воды — Милена набрала ванну и вышла через вход для прислуги. А спустя пару мгновений в дверь постучали и в открывшуюся щель протиснулась Джерма. Арро вздрогнул и в панике попытался вновь скрючиться клубком на полу, закрывая лицо руками. Но на этот раз Эл не позволил: как и раньше, прикрыл его собой от входящего человека, утешая и уговаривая, позволяя несчастному спрятать лицо у себя на груди. — Это всего лишь маленькая девочка, — увещевал узника Эл. — Она слабая и безобидная! Посмотри! Но для тенебриса не существовало различий между незнакомыми людьми. Все они были ужасны и несли страдания. Непослушное тело, ожидающее боли, снова дрожало, и Эландер понял, что любые контакты с внешним миром до времени придется ограничить. Пусть бедняга привыкнет пока хотя бы к нему и Тирусу. Как уже говорилось, Джерме было всего шесть лет от роду. Маленькая и тонкая, как стебелек, сметливая девчушка носила веселые хвостики, торчащие вверх, как беличьи ушки. Сегодня они были прихвачены красивыми сверкающими заколками, теми самыми, что привез из посольства Эл. На руках у нее возвышалась аккуратная стопка белья, слишком большая для такой малышки, так что ее вздернутый носик едва выглядывал из-за горы простыней. Она остановилась у входа и живыми блестящими глазенками с любопытством уставились на прижавшегося к Эландеру тенебриса. Она не понимала, что происходит, но совершенно точно догадалась, что мужчина, которого обнимал молодой господин, чего-то очень боится. Это было странно для нее — такой большой и боится?! Эл, выразительно посмотрев на девчушку и кивнув на кровать, негромко размеренно сказал: — Толь-ко ти-хо! Мордочка Джермы стала сосредоточенной и серьезной. Она понимающе кивнула, задорно взмахнув хвостиками, и на цыпочках, широко переступая тонкими ножкам, словно цапля, двинулась к кровати. Сгрузив свою ношу прямо на пол, она стала перед господским ложем, прикусив губу, усиленно соображая, как же ей справиться с поручением, не натворив много шума. Схватив покрывало за край, она потянула его на себя, медленно стаскивая с кровати, и стала крадучись отступать назад. Покрывало поддалась слабым ручкам, поехало следом, но вдруг зацепилось за стойку у изголовья. Возмущенная Джерма дернула раз, другой, и, убедившись, что вредная тряпка не собирается повиноваться, упрямо нахмурилась, перехватила ткань поудобнее, поднатужилась и со всей силы дернула покрывало. С громким свистящим шелестом ткань сорвалась с преграды и слетела на пол, заставив незадачливую силачку завалиться назад, опрокинув к тому же еще и стоявший рядом светильник. Арро вскрикнул, Эл выругался, а Тирус зажал себе рот рукой, чтобы не расхохотаться в голос. Забарахтавшись в волнах тяжелого покрывала, всклокоченная егоза моментально вскочила на ноги и ошарашено вытаращила на Эла огромные глазищи. Теперь она еще больше напоминала белку, только очень удивленную и обалдевшую. — Джерма! Я же просил тебя! — сквозь зубы прошипел Эландер. Успокаивающе кивнув хозяину поместья — дескать не извольте беспокоиться, господин! — она в очередной раз поднялась на цыпочки и стала подкрадываться к простыням. Понимая, что подобная смена постельного белья может окончательно доканать несчастного тенебриса, Оллис строго свел брови. — Джерма! Быстро стели кровать и убирайся! Девчушка вновь стрельнула на Эла живыми глазищами, застыла, явно над чем-то раздумывая, потом, приняв решение, вдруг решительно скинула башмачки и стремглав вскочила на кровать. Оллис с Тирусом и рта не успели раскрыть, как Джерма, шустро прыгая по постели из угла в угол (ну чисто взбесившаяся белка) неожиданно ловко собрала старые простыни, расстелила чистые, так же быстро справилась с подушками. А затем, кубарем скатившись на пол, подхватила обувку и огромный пук постельного белья, оказавшийся раза в два больше ее самой, побежала к выходу, задорно топоча ножками и волоча за собой шлейфом несчастные простыни. Тирус давился смехом, боясь напугать тенебриса громким хохотом, и даже Эл, несмотря на переживания, не смог сдержать улыбку. А Арро, приоткрыв глаза, из-под руки Оллиса непонимающе смотрел на рыжеволосого мага. Этот человек смеялся! Он точно смеялся, но как-то странно, неправильно — в его смехе не было жестокости или угрозы, он не уничтожал. И слышать его было почему-то не очень страшно. — Итак, как же твое имя? — снова поинтересовался Эл, почувствовав, что тенебрис немного расслабился и способен продолжать беседу. — Не знаю… У меня, наверное, нет имени… — Конечно же есть, ты просто забыл его, — мягко проворковал Эландер. — Но, возможно, сможешь вспомнить. Что скажешь об имени Арро? Или Ленуар? В хрустальных глазах тенебриса не засветилось и намека на узнавание. — Ты хочешь дать мне имя?.. — растерянно шепнул юноша. Тяжело вздохнув, Оллис решил на данный момент отказаться от любых объяснений. — Какое из имен тебе нравится больше? — Я стану отзываться на любое, какое прикажешь… Люксоры быстро переглянулись — разговор вновь становился все более и более удручающим. — Тогда мы станем называть тебя Арро, согласен? — предложил Оллис. — Как тебе будет угодно, — покорно отозвался тенебрис. — Вот и славно! — кивнул головой Эл и смахнул с волос бывшего узника хлопья сажи.— Сейчас мы с тобой приведем себя в порядок в купальне — нужно отмыть копоть. А затем тебе принесут завтрак. Совершенно простые слова Оллиса вдруг вызвали у бедняги неожиданный испуг и отчаяние. — Но я совсем не хочу есть! — с какой-то убитой мольбой пробормотал Арро. — Я могу потерпеть еще пару дней. Уже начавший вставать на ноги Эландер в растерянности опять сел на пол. — Зачем терпеть? — непонимающе сморгнул он. — Ты обязательно должен поесть! Вспыхнувшая было на лице Арро надежда вдруг растворилась в горькой муке. — Нельзя, да? — безысходно опустил руки тенебрис. — Нужно обязательно сегодня? Эл в отчаянии развернулся к Тирусу, почти готовый расплакаться от непонимания происходящего. — О боги! Да что же такое?.. — Погоди, — поднял руку Тир, останавливая Оллиса, и в глазах рыжеволосого мага засветилась догадка. Он наклонился к тенебрису и осторожно спросил: — Ты ведь должен что-то сделать, чтобы получить еду, верно? Загнанно глядя на Варса, Арро кивнул головой. — И что же? — сатанея от внезапной догадки, прорычал Тирус. — Почистить ведро чихагамии… — чуть слышно выдохнул тенебрис, опуская голову. Эландер сжал кулаки до хруста. — Всего-то?! — сквозь зубы процедил рыжеволосый маг, выпрямившись и переглядываясь с побелевшим от ненависти Оллисом. — Мало, да… — упавшим голосом прошептал Арро, поняв все по-своему. — Нужно больше? Не в силах справиться с нахлынувшими чувствами, Эландер прижал беднягу к груди. — Отныне ты станешь есть когда захочешь и сколько захочешь! И никто не заставит тебя ради этого страдать!