drabbles

И, вроде бы, ничего особенного, но от омерзительно приторного запаха ванили и карамели у Дэвида кружится голова. Приходится делать короткие неполные вдохи и бороться с рвотными позывами, которые ещё сильнее искажают натянутую улыбку. Но чёртова карамель, несмотря на все усилия, проникает в ноздри, раздражает слизистую и, кажется, отравляет мозг. Этот тошнотворный запах Натали привезла с собой из Японии, когда Дэвид едва успел избавиться от него – пропитавшего постельное бельё, футболки Брайана и белоснежный мех Широ. Приторная, неискренняя ваниль повсюду: на фотографиях, которые Натали, смеясь, раскладывает на столе («мне кажется, в наш век все забыли, как прекрасны настоящие фотокарточки»), в кружевах её блузки, в обесцвеченных волосах и в улыбке а-ля «добро-пожаловать-в дом-Киблеров». – Боже, да ты просто очаровал его, – уголки розовых глянцевых губ расходятся дальше, и безукоризненно добрая и сладкая маска становится ещё добрее и слаще. – Широ, малыш, иди ко мне! Ты ведь не забыл мамочку? Но Широ, не видевший хозяйку почти месяц, и не думает уходить с рук Дэвида. Чёрные глазки-бусинки мечутся между ним и Брайаном, и даже на секунду не задерживаются на Натали. – Ещё месяц – и я бы тоже тебя не вспомнил, – Брайан старается быть вежливым и говорит с наигранной обидой, что вызывает всеобщий ванильно-карамельный смех. «Если бы тебя не было ещё месяц, никто бы не расстроился», – думает Дэвид и слегка подталкивает собаку в сторону Натали. Широ в смятении замирает в паре лапа-шагов от неё и оборачивается. – Порядок, бро, – говорит Дэвид, – иди. Широ, кажется, понимает, наконец, свою роль в спектакле: он прыгает на колени Натали и лижет её ладони. Однако недоверчивый взгляд его по-прежнему блуждает: всё ли я правильно понял? всё ли я правильно делаю? Взгляд Брайана тоже беспокоен, но, в отличие от Широ, он смотрит куда угодно – только не на Дэвида. Он неестественно поддерживает неестественную беседу, неестественно шутит и неестественно смеётся; Дэвид буквально видит, как Брайан пропитывается ванильно-карамельными духами Натали. – Ну, передаю его в твои руки, – Дэвид хлопает Брайана по вмиг напрягшейся спине, когда Натали показывает последнюю фотографию и приторный разговор заходит в тупик. – Мне пора. – Может, останешься на ужин? – миссис Киблер встаёт, чтобы проводить его. – Нет, спасибо, предоставлю вам возможность поворковать. Брайан тоже поднимается: он фальшиво улыбается и по-прежнему не смотрит на Дэвида. Телефонный звонок отвлекает Натали от выдворения гостя – «мама, это было великолепно, я привезла настоящие фотографии, ты должна их увидеть» – и Брайан и Дэвид (Широ бросается следом) оказываются в прихожей без неё. – Прости, прости меня, – шепчет Брайан. – Я просто не мог… когда она села в машину, я сразу понял, что не смогу. Дэвид наклоняется, чтобы почесать Широ за ухом. – Всё нормально. Я знал, что так будет. Он берёт куртку и растягивает губы в такой улыбке, что сердце Брайана ухает вниз. – Пожалуйста… – Киблер делает шаг, но голос Натали за спиной останавливает его. – Счастливо! – громко говорит Дэвид. Он бросает короткий взгляд прямо в глаза, которые Брайан не успевает отвести, и захлопывает за собой дверь под щебетанье миссис Киблер о воскресном пироге с корицей. Уже за полночь; седан цвета «серебристый хром», на бешеной скорости преодолевший едва ли не четверть пути «Калифорния – Невада», съезжает на обочину. Дэвид выходит из авто и пытается согреть уши, заложенные ветром, растирает виски. Он достаёт смартфон, чтобы выяснить расстояние до ближайшего мотеля, и только в этот момент обнаруживает, что пальцы дрожат. «Холодно», – проносится в его голове, и экран смартфона загорается. «Спасибо, что не давал ему скучать! Заглянешь на уик-энд?» – отвратительный эмодзи-пирог в конце сообщения, отправленного час назад, и прикреплённое фото: резиновая улыбка Натали, взгляд Брайана чуть выше камеры и тоскливая морда Широ. И, вроде бы, ничего особенного, но телефон со всего маху встречается с бетонной трассой. Дэвид сползает по двери и закрывает лицо руками – он всё равно ничего не видит, только слышит треск под колёсами промчавшейся машины и чувствует запах ванили.