***
Макс на своей повозке въезжал в широкие городские ворота и не верил своим глазам. Цитадель превратилась в настоящий средневековый городок, обнесенный высокой каменной стеной. Внутри сновал разномастный люд, дребезжали по мощеным дорогам повозки, кричали зазывалы и лавочники. Народу было море. Город на две части разделял канал, возле которого росли настоящие деревья, под их сенью играли дети. Над всем этим возвышались скалы, с отстроенными на них башенками и арками. Если бы не разномастная одежда прохожих, не железные остовы, переделанных в повозки машин и встречающиеся повсеместно отклонения и уродства, Рокатански бы решил, что попал в прошлое. Его верблюды хотели пить, заприметив впереди колодцы с окружавшими их повозками, Макс спешился, терпеливо дождался своей очереди, напился сам и напоил животных. Он совсем было собрался отъехать, как его окликнули. Развернувшись на козлах, он всмотрелся в толпу и увидел как кто-то пробирается к нему сквозь людскую массу. — Чертяка! — заорал высокий черноволосый мужчина, сгребая Рокатански в охапку. — А я все думаю, ты или не ты. А это ты! — Я! — невольно улыбнувшись, сказал Макс, отвечая на объятья Крикса. С этим человеком их свела судьба в сражении за Цитадель, тогда они и стали друзьями. Крикс в то время служил Фуриосе, что стала правительницей после падения тирана Джо. — Вернулся все же, — оглядывая Рокатански, протянул мужчина, — а мы уж не ждали. Думали, сгинул в песках. А ты практически не изменился. — Зато ты изменился, — пихнул его плечом Макс, — указывая на отросшие волосы и пробивающуюся щетину. — Крикс потер подбородок рукой. — Ты об этом, — хмыкнул он, — так я уже давно не в страже. Строительством занимаюсь. Впрочем, это долгий рассказ. Седлай своих животных, и поехали ко мне. Все равно твой дом давно зарос пылью. На время у меня остановишься. Пока они ехали до дома Крикса, Макс многое узнал. Рокатански прожил в Цитадели восемь месяцев, за это время он успел возвести нехитрое жилище себе и помочь со строительством другим. Уезжая, он оставлял позади только-только начинающих приходить в себя людей, больше похожих на оборванцев. Фуриосе удалось все изменить, сделав Цитадель центром возрождающейся цивилизации. Воительница сейчас считалась комендантом города, в котором появился суд, свои законы и новая стража. Крикс не захотел больше служить и вплотную занялся строительством — возводил дома, мостил дороги, даже прокладку водопровода освоил. — Надеюсь, ты простишь меня, — между делом поведал он Максу. — Но я снес твою лачугу и построил тебе дом поприличнее. Правда, от центра он далековато, рядом с хлебными полями. И даже не смей отказываться, Фуриоса все официально заверила: дом твой, со всеми печатями. Рокатански тяжело вздохнул. Он был благодарен Криксу, о чем ему незамедлительно поведал, но уж очень не любил быть обязанным кому бы то ни было. Макс оставил свою повозку и верблюдов недалеко от жилища друга в городской конюшне под присмотром работающих там мальчишек. Дом Крикса оказался просторным и уютным, в нем, несмотря на полдневную жару, было прохладнее. Рокатански с удовольствием стянул с себя куртку и обувь, босиком прошелся по каменной плитке пола. Он смог даже искупаться, благо вода в Цитадели присутствовала в изобилии. Крикс накормил его прекрасным обедом, подобный Макс ел, наверное, когда еще была жива его жена. Затем хозяин предложил гостю чарку горячительного, и Рокатански не отказался. Попойка затянулась до темна. — Теперь тебе только госпожи в доме не хватает, — высказался уже порядком пьяный Макс. От этих словах Крикс заметно погрустнел. — В этом-то и проблема, — жалобно промямлил он. Рокатански понимал, что женщины в этом мире были на вес золота, но друг-то был здоровым, сильным. Такому мужчине можно было со спокойной душой доверить дочь. — Есть уже одна на примете, — прервал его размышления голос друга. — И что тебя останавливает? — удивленно спросил Макс, неосторожно махнув рукой с зажатым в нем стаканом, расплескивая его содержимое. — Тут такая история, не поверишь, — подался ближе Крикс. — Есть у нас в городе торговец, приехал сюда с семьей год назад, разбогател, продавая топливо для светильников. Он хранит какой-то супер рецепт, и непонятно из чего он гонит этот состав, но горит тот долго и, главное, дымит мало. Короче, монополист. Так вот у этого старика есть дочь — моя Ангхарат. — Юхуууу! — прервал его Макс улюлюканьем. — Давно пора. Тридцать лет — это не шутка, брат. Пора жениться. — Да подожди ты, — махнул на него рукой Крикс, — не все так просто. У моей любимой есть старший брат, он родился малокровным. Отец поклялся, что не отдаст Ангхарат замуж, пока сына не пристроит. В принципе ничего особо страшного в парне нет, никаких уродств, он худой, бледный и лысый, но вот характерец еще тот. К нему невесты со всех сторон перли: от богатства-то кто откажется, но он их с порога матом посылал. Старик уже смирился, начал женихов в гости звать: все равно от парня потомства не дождаться, но тот еще больше разошелся, одному даже вилку в ладонь всадил. Рокатански это показалось настолько смешным, что он ржал до слез, даже сполз на пол, хватаясь за живот, и несколько минут корчился, стукаясь головой о плитку. — Ты серьезно? — спросил он, еще похрюкивая от пережитой пьяной истерики. Вытер слезы со щек и встретился взглядом с нахмурившимся обиженным Криксом. — Но ведь это чушь какая-то, — оправдался Макс. — Чушь не чушь, — пробормотал погрустневший друг, — но я в безвыходном положении. Этот стервоза Накс никогда себе никого не найдет, а Ангхарат на четвертом месяце беременности. Мой ребенок успеет родиться и вырасти отдельно от меня, потому что его дядька — заносчивая задница. — Ты силен, папочка, — глухо проговорил Рокатански, пытаясь вновь не заржать. — Делаааа… А ты не пробовал с ним подружиться или свести с кем-нибудь? — добавил он. — Нет, — замахал руками Крикс, — упаси бог. Ты просто не представляешь масштабов бедствия. Он меня ненавидит. Он всех вокруг ненавидит. И от одного упоминания о свадьбе сатанеет. Я, признаюсь, его боюсь до усрачки. — Даже захотелось посмотреть на этого Накса, — прогнусавил Макс, — не знаю, как тебе и помочь, брат! — Возьми его замуж, — шутливо предложил Крикс и замолчал. Рокатански это молчание показалось зловещим. — А ведь это хорошая идея, — оживляясь, выдал хозяин дома. — О тебе здесь ходят легенды, старик Баптиста будет в восторге от такого жениха. — Погоди, погоди, — закричал Рокатански. — Какой жених, ты с ума сошел что ли? Я не собираюсь жениться, тем более на мужчине. — Можешь и не жениться, — успокоил его Крикс. — Хотя он с приданым, а тебе бы не помешали местные деньги, но дело твое. Я тебя просто прошу посвататься к Наксу, а я тем временем обручусь с Ангхарат. Ты немного пообломаешь ему рога, кому, как ни тебе справиться с этим паршивцем, а потом разорвешь помолвку. Но я-то уже буду женихом, а там и до свадьбы рукой подать. — План — дерьмо, — выдал Рокатански, но уже понял, что не посмеет отказаться: он должен Криксу. Вот поэтому Макс ненавидел быть у кого-то в долгу. Утром на трезвую голову план показался Максу еще дерьмовее, но все уже было решено. Поздним вечером Рокатански уже входил вместе с Криксом в дом торговца Баптисты. Тот и вправду оказался богачом. Жилище было двухэтажным, полностью каменным, с новой красивой, по меркам этого мира, мебелью, с настоящими растениями в кадках с землей. Старик Баптиста и его жена встретили их настороженно. Оглядывали его потрепанную куртку и вытершиеся штаны с подозрением. Макс не дал другу переодеть себя — этого еще не хватало, пусть принимают таким, какой есть. Им налили выпить, подошли еще гости, и Макс забился в уголок. Единственная мысль крутилась в его голове: «какого черта я здесь делаю?» Дочь и сын Баптисты не показывались, а Крикс, не сумев вытащить друга из укрытия, сам подошел к хозяину дома, зашептал ему что-то на ухо. Глаза торговца засверкали, он в два прыжка подскочил к Рокатански. — Прошу простить, — защебетал старик, — я и не знал, что вы тот легендарный воин, уничтоживший тирана Джо, тот, чьим именем названа главная площадь Цитадели. Макс и не слышал о последнем факте, беспомощно уставился на Крикса, тот утвердительно кивнул. Рокатански пожал протянутую руку торговца и натянул на лицо улыбку, больше похожую на оскал. Через час он устал от разговоров и хвалебных речей и мечтал свалить, но Крикс почему-то медлил. Некоторое время спустя, за воротами послышался шум, забегали слуги, Баптиста, вытаращив глаза, побежал встречать нового гостя. К нему пожаловала сама Фуриоса, извещенная кем-то о нахождении здесь Макса. Крикс довольно улыбался, глядя на обнимавшую Рокатански Фуриосу. «Друг называется, — думал Макс, слабо отвечая на объятия, — устроил целое представление». Все гости, и так проникшиеся почтением к Максу, преисполнились священного восторга. «Мне пиздец», — решил он. — Рокатански, почему ты не дал знать, что вернулся? — укоряла его воительница. — Хорошо, что Крикс послал мне записку. Тут Баптиста пригласил всех к столу, спасая Макса от необходимости отвечать. В столовую спустились и дети торговца. Ангхарат оказалась точно такой, как описывал ее Крикс, красивой и свежей. Животик уже обозначился, и девушка слегка неуклюже просеменила к своему месту. Влюбленные уставились друг на друга голодными глазами. Макс же переключил внимание на Накса, будущий жених как-никак. Тот совсем не выглядел малокровным, и, если бы не чрезмерная угрюмость, бледность и отсутствие волос, его можно было посчитать хорошеньким. Накс явно был недоволен тем, что его вытащили из постели ради гостей. Он проигнорировал всех, не взглянул и в сторону Фуриосы, даже в ней не признавая авторитета. Макс, видимо, очень пристально пялился на Накса, тот, усевшись за стол, поднял на него глаза и показал язык. Рокатански принял вызов, и вместо того, чтобы отвести взгляд, улыбнулся парню и подмигнул. Он поклялся бы, что Накс смутился, и на мгновение его скулы порозовели. Правда, замешательство тут же исчезло за злым прищуром глаз. Накс нарочито медленно поднял вилку и со стуком воткнул ее в запеченную тушку ящерицы на своей тарелке. За столом даже разговоры стихли, присутствующие в недоумении уставились на невозмутимого юнца, который издевательски всем улыбнулся и пожал плечами. Макс подумал, что Накс явно представлял, как втыкает эту вилку ему в глаз. Это, как ни странно, заинтриговало Рокатански. Опрокинув в себя пару стаканов пойла, напоминающего самогон, он перестал отмалчиваться. Неожиданно даже для себя, с азартом вступил в игру. Он без устали шутил, рассказывал забавные случаи из своего путешествия, описывал стычки и битвы, завладев всеобщим вниманием и заставляя людей смеяться. Презрительно-высокомерное выражение лица одного конкретного индивида провоцировало, Макс так разошелся, что не заметил, как освоился и начал вполне искренне всем улыбаться. Вершиной его триумфа стало прощание с хозяевами. Далеко за полночь все начали расходиться, Крикс и Макс откланялись одними из первых, практически сразу после Фуриосы. Баптиста с женой долго прощались с гостями на пороге, их отпрыски маячили рядом. Рокатански пьяно козырнул хозяевам, выдавая: «Очень рад знакомству. У вас прекрасный дом и очаровательные дети». Он приложился к ручке Ангхарат, ловя краем глаза непередаваемое выражение лица её брата — смесь возмущения и бешенства отразились на нем. Макс же, оторвавшись от ладони девушки, шагнул вперед, застав этим Накса врасплох и, сцапав его конечность, поцеловал в раскрытую ладонь. Тот оторопел, но быстро пришел в себя, замахнувшись для удара другой рукой. Рокатански перехватил занесенную руку, сжав ее в своей ладони, словно в тисках, поцеловал и ее тоже. И, пока Накс не догадался использовать ноги и не разразился бранью, Макс ретировался, утягивая за собой прифигевшего Крикса. — Вот это да, друг! — восхищался Крикс, кое-как успокоившись после приступа смеха. — Ты был на высоте! Надо было видеть глаза Баптисты и его жены, даже Ангхарат опешила, когда ты полез к Наксу с поцелуями. Не ожидал от тебя такой прыти. — Брось, — зарычал на него Макс, пребывая в шоке от собственных выходок, — сам просил подкатить к пацану. — Я тебя просил на нем жениться, — пояснил Крикс, — очаровывать его совсем не обязательно. Тут главное с родителями договориться. Баптиста прислушивается к сыну и терпит его выходки только с незначительными невестами и женихами. Посватайся к Наксу сама Фуриоса, торговец так бы пнул отпрыска под зад, что тот не оглядываясь, летел бы до жрецов. — А ты мне раньше этого сказать не мог?! — возмущенно гаркнул Рокатански, пытаясь навесить Криксу тумаков. Тот, смеясь, отмахивался, легко парируя удары. — Прости, — поднял руки Крикс, сдаваясь, — я как-то подзабыл, что ты шлялся по пустыне три года и не знаешь здешних нравов. Но, черт, это зрелище того стоило! И друг вновь рассмеялся, удирая от разъяренного Макса.***
На следующий день Макс посетил свой новый дом, который по местным меркам был отличным. Низкое приземистое строение из камня с открытыми верандами и толстой крышей сохраняло прохладу в жаркий день и тепло — холодной пустынной ночью. Места в нем было предостаточно. Единое пространство было и спальней, и залом, и столовой. Кухня располагалась снаружи и представляла собой каменную печурку, закрытую сверху небольшим навесом. Такие дома в Цитадели встречались чаще всего, жилище того же Крикса отличалось лишь наличием водопровода. Дом Макса стоял на самой окраине, дальше были только поля с зерновыми и сетью мелких каналов. Эти каналы, как и главный, по рассказам бывшего стража, выкапывались и выкладывались камнем целый год. Чтобы вода не испарялась, по краям высадили деревья. Рокатански чертовски нравился и дом, и вид, открывающийся с веранд. Крикс постарался на славу, не забыв и о простой, но добротной мебели: вытесанный из камня стол и возвышение для ложа оказались как раз кстати. Самое малое, что мог сделать для друга Макс — это помочь ему воссоединиться со своей будущей семьей. Выждав пару дней, Крикс снарядил Рокатански для сватовства. И хотя друг был очень занят на строительстве, он каким-то чудом справил Максу приличный наряд. Только любимую куртку тот снимать отказался, но почистить разрешил. Стоя за воротами дома торговца, Рокатански нервничал и сбежал бы, не будь рядом Крикса, который ободряюще похлопывал его по плечу. На стук к ним вышла Ангхарат и, воровато оглядевшись, бросилась на шею любимому. Макс прикрыл их, встав между парочкой и домом. Он бросил взгляд на окна, что выходили во двор, и заметил, как в одном из них колыхнулась штора, и мелькнуло бледное лицо Накса. — За нами наблюдают, — поспешил Рокатански объявить слипшейся в поцелуе парочке. — Опять Накс — мерзкий шпион! — гневно топнула ногой девушка, оторвавшись от поплывшего Крикса. — Ни себе ни людям. Пойдемте в дом, а то он сейчас побежит отцу ябедничать. И Ангхарат энергично зашагала в сторону входной двери. — Он еще больше бесится и высмеивает меня, после того вашего визита, — поведала она, пропуская их в дом. — Отец сутками торчит в лавке, мама помогает в больнице, только бы сбежать от моего истеричного брата. — Он обещал отбить вам яйца, — пожаловалась Ангхарат Рокатански. Тот улыбнулся и спросил: — Правда? Получив утвердительный ответ, продолжил: — Ну, что ж, пусть попробует, но мне на самом деле льстит, что ваш брат так много думает обо мне. Накс тем временем нарочито медленно спускался по лестнице со второго этажа, но услышав последние слова, запнулся. С трудом устояв на ступеньках, он покраснел и неожиданно злобно закричал: — Не льсти себе, остолоп! Вошь пустынная! Дубина с лупалками, в гробу я тебя видал и в белых тапках! А ты, Ангхарат, поменьше мели языком, пожалеешь! Чуть спустив пар, Накс поспешно развернулся и рванул к себе. Ангхарат придержала за рукав Крикса, дернувшегося было в сторону брата. Успокоив его касанием и безмятежной улыбкой, проговорила: — Не обращай внимания, он всегда только грозит. Накс злится на меня, но никогда не обижает. — Чтоб его! — все равно прорычал Крикс. — Вот это да! — восхитился Макс, убеждаясь в том, что Накс действительно страшен в гневе: его лицо было перекошено от ярости, глаза сверкали, а руки сжимались в кулаки. В таком состоянии он, наверное, что-то и потяжелее вилки мог бы воткнуть в человека. Рокатански это в мальце понравилось, хотя градус бешенства неплохо было бы чуть снизить. — Ваш отец дома, Ангхарат? — спросил он поспешно, уже позабыв о том, что мечтал сбежать десять минут назад. Теперь Макс был заинтригован, и ему не терпелось вступить в схватку с вспыльчивым Наксом. — Да, он в кабинете, — ответила девушка, — я вас провожу. Тридцать минут спустя, пережив самый сложный разговор в своей жизни, Рокатански официально стал женихом. Он чувствовал себя средневековым феодалом, когда ставил свой отпечаток под договором о заключении помолвки. Крикс с Ангхарат стали свидетелями, как и говорил друг: правильному человеку заполучить жениха или невесту оказалось легче легкого. Баптиста сверкал, как начищенный глушитель, хотя поначалу восторга не проявил. Торговец проговорил все риски, убедился, что Макс в курсе поганого характера Накса, заметил также, что будет просто счастлив, если сын все же добровольно пойдет под венец. Рокатански обещал. Под шумок и Крикс с Ангхарат заключили договор между собой, Баптиста на радостях даже прослезился. На неожиданную весть о будущем внуке, старик, хмыкнув, ответил: — Ангхарат, ты думаешь, мы с твоей матерью вчера родились? Мы знаем о твоем положении, но я дал слово, а если в нашем мире еще и не держать своего слова, то вновь наступит хаос. Но теперь-то все устроилось с вами обоими, и нам можно спокойно доживать свой век.