Мои глаза в тебя не влюблены, – Они твои пороки видят ясно. А сердце ни одной твоей вины Не видит и с глазами не согласно. Ушей твоя не услаждает речь. Твой голос, взор и рук твоих касанье, Прельщая, не могли меня увлечь На праздник слуха, зренья, осязанья. И все же внешним чувствам не дано – Ни всем пяти, ни каждому отдельно – Уверить сердце бедное одно, Что это рабство для него смертельно. В своем несчастье одному я рад, Что ты – мой грех и ты – мой вечный ад.
Уильям Шекспир
Кажется, что я сегодня должна быть самой счастливой, но это ощущение счастья очень ускользает. Потому что в один момент я искренне радуюсь за себя: все-таки, Фэш уже никуда от меня не убежит, как бы он того не хотел. Теперь мы с ним связаны. Может быть, не на всю жизнь, но на определенную её часть – да. И да. Вы правы. Я наконец-то решила. Спустя месяца душевных терзаний, которые съедали меня заживо, я решилась. Не знаю, откуда пришла эта мысль, что я должна рассказать об этом Фэшу именно сегодня, но откуда-то это взялось, и теперь я уже не отступлю. С меня достаточно, хватит. Такое чувство, что я врала не только Фэшу, но и себе самой. Но давайте пока не об этом… у меня сегодня свадьба, ведь так? Мы с Драгоцием уже расписались, и я официально теперь Василиса Драгоций. Это странно. Да, правда, очень странно. Я всегда считала, что никогда ни с кем не женюсь, потому что брак это одни расстройства, слезы и измены. Ну серьёзно, что в этом хорошего? Рано или поздно люди все равно надоедают друг другу, как бы сильно они не любили и не уважали своего избранника. И это значит одно – все было напрасно, и этот путь был неверен. Я вообще никогда бы не поверила, что встречу человека, с которым будешь желать провести свою вечность. И так было всегда. Я не верила. До тех пор, пока не узнала Фэша. Вообще, по-моему, в кой-то мере это похоже на сказку бедной девочки, которая жаждала любви. Злой отец выгнал её из дому, а человек, сначала казавшийся злодеем в этой опере, приютил её, показав, что он настоящий принц. Ну, чем не сказка? Плюс он ещё и напоил её, накормил, денег дал… герой. Что не могу сказать о себе. Я не герой, и доказала это уже тем, что просто сижу сейчас и понимаю, что ошиблась. Всегда я думала, что мне что-то виноваты, что-то должны. А, на самом деле, я нуждаюсь в нем гораздо больше, чем он во мне, и это мне надо благодарить его ещё за то, что терпит и не выбрасывает на улицу. Ведь, по сути, у него есть на это абсолютное право. Что же сейчас происходит? Мы празднуем. Всё очень красиво. Все прекрасно одеты, я в том чудесном платье, которое подчеркивает то, ради чего мы здесь все собрались. И это круто, на самом деле. Наши гости излучают искренне праздничное и радушное настроение. Даже мой отец, который обычно сидит за столом с абсолютно закрытой и хмурой миной на лице, сейчас очень улыбчив и рад. И я не понимаю… точнее, нет, я понимаю, что он радуется только своей выгоде, а не моему счастью. Да и в принципе, зачем за меня радоваться? Кто я ему? Дочь? Возможно, если для многих это что-то значит, то для него вряд ли. Моя рука автоматически опустилась на живот. Я обязательно буду заботиться о своём ребёнке и давать ему необходимую поддержку, кем бы он ни был и что бы не делал… потому что я буду любить его безрассудно, всем сердцем. Также, как однажды полюбила Фэша и люблю до сих пор. – Василиса, ты почему сидишь такая хмурая? – Захарра, которая ранее находилась где-то возле второго столика, неожиданно объявилась прямо возле меня, и я молниеносно убираю руку с живота. – Идём танцевать! – говорит она, беря меня за руку, пытаясь увлечь за собой. – Может, не надо? – медленно выдергивая ладонь, говорю, и выдавливаю более-менее сносную улыбку. – Я очень устала, хочу отдохнуть, – что-то там щебечу, но выходит вообще не правдоподобно… тем более, я же говорю не с отцом, а с Захаррой, которая, уверена, весь вечер наблюдала за мной. – Ты думаешь, я не видела, как ты все это время просидела на месте с таким лицом, будто ты не на свадьбе, а на суде? Фэш, вон, уже со всеми успел пообщаться… я думала, что это он будет в унынии, а, как оказалось, все как раз наоборот! – девушка хлопнула руками. – Так что отговорки не принимаются. Пошли. В душе я умоляла, чтобы кто-то убрал её от меня, но в голове все равно появилась мысль, что она может хоть ненадолго, но отвлечь меня от этого странного состояния. Но, как эта мысль появилась, так она и исчезла, когда я увидела, что она тащит меня именно к Фэшу… здесь что-то не то… Соединив наши руки и ехидно улыбнувшись, Захарра, отобрав микрофон у какой-то известной певицы, которая ранее пела композиции разных жанров, пролепетала: – А теперь давайте все отвлечемся и понаблюдаем за первым танцем молодых. Музыку! – таким елейным голоском сказала, что мне хотелось скрутить ей горло. Ну не могла хотя бы предупредить? Мы бы прорепетировали, а так ничего не успели. Ну да, конечно, тема танца всплывала, и мы с Фэшем правда готовились к этому. Но, скажу вам честно, мы далеко не мастера в этом деле. Полилась знакомая мелодия. Я еле касаюсь пальцев его руки, как во мне начинает пылать жар. И первые звуки пианино в песне, которые дают мне сил. Фэш, кстати, выбор песни предоставил мне, чему я была очень рада. Это, кажись, едва ли не единственное, чем я могла помочь в организации свадьбы. Наши руки переплетаются, и, хватая меня за талию, парень подталкивает меня к себе.I wanna take you somewhere so you know I care Я хочу совершить такой поступок, чтобы ты поняла – мне не всё равно.
– Я тебя потерял… – шепчет он мне на ухо, и я еле различаю слова. Мы двигаемся в такт мелодии, музыки, в такт сердцам. Это совершенно другое… совершенно другое для меня, него, для нас. Новое. – Я всегда здесь, Фэш.But itʼs so cold and I donʼt know where Но так холодно, и я не знаю, I brought you daffodils in a pretty string Куда приносил тебе прекрасно обёрнутые нарциссы, But they wonʼt flower like they did last spring А они не зацветут так же, как прошлой весной.
И наши руки то соединяются, то вновь чувствуется холод. Свет выключается, и видно только небольшие огни, которые подсвечивают зал со всех сторон. Видно меня. Его. Только нас одних… Я так много хотела ему сказать. Так много хотела сказать о том, что сейчас в моей душе. Так много хотела сказать о том, что было абсолютно спрятаны под покровами моего сердца. И сейчас я точно поняла, я поняла, что даже говорить ничего надо. Он и так все понимает. И даже этот танец – это другое… это и есть мы. Это те слова, которые так долго норовили быть сказанными. И вот. Это время пришло.And I wanna kiss you, make you feel alright И я хочу поцеловать тебя, чтобы всё стало хорошо, Iʼm just so tired to share my nights Я просто слишком устал делить с кем-то свои ночи.
Чувствую руки на спине и шепчу, не продолжая двигаться: – Просто ищи меня… я всегда рядом… Я не близко и не далеко. Я всегда была рядом. Я всегда была только в тебе… и я стала собой только благодаря тебе.I wanna cry and I wanna love Мне хочется плакать и любить, But all my tears have been used up Но все мои слёзы истрачены…
Я не дышу. Дышать становится слишком трудно в такие моменты. Как будто в воздухе остался только бесполезный азот, и сейчас я могу только забыться и продолжить… с ним и для него.And Iʼd sing a song, thatʼd be just ours И я бы посвятил тебе песню, которая была бы только нашей, But I sang 'em all to another heart Но спел их все другой.
Фэш поднимает меня на руки, и в этот момент на гостей сыпятся конфетти, а свет включается с разными оттенками… и… сейчас должен быть поцелуй. – Теперь я тоже всегда буду рядом… И он целует меня.On another love, another love На другую любовь, другую любовь, All my tears have been used up Все мои слёзы истрачены…
Это теплый вкус мяты и еле ощутимый запах счастья. Ни с чем его не спутаю. Потому что в нем вся моя жизнь, какой бы она не была. Звук аплодисментов звучит в зале эхом. Я все еще не дышу. Не могу ничего сделать, просто смотрю перед собой в его глаза. Даже если бы сейчас по мне проехалась машина, да даже если бы на нас упал самолет, я бы все равно ничего не почувствовала. Сейчас для меня всё было неважным и второстепенным. Остались только мы. – Это было так здорово! – слышу где-то рядом писк Захарры, и уже в мгновении ока она предстает передо мной. – Я бы отдала все свои деньги, чтобы посмотреть на это еще раз! Это было… я даже не могу описать то, как это было! Я хочу поблагодарить ее за столь восторженный отзыв, но язык не слушается меня, и я еле разлепляю губы, но сотворить хоть какой-то звук у меня не получается. – Спасибо, – сдержано благодарит Фэш, оправляясь куда скорей меня, а я все так же сильной хваткой держу его за руку, не в силах отпустить. Но сказка тоже заканчивается. И я, сражаясь с самой собой, отпускаю его руку и немного отхожу в сторону, отвечая Захарре: – Спасибо… я, если честно, сама не ожидала, что всё получиться… но, каким-то образом… – «Каким-то образом»? Да я-то танцевать нормально не могу, а тут такое! Конечно же, это было прекрасно… да и вообще… я совершенно не ожидала, – лепечет девушка, а я и Фэш еле сдерживаемся, чтобы не рассмеяться, потому что она действительно ошарашена. Я, наверно, уже вся красная. Не потому, что мне стыдно или что-то подобное, мне просто смешно от нелепости этой ситуации. Да и вообще… здесь как-то слишком жарко, по крайней мере, для меня, так как хоть танец был медленным, но все равно меня одолевает жажда. – Я пойду, попью что-то, – смотря то на Фэша, то на Захарру, быстро проговариваю я и иду прямиком к столу, немного теребя свое платье. – Ты пробовала вино? – все-таки останавливает меня девушка, и я немного прикусываю язык от этого вопроса, но он был неизбежен. – Да, – лгу, уверяя себя, что это последняя ложь, которую мне приходилось говорить. Для правдоподобности я беру бокал, где есть совсем немного вина – врач сказал, что не повредит, если чуть-чуть выпить. Затем я ухожу от них, выпивая этот бокал, и беру нормальную воду. Вот теперь меня наконец-то начали укутывать сомнения, и, если честно, стало страшно. Ну и когда я ему скажу, если пообщаться нормально мне даже с ним сложно? Да, вот это я правда совершенно не продумала, хотя твердо решила, что должна рассказать ему. Как? Это тоже спорный вопрос. Потому что целиком понятно, что не могу я так просто подойти к нему и сказать об этом. Во-первых, мне совершенно неизвестна его реакция. Мне почему-то думается, что она будет не очень радостной, но как я могу судить? Для начала нужно хотя бы решиться… но делать это некогда. Я должна рассказать сегодня, потому что дальше не смогу скрывать. – О, Василиса, мы сегодня почти не виделись, – Диана останавливается возле моего кресла, и я поднимаюсь с него, улыбаясь гостье. Все-таки, танец меня немного повеселил, как бы то ни было. – Вы очень красивы, – говорит, разглядывая платье на мне, и я улыбаюсь еще шире. – Спасибо тебе, ты тоже удивительно выглядишь, – ничуть не лукавлю. Девушка правда предстала передо мной во всей красе, я еще никогда такой не видела. Ну и, конечно, довершением всему этому служила ее очаровательная улыбка, которая предназначалась мне. Я была искренне рада, что еще кто-то радуется за меня и за Фэша, а не только из-за какой-то выгоды, как, я уверена, многие на этом «празднике жизни». – Не за что, дорогая! – подмигивает она мне, беря за руку. – Я очень рада за вас, правда! Я долго дружила с Фэшем, мы не такие хорошие друзья, чтобы я знала все его секреты, но, поверь, ты – это лучшее, что случалось в его жизни. Я не удивлена, что все это так быстро произошло, это было предсказуемо. Он тебя очень сильно любит, а ты вообще в нем души не чаешь, так что это было очевидно, – мое сердце охает и падает вниз. Она правда так считает? – Но я все равно вижу, что что-то не так. В горле все пересыхает, потому что ответа я на этот вопрос не нахожу, хотя отлично знаю его. И все так странно. Наверно, Диана видит больше, чем я. – Я… – Не переживай, ничего выпытывать я у тебя не собираюсь. Ты и так уже достаточно сказала. Я просто хочу сказать, что мы переживаем за тебя, даже если ты этого не видишь. Василиса, ты часть нашей семьи, и мы всегда рядом. Если надо что-то спросить, посоветовать – всегда обращайся. Теперь, я уверена, ничто не способно это изменить, – говорит, улыбаясь, и я чуть ли не плачу, чувствуя, как несколько слезинок стекают по моей щеке, и быстро вытирая их. – Спасибо тебе… я тоже очень полюбила каждого из вас. Вы мне помогли больше, чем думаете. Спасибо, – на выдохе говорю я, и она, кивая, в последний раз улыбается мне и, лавируя между столов, скрывается в толпе. Становится так трудно. Трудно что-то соображать, да и в общем дышать и делать что-то. Возможно, это всё слишком для меня. Я столько всего хотела бы сделать и сказать, что голова полностью раскалывается от мыслей об этом. И во мне всегда жили две личности. Если одна хотела вытащить меня из моего собственного ада, то другая наоборот тянула, толкала меня в пропасть и хотела, чтобы я увязла в этой пучине. Объяснениям это не поддается, это можно почувствовать только в себе. Я думаю, что в каждом живет Ангел и Дьявол, которые все время борются за верховенство над нами. И кто побеждает у меня – не могу понять. И хоть часто я стараюсь делать что-то лучше, исправиться, но так часто у меня это не получается, и я вновь схожу на ложный путь и иду под проводом самого Сатаны… и что поделаешь с этим? Ничего. Это нельзя забрать, с этим можно только бороться. И кем, и когда ты выйдешь после этого сражения – неизвестно. Когда вышла на улицу, холод окутывает холод. Все-таки, как тепло бы сейчас не было внутри, снаружи очень холодно, сравнительно с ним. Но заходить почему-то мне обратно не хочется… боюсь столкнуться с ним лицом, боюсь почувствовать, что не могу сказать ни слова. Боюсь, что что-то внутри меня не выдержит. Всё-таки, я словно бомба замедленного действия… в любой момент могу… – Тебе не холодно? – его голос. Нет, Фэш, мне не холодно… совсем не холодно… – Захотелось немного подышать. Это все не для меня, – говорю я, выдыхая, и оборачиваюсь к нему. Лицом к лицу к своим страхам. К самой себе. – И, наверное, не для меня… – тихо шепчет он про себя, и подходит ближе. Так странно. Главное именно то, что я перестала этого бояться. И пусть будет, что будет – я не боюсь. Я полностью готова ко всему. – Это все так странно, – опять доноситься ко мне голос, и я мгновенно остываю. – Очень… – вылетает изо рта, – Такое чувство, что это просто мои сны, и я сейчас проснусь. Ну и вот. Сказать это было совершенно не страшно, как я думала ранее. Вот так взяла – и отпустила. И все. – Как раз и дело в том, что это не сон, – выдыхая, говорит, – если бы это был сон, все было бы гораздо проще. Проснешься – и ничего нет. А это жизнь. Тут все совсем по-другому. Что мне на это ответить? Я запуталась… в нем, себе, нас. Будет, что будет. – Для меня это уже давно перестало быть сном. Я каждый день то и делаю, что думаю о тебе, понимаешь? – из глаз вырываются непроизвольные слезы, и я подхожу еще ближе к нему. – Для меня ты повсюду… попросту везде, и я не знаю, как от этого избавиться и что делать! – Дышу через раз. Даже здесь воздуха невыносимо мало. – Я не могу без тебя, Фэш, как ты этого не поймешь? Я не могу так! Такое чувство, будто бы я умираю… разве ты этого не видишь? Слезы смешиваются со словами, а я сама уже не слышу, что говорю… у меня не осталось на это сил. – Я… я тебя очень люблю. Очень сильно. Я тебя люблю, Фэш. Вспышка. – И я… я беременна. Я срываюсь с места и, вытирая слёзы, просто иду. Я слабая, очень слабая, и это всё так сложно для меня… пока ноги будут держать меня, я буду идти.