Избранные. Книга 1: Какого биджуу я теперь волшебник?!

       1 сентября 1991 г. Англия — Шотландия, «Хогвартс-экспресс» — Люмос! — скомандовала Гермиона, и на кончике её палочки загорелся свет. — Нокс! — свет погас. — Левиосо!* — она коснулась книги заклинаний, та взмыла вверх и замерла в воздухе на уровне наших глаз. — Она теперь так и будет висеть? — заинтересовался я у раскрасневшейся девочки. — Нет, я… Финита, — она снова коснулась книги палочкой, и том «Курсической книги заговоров…» упал на столик между нами. — Подожди, — Гермиона достала из сумки деревянную линейку и с серьёзным лицом сломала ту. — Репаро! Линейка «срослась» и стала выглядеть как и прежде. — Получается! Представляешь, Гарри? — улыбнулась она, демонстрируя мне совершенно целый измерительный инструмент. — А ты не верила в магию, что ли? — буркнул Рон, который с интересом смотрел на Гермиону и её линейку, словно впервые такое видел. — Мы же волшебники! — В моей семье нет волшебников, — пояснила девочка. — Так что я была ужасно удивлена, когда получила письмо из Хогвартса. Я, конечно, наизусть выучила все наши учебники, и времени у меня было в достатке, но некоторые сомнения всё же были. — Ого, наизусть? Круто ты, — хмыкнул я, наблюдая смущённого этим фактом Рона, похоже, что кто-то даже не открывал эти учебники. — А у вас в семьях есть волшебники? — поинтересовалась Гермиона. — У меня родители, все братья и сестра — волшебники, — ответил с толикой гордости Рон. — Э-э… Но, кажется, у мамы есть двоюродный брат из… магглов. Правда, мы никогда не говорим о нём. — Мои родители были волшебниками, но они умерли, когда я был маленьким, так что я жил у своих родственников, они — магглы, — сказал я. — Какие вообще эти магглы? — с любопытством задал вопрос Рон. — Мой отец с ума сходит по всяким маггловским штучкам, и ему постоянно достаётся от матери. Но у нас есть переделанный маггловский автомобиль, который летает и становится невидимым. И туда спокойно входит вся наша семья, даже если Билл и Чарли тоже поехали бы в Хогвартс. — Магглы — обычные люди, — пожала плечами Гермиона. — Есть хорошие, есть не очень, но я читала, что и среди волшебников не все одинаковые. Даже по отношению к таким, как я, — маглорождённым. Поэтому мне хочется верить, что я буду на Гриффиндоре. Там с этим попроще и большая часть учащихся — полукровки или магглорождённые. — Уизли — чистокровные волшебники, а у меня все пять братьев учились на Гриффиндоре, и родители — тоже, — выпятил грудь Рон, но тут же немного поник: — Теперь придётся делать что-то лучше, чем они. Я — шестой, мне будет очень тяжело. Билл был лучшим учеником школы, Чарли играл в квиддич и был капитаном команды, Перси — стал старостой. Фред и Джордж занимаются всякой чепухой, но они хорошо учатся и мама их любит. А теперь все ждут от меня, что я буду учиться не хуже братьев, — вздохнул он. — Но я — самый младший. Это мне ничего не даст, потому что братья передо мной учились очень хорошо, и мне надо их превзойти, а я не думаю, что у меня это получится. — Может, тебе надо найти что-то своё, в чём стать лучшим? — осторожно сказала Гермиона. — Но в любом случае, хорошая учёба никому ещё не вредила, а знания — сила, так у магглов говорят. На её высказывание Рон только скривился и снова тяжело вздохнул. — Вот хорошо вам, вы едете в школу во всём новом, а у меня никогда не было ничего нового. Учебники мне достались от братьев, форма — от Билла, палочка — от Чарли, а крыса — от Перси, — Рон сунул руку во внутренний карман своей одежды и выудил нам толстую спящую крысу. — Это — Короста, целыми днями спит. Когда отец узнал, что Перси прислали значок старосты с письмом, то он купил ему сову, я тоже хотел сову, а они сказали, что у них нет де… — он прикусил язык, покраснел и заелозил на сидении, — я хотел сказать, что вместо совы получил крысу. Ураги в этот момент, видимо, услышав про сову, ухнула, словно посмеиваясь, у Рона заалели уши, и он стал будить свою крысу, делая вид, что увлечён ей. Теперь стало немного понятно, на чём строилась дружба Гарри с этими двумя: Рон — типичный «прилипала», он нашёл то, чего не было у остальных его братьев, он стал «лучшим другом Избранного», правда, хотел делить с ним только славу и почёт, а не горести и тяжести, которые зачастую прилагаются к подобной ноше. Заодно, пожалуй, Рон заражал своей леностью и нежеланием учиться. С Гермионой немного сложнее, может, у неё было желание найти защиту и друзей? Она показывала и доказывала свою нужность и полезность. К тому же, магглорождённого достаточно просто шантажировать родными, которые беззащитны против волшебников. — Может, она уже подохла?.. Не отличить, то ли спит, то ли умерла, — забурчал Рон, безуспешно пытаясь разбудить свою неприятного вида крысу. И тут я снова вспомнил о том, что рассказывал Гарри. Крыса Рона — на самом деле человек! Или всё-таки это простая крыса, и «человек» из неё получится в какой-нибудь нужный момент? Не исключена подстава или даже иллюзии гендзюцу. Как вообще распознать мага, который превращается в крысу? Надо будет спросить у Снейпа-сенсея. — Эта крыса совершенно бесполезна, я хотел, чтобы она стала жёлтого цвета, думал, что так она будет интереснее выглядеть, но не получилось… — Есть заклинание перекраски животных? — заинтересовался я, покосившись на клетку с Ураги. — Сейчас покажу, смотри, — Рон достал из своего чемодана палочку. Интересно, почему у него чемодан, а не стандартный сундук? Или он учиться так и так не собирался, а вещей почти нет? Гермиона тоже заинтересовалась этими манипуляциями. Тем временем рыжий замахал своей палочкой, которая выглядела так же неопрятно, как и её новый хозяин: потёртая, со сколами, а на конце торчали какие-то белые волоски. — Жирная глупая крыса, перекрасься ты в жёлтый цвет и стань такой же, как масло, как яркий солнечный свет, — продекламировал Рон. Крыса цвет не изменила, и даже проснуться не подумала. — Ты уверен, что твоё заклинание правильное? — спросила Гермиона, когда мы поняли, что чудесного преображения не произойдёт. — Что-то не действует. — Просто шерсть единорога почти вылезла наружу, — заметил мой взгляд на его палочке Рон. — Всё дело в том, что у меня палочка старая и плохая. — А можно мне попробовать перекрасить твою крысу? — спросил я. Не на сове же тренироваться. — Попробуй, — кивнул Рон. — Но если она пострадает, ты… за неё заплатишь. — И сколько? — я скептически осмотрел дрыхнущего грызуна. — Пять галлеонов! — сказал рыжий, и Гермиона возмущённо ахнула. — Тогда я себе бесплатную крысу найду, — хмыкнул я, определив ещё и непомерную жадность среди «достоинств» Рона. — Или куплю на пять галлеонов сотню белых лабораторных мышек. — А что?.. — хлопнул глазами тот, — у тебя всё новенькое и выглядишь ты нормально, я подумал, что для тебя пять галлеонов не проблема. А я бы себе купил что-нибудь… Ну извини, как там тебя… Гарри. — Ладно, забыли, Рон, — усмехнулся я. — Как тебе не стыдно, Рон, — высказалась Гермиона, — Гарри сказал, что он сирота, а ты попытался его обмануть. И… — тут она замерла, словно о чём-то вспомнила: — Гарри, а у тебя фамилия случайно не Поттер? — Э… Да, Поттер, а что? — сыграв недоумение, в ответ сделал наивные глаза я. — И совсем не случайно… — Прости… Я читала о Гарри Поттере в «Развитии и упадке тёмных искусств» и в «Величайших событиях волшебного мира в двадцатом веке», — прошептала Гермиона. — Я тебя другим представляла. — Так ты — Гарри Поттер? — приоткрыл рот Рон, вперившись своими блёкло-голубыми глазами в меня. — Действительно Гарри Поттер? — Утром был Гарри Поттером, — подтвердил я. — А у тебя действительно есть?.. Ну, ты знаешь, — он ткнул пальцем, указывая на мой лоб. — Что именно? Мозг, что ли? — изобразил недоумение я. — Да нет! Знаменитый шрам в виде молнии! — выпалил Рон. — Шрам, который остался после непростительного заклятья Сам-Знаешь-Кого. — А с чего ты решил, что в меня бросали эти ваши непростительные заклятья? Может, это я с горшка упал на игрушку какую-нибудь… Давно у меня все шрамы зажили и нет ничего на лбу. Тот мастер, который мне палочку продал, тоже про какой-то шрам бормотал и удивился, что ничего нет, — я чуть не заржал от глупого выражения лица рыжего. — Так у тебя нет шрама?.. — обалдело протянул Рон. — А ты что-то помнишь из того, ну… когда на вас напал Сам-Знаешь-Кто? — Рон, это невежливо! — снова ахнула Гермиона, прикрыв рот ладошкой. — Зачем ты так говоришь? — Ты вроде бы вполне взрослый парень, — проникновенно сказал я. — Подумай сам, в дом к двум взрослым волшебникам с ребёнком входит взрослый волшебник, которого все зовут «Сами-Знаете-Кто», с намерением всех убить. В живых остаётся только ребёнок. Свидетелей нет. И какие выводы делает весь волшебный мир? Неужели, что двое взрослых волшебников, защищая своего ребёнка, смогли убить Сами-Знаете-Кого, но погибли сами? Нет! Они делают наитупейший вывод, что Сами-Знаете-Кто убил двоих взрослых волшебников и вдруг совершенно самостоятельно умер, видимо, от умиления, посмотрев на годовалого ребёнка. — Нет, говорят, что смертельное заклинание отразилось ото лба Гарри Поттера и поразило Сами-Знаете-Кого, — пробормотала Гермиона. — То есть у меня во лбу какое-то супер-зеркало, которое отражает заклинания? — хихикнул я, открывая свой лоб. — Ты хочешь в мой лоб посмотреться, Гермиона? Видишь своё отражение? — Но так говорят! — возмущённо скрестил руки на груди Рон. — Директор Дамблдор так говорит, и мои родители ему верят. И весь магический мир! — Повторяюсь: свидетелей нет. А значит, что там случилось, никто не знает. Если, конечно, директор Дамблдор не находился в тот момент в том доме и не смотрел, как убивают Джеймса и Лили Поттер и их сына… — хмыкнул я. — Так что я склоняюсь к более логичной версии, что мои родители смогли остановить своего убийцу, пожертвовав собой. — Ну, вообще-то, — нахмурилась Гермиона, — получается правда логично. У младенца Гарри даже палочки не было… Может быть, кто-то из твоих родителей из последних сил… — она сглотнула. Мы все замолкли. Рон надулся, играя со своей крысой, а Гермиона смотрела на меня с каким-то странным выражением лица. Я такое выражение иногда у Сакуры видел, когда ранен был. Томительную паузу прервал звук раскрывающейся двери купе. — Вот ты где! — на входе стоял Драко Малфой.