Завоюй моё сердце

      Дружба всё-таки вещь не простая… Вроде бы бесит тебя человек, доводит порой до белого каления, так бы и дал ему в наглую морду, да только скучно будет без него и его закидонов жить. Так скучно, что хоть ложись и помирай.       Мики, который раньше мог только вежливо улыбаться знакомым, которых по своей наивности называл друзьями, наконец-то познавал все подводные камни настоящей близкой дружбы, завязавшейся у него с Юу. За почти год их знакомства редкие из-за занятости встречи принесли немало самых противоречивых эмоций от пика радости и веселья до смертельной обиды. Не надевавший никаких масок перед ним Юу всё больше проявлял присущий ему сарказм, не понимая, что обижает тем самым своего единственного друга и, по сути дела, рискует его потерять. Однажды, действительно, чуть не потерял…       Напряженность в их отношениях возникла после похода в ночной клуб. Юу сам потащил Мики туда на «рождественскую вечеринку», мотивируя тем, что пора уже научиться оттягиваться. Но парня не тянуло на танцпол совершенно, и вообще громкая искусственная музыка жутко била по ушам. Со слов Юу он думал, что обстановка в клубе наполнена положительными эмоциями и отличной музыкой, под которую люди, возможно, даже находят свою судьбу. На деле же оказалось, что тут только невыносимые биты и разгоряченная толпа, от которой лично Мики хотелось спрятаться. Невзрачный парнишка, если бы не его рост, мог остаться совершенно незамеченным себе на радость, но полуголые девушки его своим вниманием не обделили. Юу с танцпола поглядывал на сидевшего у бара и болтавшего с какой-то блондинкой Мики, готовый сжечь эту девицу заживо. Не глядя, он схватил одну, что терлась рядом с ним уже второй трек к ряду и с довольной улыбкой подкатил к бару.       — О, а это мой лучший друг, Юу, — улыбаясь, представил его Мики, находя девушку, что стояла в обнимку с ним, очень знакомой.       — Офигеть! Юдзуки! — воскликнула та, тоже узнав юного ди-джея. — Прикинь, этот тихоня мой однокурсник. Ха, вот уж не думала, что ты любитель подобных мест.       Мики лишь смущенно пожал плечами в ответ.       — Вы и знакомы даже. Ну, посидите пока, а я уведу у тебя подружку. Не дрейфь, на пару танцев не больше, — Юу специально крепко схватил за руку блондинку, которую Мики проводил ревнивым взглядом.       Однокурсница Мики уселась на её место и, заказав себе коктейль, с нескрываемой завистью произнесла:       — Да, Юдзуки… Кто бы мог подумать, что у такого невзрачного педика, как ты, оказывается, есть такие классные друзья. И чего ты раньше нас не познакомил?       — Не до этого было, — недовольно буркнул Мики, не сводя глаз с откровенно танцующей парочки. Как только они вернулись с танцпола, он увел друга туда, где потише и не нужно перекрикивать громкую, стучащую по вискам музыку.       — Слушай, Юу, прошу чисто по-дружески. Пожалуйста, давай договоримся, та девушка, — указал Мики на блондинку, — моя. Идет?       — Понравилась она тебе? — ухмыльнулся Юу.       — Да.       — А мне она сказала, что ты скучный додик, от которого хрен отделаешься.       — Ты это специально сейчас? Потому что тебе она тоже понравилась, да?       Юу вздохнул, обреченно покачав головой. И как тут сказать этому длиннобудылому придурку, что он тут вообще единственный, кто Юу нравится. И к той блондинке он тупо его ревнует, да так сильно, что готов этой бабе хребет сломать.       — Понравилась, — выдавил из себя Юу. — Давай по-честному: танец — ты, танец — я. А там она сама выберет с кем останется на ночь.       Мики насупился, но согласился. А Юу подавил острое желание прижать его сейчас к стене и грубо впиться поцелуем в обиженно сдернутые губки. «Не позволю… Не позволю какой-то шлюхе вот так просто прикасаться к нему…» — подобно спавшему многие тысячелетия вулкану, в нем с неистовой силой разгорались чувства, и способность разумно мыслить окончательно отключалась. Особенно когда он видел, как тот мило улыбался этой чертовой блондинке.       — Ты так смотришь на него, я прям завидую, — хмыкнула сидевшая с ним за барной стойкой однокурсница Мики.       — С чего ты взяла, что я на него смотрю? — хмыкнул Юу.       Та рассмеялась.       — А ты думаешь, что незаметно? Ты ж его взглядом сожрать готов. Скажу честно, я всегда подозревала, что Юдзуки педик.       — Скажу честно, я всегда подозревал, что девкам нельзя пить, — Юу снова оглянулся на парочку, мысленно умоляя затянувшийся трек закончиться. Воспользовавшись своей очередью на танцполе, он прямо предложил блондинке деньги. Та загадочно улыбнулась и согласилась, уводя Юу к кабинкам туалета. Мики их передвижение заметил и осторожно, стараясь не выделяться слишком, двинулся сквозь толпу, застав парочку у кабинок в самый горячий момент. Хоть ничего особенного он и не видел, лишь мельком оглядел стоявшую перед Юу на коленях блондинку, этого оказалось вполне достаточно. Воображение дорисовало остальное, и Мики в гневе вылетел из клуба, судорожно глотая холодный зимний воздух и надеясь хоть так избавиться от боли в груди.       Вот так и выходит… Человек, которого он считал настоящим другом, в момент превратился в предателя.       Юу только потом понял, какую ошибку совершил. По сути, ничего у него и не случилось с той девкой, он просто заплатил ей за представление, потому что видел, какими яростными глазами Мики следил за ними.       — Эй, друг, может и правда разрядишься? А то у тебя член такой твердый…       — Не по твою душу он твердый, — хмыкнул Юу, и сам почти что сбежал из клуба, но догнать Мики уже не успел. Конечно, будь он на его месте, ни за что не простил бы такого «друга», было там чего, не было, но сейчас… ему невыносимо становилось без долговязого нытика, и так хотелось снова вернуть его в свою жизнь…       «Угораздило ж меня так влюбиться…» — Юу больше не бегал от себя и принял свои чувства. Он понял, что не может жить без Мики. Так боялся потерять его дружбу, а об ответных чувствах даже думать себе запретил, но в итоге крошилось в руках последнее, что оставалось от тонкой ниточки.       Работать спокойно Такано не мог. От удивительного затишья не осталось и следа — снова только нервы и агрессия. Медсестры даже дышать боялись, заходя в ординаторскую. В порыве гнева, когда в очередной раз его возлюбленный друг не взял трубку, он вдребезги разбил пару капельниц на обходе. Если Мики переживал бурю внутри и медленно переваривал ужасную обиду, то Юу сам обращался в бурю, круша на своем пути всё: от физических предметов до человеческой психики. Не выдержав больше такого напряжения, он решил наконец поехать, встретить Мики у радиостудии и там сказать всё прямо. Пан или пропал. Мучиться от такой любви сил больше не было.       Приехал он за полтора часа до эфира и, пока ждал Мики, успел в тонком плащике продрогнуть до костей. Ночь была невероятно холодной, к тому же обещали по прогнозу снег. Только Юу было глубоко плевать. Чтоб разогреться он решил просто пройтись вдоль улицы. В первом же переулке на своем пути он и застал до боли знакомую вытянутую фигурку, но не одну, а окруженную местной шпаной. Забрав у бедняги последние из ценностей: мобильник, кошелек с остатками стипендии да дешевые наручные часы — они ударили его под дых, и Мики осел на землю, тихо застонав.       — Хера ль так мало? — возмутился главарь, вытащив из кошелька пару купюр. — Пошли, ребята. Только зря на этого дрища время потратили.       — А может он собой нам заплатит, а? Гляньте, мордаха-то у него ничего так…       Именно в этот момент в переулке и показался Юу. Секунды ему хватило на оценку ситуации.       — А ну стоять! — прорычал он так, что местная борзота вытянулась по стойке смирно.       — Тише, дядя, мы уже уходим, — осмелился вякнуть главный, но без предупреждения получил удар в челюсть. Юу было плевать, что там мямлил ему беззубый рот малолетнего хулиганья, он просто раскидал всю недобанду прочь из переулка, а сам подбежал к Мики, с трудом поднявшемуся из-за головокружения.       — Цел? — спросил он, рефлекторно прижав к себе парня одной рукой. Другая была в крови — один из хулиганов всё-таки достал до него своим мелким ножом.       — Цел. Ничего страшного. Ты чего забыл тут? — нахмурился было Мики, но увидев кровь на руке Юу, позабыл вовсе о своей казавшейся теперь пустяковой обиде. Быстро достал из кармана носовой платок, перевязывая им рану. — И чего ты ввязался… Тебе руки беречь надо, ты ими людей лечить должен, а не калечить.       — Перетянул, — тихо хмыкнул Юу, глядя на то, как тонкие длинные пальцы завязывают неаккуратный узелок на руке.       — Не жалуйся, я тебе не медсестра.       Мики забрал свои скромные вещицы и взглянул на часы.       — Ох, черт, уже опаздываю!       — Слышь… — неуверенно окликнул его Юу. В голове пробежала куча мыслей: и «прости меня, пожалуйста», и «Мики, я люблю тебя, давай всё забудем уже», и «только не уходи снова»… Но в итоге Юу выдал сухо. — Тогда в клубе на самом деле не было ничего. Я этой шлюхе заплатил, чтоб она мне подыграла.       Мики, выдержав небольшую паузу, лишь фыркнул в ответ:       — Вы прирожденные актеры, — и убежал на эфир.       — Блядь! — Юу с размаху ударил больной рукой о стену дома и зашипел от боли. Оказывается, это так сложно… Даже просто произнести слово «люблю»…       С тех пор вроде бы всё наладилось. По крайней мере, Мики отвечал на звонки, но уже не весело щебетал, а говорил ровно и сухо. И Юу снова обращался в комок нервов, чувствуя, что в один прекрасный день его терпение точно лопнет, и он зажмет его так же в каком-нибудь темном переулке и выебет без смазки. Но, как обычно случается по закону подлости, в самый пик душевного пиздеца пожаловал по его душу человек, решивший окончательно добить — родная сестра. Хоть их в детстве разлучили, отправив её в приют, а Юу оставив в неблагополучной семье, связь они поддерживали. Вернее, поддерживала она, старательно засовывая свой нос не туда куда надо. А сейчас слушать лекции и заклинания типа: «Покайся, содомит! Кому говорю, покайся!» — он был крайне не настроен.       — Юу-чан! — радостно повисла миловидная маленькая девушка на брате. Ни внешне, ни характерами они были совершенно не похожи, несмотря на родство.       — Я полночи бегал по реанимации. Давай по-быстрому: говори, чего хотела, я скажу, что всё равно ничего тебе не дам, и можешь валить.       — Опять ты злой. Добрее надо быть, улыбаться чаще. А я к тебе, между прочим, не с пустыми руками! — настойчиво произнесла сестра, проходя в квартиру. — Опять не убираешься совсем, как не стыдно! А если в гости придет кто… Ох!       — Я сам сюда в гости прихожу.       — Ладно. Я не об этом. К нам театр приезжает американский, будут мюзикл интересный очень ставить. Чудом два билета достала. С тобой хочу сходить.       — Парня завести не судьба, я так понимаю, — вздохнул Юу. — С тобой я никуда не пойду.       Сестра долго протирала дыры на нем обиженным взглядом, но потом решила сдаться. Уж кому, как не ей, знать, что любые потуги будут бесполезны против упертого, как баран, брата.       — Тогда вот. Бери. Сходи хотя бы один.       — Хочешь всучить мне один билет, а другой себе оставить, чтоб всё равно сесть рядом и попиздеть об очередной твоей религиозной дури? Хуюшки! Давай сюда оба билета. Найду с кем сходить! — его уже осенила идея. Он знал прекрасно, что Мики неравнодушен к театру и мюзиклам в особенности. Это отличный повод извиниться даже наперед за все возможные в будущем косяки.       — А я? Один билет я для себя в любом случае покупала! — возмущенно взвизгнула девушка, но Юу всучил ей сумму в три раза больше стоимости билета, и та успокоилась. — Удачно сходить тебе в театр, братик. Да храни тебя Бог!       — Свали к черту!       Жаль, что в итоге даже извиниться нормально не вышло.       Мики, несомненно, согласился идти на мюзикл, Юу даже приехал к радиостудии с утра перед своим дежурством, чтобы вручить ему билет, а заодно наконец-то снова увидеться. Похоже, что юный ди-джей в круговерти будней уже окончательно позабыл случившееся в клубе. Он снова светло улыбался другу, интересуясь, прошла ли у него рана на руке, и по пути до ближайшей станции метро, как и всегда, делился впечатлениями за последние дни. А Юу с удовольствием его слушал, едва подавляя в себе какое-то неконтролируемое счастье. Всё вернулось на круги своя, словно и не было в помине никаких обид. Но в день спектакля Юу пришлось в срочном порядке ехать в реанимацию. Он уже направлялся к зданию театра, как вдруг позвонил главврач и не просьбой, а приказом заставил его немедленно развернуться и лететь в клинику. Наспех в дороге набрал он Мики сообщение: «Срочно вызвали на работу, театр отменяется». Тот, уже стоя в фойе и ожидая друга, когда увидел сообщение, лишь грустно вздохнул. Хотя в глубине души он был горд за своего Такано-сэнсэя. Как бы там ни было, он поехал не в офис перекладывать бумажки, а спасать жизни людей, как самый настоящий герой. Набрав ему в ответ: «Ничего, мы ещё успеем пройтись по театрам. Удачи тебе в работе!» — Мики прошел в зал один. Если бы по окончании его спросили о чем был мюзикл — он бы не ответил. Всё это время он нервно сжимал в руке телефон, непонятно почему думая только о Юу.       Мики вообще часто замечал за собой, что думает о Юу больше положенного. Даже во время ночного эфира возникают мысли вроде: «А вот над этой фразой он бы посмеялся… А на эту и в глаз бы мог дать… Юу может». Но Мики не воспринимал всё это как нечто большее, чем дружба, пока судьба сама не открыла ему глаза на реальность.       В мае Юу взял отпуск за свой счет, ради него долго собачился с главврачом, не желавшим его отпускать. «Ну, ничего без тебя не могут!» — вроде бы в шутку поддерживал его Мики, но в то же время не уставал восхищаться другом, его силой и невероятной способностью пойти и прямо в лицо начальству высказать всё, что о нем думает, оставаясь при этом на своей должности и продолжая свою работу. Вот что значило, по-настоящему ценный сотрудник. Выбив себе заветный месяц отдыха, Юу поставил его перед фактом, мол, можешь выкручиваться, как хочешь, но на трехдневную рыбалку поехать вместе ты со мной обязан. Если за университет переживать не стоило — там был Рин, и он прикроет, то, что делать с работой, Мики не знал. Сменщиков у него не было, а взять так же, как и Юу — за свой счет, — он не мог ни дня. Накладно выходило, ведь ночные часы хорошо оплачивались. Однако, сделать это было куда проще, чем отговорить уже настроенного на поездку к океану настойчивого друга. К тому же Мики сам себе приговор подписал, когда сказал, что очень любит рыбалку… Любить-то он её любит, но порыбачить ему удалось всего лишь один раз в жизни. Потому в первый день он даже на спокойном песчаном берегу толком к воде не подходил, делая вид, что рассматривает удочку, и наблюдая за тем, как всё делает Юу.       — За то время, какое ты изучаешь удочку, можно уже каждую царапинку на ней запомнить. Иди сюда уже, закидывай, — проговорил тот, не сводя глаз с поплавка. Вдруг резко дернул он удочку вверх, подтянув к себе трепыхающуюся рыбку, ловко снял её с крючка и бросил в стоявшее на берегу ведро. Повернувшись целенаправленно к Мики, он повторил резко, но негромко, чтоб не распугать рыбу. — Иди сюда уже, кому говорю.       Мики неловко шагнул в воду, стал рядом с ним и закинул, наконец, удочку. Руки слегка дрожали, но он старался сосредоточиться на поплавке так же, как и его друг. Не опозориться бы только. Юу же засмеет, если узнает, что Мики ни черта не умеет в рыбалке, а ещё хуже, если скажет, что вообще зря они сюда приехали. Поплавок вдруг дернулся раз, другой. Мики попытался так же, как Юу, резко поднять удочку вверх, но вместо этого чуть не свалился в воду. Крепкие руки, сомкнувшиеся на поясе, его удержали.       — Вот ведь… — шикнул Юу. — Новичкам и дуракам везет. А тут, я так понимаю, два в одном… Ох, тяжелая же попалась, сучка! Тяни давай!       Вдвоем схватились они за удочку и стали отступать к берегу, на который вытянули довольно крупную рыбину.       — Вот ведь здоровая, на половину ведра, — усмехнулся Юу.       — Ага… — только и вымолвил Мики. Ноги его ещё подкашивались, и до сих пор горело плечо, на котором оставался горячий след от его дыхания. Ведь только что он прижимался к нему своей сильной грудью, только что он крепко держал его руки вместе с удочкой… Почему-то очень хотелось снова ощутить его тело рядом, прижаться так тесно, чтоб ощущать каждое движение сильных мышц. У Мики даже пересохло в горле. Побросав снасти, он присел у воды, умывая лицо и заодно смывая наваждение.       — Придурок, — вздохнул Юу. — Завязывай плескаться. Всю рыбу своей рожей распугал.       Мики едва пережил эту поездку. Он всё оставшееся время нервно дергался, стоило только Юу сделать шаг в его сторону, из-за чего упустил кучу рыбы и узнал массу синонимов к слову «дегенерат». На третий день он с ним даже взглядом пересекаться не мог. До того было стыдно, будто Юу уже знал, чем вчера Мики был так долго занят в душе и о ком в этот момент думал.       Никогда ещё Мики так не ждал сессии, как в это лето. Заперевшись в своей маленькой квартирке и обложившись учебниками, он хоть как-то пытался отвлечь себя, но каждое мгновение всплывали в голове воспоминания, как его обхватывают сильные руки, стягивая ткань футболки так, словно вот-вот порвут. И пусть… Пусть коснутся обнажившейся кожи, а горячее дыхание переместится с плеча на шею. Пусть эти руки прижмут к разгоряченному телу так крепко, как только могут, пусть скользнут грубые пальцы за ткань тонких брюк и…        — Черт… — ахнув, Мики уронил голову на конспект по истории японского языка и полез в ящик за салфетками. Какая, нафиг, история японского языка, когда в голове нет ничего и никого, кроме Юу. Как можно остыть, когда в каждой черточке иероглифа Мики видел намек на свои пошлые и извращенные фантазии.       — Он меня убьет, если узнает… Точно убьет… — обреченно вздохнул Мики. — А если я его потеряю совсем, я не переживу… Не переживу… Что же делать?..