Завоюй моё сердце

      Мики высадили на нужной улице, но до здания самого бара не довезли. Пришлось бежать, оглядываясь по сторонам, чтоб найти нужную вывеску среди слепящих глаза ночных огней. В одно заведение он даже залетел по ошибке, зато, хоть и довольно путано, но ему рассказали, где здесь ещё есть бары. Выдохнув, Мики наконец остановился около уже погасшей вывески и сразу понял, что в этот раз не ошибся, когда услышал за дверью знакомый до боли громовой голос:       — Охуел совсем выталкивать меня?! А? Прививку бессмертия себе сделал, что ли? Я сказал, что останусь. И буду пить. Я тут последний клиент, марш для меня работать!       — Если вы не покинете помещение сейчас же, я полицию вызову. Не друг ваш, так пусть эти друзья заберут. Стойте! Поставьте стул на место!!!       Мики подоспел вовремя. Схватив Такано за руку, в которой тот крепко сжал ножку высокого барного стула, он лишь, отдышавшись, вымолвил:       — Не надо, — и как по мановению волшебной палочки доктор его послушал.       — О, — ухмыльнулся он, икнув, — приехал, ушлепок мой. Мики Маус. Мики…       Юу крепко прижал парня к себе и уткнулся носом в его шею, заставив мурашки забегать по телу несчастного.       — Приехал, — тихо ответил Мики, подхватывая друга худенькими руками за пояс и неспешно выводя из здания бара к ближайшей машине такси. — Как хоть ты умудрился ТАК напиться? Ты ж даже после пары бутылок спокойно за руль сесть можешь!       Но ответом ему послужил тихий храп, исходивший от едва плетущейся, тяжелой, полной алкоголя туши.       — Давай же, Юу… Проснись, пошевели ножками… — бедный Мики дышал через раз. Вот до чего ж тяжела бывает порой ноша дружбы.       — Не гунди… — сонно отозвался Юу, который по счастью проснулся и просто ловил кайф от того, что Мики к нему сейчас слишком крепко прижимался.       «Наверно, я сплю ещё…» — думал он, смутно понимая, что вообще вокруг него происходит, куда и зачем его пытаются усадить, зачем тащат вверх по какой-то вроде бы знакомой лестнице не пойми куда. Главное, что этот длинный придурок рядом, а остальное уже детали, не имеющие никакого значения.       — Где ключи твои? — строго спросил Мики, когда они подобрались к двери квартиры Юу.       — А ты найди, — широко улыбался тот, пока парнишка шарился в карманах его брюк, краснея, словно девица на выдане.       Забрав ключ, Мики слегка нагнулся к замочной скважине и тут же ощутил, как пьяное тело снова всем своим весом навалилось на него сзади, издавая жутковатое хихиканье.       — Ого… такой худышка, а задница у тебя какая… Ммм… Подкачанная…       — Это мой рюкзак.       Открыв дверь, он втолкнул Юу внутрь квартиры и честно хотел развернуться и уйти, но тот вцепился в рукав его олимпийки мертвой хваткой. Иного выбора, кроме удушающих объятий пьяного в стельку друга, у него не осталось. Оказавшись слишком близко к лицу Юу, Мики невольно вздрогнул, чувствуя, что просто не в силах успокоить бешено колотившееся сердце.       — Юу… Не прижимайся так, пожалуйста. Ты и сам можешь дойти баиньки, вон, кровать совсем рядом, давай…       А тот уже снова засопел, уткнувшись носом ему в шею и заставляя тем самым бабочек в животе несчастного студента усиленно порхать и ускоренно размножаться. Ноги подкашивались, отчего держать спящего становилось ещё тяжелее. Мелкими шажками Мики довел его до кровати и постарался аккуратно предать Юу в мягкие объятия подушки и одеяла, но тот, зажав его, словно ребенок любимую игрушку, завалился на кровать с ним вместе.       — Задушишь же, Юу… — Мики наивно думал, что хотя бы теперь у него появился шанс выбраться. Раз — попытался ослабить хватку крепких рук, два — попытался просочиться, осторожно отползая книзу, но Юу вдруг закинул на него ногу, отчего Мики затрясло, словно в лихорадке. Он оказался обречен не двигаться и дышать через раз всю ночь, мысленно моля: «Только бы не встал, только бы не встал…»       Едва жестокая реальность обрушилась на глаза яркими утренними лучами, Юу громко застонал и прижался к кому-то теплому рядом. «Кого это я вчера отжарить успел?» — подумал он, нагло ощупывая попавшее в его распоряжение тело. Такое худенькое, вытянутое, словно у его безответного мучения. Забравшись руками за тонкую ткань футболки, Юу ненароком коснулся ладонью нежного соска и обомлел, чувствуя, как кровь приливает и явно не в голову.       — Мики? — распахнул он глаза и убедился, что был прав. Рядом с ним, поджав колени и приоткрыв ротик, спал сбежавший из лагеря студентик с очаровательным румянцем на щеках, что становился сильнее, как только Юу прикасался пальцами к чувствительным соскам.       «Черт, ни хуя не помню. Было у нас чего или нет? Вроде он в одежде… Хотя, мало ли… — больная голова гудела, отказываясь вспоминать. Но Юу продолжал усиленно напрягать ее, рефлекторно поглаживая при этом Мики и любуясь его беззащитным видом. — Ах ты, шлюшка… Тебе ведь нравится… Смотри-ка, даже встал…»       Юу облизнул губы. Как же долго мечтал он об этом моменте, когда Мики будет рядом тихо постанывать от наслаждения в его руках. Спустив с тонких плеч олимпийку и задрав футболку повыше, он не удержался и по очереди прильнул губами к таким сладким, маняще розовым соскам, а рукой забрался под чертовски лишние джинсы и трусы, обхватывая уже твердый ствол члена Мики. От стона, что сорвался с приоткрытых в полудреме губ, он честно готов был кончить. Адски хотелось большего, всё нутро горело, но едва дрогнули реснички паренька, в голове будто щелкнули каким-то неведомым переключателем, и Юу остановился, поспешно уматывая в ванную комнату и наглухо закрывая там дверь. Какого черта он это сделал — сам не знал. Просто нашло на него осознание того, что он не сможет посмотреть Мики в глаза после всего этого… Не сможет… Тем более с каменным стояком в своих штанах.       Мики с трудом разлепил глаза. За почти бессонный режим лагеря и эту не менее вымотавшую его ночь, он устал настолько, что голова казалась неподъемной. И если б не осознание, что он в квартире Юу, то точно он отправился бы досматривать нежные, и судя по натянутым впереди штанам, весьма эротичные сны. Странно, что проблемного друга не было рядом. Мики даже не успел спросить себя, куда же именно тот ушел, — ответ незамедлительно дал шум воды в ванной. Поднявшись с кровати, он снял и без того спущенную с плеч олимпийку, повязав ее на бедра. Так хотя бы не бросалось в глаза его неподобающее состояние. Тихонько он собрался прошмыгнуть из квартиры, чтобы не пересекаться с Юу. Потом позвонит лучше. Слава тому, кто изобрел телефон! Благодаря чудесной трубке нет нужны тонуть в чужих глазах и сходить с ума от искренней улыбки. Но, едва Мики подкрался к двери, его остановило грозное:       — Куда опять собрался?       — Вернуться… в лагерь… — осторожно повернулся Мики, и внезапно почувствовал, как земля уходит из-под ног. Перед ним в одном только полотенце на бедрах стоял нахмуренный Юу. Зачесав назад мокрые длинные волосы, он открыл свое строгое лицо, что в сочетании с сильным поджарым телом повышало градус брутальности до максимума.       «К-кажется, я кончил…» — нервно сглотнул Мики, не отрывая взгляда от рельефных кубиков на прессе.       — Чего вылупился? — хмыкнул Юу, хотя на деле был невероятно польщен таким восхищенным взглядом. — Я в отличие от тебя жру и хожу в качалку при клинике, прикинь.       Мики смущенно отвел взгляд и снова попытался уйти, в надежде, что теперь его держать не будут.       — Стоять! — гаркнул Юу, схватив его за руку. — Вернуться он собрался. А зачем тогда приезжал вообще, а? Ещё и в койку ко мне запрыгнул. Что? В лагере потеребонькать не давали?       Эти слова слишком болезненно задели Мики за живое.       — Дать бы тебе в морду… — резко вдруг отозвался он в ответ, выпрямившись во весь свой рост. — Знаете что, Такано-сан, — специально назвал он Юу по фамилии, зная, как его это злит, — вашему эгоизму нет предела. Хоть бы спасибо сказал! Если бы я не сорвался из лагеря и за тобой не приехал, ты бы сейчас в вытрезвителе очнулся. И в койке с тобой были бы какие-нибудь местные полицейские клопы, понял!       — Слышь, ты…       — Не слышу! И не желаю слышать! Ты слишком большого мнения о себе! И меня это бесит! Наши отношения даже на дружбу не похожи! Пользуешься мной, как хочешь, будто я прислуга какая!       — Эй, перебарщиваешь…       — Выпить он захотел — Мики беги быстро, бросай свой эфир, переживет твое радио. Трахнуться он с кем-то захотел — ой, Мики, уйди, не до твоего нытья сейчас. На рыбалку он захотел — Мики все свои дела бросил, целый месяц раз в день питался лапшой быстрого приготовления, потому что пришлось оплачивать себе трехдневный ночлег в отеле у океана. Я уж молчу про то, как ты со мной разговариваешь! Будто за человека не считаешь!       — Лучше заткнись, — прорычал Юу, двинувшись на парня.       — Не заткнусь! — Мики уже не мог себя остановить. Слова лились из него нескончаемым потоком. Он и сам понимал, что уже хватит, он и так достаточно высказал, ещё чуть-чуть и окончательно испортятся и без того слишком хрупкие отношения. — Я ещё не всё сказал!       — А я сказал заткнись!       — Не ори на меня!       — Ещё одно твоё слово, — Юу дернул его на себя и приблизил его лицо к своему, — и я за себя не отвечаю.       — Руки убери от меня, — настойчиво произнес Мики, несмотря на то, что весь дрожал от близости почти обнаженного Юу. От него же уверенности и набрался, не иначе. Вздохнув, он тихо добавил: — Так продолжаться больше не может. Ищите себе другого друга, Такано-сэнсэй. Того, который способен всё это выдержать.       — Ты укурился совсем, что ли? — сердце Юу сжалось от его слов.       Едва ослабил он хватку, как Мики тут же выпорхнул из его рук прочь, бросив напоследок:       — Пошел ты!       Ошарашенный Юу и подумать не мог, что за невинной прелестью крылась такая безудержная страсть. Именно страсть. Жаль только, что для него она со знаком минус.       Сегодня он потерял Мики окончательно.       Пожалуй, так, как в этот день, Юу не пил никогда.       Пожалуй, так, как в этот день, Мики не плакал никогда.       Началась осень, снова учебный семестр, ночная работа… Жизнь вроде бы закипела, глубоко задумываться о чем-либо стало некогда, но Мики не представлял и секунды без мыслей о Юу. Тысячи раз корил он себя за всё, что посмел тогда высказать, но теперь было уже поздно. Тоненькая ниточка дружбы оборвалась окончательно и исключительно по его вине.       Не по себе становилось холодными вечерами, когда никто не звонил и не звал за собой в очередную авантюру. А сам извиниться Мики никак не решался. Каждый раз его будто останавливало нечто, безмолвно утверждающее, что будет только хуже. Проходящие мимо один за другим серые дни превратились в единую массу безрадостного существования.       Такое же существование влачил и Юу, потерянный от того, что не представлял себе даже, как может вернуть ставшего за последнее время слишком близким ему человека. Попросив дополнительной нагрузки, он теперь сутками мог жить в клинике, лишь бы только не дать себе свободной минуты, в которую обязательно влезал обаятельно беззащитный Мики. Снова приходилось смиряться: для него так же, как и для всех, кто был в жизни Юу, отношения с ним — обуза, бесполезная трата времени на чужой эгоизм. Юу всегда думал только о себе и по-другому жить просто не умел, но почему-то ему так хотелось знать, как там сейчас Мики, чем он живет. Опять, наверняка, ходит голодный и уставший, а ведь ему надо бы поберечь свой организм. Бывало, по ночам в ординаторской Юу включал радио, довольствуясь тем, что хотя бы так, издалека можно слышать его голос.       Ох, неправ был тот, кто сказал однажды, будто бы время лечит. Как бы ни текло оно, как бы ни крутила в своем водовороте жизнь, а боль в сердце никак не утихала. Вскоре на улицах закружил первый снег, сияя в свете ночных фонарей… Но у Мики не было никакого настроения даже немного порадоваться ему. Он с грустью поглядывал в окно студии, вслушиваясь в надрывный женский вокал в наушниках, пущенный в эфир и призывающий пробудиться наконец. От существования своего пробудиться и начать уже жить.       — Мы прослушали проникновенную композицию Wake me up inside от группы Evanescence, призывающую пробудить наши сердца, — бросил он в эфир, стараясь улыбаться. Но не получалось. — Честно скажу, моё сердце пробудилось. Пробудилось и уже давно очень сильно болит от того, что я посмел однажды сгоряча сильно обидеть очень дорогого мне человека. А теперь я понимаю, что не могу без него жить, но уже поздно. Ничего не вернешь.       Сглотнув подступивший к горлу ком, он произнес почти шепотом то, что столько времени мертвым грузом лежало на сердце.       — Если сможешь… прости меня, Юу…       Отключив микрофон, Мики уткнулся лбом в сложенные на столе перед пультом руки и тихо всхлипнул.       «Ты всё равно не услышишь… Как же мне быть? Как же мне быть, Юу?..»       — Задолбали! Кто из нас медсестра? Как ты капельницу ставишь? У него так рука отнимется! Понабрали бездарей в медколледжи! — вдоволь нарычавшись за день, к ночи Юу вернулся в ординаторскую и засел за бумаги, привычно включая настроенное на одну единственную волну радио. Невольно улыбнулся он, едва заслышал до боли знакомый и такой любимый голос.       — Честно скажу, моё сердце пробудилось… — вещал он.       «Влюбился в кого-то, наверное… не иначе», — подумал Юу, черной завистью позавидовав неведомому засранцу. Но когда он вдруг услышал своё имя, даже ручка выскользнула из пальцев.       — Вот ведь… придурок… придурок… Что стоило раньше это сказать?! — сложно было поверить в то, что прозвучало в эфире. Неужели Мики столько времени думал о нем? Неужели жил с такой же мучительной обидой, какой терзался сам Юу? Схватив телефон, он быстро набрал номер парня, нетерпеливо шикая на слишком долгие гудки.       Мики поднял голову, услышав звонок. Взяв телефон и увидев высветившееся на экране имя, он обомлел и растерялся.       «Он что, слышал? Он слышал? Нет, нет, только не это, так только хуже… Я не отвечу. Не отвечу…» — судорожно думал он, а тем временем рука сама дрогнула нажав кнопку ответа.       — Д-да… — тихо выдавил из себя Мики.       Слышно было как на том конце Юу глубоко вздохнул.       — Возвращайся, Мики…       Утром, закончив в 6 часов свой эфир и поставив одну музыку, Мики невольно задремал. Теперь произошедшее казалось каким-то нелепым сном. Юу вот так запросто его вдруг простил, хотя, если разобраться, это именно он должен был извиняться перед Мики. Нет. Ничего подобного и быть не могло. Стоит только проснуться, и настанет очередной день без Юу в преддверии горячей поры зимней сессии. И никак иначе.       — Мики, — пришедший несколько раньше звукооператор хорошенько толкнул задремавшего ди-джея. — Эй, ты слышишь меня? Давай, открывай глазки. Там за тобой уже поклонник твой пожаловал.       — Какой ещё поклонник? — сонно буркнул Мики.       — Такой. Летом нам тут, между прочим, чуть студию не разгромил, когда узнал, что ты уволился…       Ком вдруг снова подкатил к горлу. Мики, забыв про куртку, вылетел на улицу и застыл, не в силах поверить своим глазам. Перед ним стоял Такано собственной персоной, как обычно, хмуря брови и недовольно щурясь. Неужели не приснилось?..       — Ты какого хера в одном свитере выскочил? Я тебя от воспаления легких отхаживать не стану, так и знай! — грубо буркнул он, а Мики на это счастливо улыбнулся:       — Ты не меняешься… — и подошел ближе. — Рад тебя видеть, Юу…       — Да ладно?       — Правда, рад. Что? Не веришь?       — Ну, по твоей синюшной моське и не скажешь.       Чуть склонившись, Мики мягко коснулся губ Юу своими. Ему казалось, что он морально готов к любой реакции, вплоть до той, что снова столкнет в круговерть одинаковых дней без него — единственного человека, вобравшего в себя весь смысл жизни. Но, оказалось, никак не был он готов к тому, что Юу прижмет его к себе, нагло врываясь языком в приоткрытый от изумления ротик.       — Вот теперь верю, — ухмыльнулся он, отпуская ошалелого Мики. — Иди за курткой, пока я не передумал.       — Юу… — тот уткнулся лбом в его плечо. — Вот теперь точно мы больше не сможем быть друзьями…       — Не понял?       — Чего ты не понял?! Ты после всего вот… вот… ну, этого… поцелуя, так и не понял? Как можно не догадаться?! Люблю я тебя! — сгоряча выпалил Мики и, закусив губу, мгновенно покраснел аж до кончиков ушей.       — О, как… А я думал, что ты просто по-дружески меня чмокнул, — засмеялся Юу, за ворот свитера склоняя к себе парнишку ещё ниже, чтобы тот смотрел на него снизу, и сладко прошептал прямо в нежные розовые губки. — Что ж. Тогда… завоюй моё сердце.       Хотя, на деле, оно уже давно в плену у Мики…