Завоюй моё сердце

      — Доброй ночи, дорогие радиослушатели. С вами Юдзуки Мики, и мы продолжаем эфир нашей радиоволны вместе с хорошей музыкой. Удачи тем, кто сейчас находится в пути или на дежурстве, именно для них в нашем эфире прозвучит сейчас песня…       Отключив микрофон и поставив музыку, Мики зевнул во весь рот и принялся читать конспекты. На носу были зачеты, а он совершенно не высыпался, работая на износ: днём — пары, ночью — работа диджеем на местной радиостанции. Даже сторож студии уже спал на своем посту, а Мики, давно уже прелести сна забывший, потягивал кофе, переключал микрофон и нес всякий бред в эфир, как и полагалось диджеям, успевая ещё за трехминутную паузу в виде песни освоить тему из конспекта. Правда в голову не лезло ни черта… Без конца зевая и норовя стукнуться носом о микрофон, Мики с трудом собирался и настраивал себя на бодрый и веселый тон.       Утром перерыва не было никакого, с работы сразу выдвигался он на лекции, в редкую стёжку ему везло, и можно было приходить к третьей паре. Зачастую высыпаться приходилось в метро и прямо на лекциях, после чего бегать и просить конспекты у одногрупников, которые воротили нос от Мики, словно от уродца какого. Нашлась лишь одна добрая душа, ставшая Мики другом, такой же наполовину изгой и вечный ботаник Рин, относившийся с пониманием к вечно сонному и усталому своему другу.       — Отдохнуть тебе надо, — часто повторял он, да только как тут отдохнешь? Не успеешь оглянуться, как уже сессия, а работу никто не отменял. Ведь без маленького заработка диджея Мики просто не смог бы выжить. Стипендии же только на недельный запас лапши быстрого приготовления хватало, а съемная квартира сама себя не оплатит. Хотя появлялся там Мики только в счастливые, выпадавшие на его долю выходные, в которые отсыпался сразу на неделю вперед. Конечно, такой режим вымотал бы любого человека. Поэтому, когда мы достигаем лимита в теле и способностях, судьба сама подкидывает нам неожиданный отдых.       Вечером, спеша после ужина из кафе скорее на работу, Мики просто не смотрел вокруг себя. Слух его тоже находился в нерабочем состоянии, занятый звучавшей из наушников новой песней Линкин Парк. Поэтому и визга тормозов он не услышал, и не заметил приближения света фар из-за ярких закатных лучей, на которые невольно загляделся. Секунда, и он уже плашмя лежит на дороге, отключившись всем и без того ослабленным организмом.       Очнулся Мики, когда день был уже в разгаре, и с ужасом подскочил на кровати, вспомнив про свой пропущенный ночной эфир, но адская боль в груди заставила его лечь обратно на жесткую перину больничной койки.       — Что, брат, проснулся? — хмыкнул скрипучий голос с соседней койки, но Мики толком не сумел разглядеть лицо парня. Только бинты, да гипс на руке. Куда большее внимание привлекла яркая открытка на прикроватной тумбочке. Мики хотел ее посмотреть, но не решился больше пытаться двигаться, ведь даже дышать было очень трудно.       — Повезло же нам, а? — продолжал без умолку бинтоголовый. — За нашу палату ответственным назначили Такано-сенсея. Знаешь такого?       Мики это имя слышал, конечно же, впервые, и не представлял, насколько ему повезло, да и неважно это сейчас совсем. Куда важнее было бы избавиться от боли в груди хоть как-то. На счастье паренька в палату зашла медсестра.       — Рановато вы очнулись, — произнесла сорокалетняя девушка грубым, прокуренным голосом, буквально в эту же секунду вместе со словами всадив в несчастного Мики укол. — Тошнит? Имя-то свое помнишь?       — Подташнивает, — промямлил парнишка. — Имя помню, записать могу.       — Ну и хорошо, лежим и спим побольше. У вас сотрясение мозга было, поэтому если головные боли будут беспокоить, зовите сразу.       Дальше медсестра говорила ещё что-то, но Мики ее уже слышал сквозь сон. Боль в груди прошла, и молодой организм отключился до следующего утра, дабы восстановить силы.       Утром Мики проснулся под всеобщую суету, связанную с выдачей завтрака. Желудок напомнил о себе мгновенно, как только запахи из столовой донеслись до его палаты. Мики попробовал присесть на кровати. Боль теперь была заметно меньше, видимо действие уколов сказывалось. Он даже попробовал встать и пройтись осторожными шагами до выхода из палаты.       — О, брат, захватишь там мне добавку? — с улыбкой попросил его сосед по палате. Теперь Мики уже разглядеть его сумел, несмотря на перебинтованный лоб и нос. Даже шрам на щеке на удивление не портил миловидное лицо молодого человека. Судя по стоявшему у его койки костылю, понятное дело, идти за добавкой ему было трудно, поэтому Мики, не задумываясь, кивнул и побрел по стеночке до столовой. Хотя и ему каждый шаг с великим трудом давался, ведь дыхание учащалось, а от этого усиливалось ощущение, будто грудь сдавливало чем-то невероятно тяжелым.       Доплетясь до столовой, Мики взял две глубокие тарелки с рисом и рыбой и, придерживая в зубах палочки для еды, поплелся обратно, едва переставляя ноги. В спешке пробегающие медсестры вынуждены были его обегать, на ходу ругая юного пациента за неторопливость. Только осталось немного дойти до палаты, как из другого конца коридора вывернул врач, направлявшийся бегом в реанимацию и столкнувшийся с Мики прямо лоб в лоб. Тарелки с грохотом полетели на пол, а рис с жирной рыбой оставили следы на белоснежном халате доктора.       — Твою ж мать, — громогласно прорычал он. — Ты охренел, долговязый? Марш в палату!       Мики рефлекторно прошмыгнул в палату и, только когда недовольно рычавший доктор прошел мимо, превозмогая боль, нагнулся собрать тарелки с безнадежно утерянным завтраком. Вовремя подоспела медсестра, посланная тем самым доктором, всё убрала сама и принесла в палату порции и Мики, и его соседу.       — Ну, и наделал ты шуму, брат, — засмеялся было тот, но, тихо ахнув, вдруг схватился здоровой рукой за свой лоб. — В любом случае, спасибо. Меня Акихито зовут. Можно проще, Аки.       — Меня Мики, — промямлил паренек, дожевывая кусок рыбы.       — Слышал, тебе с доктором довелось столкнуться.       — Угу.       — Ну, всё, брат, крепись. Тут про него такие ужасы рассказывают, аж мурашки по коже. Ну, я пока только на перевязке у него был, он молчал и хмурился. Но сделал всё — не придерешься. Уж я-то бывалый, не первый раз с травмами лежу.       — Почему? — Мики заинтересованно посмотрел на собеседника, закончившего свою трапезу и облизнувшего палочки.       — Гонщик я. На мотоцикле по ночам гоняю. А там, знаешь ли, заполучить кучу травм — дело нехитрое.       — Неужто не боишься?       — Боюсь, конечно, но так в этом-то и весь кайф! — воскликнул Аки, чуть не подскочив на кровати. — Сейчас отлежусь и снова буду гонять!       — Ну ты даешь… — восхищенно произнес Мики. Его осенила вдруг идея для интервью с этими мотоциклистами в радиоэфире, но высказать он её не успел. В дверях палаты показалась странная девушка с белым халатом на плечах и ярким пакетом в руках. Ежесекундно поправляла она очки в тонкой золотистой оправе.       — Юдзуки-сан? -пытливо посмотрела она на Мики сквозь линзы. Парень кивнул в ответ, не совсем понимая, зачем он понадобился этой незнакомке.       Девушка, вежливо поздоровавшись с ним и с его соседом по палате, прошла на носочках, чтобы не стучать каблуками по полу, и тихонько присела на край кровати Мики. Поправила очки, деловито кашлянула, но так и не подняла глаз, почти шепотом спрашивая.       — Как вы себя чувствуете? Ваш врач мне расписал просто ужасные картины…       — Нормально я себя чувствую, — чуть улыбнулся Мики. — А вы?..       — Ах да, я не представилась. Ойзава Кикуно. И это я вас сбила…       — Ох уж эти женщины за рулем, — засмеялся Аки, потерев свой забинтованный нос, когда получил в свою сторону удвоенный линзами очков презрительный взгляд девушки.       — Я пришла искренне перед вами извиниться. Поймите, я совершенно случайно, я не хотела вас сбивать ни в коем случае.       — Не волнуйтесь, я по большей части сам виноват, — улыбнулся девушке Мики, краем глаза замечая, как Аки крутит пальцем здоровой руки у забинтованного виска. — Я очень рассеянный.       — Понимаете ли, у меня к вам будет просьба. Если это дело дойдет до суда, меня уволят с работы. Я сделаю для вас всё, помогу, чем смогу, оплачу лечение, только прошу вас, не заявляйте на меня в полицию! К вам завтра должны прийти, чтобы взять показания, поэтому я заранее умоляю вас не губить мою жизнь… Я только-только устроилась в прекрасную фирму на солидную должность…       Девушка всхлипнула, сняв мешавшие на лице очки, и Мики не удержался, накрыв её руку своей в знак утешения.       — Не волнуйтесь вы так, я и не собирался ни на кого заявлять. Я сам был виноват, это и дураку понятно. Не переживайте, Ойзава-сан.       Если бы не бинт на голове, челюсть соседа Мики по палате уже давно грохнулась бы на пол. Когда раскланявшаяся девушка ушла, он нервно сглотнул произнеся ёмкое:       — Охренеть… — спустя минутную паузу продолжил. — Ты с нее хоть деньжат бы содрал за моральный ущерб, что ли? Ишь, прям мать Тереза. «Отпущаю тебе грехи твои, дитя моё».       — Да какой ущерб, тут любому полицейскому сразу понятно станет, что она не причем. Как бы ещё с меня штраф за то, что в неположенном месте переходил, не взяли, — бурчал Мики, укладываясь с тихим воем от боли на свою койку. — Мне тоже проблемы не нужны.       Едва он улегся, зашла медсестра с капельницей, как будто следила из-за дверного косяка.       На следующий день рано заявившаяся в травматологию полицейская свита спасла больных от обхода. Именно спасла, потому что больные из тех палат, за которые был ответственен тот самый, пресловутый Такано-сенсей, тряслись так, словно для них наступил судный день. А сегодня он стоял рядом с полицаями, ожидая своей очереди говорить о том, какие достались допрашиваемому юнцу травмы. На опоздавшую девушку в очках, вихрем залетевшую в палату, глаза б его не смотрели. Юу очень предвзято относился к женщинам за рулем и потому без стеснения выражал свое неудовольствие как минимум презрительным выражением лица. Присевший на койке Мики держался на удивление спокойно, хотя от опытного доктора он не сумел скрыть мучившую его боль в груди даже за своей светлой улыбкой. Он рассказал всё, как было, и когда ему предложили написать заявление, вежливо отказался.       — Ах, спасибо вам! — наигранно всплеснула руками Кикуно, словно и предположить не могла, что так всё будет. — Вы мне жизнь спасли!       — Не за что. Я сам виноват. К тому же травмы у меня не такие и тяжелые, так ведь, доктор? — Мики поднял на Юу глаза с немой просьбой подтвердить его слова.       Линии черных бровей врача медленно поползли вверх, и он выдал не хуже, чем вчера Аки.       — Охуеть! Сильно парень мозг себе повредил. Если он вообще был. Ты в курсе, что у тебя трещина в ребре, придурок? Не знаешь как она появилась? Может ветром надуло?       — Какая разница? — Мики обиженно сдернул губы, но буквально на секунду, не дав остальным заметить, что сильно задет словами доктора. По своей наивности он ещё не знал, что для Юу это вполне обычная манера.       — А никакой! Ты бы лежал, а она бы продолжала по тебе ездить. Никакой разницы! Одним удурком в мире меньше. И эту бы тогда некому было прощать. Долбаные бабы, накупят себе права.       Полицейские, скрипящие ручкой по бумаге, переглянулись, сдержав смешок.       — Позвольте… — возмущенно сдвинула на нос очки Кикуно, но Юу тут же её перебил.       — Не позволяю! Вам бы к окулисту, чтоб не садились всякие в очках за руль!       — Это для красоты… у меня нормальное зрение… — стушевалась девушка.       — Какого же хрена вы парня на дороге не увидели?       — Да прекратите уже! Не буду я писать никакое заявление, — резко отозвался Мики, заставляя даже доктора притихнуть. — Я не хочу, чтоб из-за моей рассеянности кто-то пострадал. Всё? Какие у вас ещё ко мне вопросы?       — Если вы уверены насчет заявления…       — Уверен.       — Тогда вопросов нет. Скорейшего выздоровления, Юдзуки-сан. И в следующий раз будьте внимательней, когда переходите дорогу.       Отсалютовав, полицейские покинули палату. Ещё раз поблагодарив его, следом ушла девушка. Остался только Такано, грозовой тучей нависший над койкой Мики и заставивший паренька внутренне сжаться в комок в предвестии бури.       — Встал, — рявкнул Юу, и Мики тут же поднялся, даже не пикнув от прострелившей грудь боли.       — Снял рубашку и подошел ко мне.       Доктор лишь вздохнул, глядя на худое тело паренька. Ростом длиннющий, руки, как плети, лицо осунувшееся, жутко смотреть. Подойдя ближе, Юу принялся за привычный осмотр, иногда отвлекаясь для записей в карту.       — Больно? — сильная рука врача слегка коснулась груди. Мики только кивнул. Говорить он с доктором сейчас не хотел, знал, что может не сдержаться и ответить грубостью на грубость, поэтому просто недовольно пялился на него, мысленно желая, чтобы он как можно быстрее свалил из палаты.       — Что, язык проглотил? Раньше надо было это сделать. Когда праведного мученика из себя строил.       Мики сжал зубы, заклиная себя молчать, но заметив усмешку на лице врача, не выдержал:       — Да что вы себе позволяете?! Оскорбляете меня тут при всех! Я просто сказал правду, что в этом предосудительного, я не понимаю!       — Слушай, пацан, — от его повышенного тона завелся и Юу. Несмотря на то, что Мики обгонял его в росте едва ли не на полголовы, Юу над ним словно нависал, гневно сверкая черными глазами. — Я уже понял, что основную травму ты получил башкой, но всё же постарайся как-нибудь в нее втемяшить тот факт, что трещина в твоих костяшках, — ткнул он в грудь Мики пальцем, — получена благодаря тому, что дамочка тебя сначала сбила с ног, а потом чуть не сравняла с асфальтом. А за такое прав лишают, как минимум. И не возникай, мнение полудохлого пешехода тут не учитывается.       Мики опустил голову. Несмотря на пылкую речь доктора, от которой мурашки по телу бежали, он всё равно считал, что поступил правильно. Добро возвращается. И, может быть, то, что он простил ту девушку, когда-нибудь чем-то хорошим вернется к нему. Хотя бы тем, что невыносимый врач уже собрал бумаги и собрался покинуть палату, давая напоследок ценные указания. Точнее, приказания.       — Оделся и лег. Постельный режим. Трындунам, какие будут в гости приходить, так и говори. Посмеешь встать без моей команды — убью.       Обернувшись к комку на соседней койке, он рявкнул.       — Можешь дышать, мотоциклист. По твою душу зайду в конце рабочего дня.       Перебинтованная голова Аки выглянула из-за одеяла с глупой улыбкой на лице после того, как Такано, громко хлопнув дверью, покинул палату.