***
Стучать в дверь своей сводной сестры Марисса так и не научилась. Молча зашла, молча, не дожидаясь приглашения, села на диван. Всё как несколько лет назад. Сейчас, по подсчетам рыжей бунтарки, Мия должна ей прочитать нотации о том, что воспитанные люди обязаны научиться некоторым манерам поведения. Однако, этого не произошло. Мия Агирре была занята, разговаривая по телефону и диктуя какие-то непонятные цифры. На появление Мариссы никак не отреагировала, не удивилась, в целом выглядела спокойной. - Да, да. Вот это передашь Лукасу. И пусть научится дружить с телефоном, - Мия на полминуты остановилась и закатила глаза. - Соня, не волнуйся. Все со мной в порядке. Мануэль преувеличивает. Я просто взяла себе на несколько дней отгул. Сегодня уже в строю. Ничего не произошло, - блондинка немного злилась. - И не надо папе ничего говорить. Зачем его лишний раз волновать. Давай, целую. Марису будто кто-то облил ледяной водой. Было больно. Невыносимо. Слышать и знать что её мать так легко и непринужденно общается с блондинкой. Нет, это не была ревность. Да и Мия имела полное право вот так беседовать с её матерью. Даже гораздо больше прав, чем сама Марисса. Просто сейчас она бы всё отдала, чтобы вот так просто сказать Соне "Всё в порядке. Не волнуйся". Сеньора Агирре прямо смотрела на Мариссу, будто ожидая объяснений от рыжей, с какими вопросами та пришла. Девушка не торопилась что-то объяснять. Поднялась с дивана и начала рассматривать мастерскую. На столе царил творческий беспорядок из цветных карандашей, папок и коробок. На двух манекенах висели изысканные вечерние платья. Сантиметр вместе с булавками хаотично валялись в коробке возле дивана. Многочисленные эскизы были развешаны повсюду: на стене, стенде, смарт-доске, мониторе компьютера. Заметная любовь к розовому цвету дизайнера время от времени отображалась в эскизах. На единственной свободной от рисунков стене, было много портретов и фотографий. Марисса пристально стала их изучать. Мия с Ману на береге моря. Соня, Франко, маленький Андрес, Ильда мило по-семейному сидели на диване и счастливо улыбались. Лукас с женой на мотобайке. Лухан, судя по форме, на каком-то очередном теннисном турнире. На одном из снимков Андраде с Пабло и Ману где-то в Барилоче. Марисса не помнит такого ярко-зеленого лыжного костюма в Бустаманте. Пожалуй, это фото было сделано после её побега в Милан и перед смертью Андраде. Рыжая сняла рамку со стены и провела пальцем по фотографии. Надо же. Андраде ей ничего не говорил о том, что Пабло был у него в Барилочче. Как и Мануэль. Марисса повесила фотографию на место и продолжила экскурсию многоцветными снимками. Благо Мия молчала и ничего не спрашивала. Несколько фотографий в школьной форме напомнили о жизни в элитном колледже. Фелиситас, Вико, Луна танцуют в спортзале. А вот здесь Ману, Томас, Гидо и Пабло играют в футбол. Соня в ярко-красном платье почему-то в обнимку с Пилар, Лаурой и Мией. Рядом Дунофф. Марисса вообще не помнит, когда это было, и где она была в то время. Вдруг внимание приковала фотография, где Ману, Мия, Пабло и еще какая-то брюнетка распивают коктейли и весело смеяться. Брюнетку Марисса узнала. Вернее догадывалась. Андреа. Судя по тому, как Пабло рукой собственника притягивал девушку за талию и тянул трубочкой ее коктейль из бокала, он в этот момент абсолютно счастлив. - Это в Рио-де-Жанейро в прошлом году, - Марисса не заметила, когда Мия оказалась за ее спиной. - Мы отдыхали неделю. Весело было. А вот здесь мы поехали к Лухан в Венесуэлу, - Мия кивнула в сторону фотографии, на которой Пабло вместе с Мией сжимали в крепких объятиях Лухан. Марисса ничего не ответила. Только поняла, что за шесть лет ее отсутствия слишком многое произошло. Ману ни словом не обмолвился ни о поездке в Барилочче, ни в Рио-де-Жанейро, ни о Каракасе. Пожалуй, оберегал её чувства. Но все эти люди, которые были в её сердце, жили своей жизнью, мечтали и научились существовать без неё. Мысль о том, что она сама так решила и ушла из их жизни никак не грела. Марисса, ещё раз осмотрев стену и убедившись, что её нет ни на одной из фотографий, засмущалась. Боялась, чтоб Мия сейчас не ворвалась в её личное пространство и не задавала вопросов. Но, казалось, что блондинка тонко чувствовала грань. Ни о чём не спрашивала. Молча села на подоконник, аккуратно отклеивая от оконного стекла яркий эскиз летнего платья. - Я бы добавила здесь коричневый ремень, - начала Марисса, - или зеленую сумку. Образ какой-то не полный. - Наверное, ты права. Чего-то здесь не хватает, - согласилась блондинка. - А вот на этом рисунке я бы заменила сумку на стильный кожаный рюкзак. И шляпа здесь лишняя, - кивнула рыжая в сторону стенда. - Ну это старый эскиз. Он уже не актуален. - Вау! Представляешь, у меня в Милане есть очень похожий рисунок. Даже цветовая гама такая же. Вот только карманов нет и брошь другая. Когда-нибудь привезу, тебе покажу. - Правда? Было бы интересно посмотреть, - улыбнулась Мия. И эта улыбка как будто давала Мариссе шанс. - Ты давно занимаешься одеждой? - Официально где-то год. Когда папа мне подарил собственный бизнес. А наброски начала делать в больнице. Давно. Чтобы со скуки и мыслей не сойти с ума. Больше Мия не расспрашивала. Не хотела добавлять в и без того напряженную атмосферу ещё больше грусти. Она обратила внимание, что выдержка Мариссы трепыхалась у критической отметки. Непослушные деревянные пальцы никак не могли совладать с папкой, которую девушка взяла со стола: та ни в какую не хотела открываться и всё время норовила выскользнуть из рук. Спирито делилась идеями, критиковала или хвалила тот или иной эскиз, говорила спокойным тоном, даже с прохладой в голосе, но давалось ей это с большим трудом. Держать себя в руках… Кажется, это стало девизом всей ее жизни. Мия прерывисто вздохнула и взъерошила свои и так спутанные волосы. Поднялась с кресла и снова подошла к окну. Сунула руки в карманы джинсов и на пару минут замерла, разглядывая вид из окна. Марисса все это время напряженно смотрела на неё, словно ожидая её решения. Хотя нет… Она ничего не ждала в тот момент. Ничего хорошего. И как оказалось правильно. - Я не знаю, что тебе сказать, Марисса, - наконец проговорила Мия. – Возможно, я ещё до конца в себя не пришла, но… Я и, правда, не знаю, как на всё это реагировать. Знаешь, во мне сейчас разрываются две Мии. Одна хочет тебя понять, простить, помириться с тобой и вернуться в старые добрые времена. Но есть ещё и другая Мия. Мия, которая готова разорвать тебя на куски и полностью вычеркнуть из своей жизни. Мия, которая не готова принять всё так, как оно сейчас есть. И боюсь, что пока эта вторая Мия сильнее первой. Слишком много лжи, слишком много. Понимаешь? - блондинка тяжело вздохнула. - С момента нашей последней встречи ничего не изменилось. Дай мне время. Не торопи меня. Марисса ничего не ответила. Втянула голову в плечи и буквально впечаталась лицом в лакированную поверхность стола. Она без труда рассматривала лабиринты мельчайших трещинок на полировке. Сердце колотилось где-то в горле, мешая дышать. Воздуха катастрофически не хватало. Зрение было, как никогда, избирательно. Она поняла, что сейчас одна. У нее нет никого. Даже, чтобы просто поговорить. Но уходить из мастерской почему-то не хотелось. Как будто следующая минута должна была что-то решить. Марисса снова оглянулась вокруг, медленно переводя взгляд с одного предмета на другой. На поверхности стола внимание девушки привлекла небольшая бирюзовая коробка с различными открытками. Спирито, как всегда, не спрашивая разрешения потянулась за одной. И в тую самую секунду пожалела о том, что сделала. Постаралась стряхнуть с себя оцепенение. Заставила себя отвести взгляд от этой коробки, но опять потянулась за другой открыткой. Так и есть. Приглашение на свадьбу Пабло и Андреа. Марисса терялась в догадках почему пока без даты и места проведения. Но сути это не меняло. Пабло женится. Женится. На другой. Мия никак не отреагировала на открытки. Да и не надо. Что она могла сказать. И так всё понятно. По ходу жизнь Мариссы Пиа Андраде Спирито превращаеться в ещё один решительный бой. Но на этот раз он станет последним. Вот только бить надо с такой силой, чтобы противник подняться не смог. А сейчас нужно дать немного времени. Надо научиться перешагивать через свои страхи. И через своё прошлое. Надо жить настоящим. И будущим. Не оборачиваться. Надо идти вперед. Да, ей придется опять запереть свое сердце на замок и следить за жизнью Бустаманте со стороны. И именно в этот момент, она четко понимала, что будет тяжело, невыносимо, больно. Но она справиться. Других путей всё равно нет.***
Марисса Пиа Андраде Спирито сидела за столом президента компании Пабло Бустаманте и едва слышно раскачивалась в кресле в предвкушении неизвестности. Стрелки часов показывали пять часов дня, а блондин всё ещё отсутствовал на рабочем месте. После посещения мастерской Мии у рыжей не было никакого желания ждать приёмного времени Бустаманте. Надо было немного отойти и успокоиться. Марисса долго гуляла по ближайшему парку, много думала, терялась в раздумьях и не знала, какое решение принять следующим. В одном она была уверена - у нее слишком мало времени. Катастрофически мало времени. И сейчас, каждая минута важна. Нужно действовать. Она неспешно обедала, взвешивая ошибки и их последствия. Пообщалась по телефону со Спирито, никак не показывая, как сейчас ей очень его не хватает. Когда-то Марисса обязательно залезет к нему на колени и расскажет, какими тяжелыми были эти первые дни в Аргентине. От него она никогда ничего не будет скрывать. Но сейчас, когда у отца едва не случился очередной сердечный приступ, она не имела права снова становиться маленькой девочкой, которая может позволить себе жаловаться на сложности жизни. Марисса знала, что если Фабрицио поймет, что его дочь забыла, как это быть сильной, он обязательно бросит свой санаторий, где находится сейчас на лечении, и прилетит в Буэнос-Айрес. Такой роскоши девушка сейчас не могла себе позволить. Хотя, нет. Неправда. Фабрицио Спирито догадывался, с какими трудностями встречается сейчас Мари. Он точно знал, что в душе его девочки бурлит настоящий ураган смешанных чувств. Что где-то там, за линией фронта, ей снова будет больно. В который раз. Но он понимал, что это её личная война, только её. Фабрицио Спирито был из тех родителей, которые позволяют своим детям ошибаться, иногда падать, сбивать колени, снова вставать и вслед за очередной ошибкой идти в недалекое будущее. И именно за это качество Марисса была ему безмерно благодарна. За право выбора. Пусть даже он будет неверным. Пусть даже оно будет последним. После обеда Марисса заехала домой. Опять усомнилась. Взвесила все за и против. Помедлила с чашкой душистого чая возле окна. Переоделась в яркий желтый брючный костюм, нарисовали губы красной помадой - некое усиление собственной уверенности, взяла пару папок и небольшую коробку с личными вещами. Садясь в машину, захотела позвонить Мануэлю, хотя бы для того, чтобы просто спросить, находится ли блондин на рабочем месте, однако передумала. Долго листала контакты телефонной книги и с грустью поняла, что слишком мало в её телефоне номеров, а ещё меньше тех людей, которые отреагируют на её звонок с радостью и теплом. Однако, один номер телефона таки был и Марисса наверняка знала, что здесь ей будут рады всегда. - Привет! Прости, что давно не звонила, - девушка начала разговор. - Столько всего произошло, я замоталась... - Все хорошо, я все прекрасно понимаю. Не стоит оправдываться, - приятный голос из телефона только добавил Мариссе силы и веры в сегодняшний день. - Ты как? - Тебе сказать правду? - Для начала, да. - Все плохо. Хуже, чем я себе представляла. Пабло женится. Он практически никак не отреагировал на мое возвращение. Моя сестра пока не хочет меня видеть. Ману на меня злится. Отец недавно загремел в больницу. Соне я так и не решилась позвонить. Зато вчера я набрала Лухан, но она бросила трубку. Ну как-то так. - О, Господи, бедная девочка, что с Фабрицио? - То же, что в прошлом году. Но кризис миновал. Я отправила его на кардиологический курорт в Бад Татцманнсдорф, это на востоке Австрии. Там прекрасные условия, вот только я не часто смогу его навещать, - девушка тяжело вздохнула. - Скажи, как ты? Где ты сейчас? - Да я в порядке. Второй день, как в Буэнос-Айресе. Можем встретиться. - Вот это да, - Марисса не скрывала своего удивления. - Ты хочешь своим появлением устроить Паблито сюрприз? - Это не входит в мои планы. Думаю, что мое появление не вызовет никакого интереса. Ты ж знаешь Пабло. - Я так не думаю, - впервые за день Марисса улыбнулась - Твое появление в Буэнос-Айресе очень вовремя. Даже не представляешь, как вовремя. Нам это надо обсудить и составить общий план действий. У меня есть немного времени, сможешь подъехать в наше кафе в течение получаса? - Да, думаю, смогу, - уверенный ответ с другой стороны провода заставил рыжую снова улыбнуться. - Вот и прекрасно! Я выезжаю, - Марисса бросила телефон на заднее сиденье машины возле коробки и папок и уверенно нажала на педаль. Сейчас она с совершенно другим настроением направится в тридцати шести этажное здание модного дома El Estilo, но перед этим, обязательно заедет на проспект де Майо 825 9, где расположено одно из любимых ее заведений - Cafe Tortoni. Кажется, жизнь начинает налаживаться. В офисе девушка узнала у рядовых сотрудников , что Бустаманте нет в стенах компании уже несколько часов. Однако, к концу рабочего дня президент обещал провести собрание среди работников финансового отдела, поэтому в скором времени должен появиться на месте. Марисса издалека из коридора наблюдала за Сесилией и, воспользовавшись ситуацией, когда секретарша Пабло на несколько минут отошла в коммерческий отдел взять необходимые документы, быстро проскочила в кабинет блондина и вот, ждёт. А чего ждёт? Сама до конца не уверена в ответе. Собрала со стола папки и неуверенно поднялась. Тело била мелкая дрожь, колючими льдинками застывая в кончиках пальцев. Слишком нервный день, проведенный в нескончаемом тихом исступлении, застилал разум, предлагая апатию, как лучший выход из создавшегося положении. Обволакивал сознание ватой. Притуплял эмоции. Плюнуть бы на всё и уйти. Сейчас же. Выйти тихонько, незаметно пробраться к лифту… Не успела. Входная дверь резко открылась и на пороге появился хозяин кабинета собственной персоной, кинул суровый взгляд на девушку и то, что она держала в руках, небрежно бросил портфель на диван и с несколько нервной интонацией сквозь полуоткрытую дверь обратился к секретарше: - Сесилия, ты можешь мне объяснить, каким образом в моем кабинете оказываются посторонние люди? Взволнованная девушка подошла к двери и несколько робко перевела взгляд с Пабло на Мариссу, медленно пожимая плечами. Пабло, нахмурив брови, с интересом изучал реакцию своей секретарши, несколько демонстративно замкнул перед собой руки, однако поняв, что так и не получит адекватного ответа, иронично покачал головой и спокойно сказал: - Ладно, можешь идти. Я сам разберусь. Там Мануэль собрал на совещании финансовые отчеты за последний месяц для обработки, пойди к нему, сделай копии, тщательно упакуй и отправь курьером к Миранде. Пусть передаст ему лично в руки. Матиас знает, что делать. Никаких электронных носителей или имейлов. Все понятно? - Да, конечно, - блондинка облегченно выдохнула и, улыбнувшись рыжей, поспешно закрыла за собой дверь. Марисса отметила про себя, что Сесилия как-то слишком обрадовалась новому распоряжению своего начальника. То ли девушка боялась стать невольной свидетельницой неизбежного скандала, то ли не любила слишком много знать. В любом случае, Спирито еще раз убедилась, что эти тактичные черты в характере секретарши генерального директора компании EL EStilo ей очень импонируют. - И чего ты добиваешься? - холодный тон Пабло, словно пощечина, помог Мариссе прийти в чувство. - Незаконное проникновение на частную территорию карается законом, хотя откуда тебе это знать. Девушка ничего не ответила, снова усомнилась в себе. Казалось, что каждый следующий её шаг - предусмотренное поражение. Она неровными шагами подошла к столу и аккуратно положила папки, словно сверяя идеальную ровность линий стола и картона. Было трудно начать разговор. Много заготовленных уверенных фраз, множество удачно подобранных интонаций, немало резких самодовольных взглядов, поступков, действий. Где они сейчас все? Почему красная помада только отталкивает уверенность, а яркая одежда слишком парализует движения. Некуда было девать руки, и стоять было невыносимо трудно, хотелось опоры, каких-то поручней, поддержка которых бы удержала на ногах. Будто в тумане подошла к президентскому креслу, которое к счастью было недалеко от стены, положила на спинку руки, подняла взгляд, несколько долгих секунд искала мужества и силы и то ли от бессознательности, то ли от безысходности начала разговор, так как и хотела: хладнокровно, уверенно, без эмоций или заметной дрожи в голосе: - У меня простые условия: свой собственный кабинет на этом же этаже и логотип. С логотипом могу неделю-две подождать, с офисом нет. Хочу начать работать. Не-мед-лен-но. - В Буэнос-Айресе свободных офисов более чем достаточно. Почему именно здесь, именно на этом этаже. Дай угадаю, ты настолько соскучилась, что решила быть поближе ко мне? - Пабло иронично улыбнулся про себя. - Не дают покоя старые чувства? Марисса ничего не ответила, только так же иронично улыбнулась в ответ. Она не знала, что сказать. Не хотелось ничего отрицать, сейчас это бы прозвучало как оправдание, а лишнего времени на пустые ложные слова у неё точно не было. Девушка просто на него смотрела: подробно, пристально, словно видела впервые. Изучала каждый изгиб рукава его пиджака, каждый шов на рубашке, каждую мельчайшую деталь, которую боялась опустить. Молча наблюдала, как он смелыми шагами приближается к ней, сокращая расстояние. За считанные секунды научилась не отводить взгляд, не страшась встретиться с его глазами. Осознавала, что Пабло понимает, что она безнаказанно рассматривает его, не краснея. Под сердцем разливалась щекочущая теплота, и она питала надежду. В голове Бустаманте бушевал водоворот мыслей. Странных, таких разных, местами болезненных, местами нескромных. Шесть лет. Без одного месяца шесть лет. Нарисовалась… Шесть лет. Шесть лет он не знал, что она о нём думала. Шесть лет уверенности, что мир слишком большой, дабы тешить себя пустыми надеждами на случайные встречи. Шесть лет он убеждал себя, что любви нет. Не у Мариссы к нему, а в принципе нет. Шесть лет он ломал себя. Перекраивал. Шесть лет каждый день Пабло Бустаманте принуждал себя кайфовать от якобы благополучной жизни. Шесть лет где-то одиноко ночью он жевал простыни, представляя прошедший день так, если бы он был прожит с ней и почему-то слепо верил, что жизнь его, прожитая вместе с рыжей бестией, сложилась бы иначе. Шесть лет он старательно наглел, зверел, черствел. Шесть лет он забывал её губы и свой жар, её глаза и свою дрожь, её руки и собственную способность доверять, её голос и свою потребность в нем. Шесть лет трещали по швам под грузом её внезапного возвращение. А сейчас какая-то чертовая дрожь!.. Какие-то непонятные, слишком смешанные чувства, которые почему-то вместо радости, ведут в черную бездну. И по ту сторону бездной ничего. Он не понимал своих поступков, не знал, почему он сейчас так себя ведет, делает медленные шаги навстречу, резким толчком выбивает кресло из-под её ладоней, заламывает её руки за спину и изо всех сил впечатывает хрупкое тело в стену. Зачем смотрит в её большие напуганные глаза, прижимает к себе, разводит коленкой её ноги и сокращает расстояние до её вздоха, сквозь воспоминания чувствует жар её груди, вес ее тела в своих руках, ее губы на виске. Шести лет как не бывало!.. Но вдыхает запах ее духов и не сходит с ума. Марисса плохо отдавала себе отчет, что происходит. Ей почему-то казалось, что сейчас Пабло или поцелует её, или ударит. Она не знала, какое из придуманных им наказаний будет более страшным. Но она не боялась. Просто ждала своего приговора, не понимая, почему блондин не спешит с вердиктом. Бустаманте тяжело дышал, сильнее заламывая её руки. Он по-прежнему не находил объяснений своему поведению, терялся в догадках и чтобы хоть как-то разрядить гнетущую атмосферу решился напомнить: - Ну что Марисса, почему молчишь? Зачем тебе офис в моей компании? - Я владею двадцатью шестью процентами акций. Вот и все причины, я имею право, - Марисса попыталась вырваться из рук Бустаманте, но блондин был непреклонен, еще крепче прижал ее к стене. И не узнать, как долго это безумие бы продолжалось, если бы не внезапный звонок на стационарный телефон. Для Пабло это было спасением, потому что на самом деле, что делать дальше с девушкой он не знал. Он с легкостью отпустил Мариссу из собственных рук, отступая к телефону и пристально сосредоточивая свой взгляд на том, как рыжая трет посиневшие запястья. Почему-то казалось, что на них мгновенно образовались синяки, и этот больной вид её холодных рук парня пугал, подавлял, заставлял сомневаться и чувствовать себя полным кретином. Девушка, словно разгадав его смущения, спрятала руки в рукава своего пиджака и всем своим видом пыталась показать, что всё в порядке. Хотя на самом деле она была разочарована, потому что так и не успела понять, что творилось в душе Пабло несколько секунд назад, когда его дыхание было слишком близко к её губам. А так хотелось. Президент компании нажал кнопку громкоговорителя: - Ты можешь мобильный хоть иногда заряжать? - судя по взволнованному голосу Гидо Лассен - У нас нежданчик, неприятный при чем. Только что говорил с Аланисом. Он в Буэенос-Айресе, требует отчет. Кажется твои прогнозы о том, что вряд ли Хавьеру сейчас удастся убедить Серхио, что проверка финансовых отчетов в El Estilo важнее дел в Англии не оправдались. Хорошо, что хоть предупредил. Что делать будем? - Я перезвоню тебе позже,- сухо ответил блондин. - Но, Пабл...,- Лассен так и не успел договорить, поскольку Бустаманте нажал на кнопку сброса, понимая, что Марисса и так услышала слишком много. Теперь все козыри в рукаве её ярко-желтого костюма. Он и так знал, что она скажет. Знал с точностью до ста процентов каждое её движение наперед, каждый шаг, порядок преждевременных слов и улыбок. Почему-то хотелось набраться смелости, посмотреть в глаза друг другу и выяснить всё до конца, вот снова загнать её в угол, прижать к стене, невыносимо терпеть ее прикосновения, осознать, что он давно её не обнимал, не прижимался к ней, не вздыхал – просто так, и сейчас, после стольких лет, понять, что ничего не вернёшь, что многое исчезло безвозвратно. Он хотел многое спросить, узнать о ней, вспомнить как они любили друг друга. Поделиться тем, как он страдал, когда она уехала. Страдал сильно и с чувством, и с каким-то мазохистским восторгом лелеял своё страдание. Он хотел смотреть на нее, почувствовать что на самом деле в её сердце, понять. Но он боялся даже украдкой поймать её быстрый взгляд. Он не надеялся. Он знал, что не сможет держаться достойно, начнет нервничать и обязательно скажет какую-нибудь глупость, за которую потом себя долго не сможет простить. Поэтому сейчас он позволял Мариссе играть по её сценарию и молча наблюдал, как она собрала папки со стола, подошла к коробке на диване и уверенно бросила напоследок: "Если ты хочешь, чтоб я не рассказала ничего Хавьеру об акциях и ваших махинациях, подготовь мой кабинет вовремя. Даю тебе время до завтра ". Пабло не смотрел, как она уходит, просто подошел к окну и выглянул на улицу. Сейчас его волновала странная грусть, которую он гнал от себя. Давно гнал. И чувствовал некоторую степень вины. Вроде бы, сделал всё правильно, разрешая ей играть по своим правилам, и всё получилось, но грусть не уходила, потому что позади тоже осталось кое-что очень важное и нужное, что отпустить не просто не получалось, а не хотелось. Серость и тоска за окном привели в чувство. Опять погода подвела, подумалось ему неожиданно. Дверь тихонько скрипнула, но он не обернулся, так и стоял, глядя в окно на понурый, совсем не зимний город. Смотрел возмущенно и с вызовом. Впадал в раздражение, но очень постарался этого не показать. Понимал, что многое измениться, придётся опять запереть своё сердце на замок и наблюдать за своей жизнью со стороны. Конечно, он всё запомнит и сохранит в своей памяти множественные жизненные уроки, но от этого будет только тяжелее. Не строил никаких планов на будущее, потому что будущего на данный момент не существовало. Было только сейчас, только с ним и в это мгновение. А о том, что будет завтра, думать было страшно.