«Я торжественно любезен, и я торгую лампочками!»

      В издательстве творился обычный кошмар: кроме того, что нужно было в самых лучших словах расписать новые законы, так необходимо было уточнить для всех «одарённых», почему они обязаны их соблюдать. И как только девушка заставила себя сесть за статью, подбадриваясь, помимо мелодии, тем, что она обязательно ввернёт в середину слова о трактовке буквы закона и скрытый намёк на непоколебимость человеческих чувств и природы.       Но в этот самый момент раздался звонок её рабочего телефона, как будто бы кто-то мог проникнуть в её разум и стал действовать на опережение крамольных помыслов.       — Хоуп, тебя вызывали в отдел кадров издательства.       Не помня, как добралась до кабинета отдела кадров (девушка даже не знала раньше, где тот находится), Хоуп легонько постучала и, дождавшись разрешения, на негнущихся ногах вошла. Дело было в том, что её «повышали» в должности до главного корректора. Настоящим повышением это было сложно назвать, ведь теперь она больше ничего не сможет изменить, кроме грамматических и стилистических ошибок. А если посмеет… Ей всё дали понять одним лишь распоряжением, без слов. Более того, издёвка была хорошо спланирована, так как теперь девушке придётся читать и хорошенько вчитываться в чужую крамолу. Хоуп хотелось упасть, распластаться на полу и плакать. И будь что будет.       Но вспомнив мелодию из сна, сам сон, лучезарный закат и Алекса… Его номер записан в её телефоне, и она может ему написать! Эти мысли согрели девушку, и она поступила иначе.       — Позвольте мне перед подписанием всех официальных бумаг переговорить с главным редактором? — спросила Хоуп молодую кадровичку, которая была всего лишь на пару лет старше. В ответ услышала лишь:       — Вам не стоит утруждать себя, ведь приказ о Вашем назначении исходит от главного редактора «Законного гражданина».       Хоуп смогла выдавить лишь сухое: «Благодарю». Она подписала документы и вышла. «От главного редактора…» — эти слова застряли в её юном, до этого безупречно холодном уме. Вернувшись на бывшее рабочее место, девушка узнала, что ей звонили во время отсутствия. И поскольку её новое рабочее место ещё неподготовлено, и не все вещи перенесены, на сегодня Хоуп свободна.       «Ещё и в моих вещах хотят порыться, крысы! Ненавижу!» — благоразумно сказала она про себя. Дойдя до машины, открыв дверь и сев в салон, девушка начала плакать — как никогда прежде, лишь чуть приглушая завывания усилием воли и руки.       Сколько времени провела в забытье, наша героиня не знала. Можно было бы прикинуть по времени выхода из отдела кадров и посмотреть, который сейчас час, но делать этого решительно не хотелось. Не хотелось вспоминать весь этот кошмар и тратить последние силы.       Хоуп стала думать о последнем: чего хочет от этого насквозь прогнившего мира и решила потратить последние силы, написав Алексу в «WhereApp»:       «Алекс, привет. Прости, что так внезапно, это Хоуппи. Я всё потеряла, у меня не осталось ничего, кроме мамы, сестры и… тебя… Если синева твоих глаз мне не врала, то прошу: приезжай ко мне после работы в департаменте, ты мне очень нужен!»       Через две минуты, показавшихся вечностью, она наконец получила ответ: «Привет. Рад слышать тебя, но не новости. Свободно гово… печатать не могу, буду у тебя через полтора часа. Дождись меня.»       Душевный подъём и радость, что Алекс скоро будет рядом, придали сил. Но при этом на душе всё равно было погано и темно: в голову лезли всякие мысли, начиная от: «Кто он? Ты знаешь его два дня! Не стоит ли он за недавними событиями?..» и заканчивая чем-то вроде: «Как же было бы хорошо его увидеть!».       Отогнав от себя эти мысли, даже в воздухе проведя рукой, как бы убирая их из своего мира, Хоуп трезво рассудила, что уже нет разницы. Если сейчас не открыться, а думать о том, что они ещё могут всё забрать и как сильнее могут её унизить, то жить абсолютно незачем.       Почувствует ли она ещё хоть что-то, если у неё всё ещё пытаются что-то отобрать, если таким образом пытаются унизить? А ведь при таком раскладе до пыток уже не так и далеко?..       «Нет, я хочу наполнить остаток жизни чем-то хорошим, чем-то светлым, чем-то, что больше, лучше, чище меня. А не сгнить внутри и снаружи, лишившись души и борьбы… даже помысла к борьбе и противостоянию! Нет, этого им у меня не отнять! Пора домой, ведь ещё нужно себя в порядок привести. План действий готов, газ в пол, мысли и сожаления в прошлом, теперь только действия!»