Откуда не ждали.

- Ну, вот, сынок, как я и обещал, - стоявший возле гроба приемного сына Петр Алексеевич Морозов спрятал некий маленький предмет в нагрудный карман его строгого темного костюма. Выпрямившись, он спокойно посмотрел на лежавшего в гробу Максима. Парень был умиротворен и безмятежен, как никогда при жизни, на его губах навсегда застыла едва заметная улыбка. Несмотря на внешнее спокойствие, в душе Морозова спорили противоречивые чувства. Все-таки он довольно долго считался отцом этого мальчика и даже по-своему его любил. Макс напоминал ему его самого в те годы, когда он еще не был испорчен суровым миром бизнеса, а потом и пороком под названием «компания ИНГРИД». Веселый и дерзкий парень был для него глотком свежего воздуха, который он по глупости своей всеми силами старался перекрыть… - Что тебе здесь надо? – полный ненависти голос вклинился в его размышления. На пороге библиотеки стояла Мария, вся в черном, постаревшая за одну ночь. Рядом с ней были Шевцов и Лиза – так и не состоявшаяся семья. – Пришел насладиться триумфом, убийца? Это ты во всем виноват! – Маша уже не церемонилась, обвиняя его во всех своих несчастьях. – Ты его убил! - Маша, поверьте, мне очень жаль… Договорить ему не дала увесистая пощечина. Он медленно повернулся и вышел в коридор. - Если тебе жаль, верни мне его! – звенел вслед полный боли голос. – Верни мне сына! С того тягостного мгновения прошло три дня. Жизнь, как назло, продолжалась. Только уже не было в ней прежнего задора и позитива. Казалось, со смертью Макса, из «Логоса» ушло что-то важное, необходимое, как воздух. Так и просились на язык слова: «Король умер. Да здравствует король!» Но все, и взрослые, и дети, понимали, что другого такого Максима здесь уже не будет. Теперь, когда его не стало, каждый вдруг обнаружил, что у него есть что вспомнить об этом классном парне. Да, порой он бывал грубым и совершенно невыносимым, но если дело касалось помощи или поддержки, никогда никому не отказывал. Учителя вспоминали его ответственность и надежность во всем, что ему поручали, даже малыши делились друг с другом секретами, как однажды Максим помог кому-то из них спуститься с дерева, а кому-то настроил забарахливший телефон. Каждый в меру своих сил старался поддержать ребят, потерявших лучшего друга, и хоть немного утешить Машу и Лизу. Этих людей еще больше сплотило общее горе. И только двое в «Логосе» чувствовали себя изгоями, совершенно лишними. Но если холодного и беспринципного Морозова, занятого только собой, это мало трогало, то Рома, наоборот, очень переживал. Он ведь даже не мог ни с кем поделиться своим горем, выговориться о том, каким же он был идиотом и кретином. До парня вдруг дошло, насколько он был неправ и несправедлив, обвиняя друзей в равнодушии к нему. Ведь, если вдуматься, то тот же самый Макс никогда его не подводил. Кто, как не он, всегда защищал Рому от Харитонова? И разве не Макс прикрыл его тогда, после той дурацкой шутки над новенькой уборщицей в туалете, взяв на себя его вину? От всего этого становилось вдвойне тяжело. Ведь получается, что он тоже косвенно виноват в том, что Макса больше нет… Морозов же, напротив, после смерти Максима, казалось, совсем озверел. Он загонял всю школу своими распоряжениями и приказами, увеличил время работы в подземелье и по любому поводу грозился лишить провинившихся лекарства. Обстановка все больше накалялась. И дети, и учителя уже всерьез подумывали о бунте. Но неожиданно все закончилось, причем, так быстро, что никто не успел толком ничего понять. - Должен сказать, я в вас ошибался, ребятки, - раздраженно выговаривал Морозов, выходя следом за ними из библиотеки, - когда говорил, что вы ползаете по подземелью как сонные мухи. Вы не мухи, вы просто сонные черепахи! Старкова! – рявкнул он, увидев в холле Дашу, которая медленно шла навстречу друзьям, держась за стену. Инвалидная коляска стояла у поворота в учебный коридор. – Ты чего тут прохлаждаешься? Если уже можешь ходить, завтра милости прошу в подземелье. А то что-то мне надоело просто так тебе ампулы выдавать. - Вы не посмеете! – задохнулся от возмущения Андрей. – Да как вы… Договорить парень не успел, потому что в этот момент из леса, от периметра, вдруг раздались звуки выстрелов. Друзья, как по команде, бросились к окнам. Туда же подошел и Морозов. На его губах играла странная улыбка, которую, впрочем, никто не заметил. Ребята напряженно прислушивались. У оцепления шла ожесточенная перестрелка. Только вот не понятно, кого и с кем. Со звоном распахнулась стеклянная дверь, и с улицы влетел взбудораженный Харитонов. - Прикиньте, что творится, - выдохнул он. – Я в лесу был на пробежке… А там фээсбэшники на оцепление налетели… Все, кранты нашему карантину! – неуклюже пошутил парень. - Спасибо, Харитонов, - неожиданно поблагодарил его Петр Алексеевич. – Я так понимаю, они скоро будут здесь. Ты не мог бы сразу проводить их ко мне? - Да без проблем, - удивился Слава. Проводив его взглядом, он обернулся к Андрею и девочкам, столпившимся у окна. – Чего это с ним? - Компромат пошел уничтожать, вот что, - хмуро буркнул Авдеев. – Только зря старается. У нас его столько, что на пожизненное хватит. Очень скоро все население бывшей усадьбы графа Щербатова собралось в просторном холле, тоже привлеченное звуками выстрелов. Известие о ФСБ разлетелось быстро, и теперь все недоуменно переглядывались, гадая, каким образом информация о том, что здесь творится на самом деле, просочилась за тщательно охраняемый периметр. Но вот, наконец, к школе подъехала машина, и через минуту в здание вошел молодой подтянутый офицер. - Здравия желаю, - козырнул он, обращаясь ко всем собравшимся. – Я капитан Селезнев. Спешу вам сообщить, что оцепления вокруг школы больше нет, карантин снят. Нацистские преступники и их приспешники арестованы. - Спасибо вам, капитан, - вышел вперед Виктор Николаевич. Он с чувством пожал офицеру руку. – Не знаю, долго ли мы еще смогли бы продержаться… - Благодарите не меня, а Петра Алексеевича, - ответил Селезнев. – Это был его план. - Какого еще Петра Алексеевича? – нахмурился Поляков. - Меня, Виктор Николаевич, - спокойно ответил Морозов, выходя вперед. Он встал рядом с капитаном. – Спасибо, что так оперативно отреагировали. - А вам за то, что прислали такого ценного свидетеля. - Он все передал? - Более того, он очень много добавил от себя. - В любом случае я рад, что вы успели вовремя. Еще день, и меня бы тут растерзали заживо, - улыбнулся он. - А вот это никогда не поздно сделать, - сквозь зубы прошипел Паша, тоже выходя из толпы. – Капитан, вы что, не видите, он же издевается над нами. - Я еще никогда не был так серьезен, - по-прежнему спокойно отреагировал на этот выпад Петр Алексеевич. – И в доказательство я готов прямо сейчас показать вам путь к запасам вакцины. Уваров вас не обманул. В подземелье ее столько, что хватит не только вылечиться, но и продезинфицировать весь воздух на пять километров за периметром. - Как вы думаете, что это за «ценный свидетель»? – осторожно спросила у друзей Лиза. Но они только недоуменно пожали плечами. Ответа на этот вопрос не знал никто. Полчаса спустя на поляне возле старой детской площадки вовсю кипела работа. Из едва заметного люка в земле мужчины вынимали большие пластиковые контейнеры, в которых были упакованы сверкающие ампулы со спасительной вакциной. - Просто поверить не могу, - проворчал Лобанов, поднимая на поверхность очередной ящик. – Пашем по указке Морозова добровольно и чуть ли не с песнями. А он стоит там, наверху и ухмыляется. - Паш, на тебя не угодишь, - поддел друга Виктор. – Хватит уже. Ведь этот кошмар закончился, и скоро мы все будем здоровы, - вдруг он замер и внимательно прислушался. – Ты слышал? - Нет, - удивился Лобанов, берясь за последний контейнер. - Ну, вот же, опять, - настаивал Виктор Николаевич. Он осторожно подошел к проржавевшей двери, должно быть ведущей из люка в какой-нибудь коридор. Оттуда все явственнее доносился шорох, и теперь даже Паша его услышал. - Там кто-то есть, - удивленно подтвердил он. - Помогите нам, пожалуйста, - тем временем послышалось из-за двери. Голос принадлежал женщине, судя по всему, молодой. – Если вы нас слышите. Мы здесь. - Да, мы вас слышим, - громко произнес Поляков. – Потерпите немного, сейчас мы вас вытащим. Спустившиеся в люк подчиненные капитана Селезнева в два счета справились с массивной дверью. - Виктор Николаевич! – прозвенел радостный детский голосок, и первым из отверстия в раскуроченной двери выбралось растрепанное, перепачканное в пыли и копоти, но невероятно счастливое существо и бросилось Виктору на шею. - Надюша! – он подхватил племянницу на руки. – Девочка моя, ты жива! - Да, да, - торопливо закивала Надя. – И мама тоже. Мы вместе сюда выбирались. Только сейчас Игорь Исаев заметил в дверном проеме молодую темноволосую женщину, которой помогал выбираться Паша. - Иришка, сестренка, это ты? – словно еще сомневаясь, он шагнул к ней. - Игорь, ты все-таки пришел за мной, - обняла брата Ирина. - Я знала. И всегда тебя ждала. Маша Вершинина стояла возле окна в своей комнате и прислушивалась к доносившимся с улицы звукам большого праздника, которым была охвачена вся школа. Вот уже три часа, как они получили долгожданную вакцину и смогли, наконец, вылечиться раз и навсегда. Сразу после этого Петра Морозова арестовали. Впрочем, он не делал никаких попыток уйти от следствия, даже наоборот, согласился дать самые исчерпывающие показания против «Ингрид». Капитан Селезнев пообещал сделать все от него зависящее, чтобы помочь добровольному свидетелю. Виктор Николаевич и Андрей после долгой разлуки смогли, наконец, воссоединиться с Ириной и Надюшей. И только Мария чувствовала себя чужой на этом празднике жизни. Она приняла твердое решение навсегда покинуть эту проклятую школу, где за такой короткий срок успела обрести счастье и любовь, а самое главное, сблизиться с сыном, которого искала долгие годы. Но неожиданно все рухнуло в одночасье. Ее мальчика больше нет, а без него уже ничто не может доставить ей никакой радости. Она обречена вечно носить в себе эту боль… Небольшой чемодан был уже упакован, осталось только пойти попрощаться с Галиной Васильевной и поставить ее в известность о своем увольнении. Но идти почему-то никуда не хотелось. Хотелось просто вот так стоять возле окна, дышать чистым вечерним воздухом и ни о чем не думать. Тихо открылась дверь. Должно быть, Володя пришел снова пытаться уговорить ее не уезжать, остаться с ним. - Пожалуйста, Володя, я прошу тебя, не надо, - умоляюще прошептала Маша. – Я все решила и ничего менять не буду. На плечи легли крепкие руки, обняли ее. Вершинина почувствовала, что еще немного, и она потеряет опору под ногами. Глаза заволокли предательские слезы. - Мне так плохо, - всхлипнула она. – Володя, почему все так несправедливо? Ведь Максим совсем немного не дожил до этого дня… Человек за спиной по-прежнему молчал, только крепче прижимая ее к себе. Опустив глаза, Маша вдруг обратила внимание на его руки. Она обернулась и в следующую секунду почувствовала, как перехватило дыхание, а сердце словно сдавило тисками. - Господи, - только и смогла выговорить Маша и потеряла сознание.