Интерлюдия 7. Затишье перед бурей
1986 год. Апрель. В кабинете было накурено до такой степени, что можно было, вопреки расхожему выражению, успешно повесить не только топор, но и любой другой инструментарий. Отполированный множеством ног паркет, тяжелый стол по центру, грузные черные кресла у окон…клубы сигаретного дыма, увесистый чемодан у батареи - вот что открылось взору открывшего тяжелую деревянную дверь человека. Человек был очень высок, на вид ему было под тридцать - хотя до этой самой круглой даты, он, похоже, еще не успел дотянуть. Утомленное лицо, покрасневшие от недосыпа глаза, короткие, пепельного цвета волосы. Человек был плотно укутан в тяжелый плащ, хотя ни на улице, ни уже тем более здесь, не было даже никакого подобия на холод. Осторожно переступив порог просторного кабинета, он остановился едва ли не сразу за ним, вглядевшись в спинку единственного обитаемого кресла - тот, кто сидел там, закинув ногу за ногу и отвернувшись к дальней стене, разговаривал сам с собой, активно жестикулируя. Разговаривал как минимум четырьмя разными голосами. -Я устал ждать. Пора. Ошибаешься. Это надвигается. Пора уже заканчивать. Нет, еще рано. Пора. Давно пора. Подождем еще немного. Мы смертельно рискуем. Ваша игра вас и похоронит. Кого как. Гордыня - вот твое проклятье. Умолкни, недостойный. Сам пасть закрой, падаль. Он уже здесь. От него разит смертью - я чую это, словно дыхание шакала… На последних словах кресло резко крутанулось, оборачиваясь к входу. -Товарищ Летичев… - обитатель кресла налег на шипящие с таким тщанием, словно старался походить на змею. - Вот уж не ждали так не ждали. Обитателю кресла подошла бы характеристика “где-то за двадцать”, а его прическе - “я ненавижу утро в понедельник”. Лицо было его в равной степени молодым и костлявым, отмеченным легкой небритостью Этот нескладный, неряшливый, малохольный тип был напряжен как пружина, в глазах его время от времени всплывало что-то такое, к чему не хотелось долго приглядываться. Похожий на изрядно помятый колючий куст во всех отношениях, он растянулся в кресле, не сводя взгляда с вновь вошедшего. -Она у себя? - коротко поинтересовался последний. - Нам уже пора выезжать. -У себя, у себя, - взлохмаченный тип поднялся на ноги, оправляя измятый серый костюм. - Вызвали на пару ласковых. -Что-то серьезное, Макаров? -Что ж я, сторож ей? А, погодите…и правда сторож, - Макаров рассмеялся. – Скоро будет, скоро. Садись уж, раз пришел… -Постою. Нам все равно сейчас выходить. -Как угодно, - подойдя к окну, Макаров криво улыбнулся. - Ну что, как настроение трудовых масс? Готовы к карнавалу? -Все шутите, - хмуро бросил его собеседник. - Думал, хоть сейчас в руки себя возьмете. -Чего ради? Мне от воздействия ничего не обломится, жить веселее не стану. Если оно вообще нас всех к хренам собачьим не накроет, это воздействие…а, к дьяволу, - помолчав немного, взлохмаченный человек добавил. - Если все пройдет гладенько, приглашаю на выставку. Пятого сентября, значится… -Боюсь, не смогу, - лицо Летичева осталось непроницаемым. - Работа, знаете ли. -У кого ее нет? - хмыкнул его собеседник. - Выдыхать тоже когда-то надо, знаешь, а то так и удавиться можно. Ты погоди руками махать, дослушай. Я уже прикинул кое-что, с неофициальной частью никого не обидим… -Работа, увы, работа, - в голосе появилась едва заметка нотка раздражения. - И все эти ваши декадентские сборища я нисколько не одобряю. Будь моя воля, пожалуй, и вовсе бы разогнал. -Хозяин - барин, - насмешливый вздох. - Эх, какой же ты кислый стал…а вроде всего ничего прошло…да-да, знаю. Работа. Работа, туда ее… -У вас-то как успехи? - помолчав какое-то время, почувствовал необходимость продолжить разговор - хотя бы из вежливости - Летичев. - Ну, за пределами…художественного фронта. -Как и здоровье - “не дождетесь”. А твоя студенточка как, кстати? Справляется? -В пределах…допустимого, - Летичев отвернулся к дверям, что от его собеседника, конечно, не укрылось - и он тут же перешел в наступление. -Что-то давно она на людях не показывалась. Колись давай, куда запрятал бедняжку… -Я стану отчитываться пред вами за своих учеников не раньше, чем ваша…покровительница станет давать отчет мне или хоть кому-нибудь за ваши…художества. Во всех смыслах этого слова. -Запрятал, значит. В уморильне какой… - Макарова, кажется, эта мысль изрядно развеселила. - Что, убоялся, что к нам в лагерь перейдет? Молчание его собеседника было красноречивее любого ответа, но взлохмаченный тип и не думал прекращать. -Ты вот чего, ее тоже пригласи. Ей мои картины вроде нравились. Да и полезно будет…новые знакомства там, всякое такое…сидит, наверное, одна-одинешенька, думает думу тяжелую. Где же там Мотылек, чего о нем не слышно больше… -Она о вас не спрашивала. Ни разу на моей памяти. -Эй, эй, полегче, полегче! - Макаров отшатнулся в притворном ужасе. - Не гляди, как на врага народа. Я не он, только учусь еще, - испустив тяжелый вздох, он продолжил - уже более спокойным голосом. - Знаю я, что не спрашивала. Кому ж бедный Мотылек ныне нужен, когда такие люди рядом, - сухо кашлянув, он издевательским тоном запел. - А как у этого серого зданьица, а где впервые увидел я тебя…а ты пришла ко мне на свиданьице, но с другим повернулась и ушла… -Вам никогда не надоедает ломать комедию? -…а у него есть галстук и подтяжечки, и он чистенький как херувим… - ядовито усмехнувшись, Мотылек уставился на своего собеседника. - А я в одной полотняной рубашечке, и никуда не гожусь перед ним… -Всегда считал, что вы могли бы многого добиться. Нужно было только вовремя оградить вас от влияния…определенных личностей. -Тогда уже было поздно, - неожиданно серьезно произнес Макаров, выдержав пронзительный взгляд собеседника. - Для меня было поздно с самого начала. -Зря вы так… -Вся моя жизнь ложится в эти три слова, - Мотылек закатил глаза. - О. Идет. Скрипнула дверь - высокая женщина в черном платье и черной же шляпе с траурной вуалью, надежно скрывающей лицо, быстрым шагом прошествовала в кабинет. -Директорат нервничает, - коротко бросила она вместо приветствия. - Боюсь, как бы не передумали в последний момент. -Мой доклад их не успокоил? - мрачно спросил Летичев. -Если и так, то ненадолго, - пройдя до другого конца кабинета, она остановилась за спиной у Макарова. - Мы отправляемся сегодня. Будем ковать железо, пока кое-кто его не остудил. -Прекрасно, - кивнул Летичев. - Вы… -Я уже вызвала нам две машины, - рука в шелковой перчатке легла на плечо Мотылька, но передернуло от того лишь его недавнего собеседника. - Можете идти, я сейчас спущусь. -Хорошо, - задержавшись на пороге, Летичев тихо продолжил. - Это…большой шаг вперед для всех нас. Дверь с глухим звонком захлопнулась. -Ты волнуешься. -А как иначе? Все мы волнуемся. -Если хочешь, можешь отказаться. Я справлюсь без тебя. -И пропустить такое светопреставление? Да ни в жизнь. -Подумай. Время еще есть. -Время…время, черт! -Что ты… -Я забыл. Забыл кое-что очень важное… Его догнали уже на улице. Вначале - знакомый насмешливый голос - а затем – не хуже знакомая взлохмаченная голова и безумный взгляд. -Поеду я в Ростов и сорок зубов…из золота себе я вставлю в пасть… - перегородив дорогу к машине, Мотылек улыбнулся и пропел чуть охрипшим голосом. - Куплю я портсигар, часы и самовар, куда же мне такому да пропасть… -Вы что-то хотели? - тяжелым тоном осведомился Летичев. -Да, - чуть помолчав, выдохнул Макаров. - Вот чего, слушай…ты там будешь на переднем крае, все знаем… -Ну и? -Если что, ты зови. Хорошо? - несколько неуклюже добавил Мотылек. - Сам понимаешь, всякое бывает. Не сахарок, чай, грузить будем… -Хорошо. Спасибо, - ответ последовал в привычных рубленых формах. - Но беспокоиться не стоит, я все проверил. Эксперимент закончится успехом. А теперь, если разрешите… -Не задерживаю, - вернув себе привычный грубоватый тон, Мотылек резко - даже излишне резко - отошел от машины, и, постояв так секунд пять, стал подниматься наверх, по тяжелым каменным ступеням. Бормоча себе под нос едва ли не пятью голосами сразу. -Ты ему не сказал. Почему? Ты все сделал правильно. Он только опасная помеха. Он там не выживет. Я видел. Я видел куда больше. Вероятность есть. Он нам больше не нужен. Эксперимент обречен. Не обязательно. Обречен только он. Остальное мне неведомо. Зачем мешать? Я не дам ему там сгинуть. Значит, сгинешь сам. Это лучше? Ты не понимаешь. Все он понимает. Ему просто дело только до себя. А тебе нет, если на то пошло? Надо рассказать ей. Ей - расскажем. Игра еще не завершена. А он? А он пусть катится в бездну. Предатель. Если этот бобик так рвется на мыловарню, грех через забор не перекинуть. Ненавижу тебя. Взаимно, коллега. Присев на широкую ступень, стоптанную тысячами ног, Мотылек вновь тихо запел - в голосе его чувствовалась и грусть, и злорадство: - А я ему всю карточку испорчу, а чтобы он за себя не воображал…а захочу - и вовсе с ним покончу…а у меня есть вот такой кинжал…***
1987 год. Лифт, издавая звуки более чем отвратительные, спускался - спускался уже так долго, что они уже давно бросили все попытки сосчитать этажи. Леопольд Асколь несколько нетерпеливо постукивал пальцами по рукояти меча, стоявшая чуть позади командор Деляну - то и дело прислушивалась к скрежету и лязгу, который издавал старый механизм. -Почему его держат на такой глубине? - пробормотала она. - Мне говорили, помнится, что Второй - наименее опасный среди всех в Бюро. -Меры опасности бывают разными, - нехотя произнес Асколь. - В сражениях он и правда не принимает участия, и в этом плане, конечно, не выдерживает никакого сравнения с остальными. Но если бы все было так просто… -В чем же сложность? -Не бойтесь тех, кто способен лишь разрушать, командор. Их смерть обычно ставит точку на этих разрушениях. Нет, бояться стоит творцов. А Второй, в чем вы скоро убедитесь, один из лучших, к счастью для нас… Лифт с грохотом остановился, тяжелые двери поползли в разные стороны. -…и, к сожалению для всего мира, один из самых безумных… - тяжело вздохнув, Леопольд вытащил из кармана тонкую визитную карточку. На ней чересчур жирным шрифтом было выбито лишь одно слово - “Overkill”. В коридоре было установлено несколько мощных ламп - и отнюдь не несколько камер, фиксировавших, похоже, каждое движение, не оставляя ни одной мертвой зоны. Направляясь к массивной железной двери, которая, судя по отсутствию какого-то подобия ручек, замков или запоров, могла быть открыта лишь изнутри, Леопольд тихо продолжал – голос его сливался с шипением ингалятора. -Раньше я частенько его навещал, когда было время. Он никогда не подводил с заказами. Чем труднее они были, чем больше удовольствия ему это доставляло. Но, к сожалению, он всегда, тем или иным образом…перегибал планку. Деляну ничего не ответила - остановившись у двери, под прицелом очередной камеры, она в который раз болезненно поморщилась: без доспеха командор чувствовала себя почти что голой, а костюм, который ей пришлось на эту встречу, шел ей так же хорошо, как обезьяне. Долго ждать не пришлось: гостей, вне всякого сомнения, уже заметили - вот и зашипели, завыли, приходя в движение, старые механизмы, отворяя вход. -Два раза он не приглашает. Идемте, командор. Там, за порогом, обнаружился просторный зал, убранный ковровой дорожкой - очевидно, не более чем большой вестибюль. Несколько широких скамеек у стен, пара столов, чересчур яркий свет, слепивший глаза, пять или шесть накрытых тканью постаментов… -Пока ничего особо странного, - пробурчала себе под нос командор, заходя внутрь. - Ничего… -Ничего? - разнесся по залу чей-то звонкий голос. - Я бы попросил! Деляну обернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как от вмонтированного в стену у двери массивного пульта отходит высокий человек в измятом лабораторном халате и высоких, до колена, сапогах. Чернильного цвета волосы, блестящие от пота, прижимали ко лбу защитные очки, синие глаза бросали в сторону командора и Асколя один пронзительный взгляд за другим. Расправив левой рукой - на правой все еще болталась громоздкая перчатка - опаленные остатки усов, человек сделал несколько быстрых шагов в сторону гостей, и заговорил так быстро, что вклиниться в этот поток оказалось попросту невозможно: -Какие гости! Добро пожаловать, добро пожаловать. Вас, Леопольд, я, признаться, уже и не думал никогда увидеть более, - голос у человека был резкий и сбивчивый, он не говорил, а скорее захлебывался словами, что вылетали из его луженой глотки. - Нижайше прошу простить, но по новым правилам, в цеха я вас провести более прав не имею, приходится, некоторым образом, мариновать всех гостей здесь, вне зависимости, так сказать, от степени…и…в некотором роде…тем не менее, очень, очень рад встрече! - протянутую руку он затряс так, словно собирался оторвать - Асколь отреагировал на все это не более чем снисходительной улыбкой. - Очень, очень рад, да…в некотором роде…я бы сам должен был, наверное, справиться о вашем…в некотором роде…качественном состоянии, да все заказы, заказы…а это у нас, я погляжу, заслуженный командор Деляну, - переключив свое внимание на рыцаря, человек подскочил к ней и сделал попытку лишить кисти уже ее - впрочем, хватка у командора была такова, что тип невольно поморщился. - Я, признаться, в некотором роде…занят, но примерно полчаса и пять минут я вам уделить в состоянии, после…без меня в некотором роде…не справляются. О, да это же легендарный… - снова подскочив к главе рода Асколь, он впился взглядом в ножны. - Может, хоть в этот раз передумаете, а? Всего на пару дней, понять основные концепции, изучить материал…нет, да? Снова нет? Жаль, жаль…в некотором роде… - захлебнувшись потоком слов окончательно, человек закашлялся в рукав. -Здравствуй, Перегиб, - тихо, но внятно произнес Леопольд. - Много времени мы у тебя не отберем. Я бы хотел узнать, в основном, как движется подготовка к новой кампании… -К кампании против Ленинградского Клуба? О, эти заказы приносят мне истинное наслаждение! То же, я думаю, можно сказать и обо всех остальных, - вновь начал захлебываться Перегиб. - Гоняю их по шестнадцать часов в сутки. Знаю, мало, мало, в некотором роде…катастрофически мало, скоро будем выжимать двадцать, если понадобится…я-то, в некотором роде, могу и больше… -Когда ты последний раз спал? - вежливо поинтересовался Асколь. -Спал? - Второй из Бюро на мгновение задумался. - В некотором роде…в понедельник. В тот. Или который был…хм. В некотором роде…так вот, заказы! - снова затараторил он. - Вы не представляете себе, какой список прислал магистр Лесаж! -Вполне представляю, - несколько мрачно ответил Леопольд. – Согласно последним данным, они решили быть на переднем крае. -Верно, все верно, - забормотал Второй. - Так, проходите, проходите…покажу вам кое-что из новенького… Командор сделала несколько не особо уверенных шагов следом за Леопольдом. Зачем он привел ее сюда, зачем он пришел сюда сам, будучи более чем способен получить любую необходимую информацию, не тратя время на личное путешествие - особенно в такие опасные времена - она с трудом понимала, однако, догадывалась, что в скором времени это станет ясно. Без причины ее бы точно с собой не взяли - особенно если вспомнить тот факт, что уже через несколько дней ей предстояло покинуть Европу. -Прежде всего, хочу заметить, что программа перевооружения почти подошла к концу, - Перегиб остановился у одного из постаментов, что был закрыт темной тканью – та стекала аж до самой его середины. - Конечно, те, кто…в некотором роде…верны традициям, так с ними и остались, но помяните мое слово, совсем скоро они останутся с носом. В новом тысячелетии так уж точно, если не сейчас. В настоящий момент нас буквально на части раздирают, если хотите знать. Но у меня всегда находится время, чтобы выполнить индивидуальный заказ… Несколько истерично хихикнув, Второй сдернул ткань с постамента. Глаз Леопольда не было видно за синими стеклами очков, но вот командор, стоявшая чуть ближе него, не смогла сдержать возгласа - тут смешалось и восхищение, и удивление, и много чего еще. -Что это? - тихо произнесла она, осторожно подходя ближе, к тому, что покоилось на здоровенной железной полке, укрытое, вдобавок, прочным стеклом. - Это…подождите… -Мой последний, в некотором роде…шедевр, - Второй чуть поклонился. - Три года работы, полгода на усиление, еще полгода на зачарование, доукомлектовочку с проверками…а тут как раз и магистр Лесаж попросил для своих ребят что-нибудь такое…этакое… Укрытое за стеклом “этакое” было на вид огромным - настолько огромным, что сложно было даже представить, как должен с этим управляться человек - и способен ли он вообще совершить сей подвиг. Исполинских размеров продолговатое нечто - здесь был и массивный ствол, и не менее массивное лезвие, и какие-то жутковатого вида барабанные магазины в количестве четырех штук, облепившие оружие со всех сторон, и узкая трубка чуть понизу, и россыпь прицелов, закрепленных в тонких ложбинках…довершали картину тяжелые рукояти - сжимать ствол, что было более чем очевидно, полагалось двумя руками, выставив перед собой. -Пулемет, противотанковое ружье, крупнокалиберная винтовка, огнемет…я постарался позаботиться обо всем, что может понадобиться пользователю, - затараторил Перегиб. - Вот тут у нас, в некотором роде, гранаты на любой вкус - газовые, с белым фосфором, даже классика…вот тут, погодите-ка…да-да, это лезвие, конечно же, снимается - его можно закрепить впереди, дальше под стволом, а можно…вот, видите кнопочку? Да-да, штык. Но не простой. Вот здесь у нас, слева - видите дверку? Там запас насадок из Черных Ключей, уже материализованных, в стабильном состоянии. Насадка в некотором роде…раскладывается как зонтик, ее можно надеть прямиком на штык. Тысяча двести оборотов в минуту…в некотором роде. Хороший миксер, да? Нет-нет, конечно же, это еще не все. Вот сюда можно заправить сети - мои особые, по ним можно даже пустить ток при желании. Возвращаясь к штыку…штыкам…каждый зачарован лично мной, ни одно современное поле не держит…в некотором роде. Три штуки в комплекте, можно выстреливать по прямой, заменяется в три движения…в некотором роде, отличная вещь, скажу я вам. Про огнемет я ведь не говорил, да? Если так, то немедленно исправляюсь…смесь освящена, само собой. Оба баллона. Винтовочка…ну, тут пришлось несколько аппетиты попридержать, калибр всего 12,7…в некотором роде жаль, но что поделать…пулемет…в некотором роде тут я кое-что модифицировал…семьсот в минуту…не знаю, не знаю…возможно, стоило все-таки переориентироваться на авиационные модели и использовать еще больше чар для снижения веса, но это бы вступило в конфликт с…хм… -Как ты назвал это…творение? - воспользовавшись краткой паузой в речи Перегиба, произнес Леопольд. -Descensus Christi ad inferos, - Второй из Бюро улыбнулся. - Все думаю, что этой малютке чего-то еще не хватает… -А за что отвечает…вот это? - Деляну указала на небольшую черную кнопочку, закрытую отдельным стеклышком - и вдобавок, опломбированную: на кнопочке была сделана лаконичная надпись “Дыхание Господа”. -О! - Перегиб воздел к потолку указательный палец в наставительном жесте. - Это и есть причина, по которой я до сих пор не мог пристроить мою малютку…понимаете, командор…никто не хочет брать… - понизив голос до заговорщицкого шепота, Второй из Бюро сказал несколько слов на ухо рыцарю - но так, чтобы услышал и стоявший рядом Леопольд. -Вы…вы серьезно? - на обычно бесстрастном лице Деляну промелькнул ужас. - Вы…вмонтировали туда… -Ну да. А что такого? - пожал плечами Перегиб. -Вот потому тебя тут и держат, - вздохнул глава рода Асколь. - Меры ты не знаешь даже как понятия. -Зато результатами обычно все довольны, - парировал Второй. - В некотором роде…эй, осторожнее, командор! Ручками не трогать. Оно не зря за стеклом - я поставил туда небольшую…в некотором роде…страховочку… -А конкретнее? - по голосу Леопольда нельзя было сказать, что он выглядел особо заинтересованным - он больше следил за реакцией командора, в которой при виде чудовищного оружия словно проснулась жизнь. -Оно примет одного владельца и лишь одного. Того, кто первым возьмет его в руки, - быстро пояснил Перегиб. - После этого…для чужих рук и тел оно будет уже в некотором роде…небезопасно. -Удовлетворите мое любопытство еще одним ответом, если можно, - тихо произнес Асколь. - Во сколько вы оценили этот экземпляр? На какой цене сошлись с тамплиерами? -В некотором роде… - чуть помявшись, Перегиб назвал цену. -Недурно, - после некоторого молчания ответил Асколь. - Что ж… Завершить фразу Леопольд не успел - причиной тому стал резко зазвонивший телефон, вмонтированный в левую стену зала. -Прошу прощения…в некотором роде… - пробормотал Второй из Бюро, ринувшись к нему. -Интересная игрушка, не так ли? - тихо произнес Леопольд, кивнув в сторону постамента. - В мое время о таком и не мечтали. Хотя, конечно же, во многом и потому, что запросы были куда как скромнее нынешних… -Да, она производит впечатление, - осторожно ответила Деляну. - Как и ее автор. Но я до сих пор не могу поверить, что он добавил туда даже… -Это во многом объясняет цену, - пожал плечами глава рода Асколь. - Продав это чудовище, можно снарядить целую роту, если не больше. Как думаете, командор, вы бы с ней управились? -Чего зря мечтать, - вздохнула та. - Раньше и без таких…спецсредств выживали. -Еще раз извиняюсь, - закончив свой недолгий разговор, Перегиб поспешил вернуться к гостям. - Боюсь, я должен вас буду покинуть…точнее, попросить вас…в некотором роде… -Конечно, - кивнул Леопольд. - Только еще один вопрос, если можно. -Какой же? -Меня, признаться, заинтриговало твое последнее творение, - Асколь чуть улыбнулся. - Да и командора тоже. В общем, не стану зря темнить - мы бы хотели его перекупить. -Что? - в один голос воскликнули Деляну и Перегиб - сложно сказать, на чьем лице в настоящий момент было больше удивления. -Это…в некотором роде исключено, - забормотал Второй. - Полностью исключено! Все бумаги уже подписаны, магистр… -Всего лишь человек, - оборвал его Асколь. - И члену Похоронного Бюро ничего не сделает. Назови свою цену. -Леопольд, что вы… - Деляну, кажется, готова была задохнуться. - Что вы…я не… -Предлагаю вдвое большую сумму за этот экземпляр, - невозмутимо продолжил Леопольд. - И еще четверть первоначальной плюс к тому - если решишь проблему с общим весом устройства. -Я…в некотором роде… - Перегиб нервным жестом подкрутил опаленные усы. - Это несколько…непорядочно…несколько…рискованно…а, к дьяволу этого жирного упыря! Переводите деньги и она…в некотором роде ваша, Леопольд. -Прекрасно, - тихо улыбнулся Асколь. - Оплата будет произведена в ближайшие двадцать четыре часа. -Зачем вы… - наконец, справилась с собой опешившая командор. - Леопольд, я не могу…за эти деньги можно нанять целую армию! -Армия у нас и без того есть, - спокойно ответил Асколь. - И я предпочитаю, чтобы ее бойцы были вооружены самым лучшим. Не беспокойтесь по пустякам, командор. Зубы на полку эта покупка положить меня отнюдь не заставит. -Признаться, вы умеете меня удивлять, каждый раз, - захихикал Перегиб, потирая руки. - Если вы делаете такие подарки своим офицерам, не стану даже представлять, что же достается вашим детям… -И правильно, - едва слышно ответил Леопольд - веселье слетело с его лица, словно его там никогда и не было. - Радуйся, Перегиб, - сказал он уже чуть громче. - Благодаря мне тебя больше ничего не будет отвлекать от работы. -В смысле? -В смысле, я видел, как ты охаживаешь эту махину. Чистая порнография! Глава рода Асколь и Второй из Бюро говорили достаточно оживленно и громко, но Деляну их не слышала. В голове у нее стучал совсем другой голос. Он купил не пушку. Он только что купил тебя. Окончательно и бесповоротно. А ствол…среди всех, о ком мы уже знаем, одна из самых очевидных для него целей… Двадцать Второй. Прародитель. Что же это? Подарок или смертный приговор? Кто я для него? Друг или просто фигура, которую не жалко разменять? Ненавижу. Ненавижу, когда все становится так сложно…***
1987 год. Ватикан, Рим. В кабинете епископа Верта был приглушен свет. Кроме самого Юлиана сейчас тут было лишь две живых души. Высокий, коротко стриженный светловолосый человек в безупречно отглаженном одеянии занимал кресло в дальнем углу и, откровенно скучая, медленно перелистывал страницу за страницей в потрепанной книжечке. Лета Цикурин, одетая в своей обычной манере, сидела - а точнее, нервно ерзала - на неудобном скрипучем стуле напротив самого епископа, упершись локтями в потертую поверхность старого стола. -Все прошло гладко, я надеюсь? - голос Верта был усталый и порядком охрипший. -Да, - не менее устало выдохнула Лета, осторожно выкладывая на стол небольшой деревянный ящичек. - С комендантом пришлось порядком попотеть. Знаете, я не думала, что он такой… -Без подробностей, - отрубил Верт. - Хочешь излагать свои похождения по чужим постелям - выметайся писать бульварные романы. Мне нужен доклад по результатам. -Докладывать больше особо и не о чем, - несколько раздраженно ответила Лета. - Как я уже сообщала вам ранее, они используют для процедуры девять…своего рода ключей. Два из них я успешно заменила, - она постучала указательным пальцем по ящичку. - Если подмену не заметят, то когда они начнут обновлять печати, демон вырвется. Не весь, конечно, но… -Ущерб будет достаточным, чтобы дискредитировать все руководство “Всенощной”, - вновь оборвал ее епископ. - Слеттебакк, может, ваше величество соизволит уделить нам хотя бы минутку внимания? -И незачем так орать, - захлопнув книгу, экзекутор лениво почесал свой острый нос и рывком поднялся на ноги, зашагав к столу. - Мне вас прекрасно слышно отовсюду… -Очень на то надеюсь, - прорычал Верт. - Забирайте груз. Ваши билеты в Штаты передадут вам завтра. -Я думал, меня ждет для начала командировка к русским… -Думать здесь буду я. От этого дела я вас освободил и не спрашивайте, чего мне это стоило, - произнес Юлиан. - Вы отправляетесь в Аризону и ждете сигнала. Как только начнется светопреставление, выступите следом за тамплиерами и довершите запечатывание. Этой вашей Норе доверять можно? -Не в тех пределах, которые нас бы устроили, епископ. -Плохо. Тогда смотрите за ней еще лучше, чем обычно. Мы ходим по краю, но если доберемся до конца, то никто не останется без своей награды, - пожевав губы, протянул Верт. - Все, забирайте уже эту гадость. -Да-да. Уже бегу. Сейчас лоб расшибу, - огрызнулся палач. - Знаете, епископ, если все удастся… -Ну? -Если Дом Резни будет ваш, я всерьез подумаю о том, чтобы уйти на покой, - Слеттебакк остановился у дверей. - Так что лучше вам, в свою очередь, подумать, как меня задержать. И пораньше. -Нахал, - Юлиан утер пот со лба, едва дверь захлопнулась. - Почему вечно приходится полагаться на всякую сволочь… -И правда, почему… - думая, очевидно, о чем-то своем, пробормотала Лета. - Что у нас теперь? -У тебя - триумвират, - помолчав какое-то время, произнес Верт. - Кардинал Карлетти скоро будет у меня в кармане, Ладзари уже настолько одряхлел, что через год-другой преставится сам. Но остается еще одна фигура, самая неприятная из всех. -Орсола Коста, - скривившись, произнесла Лета. -Да-да. В отличие от этих двух пеньков у нее есть боевой, а главное - командный опыт, - мрачно продолжил епископ. - И недюжинный, я бы сказал. Сорок пять лет оттрубить палачом…если бы она все еще могла ходить, я бы к ней на пушечный выстрел не приблизился. -А мне, значит, придется? -Правильно, - без тени улыбки произнес Верт. - Я хочу чтобы ты занялась ей вплотную. Тотальная слежка. Ничего не упускай. Доклады передавать мне каждую неделю, все ясно? -Да, - вздохнула Лета. - Снова совать голову в чью-то пасть, снова… -Это еще не все. Я изучил материал, который ты добыла по нашему общему другу Кату в Неаполе…паршивая работа, откровенно скажу. Килограмм пьяного бреда, из которого я с трудом выцедил пару крупиц чего-то полезного. Вот только что мне с этими крупицами делать, скажи на милость? Синие глаза какие-то, что снятся ему ночь за ночью, буря, чей-то зов…еще год назад это все можно было бы смело списать на последствия его пьянства, но сейчас…мне приходится подозревать худшее. -Худшее? -Терминал как-то с ним связан, - Верт чуть прикрыл глаза. - Я уже перетряхнул личное дело этого мерзавца от корки до корки, несколько раз - все тщетно, Лета. Ни единой зацепки. Нам остается только подладиться под эту игру и попытаться выяснить ее правила. Группа Ката же в настоящий момент уже отправлена к русским? -Да. А что? -Пожалуй, стоит ввернуть к ним кое-кого…для страховки. Увы, тебя уже не получится, значит, попытаемся сыграть чужой картой. Как там звали того башенного прохвоста, который недавно выходил с нами на связь по поводу этих…ленинградцев? -Барр, кажется. Робин Барр. -Вот что, Лета…слей-ка этому Барру данные по разведывательной операции, - Верт вновь закусил губу. - И по нашему доброму другу Кату - тоже, само собой. Пусть присмотрит за ними по мере сил…ему все равно строчить доклад для Ассоциации - пусть же и нам копия пойдет… -Боюсь, он там только наследит без меры. И без головы останется. -Это меня тоже устроит, - невозмутимо ответил епископ. - Учитывая дело, которое он, по его же собственным словам, расследует…да, потеря им головы меня определенно не огорчит. Но лучше вначале - докладик, а потом уже голову…***
3-е сентября 1987 года, Владивосток. Матвей Рябов был в бешенстве - и то росло с каждой лишней минутой, которую он был вынужден провести в зале ожидания: проталкиваясь сквозь безразличную ко всему людскую массу, матерясь сквозь зубы и кое-где даже работая локтями. Он, черт все дери, не мог, не мог себе позволить опоздать на этот самолет! До взлета оставались считанные минуты - то, что его все-таки пустили за заветные двери, было, наверное, чистым чудом. Вот и холодный ветер ударил в лицо, вот и белая громадина, до которой осталось только добежать, тяжело дыша и стараясь не уронить чемоданы… Вверх по трапу, вверх, вверх, только вверх…отдышаться он и внутри успеет…выспаться тоже…буквально влетев в распахнутую - последнего пассажира все-таки ждали - дверь и ввалившись в салон, Рябов остановился, как вкопанный, не особо понимая то, что видит перед собой. То, что видит вокруг. В салоне не было ни души - а говоря еще точнее, находились лишь тела: в креслах лежали - в весьма разнообразных позах - иссушенные оболочки пассажиров, похожие на проколотые воздушные шары, из которых уже успел выйти до конца весь воздух - в провисшей мешками коже не осталось ни кровинки, вместо глаз - зияющие черные дыры… Часть тел - в основном те, кто занимал задние ряды - были упакованы в высокие черные гробы, каждый из которых мерно гудел и дрожал: из гробов доносился визг маленьких пил и беспрестанное жужжание сверл - ко всему этому добавлялся звук рвущейся кожи и скрежет металла. Меж рядов деловито сновали обряженные в черное фигуры в ничего не выражающих железных масках, а в самом конце салона… Рябов закричал - вернее, собирался было закричать, когда его плечи сдавила со страшной силой чья-то тяжелая хватка - впившиеся в него до боли металлические руки - если не клешни - развернули до смерти испуганного человека в сторону их владельца. Последним, что увидел Рябов, были два острых сверла, что ринулись к его глазам. Последним, что услышал - их визг, перекрывший даже грохот закрывающейся двери. Последним, что почувствовал - череда холодящих уколов - в шею, в позвоночник, в затылок…больше он не чувствовал уже ничего. Надежно зафиксировав тело, кукла отточенными движениями принялась тянуть к нему длинные, кончающиеся острыми иглами, трубочки - не прошло и минуты, а Рябов, которому теперь предстояло стать чем-то неизмеримо меньшим - был опутан этими самыми трубочками, как новогодняя елка гирляндой. Щелкнув переключателем на правом предплечье, кукла замерла - со свистом заработали сверхмощные насосы, перегоняя более не нужную прежнему владельцу кровь… Существо в высоком цилиндре и плаще с алым подбоем, что сидело в самом дальнем конце салона, поправило темные очки и меланхолично махнуло тростью темно-зеленого цвета, подзывая слугу. Закончив с трупом Рябова - тело с сухим, кашляющим звуком сползло на пол, когда из него выдернули все до единой трубки - кукла быстрым шагом приблизилась к хозяину, поворачиваясь к тому спиной. Чуть нагнувшись вперед, владелец зеленой трости открыл небольшой люк в спине куклы, где уже падали в высокий, налитый алым до краев бокал, кубики льда - один, второй… -Летайте самолетами “Аэрофлота”! - на довольно-таки корявом русском произнес владелец трости, отхлебнув из бокала. - Полна коробочка. Сигнальте взлет, товарищи - в Ленинградском Клубе нас уже, наверное, заждались…